[ На главную ] -- [ Список участников ] -- [ Зарегистрироваться ]

СТИХИ О ЛЮБВИ

  Вход на форум   логин       пароль   Забыли пароль? Регистрация
On-line:  

Раздел: 
Театр и прочие виды искусства -продолжение / Курим трубку, пьём чай / СТИХИ О ЛЮБВИ

Страницы: << Prev 1 2 3 4 5  ...... 68 69 70  ...... 312 313 314 315 Next>> ответить новая тема

Автор Сообщение

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 23-04-2011 01:09
Виктор Кривулин

Петербургская святая

И даже в имени Хвалынского
Живет доныне казнь Волынского.
В. Х.

в преображенском — на голое тело — мундире
простоволоса душа но чего-то невнятного просит
то ли запойной игры на псалтири
то ли похмельную корочку кто сердобольный подбросит

тем и сыта и даже соседство Сытного рынка
не угнетает хотя очевидцы-то живы
помнят как лихо как с хрустом ломалась тростинка
жизни волынской — и разве что пес шелудивый
тихо скулил из-под новенького помоста
в море немотства

что ж удивляться когда в разговоре житейском
голос ей изменяет — звучит и звеняще и тонко
если, босая
полено прижав как ребенка
нянчит и согревает
на холоде адмиралтейском

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 23-04-2011 10:15
Вероника Долина

К сюжету

В таких, как ты, я ничего не понимаю,
таких, как ты, еще не приводил Господь,
не понимаю, как и обнимаю
и все держу зажатую щепоть.

Каким таким, скажи, меня нездешним ветром
снесло туда, где даже дуновенья нет,
но вот же я, и миллиметр за миллиметром
наш межпланетный движется сюжет.

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 23-04-2011 10:37
Нателла Болтянская

Посвящение Осипу Мандельштаму

"Золотистого меда струя из бутылки текла…"
О. Э. Мандельштам

Не предсмертные хрипы, но дивное пенье сирен…
Только росчерком грубым сомнительный жребий начертан.
Что там, Осип Эмильич, дыхание всех Иппокрен?
Вам казенной дорогой отписана стылая Чердынь.

Ах, зачем аргонавту дыхание вечной весны,
Если мир заражен повсеместно глухой непогодой,
И на сердце лежит "…под собою не чуя страны…"
А в тетрадке листы – исковерканы сталинской одой.

Вас не к жертве священной затребует бог Аполлон,
Чтоб в парнасские выси лететь под звучанье кифары,
Не за славой, в бесславье везет арестантский вагон,
И застывшее тело распято на лагерных нарах.

Нет, Афина не сможет помочь тебе, о, Лаэртид!
Нет дороги голубке твоей и щеглу Мандельштама..
Здесь Харибда и Сцилла – на всем протяженье пути.
Одиссея закончится наскоро вырытой ямой.

Золотое руно, где же ты, золотое руно?
Всю дорогу шумели морские тяжелые волны….
Но, – покинув корабль, натрудивший в морях полотно,
Одиссей – не вернулся, пространством и временем полный.

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 23-04-2011 13:46
Николай Гумилев

Капитаны


I

На полярных морях и на южных,
По изгибам зеленых зыбей,
Меж базальтовых скал и жемчужных
Шелестят паруса кораблей.

Быстрокрылых ведут капитаны,
Открыватели новых земель,
Для кого не страшны ураганы,
Кто изведал мальстремы и мель,

Чья не пылью затерянных хартий,
Солью моря пропитана грудь,
Кто иглой на разорванной карте
Отмечает свой дерзостный путь.

И, взойдя на трепещущий мостик,
Вспоминает покинутый порт,
Отряхая ударами трости
Клочья пены с высоких ботфорт.

Или, бунт на борту обнаружив,
Из-за пояса рвет пистолет,
Так, что сыпется золото с кружев,
С розоватых брабантских манжет.

Пусть безумствует море и хлещет,
Гребни волн поднялись в небеса, -
Ни один пред грозой не трепещет,
Ни один не свернет паруса.

