[ На главную ] -- [ Список участников ] -- [ Зарегистрироваться ]

СТИХИ О ЛЮБВИ

  Вход на форум   логин       пароль   Забыли пароль? Регистрация
On-line:  

Раздел: 
Театр и прочие виды искусства -продолжение / Курим трубку, пьём чай / СТИХИ О ЛЮБВИ

Страницы: << Prev 1 2 3 4 5  ...... 8 9 10  ...... 312 313 314 315 Next>> ответить новая тема

Автор Сообщение

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 18-09-2007 19:33
Майя Борисова

Российский лес

Российский лес исполнен доброты.
Крива его тропа, мутны болота,
Но если с ним дружить, а не бороться,
Как ласковы
широкие листы!
И как его значительны слова,
И шум его громоздкий свет и ровен.
С его ветвей, как с солнчных жаровен,
Растопленная падает смола.
Лета России - как российский пир!
Ему закона нет, указ не читан,
Не меряно вино, и гость не считан,
Да будет счастлив тот, что ел и пил!
Да будет строен этих сосен строй!
Они прямы от кроны до кореньев.
Но на поляне -
поспеши, Коненков! -
Корявый, одинокий - это твой.
Российский лес!
Широкие ветра
Тебе, как лосю, ноздри раздувают,
В тебе порою громы созревают,
И гул идет из темного нутра.
Но вечно продолжая бытие,
Ты сам свои сомненья разрешаешь,
Ты сам свои преграды разрушаешь,
Российский лес, прибежище мое.
Метни в меня зеленые лучи!
Смягчи во мхах мою сухую поступь,
Учи меня неспешному упорству,
Спокойствию и честности учи.

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 19-09-2007 09:48
Свежесть и тайна восточной поэзии | 17 сентября 2007 г


Нет, даже век богов
Не ведал такого чуда!
На реке Тацута
Алые листья кленов
Узором заткали волну.


Аривара-но Нарихира

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 19-09-2007 09:48

Он дыханьем своим
Губит осенние травы,
Ветки деревьев крушит.
Буйствуя, имя "бури"
Горный вихрь заслужил.

Фунъя Ясухидэ

Кандидат
Группа: Участники
Сообщений: 1488
 Добавлено: 22-09-2007 09:47

Hа работу пришел хмур и злобен
И растекся по стулу повидлом
Совершенно нетрудоспособен,
Хоть иди оформляй инвалидность
Эх, отстаньте, ну что вам не спится
Невдомек, как меня прихватило?
Я сегодня не то что трудиться,
Я фигней занимацца не в силах!
И не надо просить, мол, зайдите
Никуда я итить не хочу.
Вы мне лучше спасибо скажите,
Что я тихо сижу и молчу!
В монитор что пасете, не стыдно?
Да, читаю весь день анекдоты
Hеужели по мне, блин, не видно -
Я сегодня не буду работать
Я - готовый клиент психбольницы
И не злите меня, блин, опасно!
Если вдруг что с инетом случицца,
Я, наверно, прям тут склею ласты
Вопщем, если ты не терминатор,
Если нервы твои не стальные,
Понедельники - вот твоя плата
За весёленькие выходные.

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 22-09-2007 10:18
Майя Борисова

Пегий конь

Он стоит и крутит ухом -
пегий конь.
Он доверчиво мне нюхает ладонь.
И не грубо,
а совсем наоборот
Корку в бархатные губы он берет.
Хоть не долог стаж рабочий у меня,
Я слыхала много очень про коня.
- Ты коня, - сказали люди мне, - не тронь.
Больно лодырей не любит этот конь,
И пока еще не ясно, как - чего,
Проходить тебе опасно близ него.
Я строгаю досок горы день за днем,
Наблюдаю очень зорко за конем.
Даже если трудно справиться, молчу:
Очень я коню понравиться хочу.
И смотрите - крутит ухом пегий конь!
Он доверчиво мне нюхает ладонь!
Он жует весьма охотно хлеб сухой!
Может, правда
я работник неплохой...

