ВОПРОС - ОТВЕТ

Раздел:  --== Все разделы ==-- ------------------------------------------------------------- Дискуссии по киносемиотике / / ВОПРОС - ОТВЕТ

Страницы: << Prev 1 2 3 4 5  ...... 19 20 21  ...... 60 61 62 63 Next>>

Автор	Сообщение
xandrov МАГИСТР КИНОСЕМИОТИКИ Группа: Участник Сообщений: 565	Добавлено: 04-12-2005 00:06
	Примеров тому сколько угодно. Я обычно начинаю эту тему с фильма Сергея Эйзенштейна "Броненосец "Потемкин" (1925). Помните то знаменитое побоище на одесской лестнице – образцово-классический пример монтажного кинематографа? Со всеми этими раздавленными детьми, выбитыми глазами, многочисленно убиенными мирными гражданами Одессы… Таки ничего этого "на самом деле" не было! Вся эта сцена – плод фантазии режиссера, горделиво и подробно описанный им в нескольких местах его теоретических трудов. Кажется, ну что такого: ну, накрошил гору трупов – так это ж КИНО! В кино, как и во всяком другом виде искусства, возможны самые причудливо-чудовищные фантазии. Как, например, а "Адалузском псе" Бунюэля и Дали, или в "Звездных войнах" Лукаса, или во "Взводе" Оливера Стоуна, или в романе Толстого "Война и мир", или в графических листах Гойи, или в балете по гоголевскому "Вию", или… А вот не "или… или…"! Не все перечисленные "или" одинаково возможны в плане совестливого, а иногда и законодательного отношения к изображенным в искусстве персонажам, действиям, событиям. Потому что эти "или" отчетливо делятся на два вида: 1.произведения, основанные на реальных – документальных – событиях, и 2 произведения, вымышленные целиком и не содержащие каких-либо отсылов к фактически бывшим и случившимся реальным людям, действиям, событиям… Вернемся к "Потемкину"… Ведь здесь расставлены все исторические координаты того "события": конкретный город – Одесса, примерное время – время пребывания на рейде исторического броненосца "Князь Потемкин-Таврическиий" – 1905 год, род войск участвовавших в том расстреле солдат. Реальный массовый расстрел граждан солдатами не может случиться "сам по себе" – следовательно, он был санкционирован властями города, городским головой – губернатором, начальником городского гарнизона, полицмейстером… которые "по идее" должны нести личную и общеисторическую ответственность за последствия того события. А ежели "на самом деле" события не было, если оно вымышлено, и только вправлено в фактические рамки, то… то это – заведомая ложь, ПОКЛЕП на тех, кто его, якобы, санкционировал и организовал. Поклеп, который может быть успешно обжалован в суде, или какими-либо другими средствами. Но кто ж, ей, богу, в 1925 году (году выпуска фильма, посвященного событиям 1905 года) из "бывших" губернаторов, начальников, офицеров осмелился бы вчинить Эйзенштейну иск за вред чести и достоинству? Когда уже вовсю работал конвейер Соловков, а грезилась Колыма со всеми ее прелестями по отношению к врагам Советской власти, да просто несогласными с новейшими пролетарскими установлениями. Да и были ли к тому моменту живы высшие одесские руководители, в 1925 году, - по старости или вследствие грозных революционных передряг?! Советская власть перевернула многие общечеловеческие понятия о добре, зле, совести… Убогое "пролетарское" плебейство полезло изо всех щелей, как у всех тех "горланов революции": "к мандатам почтения нету… единица – ноль, вздор… А "черный квадрат" – вершина искусства, и иного нам не нужно…Что там – оболгать какого-то одесского губернатора? Приписать солдатам и казакам неслыханное зверство… Коли это нужно для фильмового совершенства, для выражения актуальной идеи… Но ежели гению Эйзенштейну такое можно? То уж простым-то смертным… и подавно. Взять истину и тут ее покрасить, тут затенить, тут откромсать кусочек, тут переставить участников… Так и вползает в зрительское, а с тем и в гражданское, сознание уверенность, что справедливо то… то, что соответствует представлениям о том "руководящих товарищей"… Интересно, что эта, чистой слезы конъюнктурная, позиция владеет и авторами "9 роты", вроде бы понимающими о том, что хорошо, а что плохо, но… как всегда в России: лучше перебдеть, чем недобдеть… Это только наивным кажется, что снимает Бондарчук-мл. фильм о патриотизме, о мужской дружбе. А правда, личное достоинство людей. Которые по разным причинам, не в состоянии постоять за себя… Какая это чисто русская и давняя традиция… Кстати, после съемки "9 роты" Федор Бондарчук уж как-то скоропалительно вошел в координационный совет организации "Молодая гвардия" при партии "Единая Россия". Может, так оно и задумывалось, может, к тому и шло? Что ж, получилось весьма эффектно – Федор Бондарчук в молодежном президиуме, а спасший большинство своих солдат старший лейтенант Сергей Ткачев… Где он? Да какое до него сейчас дело нынешним кинопобедителям? Цитировать
Брюзга Гость	Добавлено: 04-12-2005 22:14
	Каково состояние общества, такое у него и искусство. Цитировать
Охрим Гость	Добавлено: 05-12-2005 02:06
	И обратно! И в этом - страшная сила искусства, с которой не только надо считаться, но которой надо осторожно и с умом пользоваться. Цитировать