Разве трусам даны эти руки,
Этот острый, уверенный взгляд,
Что умеет на вражьи фелуки
Неожиданно бросить фрегат.

Меткой пулей, острогой железной
Настигать исполинских китов
И приметить в ночи многозвездной
Охранительный свет маяков?


II

Вы все, паладины Зеленого Храма,
Над пасмурным морем следившие румб,
Гонзальво и Кук, Лаперуз и де Гама,
Мечтатель и царь, генуэзец Колумб!

Ганнон Карфагенянин, князь Сенегамбий,
Синдбад-Мореход и могучий Улисс,
0 ваших победах гремят в дифирамбе
Седые валы, набегая на мыс!

А вы, королевские псы, флибустьеры,
Хранившие золото в темном порту,
Скитальцы арабы, искатели веры
И первые люди на первом плоту!

И все, кто дерзает, кто хочет, кто ищет,
Кому опостылели страны отцов,
Кто дерзко хохочет, насмешливо свищет,
Внимая заветам седых мудрецов!

Как странно, как сладко входить в ваши грезы,
Заветные ваши шептать имена,
И вдруг догадаться, какие наркозы
Когда-то рождала для вас глубина!

И кажется - в мире, как прежде, есть страны,
Куда не ступала людская нога,
Где в солнечных рощах живут великаны
И светят в прозрачной воде жемчуга.

С деревьев стекают душистые смолы,
Узорные листья лепечут: "Скорей,
Здесь реют червонного золота пчелы,
Здесь розы краснее, чем пурпур царей!"

И карлики с птицами спорят за гнезда,
И нежен у девушек профиль лица...
Как будто не все пересчитаны звезды,
Как будто наш мир не открыт до конца!


III

Только глянет сквозь утесы
Королевский старый форт,
Как веселые матросы
Поспешат в знакомый порт.

Там, хватив в таверне сидру,
Речь ведет болтливый дед,
Что сразить морскую гидру
Может черный арбалет.

Темнокожие мулатки
И гадают, и поют,
И несется запах сладкий
От готовящихся блюд.

А в заплеванных тавернах
От заката до утра
Мечут ряд колод неверных
Завитые шулера.

Хорошо по докам порта
И слоняться, и лежать,
И с солдатами из форта
Ночью драки затевать.

Иль у знатных иностранок
Дерзко выклянчить два су,
Продавать им обезьянок
С медным обручем в носу.

А потом бледнеть от злости
Амулет зажать в пылу,
Вы проигрывая в кости
На затоптанном полу.

Но смолкает зов дурмана,
Пьяных слов бессвязный лет,
Только рупор капитана
Их к отплытью призовет.


IV

Но в мире есть иные области,
Луной мучительной томимы.
Для высшей силы, высшей доблести
Они навек недостижимы.

Там волны с блесками и всплесками
Непрекращаемого танца,
И там летит скачками резкими
Корабль Летучего Голландца.

Ни риф, ни мель ему не встретятся,
Но, знак печали и несчастий,
Огни святого Эльма светятся,
Усеяв борт его и снасти.

Сам капитан, скользя над бездною,
За шляпу держится рукою,
Окровавленной, но железною,
В штурвал вцепляется - другою.

Как смерть, бледны его товарищи,
У всех одна и та же дума.
Так смотрят трупы на пожарище,
Невыразимо и угрюмо.

И если в час прозрачный, утренний
Пловцы в морях его встречали,
Их вечно мучил голос внутренний
Слепым предвестием печали.

Ватаге буйной и воинственной
Так много сложено историй,
Но всех страшней и всех таинственней
Для смелых пенителей моря -

О том, что где-то есть окраина -
Туда, за тропик Козерога! -
Где капитана с ликом Каина
Легла ужасная дорога.

1910 год

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 23-04-2011 13:55
Николай Гумилев

Солнце Духа

Как могли мы прежде жить в покое
И не ждать ни радостей, ни бед,
Не мечтать об огнезарном бое,
О рокочущей трубе побед.

Как могли мы... но еще не поздно.
Солнце духа наклонилось к нам.
Солнце духа благостно и грозно
Разлилось по нашим небесам.