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 22-09-2007 10:19
Владимир Британишский

Дом

Дом, как бог: бережет береженых -
престарелых и малышей.
Этот был - для молодоженов.
В нем сковзило со всех щелей
и дымило - топи смелей!
Жили в доме четрые пары,
по количеству комнат в доме.
Парни были бородачами
(не в угоду нынешней моде).
Парни были буровиками.
Жены день в конторе торчали
над какими-то чертежами:
изрезали руколны бумаги,
изводили флаконы туши --
получалось у них все лучше!
Приходили парни со смены.
Всю спецовку швыряли в угол.
Выпивали (и жены с ними),
занюхивали луком.
А за окнами был поселок.
И дорога вела на рудник.
И прожектор цвел как подсолнух,
в темных, зимних, полярных тундрах.
Жили-были. По субботам мылись в бане.
В воскременье брали лыжи.
А один играл на баяне.
Возвращались лыжники с лыжницами,
жен вытряхивали из шуб...
В этом доме взаимной слышимости
не ворчали на лишний шум.
Все ночные шепоты, скрипы
шиты-крыты под общей крышей,
хоть торчит к соседям насквозь
каждый в стенку забитый гвоздь!
А весна врывалась июнем.
Таял снег. Вода прибывала.
И кровать и стол омывала.
И шутили в письмах: "Воюем
с наводненьем -- времени мало!.."
Есть дома, берегут береженых:
дом ученых и детский дом.
Этот был - для молодоженов,
очень молодо было в нем!

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 22-09-2007 10:19
Владимир Британишский

Рерих

" Да будет мир"
Надпись на его могиле

Когда война была на русских реках
(наш -- этот берег, немцы -- на другом),
философ Неру и флософ Рерих
беседовали на вершинах гор.
Нам приходилось жить скороговоркой,
где перебежками, а где ползком.
Что нам до вечности высокогорной,
витающей над этим стариком?
У нас внизу бурлит потоп кровавый,
и злободневны только гнев и страх...
Но он был прав: взошли из пепла травы,
и ветер с гор коснулся наших трав.
На русских реках, пасмурных и серых,
почиет мир,
как мальчик на руках.
А берегом проходит старый Рерих,
весь белый-белый, в розовых очках.

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 22-09-2007 10:20
Владимир Британишский


Коптилки многолетний свет.
Мгновенный всплеск салюта.
Нет, солцна черного тех лет
нев ысветлиит минута!
Иллюминация столиц,
с парадами, с окестрами...
Салют! Лишь раны он солит
солями разноцветными.
О звезды детства моего --
копейки в кепке инвалида!
А снегу, снегу навалило --
белым-бело, белым-бело!
Зиме спасибохоть за то,
за то, что поле побелело:
все, что пылало, что болело,
снегами все заметено!
Земле спасибо хоть за то,
за то, что с хлебом полегчало...
Но детства нашего начало --
как затемненное окно!

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 22-09-2007 10:20
Владимир Британишский

* * *

Взаимопонимание людей --
настойчиво желаемое чудо!
Потемки заполняли душу чью-то,
и вдруг светает, вдруг светает в ней!
Писать ли письма,
как писал Фурье
(и каждый вечер ждал в условном
месте?),
стучать ли в стену, как стучат в тюрьме:
ведь одиночество страшнее смерти?
Крутить ли чаще телефонный диск:
подышишь в трубку -- задрожит мембрана!
Хвататься ли за карандаш и кисть?
Держаться, как стареющий артист,
за крики поощренья "Бис!" и "Браво!"?
От сердца к сердцу отыщу ли путь?
Найду ли в спектре нужные частоты,
чтоб донести пускай не смысл, не суть,
а только часть, ну, хоть чуть-чуть,
хоть что-то?
Ах, наша связь беспомощно слаба!
Мы говорим - лишь сотрясаем воздух.
Но вдруг приходят нужные слова,
единственные, как пароль и отзыв.
Чужой, перестающий быть чужим,
ты отвечаешь: "Понял тебя, понял".
Как физик одержим единым полем,
так я всеобщим братством одержим.
Чудак! Ведь мир не богом сотворен
и логики в нем биться не добиться!
Но нужен, нужен физику закон.
А мне -- договорившихся сторон
диалектическое, но единство!

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 22-09-2007 10:21
Владимир Британишский
Не поселятся ли олени
в озеленненных городах,
чтобы закаты пламенели
знаменами на их рогах?
Пускай пасутся на газонах,
печеный хлеб из рук едят...
А рядом, в зданиях казенных,
еще чиновники сидят.
А в банке в утреннее время
деньгами шелестит кассир.
Ведь приручить любюго зверя
быстрей, чем переделать мир!
Пруды устроим в каждом парке,
проточные, за прудом пруд.
Пускай стадами ходят карпы,
а сверху лебеди плывут.
А на лужайках сено костя:
оленям на зиму -- стога.
И в мир гармонию привносят
их симметричные рога.

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 23-09-2007 11:48
Ахматова Анна
А ты думал - я тоже такая...
А ты думал - я тоже такая,
Что можно забыть меня,
И что брошусь, моля и рыдая,
Под копыта гнедого коня.