Николай Гость	Добавлено: 07-12-2005 01:37
	А нельзя ли порассуждать в рамках этого разговора о коллизии вокруг фильма "Полумгла"? Кажется, его не выпускают в прокат, и это первый за последние лет двадцать случай цензуры в кино. Если я не ошибаюсь, там спор между авторами сценария и режиссером по поводу финала. В сценарии все немцы оставались живы, а в фильме они расстреляны за ненадобностью. И авторы-то сценария как раз и утверждают, что это поклеп на наш доблестно-милосердный НКВД, и что таких расстрелов пленных быть не могло. И кто ж здесь прав? Цитировать
xandrov МАГИСТР КИНОСЕМИОТИКИ Группа: Участник Сообщений: 565	Добавлено: 08-12-2005 02:01
	А видели Вы фильм? Цитировать
Николай Гость	Добавлено: 08-12-2005 18:18
	Нет, а где ж глянуть-то, если запрещают?! Цитировать
xandrov МАГИСТР КИНОСЕМИОТИКИ Группа: Участник Сообщений: 565	Добавлено: 08-12-2005 18:38
	А вот для питерцев такая весть: завтра 9 декабря в 16.00 в кинотеатре "Родина" будет открытие студенческого фестиваля "ПитерКит". Так вот сразу после церемонии открытия, так сказать, вне конкурса, будет показана "Полумгла". Так что…. Цитировать
Плетень Гость	Добавлено: 08-12-2005 19:11
	А пройти как? Цитировать
xandrov МАГИСТР КИНОСЕМИОТИКИ Группа: Участник Сообщений: 565	Добавлено: 08-12-2005 21:17
	По-студенчески… Там уже, как говорится, все билеты проданы. Цитировать
xandrov МАГИСТР КИНОСЕМИОТИКИ Группа: Участник Сообщений: 565	Добавлено: 08-12-2005 22:56
	На мой взгляд, странно, что рецензенты, критики, киноведы, дружно заступившиеся за "Полумглу" (и справедливо нашедшие в ней ясно видимые изъяны), как-то узко сосредоточились на одном пункте – финальном расстреле пленных немцев. Расстреле, так сказать, "вообще", в принципе. Голом принципе… Нет! - я тоже о нем, о финале, но с другого "бугорка". Я о том, что конкретно было написано авторами в той финальной сцене сценария "И снегом землю замело…" (уже по ходу съемок замененного на "Полумгла"). Вот интересно: фильм и, стало быть, финальный эпизод рецензенты-киноведы видели, а читали ли они сценарий, и, конкретно, его финальную сцену? Ведь тогда бы их позиция была более аргументирована, не правда ли? А чтиво это весьма занимательное… Да, несходство финалов в сценарии (сценаристы Игорь Болгарин, Виктор Смирнов) и фильме (режиссер Артем Антонов) – существенное, вернее, принципиальное. Еще вернее, - концептуальное. А давайте почитаем, чем заканчивается сценарий. Итак, для полной ясности, сюжет фильма. Группа пленных немцев, естественно, под конвоем, направлена в далекую северную деревню под названием "Полумгла" на строительство радиовышки слежения за полетами самолетов. Конвоем командует лейтенант Анохин, люто ненавидящий фашистов. Жители – в основном женщины, мужья которых призваны в армию и частично уже убиты в боях – встречают немцев вилами да кольями. Поначалу пленные живут в овине, но постепенно между всеми участниками этих событий начинают складываться человеческие отношения. Более того, жители забирают немцев по своим избам, где бывшие вояки за еду исполняют функции пильщиков дров, ремонтников ветхого избяного жилья и пр., в том числе, и по чисто мужской части… И вот финал. Прежде, чем напечатать его (за исключением нескольких второстепенных деталей) уточним, что: Феония – одна из жительниц деревни. Ганс - пленный немец, живущий у Феонии в избе Бульбах – старший по званию пленный немецкий капитан Анохин – лейтенант, начальник конвойной команды Пелагея – жительница деревни, полюбившая (взаимно)Анохина Батюк – подполковник, "начальство" из далекого, видимо, центрального, управления лагерями пленных Игнашка – житель деревни, инвалид Функции остальных персонажей будут понятны из контекста… Вот финал сценария: "Вбежав, Феония видит красные, смущенные лица Анохина и Пелагеи, следы от слез на щеках девушки. - Надо же! Упала к вам, как муха в бражку… Прощению просим. А только беда. Ганс помер. - Как помер? – спрашивает Анохин - Да как… Зашел попрощаться, бражки выпил, грибков поел – и помер. Лежит бездвижный, как топляк. Вот беда, вот беда!.. Но в голосе Феонии Анохин не слышит искренней печали, и во взгляде красивой и статной вдовушки мелькает хитрый бесёнок. - Бульбаха пошлю, - заключает Анохин. – Пусть немцы сами разбираются. Первое, что видит Бульбах при входе в избу Феонии – домовину, гроб с отдельно стоящей крышкой. Он не может удержаться, чтобы не осмотреть его. - Никс нагель, - он удивленно качает головой. – Гвозд… нет. Ганс лежит на лавке вроде бы бездыханный, лицо и тело прикрыто простыней. Полковник отбрасывает простыню, треплет «покойника» по щеке. Затем приставляет ко рту зеркальце. Едва оно запотевает, Бульбах делает презрительную мину и приказывает пленному встать. Но Ганс упрямо продолжает лежать. Бульбах вышагивает по комнате и произносит целую тираду о недостойном поведении немецкого солдата, который совершенно разложился и ради русской женщины жертвует своей честью.. Феония пытается умилостивить полковника. Она выкладывает на стол дивную, подрумяненную и, очевидно, очень душистую курицу. И прочие