Расцветает дух, как роза мая,
Как огонь, он разрывает тьму.
Тело, ничего не понимая,
Слепо повинуется ему.

В дикой прелести степных раздолий,
В тихом таинстве лесной глуши
Ничего нет трудного для воли
И мучительного для души.

Чувствую, что скоро осень будет,
Солнечные кончатся труды
И от древа духа снимут люди
Золотые, зрелые плоды.

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 23-04-2011 15:06
Николай Гумилёв

Монолог Гондлы

Вы отринули таинство Божье,
Вы любить отказались Христа,
Да, я знаю, вам нужно подножье
Для его пресвятого креста.

Вот оно. Я вином благодати
Опьянился и к смерти готов,
Я монета, которой Создатель
Покупает спасенье волков.

Лаик, Лаик, какое бессилье!
Я одну тебя, Лаик, любил…
Надо мною шумящие крылья
Налетающих ангельских сил.

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 23-04-2011 15:57
Виталий Лехциер

этим летом я съездил в Алитус
на родину моих предков по материнской линии
здесь я почувствовал себя литовским евреем
в жизни которого есть синагога,
река Неман, окружающие ландшафты,
сто пять километров до Вильнюса и небольшой городской парк
а потом меня уводили в большом потоке
за город, в лес
где погибла семья моего деда
и где сейчас стоят
белые пирамиды-надмогильники
видимые издали, с той самой дороги,
по которой нас вели
огромный черный чугунный могендовид
изломанный символ моей судьбы
нависает в тишине и полном молчании
посреди высоких деревьев
в отличие от горы крестов
где поют песни и устраивают фестивали
молятся и фотографируют аистов
здесь, в Визгирском лесу
лишь большие улитки присосавшиеся
к белым поверхностям коллективных могил
постоянно в курсе исторической трагедии
но вы также можете узнать, как найти это место,
в холле находящейся рядом литовской компании,
производящей для местного населения чистую питьевую воду

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 23-04-2011 16:03
Юз АЛЕШКОВСКИЙ

Собачья жизнь

Памяти друга – Германа Плисецкого

Так получилось: далеко от Москвы
не было долго жратвы у братвы.
Хлеб разрезали шпагатом, как мыло:
птюха на сутки и – никаких.
Братва похудела и походила
скорей на покойников, чем на живых.
Я сладко держал за щекою мякину
после строгого дележа.
Мне мерещились синие автомашины,
в которых буханки ржаного лежат.
Впрочем, у всех застывало в глазах
изумленное выражение –
это больно зрачки раздирало в глазах
голодное воображение.
Хлеб был таким же, как зимнее солнце.
Но зимнее солнце светило, однако...
Однажды вольняшки за восемь червонцев
нам боданули в карьере собаку.
Дворняга служила за просто так,
смотрела в глаза спокойно и мудро
и, все понимая, под острый тесак
подставила голову январским утром.
Мы жрали, глаза друг от друга пряча,
“радость собачью” – похлебку собачью.
Лишь доходяга-интеллигент,
как резавший в прошлом собак физиолог,
поглядывал молча на “эксперимент”
и продолжал исповедовать
голод.
Разжарившись в тропике знойном барака,
на нарах, руками коленки обвив,
братва вспоминала о милых собаках
поэмы, исполненные любви.
Осень, охота... с лоснящейся шкурой,
нос по ветру, в хлябь приозерную врос,
в гипнотической стойке
поднебесной скульптурой
великолепный охотничий пес...
А вот молчаливый артельщик Пикейкин,
“был упакован покруче, чем Крез”,
с уваженьем унылым припомнил ищейку
самую умную в обэхаэс...
В канаве, в дымину, бугор наш Дремлюга,
с ним рядом смешная и жалкая Жучка –
лижет хлебало запойного друга,
всю ночь охраняет остаток получки...
Вот Ловчев пришел из конторы усталый.
“Только успел ступить на крыльцо –
Альма, понимаете, зацеловала,
собственно говоря, все лицо”...
Он был, разговор полуночный, наукой
верности, честности и простоты.
Лишь грязная личность по прозвищу “сука”
нам затыкала рты.
Но мы еще долго болтали в бараке
и губы одной самокруткою жгли,
а за оградою выли собаки,
собаки, которые нас стерегли.
Бульдоги, болонки, упряжки Клондайка...
Мы жрали собак и жирком обросли.
Собратья известной космической Лайки
в ту зиму дистрофиков многих спасли.
И может быть, душ наших переселенье
не метемпсихоза мистический бред –
хочу испытать я второе рожденье,
да-да, через тридцать, не более, лет.
Тогда я испробую жизни собачьей,
и взвою взахлеб на луну от тоски,
и тихо, по-человечьи заплачу
от нечаянной ласки хозяйской руки.