Или стану просить у знахарок
В наговорной воде корешок
И пришлю тебе странный подарок -
Мой заветный душистый платок.

Будь же проклят. Ни стоном, ни взглядом
Окаянной души не коснусь,
Но клянусь тебе ангельским садом,
Чудотворной иконой клянусь,
И ночей наших пламенным чадом -
Я к тебе никогда не вернусь.

Июль 1921, Царское Село

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 23-09-2007 11:50
Александр Дольский

История любви


Я жил однажды на Земле,
а ты на небе светлом,
я все людей искал во мгле,
а ты общалась с ветром,
меня прельщали игры, стих,
на тверди власть сменялась,
я удивлялся и грустил,
а ты всегда смеялась.

И я взлетел от суеты
на белые вершины,
где от безбожной высоты
и ангелы грешили,
и я увидел купола,
молельни над тобою,
Тебе Вселенная была
крестьянскою избою,
там все прекрасно, даже смерть,
и остры глаз и чувства,
и мы сумели залететь,
где и богов не густо.

Они косили взор на нас
(из-за одежды, верно,
не виданной в краю Парнас,
пошитой очень скверно).
Какие это были дни!
Какие огорченья!

И возрождали в нас они
былые предреченья,
все те, что вписаны до нас
в прозорливые книги,
как будто звездный Волопас
надел на нас вериги,
и мы прозрели и сошли
на землю, в коммуналку,
где люди в грусти и в пыли
несли свой век на свалку.


Мы пели высшие слова,
молили их - поверьте,
чтоб не коснулась нас молва,
мы помнили до смерти -
я жил однажды на Земле,
а ты на небе светлом,
я все людей искал во мгле,
а ты общалась с ветром.
Мне что-то стало трудно дышать.
Что-то со мною нужно решать.
То ли это болезнь суеты,
То ли это боязнь высоты.
О, друзья мои, дышащие легко!
Почему вы все время так далеко?
Если мог чей-то дом над землей парить,
Почему моему это не повторить?

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 23-09-2007 11:51
Вероника Долина

Мой дом летает
Мне что-то стало трудно дышать.
Что-то со мною нужно решать.
То ли это болезнь суеты,
То ли это боязнь высоты.
О, друзья мои, дышащие легко!
Почему вы все время так далеко?
Если мог чей-то дом над землей парить,
Почему моему это не повторить?

Никто не знает, что мой дом летает.
В нём орущие дети и плачущий пёс.
Никто не знает, что мой дом летает...
О, только бы ветер далеко не унес!

Значительно легче стало дышать.
Вот и всё, что нужно было решать.
А все-таки чем-то таким грешу,
Что не поддается карандашу.
О, друзья мои, дышащие легко!
Почему вы опять от меня далеко!
Даже здесь, в этой области неземной,
Вы опять не рядом со мной!

Вот так я пела, а ты кивал.
А ветер нас относил в океан.
Но, как бы ты ни был самолюбив, -
Я не из породы самоубийц.
О, друзья мои, дышащие легко!
Вы опять далеко...
Даже если отважусь я на прыжок -
Кто постелет внизу лужок?

Никто не знает, что мой дом летает.
В нём орущие дети и плачущий пёс.
Никто не знает, что мой дом летает...
О, только бы ветер, ветер... ветер... ветер...

Кандидат
Группа: Участники
Сообщений: 1488
 Добавлено: 26-09-2007 10:33

Люблю я работу, зарплату люблю!
Все больше себя я на этом ловлю.
Люблю я и босса - он лучше других!
И боссова босса, и всех остальных.
Люблю я свой офис, его размещенье.
А к отпуску чувствую я отвращенье.
Бумажки, в которых, как в бога, я верю!
Люблю я и равных мне по положенью,
Их хитрые взгляды, насмешки, глумления.
Мой славный дисплей и компьютер я лично
Украдкой целую, хоть им безразлично.
Я счастлив быть здесь и пока не ослаб
Любимой работы счастливейший раб.
Я нормы и сроки работ обожаю,
Люблю совещанья, хоть там засыпаю.
Люблю я работу - скажу без затей!
И этих нарядных, всех в белом людей,
Пришедших сегодня меня навестить,
С желаньем куда-то меня поместить.

