|
| [ На главную ] -- [ Список участников ] -- [ Зарегистрироваться ] |
| On-line: |
| Театр и прочие виды искусства / Общий / Ваш любимый литературный герой ? |
| Страницы: << Prev 1 2 3 4 5 ...... 29 30 31 32 Next>> |
|
| Автор | Сообщение | ||
|
isg2001 Президент Группа: Администраторы Сообщений: 6980 |
Добавлено: 11-06-2007 11:09 | ||
Литература сродни пустоте и аппатии. Это как ищешь пустую бутылку в урне и ещё , одет прилично, идёшь, читаешь китайскую любовную лирику, а глаза шастают в кусты и урны |
|||
|
Lika Президент Группа: Участники Сообщений: 5717 |
Добавлено: 12-06-2007 23:56 | ||
.....не валяется ли там Гиршович. Хорошее у Вас мнение о литературе))))))) |
|||
|
isg2001 Президент Группа: Администраторы Сообщений: 6980 |
Добавлено: 13-06-2007 20:01 | ||
Если бы за Гиршовичем по урнам лазили Нет, за пустыми бутылками В красивом городе Донецке в центре городе интеллигентные дамы Вот и вся литература |
|||
|
Lika Президент Группа: Участники Сообщений: 5717 |
Добавлено: 14-06-2007 22:59 | ||
|
Я вот только замысла Вашего не пойму по серости - что же делать ? Литературу нафиг и тоже по урнам или что ? Я не жестока и не высокомерна, но кроме радения за народ нужно какое-нибудь действенное действие. |
|||
|
isg2001 Президент Группа: Администраторы Сообщений: 6980 |
Добавлено: 15-06-2007 11:02 | ||
А действенное ты не любишь Запахнет политикой. И сразу уйдём на кухню |
|||
|
Tusik Мыслитель Группа: Участники Сообщений: 841 |
Добавлено: 15-06-2007 11:27 | ||
| пожалуйста, не надо политики. Тошнит от нее | |||
|
Tusik Мыслитель Группа: Участники Сообщений: 841 |
Добавлено: 15-06-2007 11:36 | ||
Можно конечно и в урне поковыряться. Авось там клад кто-то припрятал. Так тоже бывает. Только для этого не нана прикрываться несчастной китайской лирикой. Если конечно не играете в шпиона. |
|||
|
isg2001 Президент Группа: Администраторы Сообщений: 6980 |
Добавлено: 15-06-2007 12:35 | ||
Да ни кто и не прикрывавется Многие великие поэты шарили по урнам ,так как работали дворниками и читали Хокку |
|||
|
Lika Президент Группа: Участники Сообщений: 5717 |
Добавлено: 15-06-2007 23:38 | ||
Ха, именно действенное я и люблю. Вот разговоры на кухне вызывают странное противодействие. |
|||
|
isg2001 Президент Группа: Администраторы Сообщений: 6980 |
Добавлено: 16-06-2007 19:46 | ||
|
|||
|
Lika Президент Группа: Участники Сообщений: 5717 |
Добавлено: 17-06-2007 09:32 | ||
Не сокрушаться там, где вмешаться не можешь, и молча, незаметно помочь там, где в состоянии. Но!!!! Одно маленькое "но". Чрезмерная помощь развращает, недопустима и наказуема. |
|||
|
isg2001 Президент Группа: Администраторы Сообщений: 6980 |
Добавлено: 17-06-2007 19:28 | ||
| Чрезмерная помощь в наше время пораждает нахлебников и прочих альфонсов. Поэтому я редко видел чрезмерную помощь даже на бытовом уровне | |||
|
Lika Президент Группа: Участники Сообщений: 5717 |
Добавлено: 17-06-2007 23:52 | ||
|
А кто-то из мудрецов сказал - ничто не слишком..... Ну, это я вроде себя же опровергаю. |
|||
|
Tusik Мыслитель Группа: Участники Сообщений: 841 |
Добавлено: 18-06-2007 09:52 | ||
Фигня, если помогаешь кому-то, то делаешь это в основном для себя, потому что так велит что-то - душа, сердце, самолюбие или Бог его знает, что еще. |
|||
|
Tusik Мыслитель Группа: Участники Сообщений: 841 |
Добавлено: 18-06-2007 09:52 | ||
А еще кто-то сказал - ничто не вечно))) |
|||
|
Lika Президент Группа: Участники Сообщений: 5717 |
Добавлено: 18-06-2007 09:55 | ||
Ща тут будет филиал афоризмов. Совершенно точно. Что отдал, то твое... |
|||
|
isg2001 Президент Группа: Администраторы Сообщений: 6980 |
Добавлено: 18-06-2007 11:24 | ||
Я же не опровергаю, но это исключение , подтверждающее правило |
|||
|
Lika Президент Группа: Участники Сообщений: 5717 |
Добавлено: 09-07-2007 09:54 | ||
|