Я женщину, вылившую помои,
буду боготворить, любя,
и взгляда загадочной чистотою,
человек, я смущу тебя.
Всегда буду ласков за просто так,
взгляну в глаза спокойно и мудро
и, все понимая, под острый тесак
подставлю голову однажды утром...
...................................................................
И вот тебе раз – случай выкинул номер:
я жил себе жил, неожиданно помер,
присобачили душу... Был слеп, жрать хотелось
и не расхотелось уже никогда.
Помню щенячью свою оголтелость,
ну а потом приключилась беда...
Нас всех оторвали от мамкиной сиськи,
саму замочили, чтоб выть не могла,
меня завернули в листы “Независьки”...
Проклятая нелюдь... Удушлива мгла...
Оклемался в помойке, объедков нажрался,
поскуливал, вылез, в коллекторе дрых...
Поздней – живодеру в удавку попался,
а он мне под дых, пропадлина, под дых.
Но я ему в яйца вцепился – был шустрым,
на случках легко завоевывал сук...
Держал шесть кафе,
в брюхе было не пусто...
Пинали, вязали,
умел вырываться из рук.
Инспектор-хапуга
прикрыл эти наши столовки,
бывало, дня по три ни крошки не жрал.
И выжил – использовал волчьи уловки...
Жизнь эту собачью в гробу я видал...
Ну что ж, венценосцы Творенья,
гоните бездомных, шмаляйте!
Бомжам перепульте
печень, сердце, кишки,
мастырьте ушанки,
из шерсти пимов наваляйте,
пеките из “лучших друзей” пирожки...
А после вгрызайтеся друг другу в глотку,
чем брезгуют волки, орлы и слоны.
От брюха хлещите сивушную водку –
забудете жалость и чувство вины...
Я больше не взвою, не гавкну, не рыкну,
клыков не оскалю и не поскулю,
а если рожусь человеком – привыкну:
я все-таки жизнь
и нормальных двуногих
люблю.

1958–2010

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 23-04-2011 17:40
Николай Кононов

Милая лисонька, крестница черемуховых холодов, пакостница, девица,
Сладко ль, зазноба, на полусогнутых крыситься, в нашем ареале водиться,
Как не колет пашинку, ответь, что-то вроде кустиков на бульваре,
Незализанного увечья шрамик двойной, полученный при облаве или пожаре.

И все это происходит под Божиими лучами, у Литейного под мышкой,
К тебе песьих подворотен Айболит, дипломированный докторишка
Подгребает и лезет под кацавейку пятипалым стетоскопом стылым,
Похищая колотье сердечка, хищно вдыхая добрую треть твоего пыла.

А так как вся ты — колос, зверек, пташка, объект промысла и обмолота
Для того, кто в нелюбых тучах, в капюшоне славы, лентах лучей, в ячеях и сотах
Бдит и бачит, но не кажет и соринки в око или в ноздрю чумной искры,
Чтобы ты всё пытала своим телом, на душе натирая едкую слезную риску.

Вот из чего ты сроблена — из липкой пыли, сладких нечистот, душной дури,
родного хлама,
Чудить со скотской песней, обняв эту урлу поперек нотного стана,
Там, где урчат черноземы, свищут солончаки, ухает торф, ноют суглинки —
Тучные черви тебя зовут розоветь в хоровод, молодеть после линьки.