автор неизвестен

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 26-09-2007 21:56
Владимир Британишский
Геофизику Юрию Поликарпову

Мы топор и лопат кладем про запас --
пусть спасет нас их древняя сила.
А без них мы, наверно, пропали б не раз
там, где наша машина ходила.
Вот лежат они сзади, как брат и сестра,
и железо звенит о железо.
А машина летит по шоссе, как стрела,
до развилки у ближнего леса.
Там лесная дорога вступает в права.
И, в сторонку отставив приборы,
инженеры встают, закатав рукава,
на борьбу с анархизмом природы.
Я божусь, чертыхаюсь и снова божусь,
на тяжелую вагу всем телом ложусь --
выволакиваю на сушу
обессилевшей техники тушу.
Грязь летит мне в лицо,
как на пестик пыльца...
Мой товарищ ломает краюху --
этот хлеб, заработанный в пте лица,
будто чашу, пускаем по кругу.
Современность диктует фасоны бород
и одежды чудного покроя.
Но едва только сходим мы с гладких дорог,
просыпается что-то другое.
Где-то сзади, среди топоров и лопат, --
слышу сквозь интеллект инженера! --
первобытная верность и честность
лежат,
и железо звенит о железо.

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 26-09-2007 21:57
Андрей Вознесенский

Гойя

Я — Гойя!
Глазницы воронок мне выклевал ворог,
слетая на поле нагое.
Я — горе.

Я — голос
Войны, городов головни
на снегу сорок первого года.
Я — голод.

Я — горло
Повешенной бабы, чье тело, как колокол,
било над площадью головой...
Я — Гойя!

О грозди
Возмездия! Взвил залпом на Запад —
я пепел незваного гостя!
И в мемориальное небо вбил крепкие
звезды —
как гвозди.

Я — Гойя.

1959

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 26-09-2007 21:58
Андрей Вознесенский

МАСТЕРА

Поэма из семи глав с реквиемом и посвящениями

Первое посвящение

Колокола, гудошники...
Звон. Звон...

Вам,
Художники
Всех времен!

Вам,
Микеланджело,
Барма, Дант!
Вас молниею заживо
Испепелял талант.

Ваш молот не колонны
И статуи тесал --
Сбивал со лбов короны
И троны сотрясал.

Художник первородный --
Всегда трибун.
В нем дух переворота
И вечно -- бунт.

Вас в стены муровали.
Сжигали на кострах.
Монахи муравьями
Плясали на костях.

Искусство воскресало
Из казней и из пыток
И било, как кресало,
О камни Моабитов.

Кровавые мозоли.
Зола и пот.
И Музу, точно Зою,
Вели на эшафот.

Но нет противоядия
Ее святым словам --
Воители,
ваятели,
Слава вам!

Второе посвящение

Москва бурлит, как варево,
Вод колокольный звон...

Вам,
Варвары
Всех времен!

Цари, тираны,
В тиарах яйцевидных,
В пожарищах-сутанах
И с жерлами цилиндров!

Империи и кассы
Страхуя от огня,
Вы видели в Пегасе
Троянского коня.

Ваш враг -- резец и кельма.
И выжженные очи,
Как
Клейма,
Горели среди ночи.

Вас мое слово судит.
Да будет -- срам,
Да
Будет
Проклятье вам!

I

Жил-был царь.
У царя был двор.
На дворе был кол.
На колу не мочало --
Человека мотало!

Хвор царь, хром царь,
А у самых ворот ходит вор и бунтарь.
Не туга мошна,
Да рука мощна!
Он деревни мутит.

Он царевне свистит.

И ударил жезлом
и велел государь,
Чтоб на площади главной
Из цветных терракот
Храм стоял семиглавый --
Семиглавый дракон.

Чтоб царя сторожил.
Чтоб народ страшил.

II

Их было смелых -- семеро,
Их было сильных -- семеро,
Наверно, с моря синего,
Или откуда с севера,

Где Ладога, луга,
Где радуга-дуга.

Они ложили кладку
Вдоль белых берегов,
Чтобы взвились, точно радуга,
Семь разных городов.

Как флаги корабельные,
Как песни коробейные.

Один -- червонный, башенный,
Разбойный, бесшабашный.
Другой -- чтобы, как девица,
Был белогруд, высок.
А третий -- точно деревце,
Зеленый городок!

Узорные, кирпичные,
Цветите по холмам...
Их привели опричники,
Чтобы построить храм.

III

Кудри -- стружки,
Руки -- на рубанки.
Яростные, русские,
Красные рубахи.

Очи -- ой, отчаянны!
При подобной силе --
Как бы вы нечаянно
Царство не спалили!..

Бросьте, дети бисовы,
Кельмы и резцы.
Не мечите бисером
Изразцы.

IV

Не памяти юродивой
Вы возводили храм,
А богу плодородия,
Его земных дарам.

Здесь купола -- кокосы,
И тыквы -- купола.
И бирюза кокошников
Окошки оплела.