деревенские яства, включая штоф, полный почти прозрачной самогонки. - Это обман. Немецкий солдат, принявший присягу, не имеет права обманывать! – выкрикивает он по-немецки. Но курица и самогон очень отвлекают Бульбаха. Он глотает слюну, его слова сбивчивы, И «покойник» не выдерживает, садится. - Господин полковник, это я обманщик? А кто в начале войны обещал мне имение в России, четыреста десятин земли и двадцать дешевых русских работников? Кто меня обманывал? Разве не вы? А разве не фюрер обманывал всех нас, обещая закончить войну к зиме? К той ещё зиме! Феония смотрит то на одного, то на другого. Ганс говорит очень быстро. - А кто разорвал и выбросил свой партийный билет, разве не вы, господин полковник? Кто обещал фюреру стоять насмерть, а сам первым сдался вместе с полком? Кто только что нам твердил о чудо-оружии? Да за всё это вас должны дважды расстрелять. Один раз – в немецкой армии, а второй раз – здесь, в плену. Бульбах ошарашен таким напором Ганса. Его доводы и запах курицы убедили полковника. Лучше пусть Ганс считается мнимым умершим, чем полковник будет умершим подлинным. И потом: Ганс нашел свое имение. Пусть живет… Бульбах садится за стол и с расстройства выпивает целый стакан самогона. - Полное разложение, - бормочет он. Ганс и Феония тоже присаживаются к столу, и Бульбаху достается лучший кусок курицы, и ещё стакан «руссшнапса». Запивают самогон бражкой. Убийственная смесь! Естественно, русский пир и заканчивается по-русски: песней. - «Он был храбрый солдат…», - не пел, а кричал Бульбах и, собрав со стола все ложки, довольно искусно себе подыгрывал Феония, трезвая, как стеклышко, слышит во дворе, а затем в сенях шаги. Торопливо укладывает Ганса на лавку, прикрывает простыней. Бульбах заплетающимся языком докладывает Анохину, что Ганс действительно скончался. Лейтенант замечает на столе три кружки, три тарелки.. Встречается с умоляющим взглядом Феонии. - Поминаете, значит, - говорит Анохин. – Не грех помянуть. Хороший был работник. И человек хороший. - «Он был храбрый солдат…», - почти напевает Бульбах и даже пытается ударить по столу ложками . Едва закрывается за лейтенантом дверь, Бульбах валится под лавку, сраженный смесью русского шнапса, бражки и собственных терзаний. На окраине села, где разместился небольшой жальник, как бы в сторонке от других фанерных обелисков и крестов, появился березовый крест с немецкой жухлой пилоткой на верхушке, а на затеси готическими буквами химическим карандашом выведены имя и фамилия Ганса. Начальство не заставило себя ждать. Оно явилось на бронетранспортере, который, пробивая снега, тащил за собой сани-волокушу с палаткой, бочками и ящиками с продовольствием. Тучный краснолицый подполковник Батюк, выслушав рапорт Анохина, издали в бинокль оглядел вышку: - Хорошее было бы строение. Даже жаль бросать. Но ничего, ты ещё лучшее построишь Недалеко. Верстах в шестиста отсюда… Видишь ли, авиатрассу перенесли. Постепенно вокруг бронетранспортера выстроилась шеренга пленных, а рядышком – жители села, прибывая и прибывая числом. Батюк посмотрел на пленных. Бульбаха поддерживали Петер и Вернер. Голова у оберста была перебинтована. Он не вязал лыка. - Они у тебя, Анохин, прямо на партизан похожи… Ну, признайся насчет убыли! Ну, естественных потерь! Сбрехал? - Виноват, самую малость, товарищ подполковник, - ответил Анохин сокрушенно. – Один немец скончался от голода и непосильной работы, а второй – полковник, - он указал на Бульбаха, - с тяжелой травмой на стройке. Не знаю, выживет ли… - Ну, вот! – обрадованно сказал подполковник. – Меня не проведешь! Но на других командировках потери больше… Больше! Там, должно быть, поменьше этого… либерализму было… Напряженное и чреватое многими осложнениями молчание нарушает копошащийся где-то у ног Игнашка. - Товарищ полковник! – кричит он снизу. – Дозвольте правильно политически сказать! Инвалиду-фронтовику! Голос у Игнашки сиплый и не очень трезвый. Но подполковник, польщенный повышением в чине (Игнашке-то звездочки на погонах не видны), приказывает своему рослому порученцу: - Поднимите фронтовика! Вот на бронетранспортер. Пускай промолвит! Оказавшись на бронетранспортере, над головами собравшихся, Игнашка срывает с головы треух и кричит: - Граждане… мы до немцев относились строго, но сознательно. В работе учили их сициализьму… потому что все же, я знаю, серед немцев были и такие… сознательные…и Карла Марс, и Энгель… и эти… Клара и ещё Карла… Словом, как могли! И добились успехов, стройку свою почти исделали… без какой-то малости, наплевать… А нашей доблестной армии и командирам слава! Жители одобрительно загудели. - Ну, в общем, правильно сказано, - говорит Батюк. - Истинно от народа. Учиться надо! – наставляет он свой палец на Чумаченко. – Но прохлаждаться нам некогда, потому как новую вышку надо сооружать срочным порядком... - А ты, - приказывает он порученцу, - сбрось инвалиду ящик с крупой! Бронетранспортер пыхает облаком сизого дыма. Немцы и конвоиры выстраиваются. - Садись, Анохин! – приглашает лейтенанта Батюк, приоткрыв дверцу бронетранспортера. - Да не, я в колонне, - отвечает лейтенант. – Вести надо… Задыхаясь, Пелагея поднимается по лестнице… вышки всё выше и выше. Останавливается. Взявшись за перильца, смотрит в ту сторону, куда ушел бронетранспортер, и вслед за ним трогается вереница людей. По щекам Палашки катятся слезы. Она смахивает их, смотрит вдаль. Но нет, уже не различить отдельных людей…" Вот такой финал в сценарии. И как он Вам? Цитировать