Так ли врачуют вручную соленые ранки или сухие болячки слоят и песочат,
Чтобы предстать недобитыми тихими ябедами пред твои, Господи,
многоочитые очи, —
Это спускается ангел некрупный весь в голубом в лазарет лазурита
Взять мою душу, что, словно оспинка, на предплечье мира привита.

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 24-04-2011 00:05
Игорь Северянин

В Ревель

Упорно грезится мне Ревель
И старый парк Катеринталь.
Как паж влюбленный королеве
Цветы, несу им строфосталь.

Влекут готические зданья,
Их шпили острые,- иглой,-
Полуистлевшие преданья,
Останки красоты былой.

И лабиринты узких улиц,
И вид на море из домов,
И вкус холодных, скользких устриц,
И мудрость северных умов.

Как паж влюбленный к королеве.
Лечу в удачливый четверг
В зовущий Ревель - за Иеве,
За Изенгоф, за Везенберг!

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 24-04-2011 00:25
АЛЕКСАНДР ЗОРИН

Натюрморт ко дню рождения

За все, за все Тебя благодарю...
Я сам себе подарок сотворю.
Поставлю натюрморт. Хотя бы так:
три яблока возле высокой вазы,
где собрались застенчивые астры,
японский гладиолус и табак,
и георгины, впитывая мрак
пурпуровый, набычились, мордасты.

Грань светотени — тонкая игра.
Прилежно коротаю вечера,
на миллиметр сдвинуть, чуть поправить.
И этот минет нынче, как вчера...
Если сосед, грозившийся с утра,
с бутылкой водки не придет проздравить.

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 24-04-2011 00:45
Елена Матусовская

Случай

Однажды ты спросил – как выглядит судьба?
Я, подивившись странному вопросу,
промолвила: «Она простоволоса,
изнурена, устала и слаба.
Представь, унылой, пыльною тропою
с неотвратимой силою тупою
идёт безумица, а следом мы толпою.
И наша исступлённая мольба
в ней разума и чувств не пробуждает.
Она, глазными бельмами блуждая,
бредёт, незряче вглядываясь вдаль,
неведомо зачем, давно забыв – куда.
Но дан и ей утешный, редкий дар.
Скажи мне, кто от дурочки добился
любви? Кто ко греху склонил, шутя?
За платье ветхое оборванной дебилки
рукою крошечною держится дитя.
И мать глядит счастливо и влюблённо
с улыбкой просветлённо-удивлённой,
как бы услышав сердца смутный зов,
когда весёлый, быстрый, словно лучик,
дождливым днём прорвавшийся сквозь тучи,
златоголовый, ловкий мальчик – Случай,
её безумный привлекает взор.
Но ты, мой друг, конфет не шарь в кармане.
На сладкое не падок этот мальчик,
его не приманить и не поймать.
Он зол, несправедлив и слеп, как мать.
В неё и своеволен, и опасен,
но всё же обольстительно прекрасен.
И в некий, неизвестный, светлый час
он сам лицом капризным обернётся,
и, ослепляя, нежно улыбнётся,
внезапным счастьем одаряя нас.
А ты, молясь за светлую минутку,
не забывай особо поминать
бездомную, измученную мать,
ведущую бездумного малютку...

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 24-04-2011 12:44
Вероника Долина

К русалкам

Одна младая девушка тут прыгнула в фонтан.
И нечто непонятное цоп за ногу ее.
- Я здешний водяной, - кричит, - поставил тут капкан
на всяких девок-девушек и прочее бабье.

- Плывем со мной, красавица, по самой по трубе,
резвиться будем, милая, я жду тебя давно.
Я знаю, что понравится, понравится тебе,
а нас никто не хватится, не вспомнит все равно.

А девушка хорошая, плеща второй ногой,
подумавши, ответила, - уйди, поганый мент.
Пока я здесь купаюсь без желания с тобой,
намок билет студенческий - серьезный документ!