Сквозь кожуру мишурную
Глядело с завитков,
Что чудилось Мичурину
Шестнадцатых веков.

Диковины кочанные,
Их буйные листы,
Кочевников колчаны
И кочетов хвосты.

И башенки буравами
Взвивались по бокам,
И купола булавами
Грозили облакам!

И москвичи молились
Столь дерзкому труду --
Арбузу и маису
В чудовищном саду.

V

Взглянув на главы-шельмы,
Боярин рек:
-- У, шельмы,
В бараний рог!
Сплошные перламутры --
Сойдешь с ума.
Уж больно баламутны
Их сурик и сурьма.

Купец галантный,
Куль голландский,
Шипел: -- Ишь, надругательство,
Хула и украшательство.

Нашел уж царь работничков --
Смутьянов и разбойничков!
У них не кисти,
А кистени.
Семь городов, антихристы,
Задумали они.
Им наша жизнь -- кабальная,
Им Русь -- не мать!

...А младший у кабатчика
Все похвалялся, тать,
Как в ночь перед заутреней,
Охальник и бахвал,
Царевне
Целомудренной
Он груди целовал...

И дьяки присные,
как крысы по углам,
В ладони прыснули:
-- Не храм, а срам!..

...А храм пылал вполнеба,
Как лозунг к мятежам,
Как пламя гнева --
Крамольный храм!

От страха дьякон пятился,
В сундук купчишко прятался.
А немец, как козел,
Скакал, задрав камзол.
Уж как ты зол,
Храм антихристовый!..

А мужик стоял да подсвистывал,
Все посвистывал, да поглядывал,
Да топор
рукой все поглаживал...

VI

Холод, хохот, конский топот да собачий звонкий лай.
Мы, как дьяволы, работали, а сегодня -- пей, гуляй!
Гуляй!
Девкам юбки заголяй!

Эх, на синих, на глазурных да на огненных санях...
Купола горят глазуньями на распахнутых снегах.
Ах! --
Только губы на губах!

Мимо ярмарок, где ярки яйца, кружки, караси.
По соборной, по собольей, по оборванной Руси --
Эх, еси --
Только ноги уноси!

Завтра новый дент рабочий грянет в тысячу ладов.
Ой вы, плотнички, пилите тес для новых городов.
Го-ро-дов?
Может, лучше -- для гробов?..

VII

Тюремные стены.
И нем рассвет.
А где поэма?
Поэма -- нет.

Была в семь глав она --
Как храм в семь глав.
А нынче безгласна --
Как лик без глаз.

Она у плахи.
Стоит в ночи.
. . . . . . . . .
И руки о рубахи
Отерли палачи.

Реквием

Вам сваи не бить, не гулять по лугам.
Не быть, не быть, не быть городам!

Узорчатым башням в тумане не плыть.
Ни солнцу, ни пашням, ни соснам — не быть!

Ни белым, ни синим — не быть, не бывать.
И выйдет насильник губить-убивать.

И женщины будут в оврагах рожать,
И кони без всадников — мчаться и ржать.

Сквозь белый фундамент трава прорастет.
И мрак, словно мамонт, на землю сойдет.

Растерзанным бабам на площади выть.
Ни белым, ни синим, ни прочим —
не быть!
Ни в снах, ни воочию — нигде,
никогда...
Врете,
сволочи,
Будут города!

Сверкнут меж холмов
Семицветьем всем
Не семь городов,
А семижды семь!

Над ширью вселенской
В лесах золотых
Я,


Вознесенский,
Воздвигну их!
Я — парень с Калужской,
Я явно не промах,
В фуфайке колючей,
С хрустящим дипломом.
Я той же артели,
Что семь мастеров.
Бушуйте в артериях,
двадцать веков!
Я тысячерукий —
руками вашими,
Я тысячеокий —
очами вашими.
Я осуществляю в стекле и металле,
О чем вы мечтали,
о чем —- не мечтали...
Я со скамьи студенческой
Мечтою, чтобы зданья
ракетой
стоступенчатой
взвивались
в мирозданье!
И завтра ночью тряскою
в 0.45
я еду
Братскую
осуществлять!
...А вслед мне из ночи
Окон и бойниц
Уставились очи
Безглазых глазниц.

1959

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 26-09-2007 21:59
Андрей Вознесенский

Репортаж с открытия ГЭС

Мы — противники тусклого.
Мы приучены к шири —
самовара ли тульского
или ТУ-104.

Затаенно, по-русски,
быстриною блестят
широченные русла
в миллион киловат.

