[ На главную ] -- [ Список участников ] -- [ Зарегистрироваться ]

СТИХИ О ЛЮБВИ

  Вход на форум   логин       пароль   Забыли пароль? Регистрация
On-line:  

Раздел: 
Театр и прочие виды искусства / Общий / СТИХИ О ЛЮБВИ

Страницы: << Prev 1 2 3 4 5  ...... 126 127 128 129 Next>> ответить новая тема

Автор Сообщение

Президент
Группа: Администраторы
Сообщений: 6980 		Добавлено: 07-06-2006 16:25
ДЖОРДЖ ГОРДОН БАЙРОН


(1788-1824)


СТАНСЫ, НАПИСАННЫЕ У АМВРАКИЙСКОГО ЗАЛИВА

Я вижу Акциум. Над ним
Луна сияет величаво...
Здесь Египтянке отдал Рим
Свое владычество и славу.

Здесь сотни воинов лежат
На дне лазурного залива;
Здесь был венок героя смят
В угоды женщине красивой...

О Флоренс, Флоренс! Я влюблен!
Я, как Орфей, вздыхаю страстно;
Извечно прост любви закон:
Я смел и юн, а вы прекрасны!

В те дни, когда для милых фей
Гремела песнь и сталь сверкала,
Могли б вы прелестью своей
Привлечь Антониев немало!

Пусть я отдать не в силах вам
Миров и царств, мой друг бесценный,
Но вас, клянусь, я не отдам
За все сокровища вселенной!

Президент
Группа: Администраторы
Сообщений: 6980 		Добавлено: 07-06-2006 16:26
АЛЕКСИС РАННИТ


(1914–1985)


ПОЛЬ СЕЗАНН

Искусство – не слезы, не вопли,
не щедрость излишняя:
- мера
игры светотени рельефа,
дорической ясности строй.

Спокойные сизые кубы,
во времени нас умудряя,
вне времени снова поют.

Кто
в скомканной скатерти
кроме
Сезанна
заметит зеленый
ледник
на щербатой горе?

Президент
Группа: Администраторы
Сообщений: 6980 		Добавлено: 07-06-2006 16:26
АДАМ МИЦКЕВИЧ


(1798-1855)


ПАНИ ТВАРДОВСКАЯ
баллада

Носогрейки хлопцы курят,
Пьют в дыму, едят в дыму,
Пляшут, свищут, балагурят
И орут на всю корчму.

На скамейке пан Твардовский
Развалился, как паша.
Служит весь синклит бесовский
Колдуну. Гуляй, душа!

Он солдату-забияке,
Что с любым подраться рад,
Погрозил лишь пальцем в драке –
И, как мышь, притих солдат.

Он судье подбросил в шапку
Злотый адского литья –
И, как пес, на задних лапках
Перед ним стоит судья.

Загулявшего портняжку
(Пропил тот штаны давно)
Щелкнул в нос, подставил чашку –
И рекой течет вино.

Ровно чарку гданской старки –
Крепкой водки, первый сорт! –
Нацедил, хлебнул из чарки,
Глядь туда – а в чарке черт.

Щеплый черт одет, как стражник –
В рваный плащ и сапоги.
Знать, нечистый не из важных:
Так, из адской мелюзги.

Вылез черт, собачьим когтем
Почесал сопливый нос,
Вырос на два – на три локтя,
Кашлянул и произнес:

"Ты, мосьпан, забыл, похоже,
Меж интрижек и пиров
Договор на бычьей коже,
Что твоя скрепила кровь.

Ведь, согласно договору,
Ты алхимию постиг,
Выполнял весь ад без спору
Сотни прихотей твоих.

И, как там писалось ниже,
Прямоту в делах любя,
Мы в Варшаве и в Париже
Все старались для тебя.

Вспомни ж, пунктами какими
Договор кончался наш:
Если мы сойдемся в Риме –
Там ты душу нам отдашь.

Пробил час... Ясновельможный!
Ты попался, старый плут.
Посмотри, неосторожный:
Ведь харчевню "Рим" зовут".

Огляделся пан Твардовский –
Да, над дверью надпись "Рим".
Только шляхтич не таковский,
Чтоб отдаться в руки им.

"Что ж! – сказал, усмешку пряча. –
Помирать, так помирать.
Перед смертью три задачи
Вправе я тебе задать:

Здесь, в корчме, над самым входом
Видишь медного коня?
Оседлай-ка мимоходом
Эту лошадь для меня.

Конь-то будет из упрямых!
Свей мне плетку из песка
Да построй высокий замок
Вон у этого леска.

Вместо дерева – орехи
В пятистенный сруб свяжи,
Зерна мака вместо стрехи
Аккуратно положи.

Да забей в орешек каждый
Три дюймовые гвоздя...
Я дворец такой однажды
Видел, по миру бродя".

Что поделать с окаянным?
Исхитрился ведь, шельмец:
Миг прошел – и перед паном
Конь храпит, стоит дворец.

"Тьфу ты, пропасть! Экий, право,
Прыткий бес!.. А всё ж постой:
Окунись-ка, пане дьявол,
В пузырек с святой водой".

Бедный черт испуган насмерть,
Вытирает лапкой пот.
"У меня, – он стонет, – насморк,
От воды меня несет".

Лях решил: "Уж не избег ли
Я напасти? Струсил бес!"
Но, муштру прошедший в пекле,
В склянку черт, кряхтя, полез.

Вылез. "Ну, – кричит, – вот баня!
Фу! Поддал ты пару мне!
Марш теперь, вельможный пане,
На расправу к сатане!"