- Отвянь, не видишь, рыбина, что я сама рулю.
Я что тебе - колхозница, чтоб делать тет-а-тет?
Я, максимум, мороженое всей душой люблю.
Ну и еще всем сердцем - свой университет.

Захлюпало чудовище, неназванный фантом,
и отпустило девушку и жалобно поет, -
Ступай себе, красавица, не пожалей о том,
а я один наплачуся ночами напролет.

Русалка не случилася, зато и нет беды.
На то стоит милиция у каждого метро.
И выскочила барышня сухая из воды,
и поскакала, и нырнула в "Русское Бистро".

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 24-04-2011 13:18
Нателла Болтянская

Молчановка

Разметало нас всех, разметало
Из уютных забытых дворов,
Из московских старинных кварталов
По хвостам дальних линий метро.
Вы простите избитую тему
С гулким стуком парадных дверей…
Что скрывать, эти старые стены
Были членами наших семей.

Молчановка. Нет, перед ней невозможно
Повинной моей не склонить головы.
Мы все покидали, кто – раньше, кто – позже,
Неровные улицы старой Москвы.
И душу зальет покаянием нежным,
Поймите, невольно содеяно зло,
Хохлов, Токмаков, Мерзляковский, Медвежий,
Большой Афанасьевский, Хлебный, Козлов.
Мы – так дезертирски оттуда спешили,
А их приговор бесконечно суров.
Лежат переулки, чужие-чужие,
От нас отвернувшие лица дворов.
И произнести так мучительно трудно,
Смотрите, что вы натворили со мной,
Сверчков, Оружейный, Медовый, Трехпрудный,
Олсуфьевский, Скатертный и Дровяной.
Закрыты исхоженные подворотни,
Соседка, вздохнув, тут кори - не кори,
Нас вычеркнет горько, но бесповоротно
Из длинного списка имен на двери.

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 25-04-2011 00:15
СЕМЕН ЛИПКИН

Там, где смыкаются забвенье
И торный прах людских дорог,
Обыденный, как вдохновенье,
Страдал и говорил пророк.

Он не являл великолепья
Отверженного иль жреца,
Ни язв, ни струпьев, ни отрепья,
А просто сердце мудреца.

Он многим стал бы ненавистен,
Когда б умели различать
Прямую мощь избитых истин
И кривды круглую печать.

Но попросту не замечали
Среди всемирной суеты
Его настойчивой печали
И сумасшедшей правоты.

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 25-04-2011 00:45
Чеслав Милош

Посвящение

Ты, которого я не сумел спасти,
выслушай. Постарайся понять эти простые слова. Ей-богу,
я не знаю других, говорю с тобой молча,
как дерево или туча,
то, что меня закалило, тебя убило.
Ты конец эпохи посчитал за начало новой
эры. А пафос ненависти – за лирические восторги.
Силу слепую за совершенство формы.

Мелкие польские реки, струящиеся по равнине.
И колоссальный мост, тонущий в белой мгле.
И разрушенный город. Ветер швыряет вопли
чаек тебе на гроб, пока я говорю с тобою.
В неумелых попытках пера добиться
стихотворенья, в стремлении строчек
к недостижимой цели –
в этом, и только в этом, как выяснилось, спасенье.
Раньше просом и семенами мака
посыпали могилы – ради всегда бездомных
птиц; в них, считалось, вселяются души мертвых.
Я кладу сюда эту книгу нынче,
чтоб тебе сюда больше не возвращаться.

Краков, 1945

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 25-04-2011 00:54
Ольга Бешенковская

Стихи в поезде

1
Только белые пятна апрельского снега
Да берёзы, берёзы — по пояс в воде...
Ну какого, Россия, тебе печенега —
Ты сама же в своей захлебнёшься беде...
Даже хочется плакать, как Родину жалко,
Как ей хочется с первой получки купить
Простоватую тёплую ширь полушалка,
Где промеж васильков — золотистая нить...
Не ржаное, а ржавое нищее поле,
Всё морщинки да трещинки — вдовья рука...
Божья воля на то или русская доля,
Чтобы веной больной набухала река?
Так банальна тоска, что, о, господи Боже,
Лбом — в граненый мираж, и сграбастать виски...
С каждым веком и вздохом всё кажется больше
Несказанной, неслыханной этой тоски...
Эти горечь и стыд, и беспомощность эта,
И шершаво на совести — как нечиста...
И как будто ещё не случалось поэта —
От испуга и подвига медлят уста...