Painbringer Гость	Добавлено: 12-12-2005 14:04
	Вот, что пишет пресса: "Кинобой национального значения" http://www.newizv.ru/news/2005-12-01/36313/ ВИКТОР МАТИЗЕН «Новые Известия» уже рассказывали о конфликте, разгоревшемся между сценаристом «Полумглы» Игорем Болгариным и режиссером Артемом Антоновым после выхода картины. Обеспокоенная беспрецедентным для нашего времени скандалом Гильдия киноведов и кинокритиков России организовала специальный показ фильма в Доме кино и пригласила всех заинтересованных лиц обсудить ситуацию. Напомним, что в картине рассказывается о том, как во время Отечественной войны в северной деревушке пленные немцы, которых пригнали строить радиомаяк, сходятся с русскими вдовами. В сценарии Игоря Болгарина и Виктора Смирнова конец фильма был идилличен – немцев переводили на другую работу, и они, тепло простившись с жителями деревни, отправлялись в путь, оставив у одной из вдовушек прикинувшегося мертвым товарища. Не согласившись с этим, молодой режиссер Артем Антонов резко изменил финал, и в фильме немцев – почти на глазах ошеломленных сельчан – пускает в расход прибывшая команда НКВД. Возмущенные нарушением их замысла сценаристы обвинили картину в клевете на Красную армию и русский народ. Их поддержали некоторые отечественные и зарубежные СМИ, в том числе радио «Свобода», а Игорь Болгарин пообещал привлечь на свою сторону громаду Министерства обороны. Если сценарист не согласен с режиссерским решением, он имеет право снять свою фамилию с титров – и таких примеров достаточно много. Сценаристы «Полумглы» до сих пор не потребовали убрать из фильма их имена – и, на мой взгляд, правильно сделали, поскольку картина на 95% следует их тексту и обязана ему многими замечательными моментами – в частности, стихией северной русской речи, восхитительными «заговорами» и народной мифологией. С другой стороны, они подписали договор, согласно которому производящей студии было предоставлено право вносить в сценарий изменения. Игорь Болгарин, правда, утверждает, что опытный продюсер Игорь Каленов (выпустивший в этом году, помимо «Полумглы», «Солнце» Александра Сокурова и «Прямохождение» Евгения Юфита) попросту обвел их вокруг пальца. Однако спор в Доме кино вышел из частной юридической в историческую и художественную плоскость. Историк Илья СМИРНОВ (сын сценариста Виктора Смирнова): «У меня только один вопрос: «Зачем нужно было использовать в своих политических целях сценарий, написанный людьми, которые придерживаются иных убеждений? Почему они не воспользовались другим произведением?!» Историк и сценарист Борис БЕЛЕНКИН (общество «Мемориал»): «Расстрелы пленных случались с обеих воюющих сторон, но это происходило в военной обстановке. О расстрелах пленных немцев, используемых на строительных работах, ничего не известно, хотя нельзя исключать местного самоуправства. В то же время для меня несомненно право художественного фильма отклоняться от исторической правды. Другое дело, что мне не показалось убедительным то, как это сделано в фильме». Киновед Сергей КУДРЯВЦЕВ: «Трагическое завершение было подготовлено всем ходом сценария, но авторы не осмелились сделать последний шаг и закончили свое произведение неестественно благостной нотой. Режиссер же поставил точку согласно внутренней логике действия». В других выступлениях говорилось, что называть фильм антироссийским нелепо, хотя антисоветским назвать можно, поскольку в нем есть противопоставление власти и народа: русские люди относятся к пленным по-человечески, и это, может быть, и провоцирует власть на жестокую расправу. И что апеллировать к Министерству обороны для разрешения идейно-художественного спора в наше время, мягко говоря, не совсем уместно. В конце заседания кинокритик Леонид Павлючик призвал воюющие стороны найти общий язык и заключить мир, но с ходу примирить сценаристов с продюсерами оказалось труднее, чем немцев с русскими. Однако на следующее утро после дискуссии Игорь Болгарин сделал встречный ход – через кинообозревателя «НИ» предложил Игорю Каленову снять компромиссный финал, в котором командующий немцами советский лейтенант пресекает расстрел, вставая с немцами «к стенке». На это Каленов ответил, что пересъемка концовки под политическим нажимом приведет к еще большему скандалу, но попросил передать сценаристам, что готов снять их имена с титров или указать в пресс-релизе, что они категорически не согласны с финалом фильма. «НИ» продолжают следить за развитием ситуации. "Стилистический или идеологический?" http://www.vremya.ru/2005/225/10/140367.html Алена СОЛНЦЕВА Уже после того как картина была закончена и показана сначала на Выборгском