В этом пристальном крае,
отрицатели мглы,
мы не ГЭС открываем —
открываем мира.

И стоят возле клуба,
описав полукруг,
Магелланы, Колумбы
И коломн и Калуг,

судят веско, не робко,
что так твой эрудит...
Обалдело Европа
в объективы глядит.

И сверкают, как слитки,
лица крепких ребят
белозубой улыбкой
в миллиард киловатт.

1959

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 26-09-2007 22:00
Андрей Вознесенский


ЛОНЖЮМО

Посвящается слушателям школы Ленина в Лонжюмо

Авиавступпение

Вступаю в поэму, как в новую пору вступают
Работают поршни,
соседи в ремнях засыпают,
Ночкой папироской
летят телецентры за Муром.
Есть много вопросов.
Давай с тобой, время, покурим.

Прикинем итоги.
Светло и прощально
горящие годы, как крылья, летят за плечами.

И мы понимаем, что канули наши кануны,
что мы да и спутницы наши—
не юны,
что нас провожают
и машут лукаво
кто маминым шарфом, а кто —
кулаками...

Земля,
ты нас взглядом апрельским проводищь,
лежишь на спине, по-ночному безмолвная.
По гаснущим рельсам
бежит
паровозик,
как будто
сдвигают
застежку
на молнии.

Россия, любимая,
с этим не шутят.
Все боли твои — меня болью пронзили.
Россия,
я — твой капиллярныи
сосудик,
мне больно когда —
тебе больно, Россия.

Как мелки отсюда успехи мои, неуспехи,
друзей и врагов кулуарных ватаги.
Прости меня,
Время,
что много сказать
не успею.
Ты, Время, не деньги,
но тоже тебя не хватает.

Но люди уходят, врезая в ночные отроги
дорог своих
огненные авгографы.
Векам остаются — кому как удастся —

штаны — от одних,
от других — государство.

Его различаю.
Пытаюсь постигнуть,
чьим был этот голос с картавой пластинки.
Дай, Время, схватить этот профиль, паривший
в записках о школе его под Парижем.

Прости мне, Париж, невоспетых красавиц.
Россия,
прости незамятые тропки.
Простите за дерзость,
что я этой темы
касаюсь,
простите за трусость,
что я ее раньше не трогал.

Вступаю в поэму. А если сплошаю,
прости меня, Время, как я тебе часто прощаю.

•

Струится блокнот под карманным фонариком.
Звенит самолет не крупнее комарика.
А рядом лежит
в обпаках алебастровых
планета —
как Ленин,
мудра и лобаста.

I

В Лонжюмо сейчас лесопильня.
В школе Ленина? В Лонжюмо?
Нас распилами ослепили
бревна, бурые, как эскимо.

Пилы кружатся. Пышут пильщики.
Под береткой, как вспышки, — пыжики.
Через джемперы, как смола,
чуть просвечивают тела.

Здравствуй, утро в морозных дозах!
Словно соты, прозрачны доски.
Может, солнце и сосны — тезки?!
Пахнет музыкой. Пахнет тесом.

А еще почему-то — верфью,
а еще почему-то — ветром,
а еще — почему не знаю —
диалектикою познанья!

Обнаруживайте древесину
под покровом багровой мглы.
Как лучи из-под тучи синей,
бьют
опилки
из-под пилы!

Добирайтесь в вещах до сути.
Пусть ворочается сосна,
словно глиняные сосуды,
солнцем полные дополна.

Пусть корою сосна дремуча,
сердцевина ее светла —
вы терзайте ее и мучайте,
чтобы музыкою была!

Чтобы стала поющей силищей
корабельщиков, скрипачей...

Ленин был
из породы
распиливающих,
обнажающих суть
вещей.

II

Врут, что Ленин был в эмиграции.
(Кто в н е родины — эмигрант.)
Всю Россию,
речную, горячую,
он носил в себе, как талант!

Настоящие эмигранты
пили в Питере под охраной,
воровали казну галантно,
жрали устрицы и гранаты —
эмигранты!
Эмигрировали в клозеты
с инкрустированными розетками,
отгораживались газетами
от осенней страны раздетой,
в куртизанок с цветными гривами —
эмигрировали!

В драндулете, как чертик в колбе,
изолированный, недобрый,
средь великодержавных харь,
среди ряс и охотнорядцев,
под разученные овации
проезжал глава эмиграции —
Царь!

Эмигранты селились в Зимнем.
А России
сердце само —
билось в городе с дальним именем
Л о н ж ю м о.

III

Этот — в гольф. Тот повержен бриджем.
Царь просаживал в «дурачки»...
...Под распарившимся Парижем
Ленин
режется
в городки!