2
Стыдно признаться, — стихами обидела
Родину, дальше которой не видела
В сизом прогорклом дыму...
Видела: квохчут пузатые голуби,
А журавли — словно ангелы голые —
С кончика кисти — во тьму...
Родина! Нас разлучили инстанции:
Стены бетонные, лезвия-станции,
Господи, это же ты...
Это жилище ли? Отсвет пожарища?
Остановите окошко! Пожалуйста!
Избы... Деревья... Кресты...

3
Что пустыми словами сорить
С высоты Вавилона и века...
Эти ветхие кровли корить
Не посмеет и пьяный калека.
Здесь у каждого что-то болит:
Жмутся в тамбурном дымном соседстве,
Потирая протез, инвалид
И художник, массируя сердце...
Что ж, такая, как видно, судьба, —
Прячу взгляд пристыженного вора:
Глушь и святость... Слепая изба
Под защитой хромого забора...
И мелькают (была — не была?..)
Горб и ведра... Понурясь, — лошадка...
Валидол или дрянь из горла
Хороши от российских ландшафтов...

4
"Калининские мы — соседка говорит —
Отец наш немцев ждал — чай, наведут порядок...
Явились... Наш-то фриц — крест, как в церквах, горит...
И конь — что наша печь, а не ушами прядать...
Нас, восьмеро сестёр, не тронул ни одной,
Зато ему, видать, пондравилась корова, —
Как хватит за рога... А батя был хмельной:
- Грабители! — Кричит — катитесь поздорову!
А немец автомат наставил — ну и ну —
Как есть, ему в живот. А мы — реветь как стадо...
И как мы — говорит — отбились в ту войну? —
Ей-Богу, не пойму... А вы — из Ленинграда?".

5
О, сколько можно об одном, и без вины и при вине,
И, подогретая вином, неужто истина — в войне?
О чём вы, Господи, о чём,
Друг друга чувствуя плечом,
Как будто не было Эллады,
Потопа, ига, наконец...
Где мать? — Расспросят — где отец?
Какие раны и награды?..
И даже я (на что уж я...),
А всё же — школа и семья —
Горжусь, что я из Ленинграда...

Ах, самозванцы... Для земли
Мы все равны, как перед Ликом...
И что с того, что нарекли
Свое Отечество — великим...
Иконы выдрали из сот,
Свои портреты вставив в ниши,
И шестилетний эпизод
Взнесли истории превыше...

В России любят вспоминать.
И проклиная — вспоминают,
И вспоминая — поминают
Свою, изысканную, мать...
Не оттого ль, что с той весны
(Чей дальше — кажется, что ближе...)
России верные сыны
Могли увидеть только сны,
А не Берлины и Парижи...
А кто-то пьяной хрипотцой
"Хотят ли русские..." заводит,
И не найти его лицо
В темно сомкнувшемся народе...

1976

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 25-04-2011 11:24
Вероника Долина

К Пицунде

Вот минувшее делает знак и, как негородская пичуга,
Так и щелкает, так и звенит мне над ухом среди тишины.
Сердце бедное бьется - тик-так, тик-так, - ему снится Пицунда,
Сердцу снится Пицунда накануне войны.

Сердце бьется - за что ж извиняться? У папы в спидоле помехи.
Это знанье с изнанки - еще не изгнанье, заметь!
И какие-то чехи, и какие-то танки.
Полдень - это двенадцать. Можно многого не уметь.

Но нечестно высовываться. Просто-таки незаконно.
Слава Пьецух - редактор в "Дружбе Народов", все сдвиги видны!
Снова снится Пицунда, похожая на Макондо.
Снова снится Пицунда накануне войны.