фестивале, потом еще на нескольких, получила ряд призов и кое-какую прессу, но еще до выхода в широкий прокат (сначала он намечался на декабрь, потом был перенесен на весну) сценаристы Игорь Болгарин и Виктор Смирнов вдруг возмутились самоуправством режиссера и продюсера, без их согласия переделавшими финал. История, рассказанная «Полумглой», когда-то могла показаться парадоксальной и острой, но после «Кукушки» и других фильмов о людях, воевавших по разные стороны фронтов, выглядит уже вполне тривиальной. В маленькой северной деревне, где почти всех мужиков забрали на войну, зимой 1944 года команда пленных немцев строит некий объект. Постепенно местные жительницы, понимая, что мужики есть мужики, разбирают немцев по избам, где без рабочих рук валится хозяйство. Немецкие пленные охотно берутся за топоры, чинят крыши, доят коров и украшают им хвосты бантиками. В общем, полный был бы ажур, но из города приезжает начальство с сообщением, что объект больше не нужен. По версии сценаристов, немцев забирают для дальнейших трудовых подвигов в неведомые края, где их ждет тяжелая жизнь или быстрая смерть от голода и холода. Но режиссеру Артему Антонову показалось, что такой финал будет слишком вял и не эффектен. Теперь в фильме начальство сообщает, что везти немцев не на чем, кормить нечем, и потому их, дескать, «списали». Безликая команда уводит полюбившихся зрителям героев за косогор, и оттуда слышны выстрелы. Узнав о новом финале, сценаристы, фильма не видевшие, выразили протест. По их мнению, изменения не историчны -- расстрела пленных просто не могло быть, а главное, финал искажает общий замысел фильма, задуманного как гуманистический. «Не стану пересказывать всех глупостей, которые наворотил в сценарии наш «соавтор». Но во что превратил режиссер финал фильма! Этих работящих, разделивших с местными жителями все трудности военного лихолетья, расстреливают. Просто так. Они больше не нужны. А наши крестьяне спокойно на это смотрят», -- пишет Игорь Болгарин в своем открытом письме. В борьбе за правду сценаристы готовы дойти до высших инстанций, включить в борьбу Министерство обороны, и отстоять свое детище, то ли заставив режиссера переснять финал, то ли запретив прокат фильма. Эта коллизия была бы просто анекдотичной (странно, когда взрослые, опытные люди жалуются на обман, хотя кто им мешал читать контракт, который они подписывали, заранее обсуждать условия и степень возможных изменений или хотя бы посмотреть рабочие материалы? Ведь от окончания съемок до появления готового произведения проходит больше полугода), но, к сожалению, она типична. И пренебрежением всех участников к договору, то есть к узаконенному и цивилизованному предварительному обсуждению условий работы, и аппеляцией к «сакральным» смыслам отечественной истории и силовым методам разрешения конфликта, и аргументами дискуссии. Конечно, упреки в представлении «наших соотечественников убогими и даже преступно жестокими» могли возникнуть только в очень специально скроенных умах, и при этом до просмотра фильма. Более весомыми могут показаться упреки в искажении исторической правды. Хотя никто не предполагает видеть в художественном произведении учебник истории, но само произведение, если оно талантливо, этот учебник успешно заменяет. Образ сильнее факта, и лучше запоминается, и легко факт замещает, особенно в российской ментальности, где чувство всегда побеждает разум. А «Полумгла», которая вовсе не претендует на историческую достоверность, фильм, как оказалось, заразительный и эмоциональный. Когда я смотрела картину, расстрел немцев показался мне неожиданным и неубедительным, но не из-за «чернухи», а просто потому, что на протяжении всего фильма авторы показывали условную, почти сказочную историю, где все -- и русские, и немцы, были не совсем реальны. И этой умилительной и глянцевой картинке более подошел бы такой же глянцевый и красивый финал. Немцев могли бы увести в дремучие архангельские леса, или все они -- и немцы, и русские -- могли бы раствориться в сполохах северного сияния, а пустую деревню занесло бы снегом. Стилистике картины, на мой взгляд, такой финал был бы намного ближе. Но, как выясняется, большинство зрителей, даже профессиональных, воспринимают фильм иначе («Полумгла» на фестивалях исправно получает призы от жюри и от публики, что редко совпадает). Зрителей не смущают ни достойные фольклорного ансамбля декорации (снимали в музее деревянного зодчества), ни вид современных городских женщин, закутанных в платки, ни с усердием этнографов воссозданные интерьеры, ни псевдонародные диалоги. Этот антураж принимают за достоверный, а вернее всего на него просто не обращают внимания. Как не обращают внимания на несовпадение сцен по времени, приблизительность мотивировок, отсутствие развития характеров... Законы современного восприятия сегодня уже не требуют от действия логики. Куда важнее совпадение ожиданий зрителя с сообщением, заложенным в картине. И решение режиссера сделать финал эмоционально сильным оказалось оправданно. Зритель сегодня реагирует не столько на суть, сколько