Раз! — распахнута рубашка,
раз! — прищуривался глаз,
раз! — и чурки вверх тормашками
(жалко, что не видит Саша!) —
Рраз!

Рас-печатывались «письма»,
раз-летясь до облаков —
только вздрагивали бисмарки
от подобных городков!

Раз! — по тюрьмам, по двуглавым —
ого-го! —
Революция играла
озорно и широко!

Раз — врезалась бита белая,
как авроровский фугас —
так что вдребезги империи,
церкви, будущие берии —
Раз!

Ну играл! Таких оттягивал
«паровозов»! Так играл,
что шарахались рейхстаги
в 45-м наповал!

Раз!..

...а где-то в начале века
человек, сощуривши веки,
«Не играл давно» — говорит.
И лицо у него горит.

IV

В этой кухоньке скромны тумбочки,
и, как крылышки у стрекоз,
брезжит воздух над узкой улочкой
Мари-Роз,

было утро, теперь смеркается,
и совсем из других миров
слышен колокол доминиканский,
Мари-Роз,

я часы его различаю,
на ножах неотерт наждак,
не стучите, мадам, ключами,
я хочу его подождать,

здесь он жил — как предгрозье тихий,
вождь, волжанин и книгочей,
очень трудно его постигнуть,
не постигнуть — еще трудней,

прислоняюсь к прохладной раме,
будто голову мне нажгло,
жизнь вечернюю озираю
через ленинское стекло,

и мне мнится — он где-то спереди,
меж торговок, машин, корзин,
на прозрачном велосипедике
проскользил,

или в том кабачке хохочет,
аплодируя шансонье?

или вспомнил в метро грохочущем
ослепительный свист саней?

или, может, жару и жаворонка?
или в лифте сквозном парит,
и под башней ажурно-ржавой
запрокидывается Париж —

крыши сизые галькой брезжат,
точно в воду погружены,
как у крабов на побережье,
у соборов горят клешни,

над серебряной панорамою
он склонялся, как часовщик,
над закатами, над рекламами,
он читал превращенья их,

он любил вас, фасады стылые,
точно ракушки в грустном стиле,
а еще он любил Бастилию —
за то, что ее срыли!

И сквозь биржи пожар валютный,
баррикадами взвив кольцо,
проступало ему Революции
историческое
лицо,

и глаза почему-то режа,
сквозь сиреневую майолику
проступало Замоскворечье,
все в скворечниках и маевках,

а за ними — фронты, юденичи,
Русь ревет со звездой на лбу,
и чиркнет фуражкой студенческой
мой отец на кронштадтском льду,

вот зачем, мой Париж прощальный,
не пожар твоих маляров —
славлю стартовую площадку
узкой улочки Мари-Роз!

Он отсюда
мыслил
ракетно.
Мысль его, описав дугу,
разворачивала
парапеты
возле Зимнего на снегу!

(Но об этом шла речь в строках
главки 3-й, о городках.)

V

Ленин прост — как материя,
как материя —
сложен.
Наш народ — не тетеря,
чтоб кормить его с ложечки!

Не какие-то «винтики»,
а мыслители,
он любил ваши митинги,
Глебы, Вани и Митьки.

Заряжая ораторски
философией вас,
сам,
как аккумулятор,
заряжался от масс.

Вызревавшие мысли
превращались потом
в «Философские письма»,
в 18-й том.

•

Его скульптор лепил.
Вернее,
умолял попозировать он,
перед этим, сваяв Верлена,
их похожестью потрясен,

бормотал он оцепенело:
«Символическая черта!
У поэтов и революционеров
одинаковые черепа!»

Поэтично кроить Вселенную!
И за то, что он был поэт,
как когда-то в Пушкина —
в Ленина
бил отравленный пистолет!


VI

Однажды, став зрелей, из спешной повседневности
мы входим в Мавзолей,
как в кабинет рентгеновский,
вне сплетен и легенд, без шапок, без прикрас,
и Ленин, как рентген, просвечивает нас.

Мы движемся из тьмы, как шорох кинолентин:
«Скажите, Ленин, мы — каких Вы ждали, Ленин?!

Скажите, Ленин, где
победы и пробелы?
Скажите — в суете мы суть не проглядели?..»

Нам часто тяжело. Но солнечно и страстно
прозрачное чело горит лампообразно.

«Скажите, Ленин, в нас идея не ветшает?»
И Ленин
отвечает.

На все вопросы отвечает Ленин.

Эпилог

В жизни всяко происходило.
Но окошками зажжено,
как туманная Атлантида,
где-то светится Лонжюмо.