Пушкин - тога, Пушкин - схима, Пушкин - мера, Пушкин - грань.. Пушкин, Пушкин, Пушкин - имя Благородное - как брань Площадную – попугаи... М. Цветаева Начать эту статью сперва захотелось с известного довлатовского анекдота про лорда Байрона и писателя Наровчатова. Но по счастью ошибку удалось осознать раньше, нежели строить выводы, исходя из неверной посылки. Пушкин был молод, красив, здоров, его любили женщины и баловали друзья, он выходил сухим из воды в то время, когда за меньшие прегрешения молодой дворянин мог обеспечить себе лет двадцать каникул в прекрасном климате на казенные деньги. Драматичность его судьбы в последние годы жизни – долги, цензура, многочисленное семейство и необходимость прогибаться под мнение света – по счастью не коснулась «Повестей Белкина». Это проза сотворенная легким пером баловня судьбы, воистину каприз гения. Печаль его светла, торжественность иронична, пафос момента подобен сурьме и румянам мадам Жаксон на свежем личике деревенской барышни. Чехов – даже в самых безоблачных своих вещах – остается циником и скептиком. Его юмор всегда горчит, его героев не утешают иллюзии. О молодом Чехове вспоминают, как о весельчаке и душе компании, но герои его произведений одиноки. Вроде шуточка – скатиться на санках с миленькой гимназисткой и в минуту острейшего страха шепнуть «Я люблю вас» - пусть гадает – почудилось ей со перепугу или вправду признался в чувствах любезный друг. …Как бросить камешек в протянутую руку. Пушкинские герои брали сердца, чеховские - разбивали, может быть потому, что их собственные были треснутыми – такова жизнь. Рассуждая об этом контрасте можно поговорить о жанрах рассказа и новеллы у двух величайших мастеров малой прозы позапрошлого века. Оба лаконичны, немногословны, прозрачны – та кристальная четкость образа, коей удается достичь немногим поэтам. Оба пишут глаголом, действием – «экшен» как сказали бы наши критики. Сюжеты непредсказуемы, от поворотов захватывает дух, героями повествования становятся обычные люди – узнаваемые, понятные и близкие современникам. Не парадный портрет, не злая сатира, не возвышенный образ – сосед по дому, приятель, родственник. Всем нам встречались Душечки и Попрыгуньи, романтические Владимиры и мстительные упрямцы Сильвио. Ну, подумаешь, звали Иван Иванычем, а вместо пули – докладная записка куда положено. Но ведь стрелять – не стал. Стремление надеть маску, примерить к себе героя вообще свойственно читающей публике. Если не трогать лирические абстракции, кои можно надеть разве что на колено водосточной трубы, узнавание есть одна из важнейших составляющих ценности художественной литературы. Ты не один – вот в Элладе один слепец написал про проныру, которого двадцать лет ждала дома старуха-жена, а в Британии вылез на сцену рассказ про наивного короля, чье сердце в клочья порвали дочки. И твои неприятности – отражение, тень следа грандиозных сапог героя. Книжный ты всегда больше, возвышенней, ярче чувствует и сильнее болит. Пьет с надрывом, упиваясь слезой комсомолки и лихорадочным липким потом на шейке больного мальчика – он говорит «папа» а ты умиленно-хмельной восхищаешься детским лепетом… Записная реальность превращается в лакированную иллюзию стоит лишь поместить ее на бумагу, распечатать подсвеченный негатив… Но вернемся к нашим прозаикам. Итак – достоверный и иронический реализм Пушкина был новым словом для русской литературы. В его простых, безыскусных историях – суть, основа для всех рассказов и повестей позапрошлого века. Тут и душевный конфликт и выбор между долгом и совестью и возвышенная любовь и история падшей девушки и кошмар пьяницы – в трехстраничной истории гробовщика мне почудились разом все повести с хутора близ Диканьки. Герои Пушкина не хороши и не плохи – автор не судит их и не наставляет – позволяет им быть такими, как их создала природа, разве что чуть утрируя выпуклые черты. Чеховские маленькие люди порочны, гротескны в большинстве своем. Что удивительно – его сильные и добрые мужчины, профессора, врачи – всегда с душевным изъяном, гнильцой, слабиной. Они изнывают от скуки и пошлости жизни, ищут выход, словно слепые кутята тычутся мордами в черное брюхо. Их порядочность выглядит кандалами, честь – оковами на слабых руках, страсти мучительны и грязны, словно эротические кошмары подростка, не позволяющего себе мастурбировать. Его женщины в большинстве своем – истерички, дурочки или дурищи, манерные, лживые, бездарно развратные, не видящие смысла в собственной жизни, или полные гражданского пафоса – лучше б они этот смысл не находили, глядишь бы и замуж кто взял. Трогательность, жалкость его слабогрудых красавиц уравновешивается пятнами от варенья на