на жест. На эмоциональный удар. В нужном направлении. От фильма не ждут открытия новой правды, ждут подтверждения своей. И большинству тех, кто «Полумглу» видел, предложенный режиссером взгляд на войну очень близок. Кстати, вспомним самый востребованный фильм последнего времени, «9 роту», где речь шла в сущности о том же: «Они хотели, чтоб их любили» -- а их убили. Мало кто желает разбираться в деталях, что там произошло с этими ребятами в горах Афганистана, зрителям важно сочувствие, которое они испытывают к частному человеку, ставшему жертвой надличных сил (будь то армия, государство, закон). И это чувство сильнее прочих, оно соответствует сегодняшнему настроению граждан, реально разделяющих желание теплых человеческих тел любить, строить свой дом, украшать бантиком хвосты своих коров. В этом смысле фильм «Полумгла» действительно не историчен, во времена Отечественной войны состояние умов было другим. С таким настроением мы ту войну действительно не выиграли бы. Но, может быть, с таким настроением немцы ее и не начали бы? Это вечный спор мужского и женского, героического и будничного, душевного и духовного. Сегодня его выигрывает слабая сторона, та, что мечтает о жизни и боится смерти, и меня это радует. «Полумглу» снял молодой режиссер, это его первая полнометражная картина. Судя по всему, Антонов принадлежит к тому типу режиссеров, которым важно понравиться публике -- не угодить, а завлечь, быть принятым, и он, возможно, инстинктивно выбирает нужные способы. У него красивая, ясная картинка (оператор тоже дебютант -- Андрей Воробьев), энергичные планы, динамичный монтаж, выразительные персонажи. Возможно, ему не хватает умения ориентироваться в конструкции фильма, в его целом, но очевидно, что для дебютанта он хорошо подготовлен и вполне профессионален. Что же касается сценаристов, то они как раз в кино работают не первый год. Игорь Болгарин написал сценарии к таким знаменитым фильмам, как «Дерсу Узала» и «Адъютант его превосходительства». Сценарий «Полумглы» с названием «И снегом землю замело» в 2003 году стал призером сценарного конкурса Министерства культуры. «Роскультура» и финансировала часть бюджета «Полумглы» в рамках своей программы поддержки дебютов. Возможно, что при таком раскладе маститые сценаристы были уверены в подчиненном положении молодого режиссера, и мысли не могло у них возникнуть о каком-либо вмешательстве в их текст. Именно поэтому они не удостоили съемки картины личного участия -- дескать, не по чину. И только узнав с чужих слов о сделанных изменениях, немедленно кинулись жаловаться чуть ли не в... Министерство обороны. Чтобы оно оценило картину, «как она того заслуживает». Цитировать
Охрим Гость	Добавлено: 12-12-2005 18:13
	Прочитал я финал сценария "И снегом землю занесло". Чушь, балаган. Поклеп сразу на две стороны: на НКВД, поскольку его офицер выпускает живого пленного на волю, и на немецкое офицерство, в лице этого пьяницы, труса и конъюнктурщика…- видать, с нашего бывшего коммуниста списано. Цитировать
xandrov МАГИСТР КИНОСЕМИОТИКИ Группа: Участник Сообщений: 565	Добавлено: 13-12-2005 03:21
	Вообще-то, когда конфликт ввергается в принципиальные рамки, важно быть максимально точным в своих аргументах. Например, критик Виктор Матизен пишет: "…картина на 95% следует их тексту и обязана ему многими замечательными моментами – в частности, стихией северной русской речи, восхитительными «заговорами» и народной мифологией". Но, если честно, то картина изменена гораздо более того… Убраны некоторые персонажи (напр., резчик Африкан, одноглазый Калистрат, эпизодники в госпитале и пр.), появился персонаж - Витька-моряк, введены новые эпизоды (напр., проход колонны мимо вышки, заговор "на пьянство Анохина", который, кстати, в сценарии выпивает, вроде, всего один раз), исключены эпизоды строительства фундамента вышки, голодного обморока немца, изготовления строительного ролика, убийства медведя, мнимой смерти Ганса, алкогольной тяги Бульбаха, убрана лошадь, которая поначалу везет поклажу обоза, в поезде Анохин стреляет в гармошку, а не в потолок, расширен эпизод святочных празднеств, наконец, изменен финал. И это еще не все… а так… что на виду. Теперь об одном язвительно-назидательном, и даже насмешливом, пассаже рецензии Алены Солнцевой. Вот он: "Узнав о новом финале, сценаристы, фильма не видевшие, выразили протест. По их мнению, изменения не историчны - расстрела пленных просто не могло быть, а главное, финал искажает общий замысел фильма, задуманного как гуманистический… И только узнав с чужих слов о сделанных изменениях, немедленно кинулись жаловаться чуть ли не в... Министерство обороны" Так вот, приведу только небольшую выдержку из письма сценаристов (датированного 15 ноября 2004 года) заместителю Агентства по кинематографии Александру Голутве по поводу присланного на рецензию первого варианта режиссерского сценария, написанного Артемом Антоновым: "Режиссер Антонов явно в направлении пресловутой чернухи, рисующей русских людей убогими, серенькими и даже преступно кровавыми, жестокими. Таких сцен в