Сердце бьется, оно одиноко - а что ты хотела?
На проспекте Маркеса нет выхода в этом году.
И мужчина и женщина - два беззащитные тела
Улетели в Пицунду, чтоб выйти в Охотном ряду...
Улетели в Пицунду, чтоб выйти в Охотном ряду...

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 25-04-2011 11:50
Нателла Болтянская

Два голоса

В унисон поют два голоса, в унисон.
Это сон, пустой и горестный. Только сон.
Старый сад запахнет травами, душный сад.
А над ним летят октавою голоса

Точно капли крови падают год за годом столько лет
Несудьба с судьбой заладили старомодный свой дуэт
Тихим звоном, дальним гомоном ляжет аккомпанемент,
Ну, а я для их гармонии - только струнный инструмент.

Невпопад поют два голоса, невпопад.
Укрывает желтой полостью листопад.
Шквальным ветром краски осени оборвет за полчаса,
И плывут в холодной просини голоса.

Помнишь, запахи дурманили летней ночью в том саду…
Несудьба с Судьбой шаманили и накаркали беду.
Все не то, что бы пропало ведь, но покрыто сединой.
Голоса несвязной жалобой зарыдают надо мной.

Кто кого поют два голоса, кто кого.
Вытрешь слезы горстью горести - ничего.
Заживет до свадьбы, высохнет, как роса…
Пусть их кружатся над высями голоса.

Что струна моя, кормилица, нужных нот не подберет,
Несудьба с судьбой помирятся, может, мне и повезет
Красной ленточкою в волосы, заплетая боль свою
Несудьбе с Судьбой вполголоса тихонько подпою…

В унисон… Невпопад… Кто кого…

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 25-04-2011 15:53
Д. Быков

Скандал! Скандал! Попы из города Ижевска
Сказали пастве дорогой,
Что сам – Кирилл! – не хочет вечного блаженства,
А дружит с властью и деньгой.
Забыв порядок строгий,
Елейным голоском –
Мол, он не думает о Боге,
Он не заботится о Боге,
А о грешном и мирском! Обжорство, мздоимство, притворство, другие стихии.
Сливается с властью московская Патриархия,
Мы больше не будем молиться за вас, дорогие!


Скандал! Скандал! К разоблачениям печатным,
Строга церковная среда.
И им – в ответ – сказал церковный спикер Чаплин:
– Вы все наврали, господа.
Умерьте раздраженье,
Заткните грозный глас!
Мы запрещаем вам служенье,
Мы запрещаем вам служенье,
Православье не для вас!
Из ваших протестов портрет неприглядный соткался:
Ругать посвященных осмелилась низшая каста!
Раскол, фанатизм, клевета, богохульство, сектантство.


Скандал! Скандал! На месте благостного роста
Бесстыдно воет ураган:
Рошаль, Рошаль, герой прославленный «Норд-оста» –
Минсоцразвитье обругал!
Из них он сделал пугал,
Играя и шаля.
Его пора поставить в угол,
Его пора поставить в угол
И отшлепать Рошаля.
Мы так научились докладам, отчетам, доносам,
А он нас опять возвращает к свищам и поносам,
Больницам, интернам и прочим проклятым вопросам!


А вот, а вот премьер отметился в Госдуме,
Отчетом радуя умы,
И там, и там, в сплошном приветствующем шуме,
Как моль в наглаженном костюме,
Ему мешаем только мы.
Мы все, пока живые,
Из гущи, из толпы,
Все наши точки болевые,
Сынки и дочки молодые,
И больные, и попы!
Они уже все попилили и все порешали,
И столько набрали лапши, чтоб делиться с ушами,
А мы, то есть все населенье, им так помешали –
Бюджетники, дети, старухи, солдаты, клошары,
Крестьяне, менты, пациенты, студенты, лошары,
Кавказцы, нацисты, манкурты, удмурты, Рошали…

Страницы: << Prev 1 2 3 4 5  ...... 68 69 70  ...... 312 313 314 315 Next>> ответить новая тема
Раздел: 
Театр и прочие виды искусства -продолжение / Курим трубку, пьём чай / СТИХИ О ЛЮБВИ

KXK.RU