засаленных платьях жен и хищными пальцами роковых женщин. Чехов как настоящий врач создает анатомический атлас в своих рассказах и сочувственно, трогательно, заботливо даже описывает все уродства и изъяны человеческих душ. Достоверность переживания фотографически точна. Когда вслед за автором мы прикасаемся к истинному безумию, вслед за доктором палаты номер шесть потихоньку теряем рассудок и умираем от страха и непонимания под кулаками сторожа… Мало в русской литературе описаний страшнее чем приют для умалишенных и минута прозрения – до скончания дней мне, безумцу, сидеть здесь с другими, скорбными духом, слушать скрипучий тенор жида Мойсейки, ощущать тяжкий смрад идиота – каждый божий день, без возможности выхода и спасения, ни родня, ни друзья ни господь не откроют двери палаты. Нечто подобное было у Кафки с его студентом, превратившимся в кошмарное насекомое… Но Чехов работает проще, без искусственных вывертов обезумевшей мысли. Влезем в шкуру собаки, голодной рыжей дворняжки – с полным, артистичным, кастанедовским даже перевоплощением. Увидим собачьим глазом пыль под кроватью, лакомую куриную косточку, большие крылья шумного гусака и страшную его смерть. Безотчетный ужас животного перед гибелью – звери тоже боятся смерти, просто не знают, что их ждет. Болезненно яркая по ощущениям темная ночь, хрипы птицы, шумное дыхание, шорох беззвучных шагов по комнате и собачий скулеж – неразумная тварь умеет изнывать от тоски не хуже, чем человек. Чехов страшен. А Пушкин прост. Прост, как хлеб насущный, как ключевая вода, как дубовые рощи и заснеженный, долгий тракт. Его герои живут обычной, обыденной жизнью, с аппетитом едят и пьют, вкусно мерзнут, влюбляются от души и следят за хозяйством, не забывая за нежным чувством ни об охоте, ни об оброке, ни о бочках и сундуках в кладовой. Гулять так гулять, стрелять, так стрелять. Любить так разбить сердце или побаловаться высокой романтикой или вступить в пристойный законный брак. Потерять – так скорбеть от души, до последнего, тешить соседских детишек орехами и свистульками. Мир Пушкина – вся Россия, пересеченная проезжими трактами – катишь себе на тройке до ближней усадьбы, а там отнюдь не бедная Лиза нянчит третье дитя подряд и с усмешкой рассказывает, как ее драгоценный супруг собирался жениться на дурочке Акулине… И снова – моченые яблоки, куры, запах свечки и воркотня кормилицы. А супруг все читает «Северную Пчелу» и играет с соседями в безик и при жене не заглядывается на румяных, задастых горничных. Герои Пушкина не задают себе лишних вопросов – хочется воевать, так поедут в Грецию защищать от врагов чужое отечество. Хочется справедливости – в Петербург, к возвышенным и прекраснодушным, решать судьбу России в офицерском собрании, кричать: «Тираны» Заря свободы!» и говорить, говорить, пока серое петербургское утро не разгонит по постелям самых неугомонных. Онегин с его заунывным сплином случится позже. А герои повестей Белкина полны жизни. И относятся к жизни просто – как к метели или падению с лошади в неподходящий момент. И умирают просто, покорно. Недаром в это же время Пушкин писал «Маленькие трагедии» и свое невольное заключение в Болдино сравнивал с пиром во время чумы. Кажется, что он слишком любил жизнь для того, чтобы по настоящему поверить в смерть. Достоверность Пушкина – описательна, вещна – распорядок ночей и дней в деревенской усадьбе, изба станционного смотрителя – воистину мученика четырнадцатого класса, источенные пулями стены и обед, приготовленный отставным солдатом. Притча о блудном сыне в лубяных картинках по стенам – словно ружье, которому надлежит выстрелить, но повешенное не за ради попасться под руку – просто здесь его место. Баночка английских белил – и чувствуешь в руке тяжесть круглой коробочки с фарфоровой инкрустацией на простой крышке. …Дуня, одетая со всей роскошью моды, сидела на ручке его кресла, как наездница в своем английском седле… Картина в духе Кипренского. Платье непременно со шлейфом, открытой грудью и руками, волосы девушки сложены в выпуклую прическу, в ушах небольшие серьги, она с любовью и трепетом смотрит на своего повелителя – но не скромной домохозяйке, не исчахшему в кущах фэнтези воображению дополнять робким лепетом прелесть работы Мастера. Итого