Там он школе читает лекции.
Называет их имена.
В темной комнатке лица светятся,
как прозрачные семена.

Сколько их по земле рассеяно!..
Беспощадно летит Земля.
Школа Ленина! школа Ленина!
Умирают учителя.

Удаляются, не оставив
ни дочурки и ни сынка,
растворяются, как кристаллы,
в битвах, в мыслях, в учениках,
в быстрых письмах из СНК,

в гидростанциях,
в ледоколах...

Школа Ленина! Где ты, школа?

Где сейчас твои ветераны?
Под какими лежат ветрами?

Сколько выбито — перемолено,
школа Ленина, школа Ленина!..

Может, правы эмблемы тех лет,
где, как солнечное затмение,
надвигался на профиль Ленина
неразгаданный силуэт?

Хватит! Ленин в крови у времени.
Среди строящейся новизны
школа Ленина,
школа Ленина
продолжается, черт возьми!

В лонжюмовское помещение
умещалась тогда она.
Школа Ленина, школа Ленина—
ей планета теперь тесна!

Школа Ленина — школа мира.
Не примазывайтесь к нему,
кто прогресс на костях планирует,
полпланеты спалив в войну.
Школа Ленина — все, что создано,
школа Ленина — Енисей,

школа Ленина —
это родина
с небесами, что нет синей.
И когда над Москвою талой,
нужный времени позарез,
встал по-ленинскому
кристальный,
точно бритва,
Кремлевский дворец,

Про пилоны его простые,
про зеленый аквамарин
если спросят:
«Какого стиля?» —
«Школы Ленина», — говорим.

•

К нему —
обращаются лицами дети,
как к югу глядят все скворечни на свете,
в Орловщине, Вязьме, Клину —
к нему,

к нему —
и философы и фантазеры
в итоге приходим, как мастер матерый
приходит к простому письму —
к нему,

к нему —
в эти строки поэмы вступают
ночные мартены, сирены, Парижи, Алтаи,
вступают в поэму чумазо-рабочик смены,
свистят по поэме
любимые им снегири —
несется Земля —
продолженье поэмы.
Поэма летит —
продолженье Земли.


1962-1963

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 26-09-2007 22:01
Архитектурное

Ночной аэропорт в Нью-Йорке

Фасад

Автопортрет мой, реторта неона, апостол небесных ворот —
Аэропорт!

Брезжат дюралевые виражи,
Точно рентгентовский снимок души.

Как это страшно,
когда в тебе небо стоит
в тлеющих трасса
необыкновенных столиц! Каждые сутки
тебя наполняют, как шлюз,

звездные судьбы
грузчиков, шлюх.

В баре, как ангелы, гаснут твои алкоголики.
Ты им глаголишь!
Ты их, прибитых,
возвышаешь.
Ты им "П р и б ы т ь е"
возвещаешь!



Летное поле

Ждут кавалеров, судеб, чемоданов, чудес...
Пять "Каравелл"
ослепительно
сядут с небес!

Пять полуночниц шасси выпускают устало.
Где же шестая?

Видно, допрыгалась —
дрянь, аистенок, звезда!..
Электроплитками
пляшут под ней города.
Где она реет,
стонет, дурит?
И сигареткой
в тумане горит?..

Она прогноз не понимает.
Ее земля не принимает.



Интерьер

Худы прогнозы. И ты в ожидании бури,
Как в партизны, уходишь в свои вестибюли.
Дрыхнут правительства
в парах беспечных.
Тих, как провизор, им трассы пророчит диспетчер.
Мощное око взирает в иные мира.
Мойщики окон
слезят тебя, как мошкара,
Звездный десантник, хрустальное чудище,
Сладко, досадно
быть сыном будущего,
Где нет дураков
и вокзалов-тортов —
Одни поэты и аэропорты!

Стонет в аквариумном стекле
Небо,
приваренное к земле.



Конструкции

Аэропорт — озона и солнца
Аккредитованное посольство!
Сто поколений
не смели такого коснуться —
Преодоленья несущих конструкций.
Вместо каменных истуканов
Стынет стакан синевы —
без стакана.
Рядом с кассама-теремами
Он, точно газ,
антиматериален!

Бруклин — дурак, твердокаменный черт.
Памятник эры —
Аэропорт.

Страницы: << Prev 1 2 3 4 5  ...... 8 9 10  ...... 312 313 314 315 Next>> ответить новая тема
Раздел: 
Театр и прочие виды искусства -продолжение / Курим трубку, пьём чай / СТИХИ О ЛЮБВИ

KXK.RU