режиссерской разработке много. Отметим лишь финал сценария, явление уже не художественного, а политического ряда: бессмысленный расстрел безоружных пленных немцев, которых мы успели принять и понять, как достаточно близких и достойных людей. Такая концовка, смеем предположить, дает право нынешнему террористу уничтожать русских "гяуров", как нелюдей, не имеющих права на существование. Мысль наивна, но она напрашивается сама собой. Кино – сильное средство воздействия. Кстати, действие сценария происходит в конце 44-го и начале 45-го годов, когда близился конец войны, когда в Подмосковье уже находилось сформированное Правительство новой Германии - и такой финал напрочь противоречит исторической правде. Можно, конечно, допустить, что какой-то придурок всё ещё не настрелялся, не наигрался в войну. Но какое это имеет отношение к нашему сценарию?". Так что, авторы сценария начали свою протестную кампанию против фильма вовсе "не с чужих слов", а непосредственно из прочитанного ими режиссерского сценария, присланного им еще ДО НАЧАЛА съемок. Их промах в том, что они подписали-таки документы, необходимые для запуска того режиссерского сценария в съемку. Я это пишу не к тому, чтобы кого-то там "обелить" или "очернить", а потому что ПРАВДА должна быть содержанием любого спора. А вопрос, пошли ли значительные переделки на пользу фильму, это ДРУГОЙ вопрос. Я отвечаю на него – да переделки пошли фильму на пользу. Другое дело, что по-прежнему (как и на Кинофоруме той осенью) я говорю: материал сценария не был близок молодому петербургскому режиссеру, и потому на фильме лежит печать некой умозрительности, концептуальной схематичности. А разве не это – БЕДА многих фильмов и сериалов, на исторические темы, которые так банально, так бездарно губят молодые наши режиссеры (вроде того, что "сотворил" Котт с "Караваном PQ-17? А Чигинский с фильмом про подводника Маринеско?)? Кстати, в отличие от них, "Полумгла" – очень достойный фильм. Не зря премированный и у нас, и за кордоном. И все-таки… Видно наши продюсеры, да и окружение Голутвы, не понимают, что для производства "взрослых" картин нужен взрослый жизненный опыт. В данном случае, опыт, скажем Тодоровского-ст., Прошкина, Мельникова… Или нашим киноворотилам не жаль казенных денег (ведь Александр Алексеевич как-то обмолвился, что эти "продюсерские" деньги, все равно идут, хоть и окружными путями, из одного кармана – государственного)? Или кому-то очччень выгодны юниорские киноподелки, в плане пополнения собственного кошелька… Цитировать
Матрена Постигайкина Гость	Добавлено: 14-12-2005 01:16
	Я прошла в "Родину" по пригласительному билету и посмотрела "Полумглу". И правда, фильм больше концептуальный, чем эмоциональный. Слишком поверхностный, к сожалению. Прав Xandrov, нет у нынешних молодых собственного опыта жизни, потому они снимают не про прошедшую войну, а про то, как они эту войну понимают сами. Это не одно и то же. Я храню одну газетку, она недавняя, но про то военное время глазами очевидца – тогда маленькой девочки. Вот только один кусочек из ее воспоминаний про те голодные-переголодные лихие годы без мужчин, ушедших на войну: "Помню еще такой случай. В деревне работали пленные немцы, и как-то нам прислали двух немцев отремонтировать печку, в это время сестра пекла лепешки из мороженой свеклы. Немцы наблюдали за нами, несчастными детьми. Олечка угостила их этими лепешками, они их ели и плакали, ведь у них тоже, наверняка, остались дети" (газета "Вестник Единой России" №6, апрель 2005 года). Какие простые и пронзительные в этой простоте строки. Я не выдержала и разревелась. И сейчас печатаю, и слезы на глазах. А на "Полумгле" я осталась спокойной. И вот думаю – почему? Здесь ведь больше средств воздействия на зрителей – и актеров, и спецэффектов, и музыки. Но почему же до самой глубины сердца "Полумгла" не доходит, не бередит душу, как "Судьба человека", "Отец солдата", "Был месяц май"??? Как та простая газетная заметка… Ведь могла же – если б верно ее развернуть на экране! Я вспомнила одно интервью режиссера Антонова, вернее вот эти слова из него: "Эта история понравилась мне своей поэтичностью и неким символизмом. Она позволяет сделать красивый добрый фильм о том, как менялось отношение к врагу, о конфликте идеологий" (Журнал "Панорама ТВ" №14, 2005 года, стр. 19). Вот какие-то это … нет не казенные, а холодно-эстетские слова. Слова, идущие от ума, а не от сердца. Такое вышло и кино. Красивое, символическое, и даже доброе, а иногда и с юмором, и про конфликт… Но, кажется мне, мало этого для такой темы. Но уж точно, если бы тех экранных немцев не расстреляли, фильм бы вообще не имел смысла. Странно, что это не поняли сценаристы… А может они все вместе – и сценаристы, и режиссер – сговорились и раздули скандал только для одного – привлечь к предстоящему прокату фильма зрительское внимание. Тогда все понятно, тогда и сценаристы не выглядят простаками, не увидевшими в фильме своего сценарного спасения. Сговорились, и давай шпынять друг дружку. А зрителя завсегда тянет на скандал – дело проверенное. Не знаю… Вспоминаю слова Базарова из тургеневских "Отцов и детей": "Аркадий, не говори красиво". Может, в этом все и дело? Может на этой-то обманной красоте и попались никогда не видевшие, небось, и не служившие даже в мирное время, молоденькие режиссер с оператором? Как же таким доверять такую сложную больную, скорее уродливую, чем красивую, полную горя тему? Даже и превращенную сценаристами в глуповатый (сужу по финалу, приведенному выше Xandrov'ым), доступный современному молодежному сознанию, водевиль, даже и получивший на каком-то там конкурсе сценариев премию? Не знаю… Как же сам Антонов за нее взялся? Или кто неумно насоветовал? Цитировать