подводя итоги небольшого поверхностного экзерсиса: сходство рассказов Пушкина и Чехова, их родство – в любви к людям, пристальном внимании к каждому движению души обывателя. Их герои – отнюдь не герои, их судьбы не исключительны, их поступки обыденны, обстоятельства, выводящие их на страницы произведений удивительны, но отнюдь не сверхъестественны. Мне всегда казалось, что историю из «Метели» Пушкин подслушал у кого-то из своих друзей – с молодцов того времени сталось бы обвенчаться с неизвестной красавицей, заплутав в незнакомой местности. О Чехове и говорить нечего: его рассказы – фотоальбомы или даже кинохроника – начало века в черно-белом медленном движении пленки, под хрип аппарата и чуть слышную брань новичка-оператора. Их различие – метод лечения. Чехов – горькое, но целительное снадобье. Пушкин – живая вода – просто вода и все. Читаешь – как пьешь ее – прохладную, свежую, из запотевшей глиняной кружки. И покой сходит в душу с каждым глотком. 07.04.2007 Автор: Ника Батхен |
|||
|
isg2001 Президент Группа: Администраторы Сообщений: 6980 |
Добавлено: 09-07-2007 10:49 | ||
|
Что такое литературный герой? Первое, что приходит на ум, – типичный представитель своего времени. Но много ли в нашем времени (как, впрочем, и в любом другом) «положительного»? Если нет, то не являются ли типичность и узнаваемость западней для героя? Не будем умничать – зададим себе простые вопросы. Типичен ли князь Мышкин? Типична ли встреча Пьера Безухова и Платона Каратаева? Типичны ли – для читателя – обстоятельства, в которых раскрывается характер Ивана Денисовича Шухова? Мы называем героями тех, кто совершает подвиги. Если это верно для жизни – то почему не должно быть верно для литературы? А если это перестает быть верным для литературы, то не исчезает ли герой сначала из общественного сознания, а вслед за тем из действительности? Не привыкаем ли мы к тому, что «героем» может стать любое ничтожество – лишь бы его регулярно показывали по телевизору? А литературный герой – ничтожество, про которое пишут в книгах… Вот именно эту ситуацию необходимо и возможно исправить. Во всех трех статьях, которые сегодня посвящены этой теме, проскальзывает такая мысль: полноценный герой как нечто нетипичное для нашей заскорузлой действительности стал прерогативой «жанровой литературы» (детективы, фантастика, любовный роман). Эту мысль следует уточнить. Для жанровой литературы типично то, что нетипично для жизни: убийство, влюбленность, путешествие во времени и так далее. Для серьезной же литературы нетипичные обстоятельства не нужны – нужна особая реакция на типичные. Скажем, роман «Анна Каренина» состоялся бы и без смерти Анны под колесами поезда, тогда как сама ситуация адюльтера и переживания героини для жизни вполне обыденны. Смысл серьезной литературы состоит не в поиске необычного, а в выстраивании сюжета – то есть в таком монтаже обыденности, с помощью которого, отрезав лишнее и акцентировав нужное, можно заставить эту обыденность заговорить, заставить ее сообщить нам нечто такое, чего мы часто не замечаем в текучке жизни. Герой – это и есть инструмент сюжета, монтажа, акцентации. Он появляется и начинает действовать в заурядных обстоятельствах, но затем вступает с ними в конфликт, пытается превозмочь их и, если не побеждает, то погибает – третьего не дано. Если же герой неотличим от среды, если он и есть эта среда, то литература превращается в тягомотину, в апологию его «стиля жизни». Все это касается и жанровой литературы тоже. Просто она превращается в ярко раскрашенную тягомотину – в «тягомотину нетипичного». Но ведь даже герой Сергея Лукьяненко – борется. Даже героиня Донцовой преодолевает неблагоприятные обстоятельства. В этом и заключается секрет их читательского успеха. В чем же тогда состоит наша претензия к жанровой литературе? В том, что ее конфликты неприменимы к опыту реальной жизни. Попросту неактуальны. А значит, вопрос «Что делать?» не исчерпывается героем |
|||
|
Lika Президент Группа: Участники Сообщений: 5717 |
Добавлено: 10-07-2007 09:04 | ||
| Это аргумент за или против ? Или параллельная сессия акына ? |
| Страницы: << Prev 1 2 3 4 5 ...... 29 30 31 32 Next>> |
|
| Театр и прочие виды искусства / Общий / Ваш любимый литературный герой ? |