Охрим Гость	Добавлено: 14-12-2005 23:23
	Я думаю, "фокус" той заметки в словах про немцев: "ели и плакали". Тут действует закон, который знают далеко не все люди искусства. Закон этот заключается в том, что зрители вовсе не переживают экранные события. Они их… сопереживают. Сопереживают с каким-либо или какими-либо персонажами самого фильма. То есть если в фильме нет переживающих персонажей, то и зрители не переживают видимое ими, а только понимают их. Относятся к ним рационально, только умом. А если такие персонажи есть… То есть вот если эти немцы плачут о детях, то и воспринимающий это тоже плачет вместе с ними – сопереживает их слезам. А если – нет… В "Полумгле" я не припомню ни одного актерски искреннего кадра, ни одной слезинки в глазах у немцев или местных, хотя сами по себе события способны вызвать любые эмоции. Даже когда немцев расстреливают, жители "Полумглы" только как-то коллективно "дергаются" на звуки стрельбы, изображают понимание происходящего. И все. А самый эмоциональный, на мой взгляд, кусок, это когда в поезде Анохин взбудораженно и пьяно вспоминает сцену расстрела своих товарищей-курсантов. Тут он почти "на слезе", и эта сцена "прошибает", а все остальные только показывают действие, и потому, Матрена, у Вас и нет слез на просмотре, а при чтении той скромной заметки – есть… Оно и понятно: у молодых у самих еще не растянута эмоциональная сфера, поэтому и их персонажи эмоционально ущербны. А старый человек на своем веку уж столько пересмеялся да переплакал… И слез он уже не стыдится. Потому пожившие режиссеры могут поставить сцену "на слезе", а молодые, даже если и захотят, - не смогут, не сумеют. Не нажили еще чувственный, – пронзающий до самой зрительской печенки, - опыт ведения сюжета… Цитировать
Валька Гость	Добавлено: 15-12-2005 01:10
	А как конкретно можно "в плане пополнения собственного кошелька" поиметь выгоду на "юниорских киноподелках", чего не получится на киноподелках великовозрастных дядек? Цитировать
Плетень Гость	Добавлено: 15-12-2005 19:34
	Валька, ты решил стать российским продюсером? То есть вырезать то место у человека, где находится совесть? Цитировать
Брюзга Гость	Добавлено: 15-12-2005 22:47
	У человека, в смысле, у себя? Цитировать
Валька Гость	Добавлено: 16-12-2005 22:52
	Да нет, я так, для общего интеллектуального развития. Интересно же! Цитировать
Nokia3410 Гость	Добавлено: 17-12-2005 23:18
	Так называемый, "грамотный" продюсер, распоряжающийся всеми сметными деньгами и сделавший своей профессией финансовое "прилипание" к картине, думающий более о своей выгоде, чем о фильме, - страшное зло в кинематографе. Мы об этом тут рассуждали уже сто раз. Как говорил Александр Голутва: "В российском кино родился новый профессиональный класс: продюсеры. Чтобы чем-то всерьез заниматься, нужно иметь к тому делу интерес, в том числе и материальный. Иначе толковые продюсеры не появились бы" (журнал "Сеанс" №19/20 2005 год, стр. 8). Вот интересно, как относятся эти слова к самому Александру Алексеевичу? Ведь он, одновременно и "чистый" чиновник в своей Службе кинематографии и… продюсер, как часто мы видим в титрах тех или иных фильмов. Стало быть, как чистый чиновник, он относится к своей работе не всерьез, и только, когда выступает в качестве продюсера – полностью соответствует своей должности! Тут-то и впору вопросить: а не является ли продюсерская деятельность его личным интересом при отправлении им сугубо государственной службы? А спроси его: имеет ли он право, с точки зрения ЗАКОНА, исполнять обе эти должности разом, в одном лице? Ведь в первом случае он просто за зарплату "проводит" деньги из Службы к запускаемому фильму, а во втором получает солидные "посреднические" – как продюсер, за ту же операцию? Не утончает ли он своим посредничеством сметы фильмов, на которые он, как чистый чиновник, обязан прямиком перечислять заявленные денежные средства?.. Потому-то и запрещено совмещение гос. и приватной работы одним лицом, что позволяют это "утончение" делать - легко! А ведь деньги, ей-богу, не малые, и ой-ой, как нужны они фильму в наше малобюджетное время!!! Вот вам первый пример того, как продюсер влияет на будущее качество фильма. Цитировать

Страницы: << Prev 1 2 3 4 5  ...... 19 20 21  ...... 60 61 62 63 Next>>

Раздел:  --== Все разделы ==-- ------------------------------------------------------------- Дискуссии по киносемиотике / / ВОПРОС - ОТВЕТ