"Не спеши! Помедли малость! –
Черту шляхтич говорит. –
Дельце тут еще осталось,
Сладишь с ним – мой козырь бит.

Слышишь – визг несется с луга?
Дело кончится к тому,
Что сейчас моя супруга
К нам пожалует в корчму.

Я с большой охотой, право,
Спрячусь в ад на два-три дня,
Коль возьмешься ты, лукавый,
Заменять при ней меня.

Будь ей, бесе, вместо няни,
Угождай, войди в фавор,
А прогневается пани –
Расторгаем договор".

Черт на пани только глянул,
Грозный голос услыхал –
К двери в ужасе отпрянул,
По корчме метаться стал.

"Что ж ты мечешься без толку?
К делу, бес! Без дураков!.."
Черт согнулся, юркнул в щелку,
Запищал – и был таков.

Президент
Группа: Администраторы
Сообщений: 6980 		Добавлено: 07-06-2006 16:27
ЭГИЛЬ, СЫН ГРИМА ЛЫСОГО


(910-990)


ДРАПА ОБ АДЕЛЬСТЕЙНЕ

Вот владык потомок,
трех князей убивший.
Край ему подвластен.
Не исчислить подвигов
Адальстейна в битвах.
Я клянусь, о щедрый
конунг, – мы не знаем,
кто б с тобой сравнился.

Вплоть до гор страною
Адальстейн владеет.

Президент
Группа: Участники
Сообщений: 5717 		Добавлено: 07-06-2006 17:36
Николай Бараташвили

МОЕЙ ЗВЕЗДЕ

На кого ты вечно в раздраженье?
Не везет с тобой мне никогда,
Злой мой рок, мое предназначенье,
Путеводная моя звезда!

Из-за облаков тебя не видя,
Думаешь, я разлюблю судьбу?
Думаешь, когда-нибудь в обиде
Все надежды в жизни погребу?

Наша связь с тобой как узы брака:
Ты мне неба целого милей.
Как бы ни терялась ты средь мрака,
Ты мерцанье сущности моей.

Будет время ясная погода,
Тишина, ни ветра, ни дождя,
Ты рассыплешь искры с небосвода,
До предельной яркости дойдя.

1837

Президент
Группа: Участники
Сообщений: 5717 		Добавлено: 07-06-2006 17:37
* * *

Мужское отрезвленье не измена.
Красавицы, как вы ни хороши,
Очарованье внешности мгновенно,
Краса лица не красота души.

Печать красы, как всякий отпечаток,
Когда-нибудь сотрется и сойдет,
Со стороны мужчины недостаток:
Любить не сущность, а ее налет.

Природа красоты иного корня
И вся насквозь божественна до дна,
И к этой красоте, как к силе горней,
В нас вечная любовь заронена.

Та красота сквозит в душевном строе
И никогда не может стать стара.
Навек блаженны любящие двое,
Кто живы силами ее добра.

Лишь между ними чувством всё согрето,
И если есть на свете рай земной
Он во взаимной преданности этой,
В бессмертной этой красоте двойной.

1842

Президент
Группа: Участники
Сообщений: 5717 		Добавлено: 07-06-2006 17:38
Перси Биши Шелли.
Индийская серенада.

В сновиденьях о тебе
Прерываю сладость сна,
Мерно дышащая ночь
Звездами озарена.
В грезах о тебе встаю
И, всецело в их плену,
Как во сне, переношусь
Чудом к твоему окну.

Отзвук голосов плывет
По забывшейся реке.
Запах трав, как мысли вслух,
Носится невдалеке.
Безутешный соловей
Заливается в бреду.
Смертной мукою и я
Постепенно изойду.

Подыми меня с травы.
Я в огне, я тень, я труп.
К ледяным губам прижми
Животворный трепет губ.
Я, как труп, похолодел.
Телом всем прижмись ко мне,
Положи скорей предел
Сердца частой стукотне.

Президент
Группа: Участники
Сообщений: 5717 		Добавлено: 07-06-2006 17:40
И.Бродский


Ниоткуда с любовью, надцатого мартобря,
дорогой, уважаемый, милая, но неважно
даже кто, ибо черт лица, говоря
откровенно, не вспомнить, уже не ваш, но
и ничей верный друг вас приветствует с одного
из пяти континентов, держащегося на ковбоях;
я любил тебя больше, чем ангелов и самого,
и поэтому дальше теперь от тебя, чем от них обоих;
поздно ночью, в уснувшей долине, на самом дне,
в городке, занесенном снегом по ручку двери,
извиваясь ночью на простыне --
как не сказано ниже по крайней мере --
я взбиваю подушку мычащим "ты"
за морями, которым конца и края,
в темноте всем телом твои черты,
как безумное зеркало повторяя.

Президент
Группа: Участники
Сообщений: 5717 		Добавлено: 07-06-2006 17:40
И.Бродский
Сонет

Как жаль, что тем, чем стало для меня
твое существование, не стало
мое существование для тебя.
...В который раз на старом пустыре
я запускаю в проволочный космос
свой медный грош, увенчанный гербом,
в отчаянной попытке возвеличить
момент соединения... Увы,
тому, кто не умеет заменить
собой весь мир, обычно остается
крутить щербатый телефонный диск,
как стол на спиритическом сеансе,
покуда призрак не ответит эхом
последним воплям зуммера в ночи.

Президент
Группа: Участники
Сообщений: 5717 		Добавлено: 07-06-2006 17:42
Б.Пастернак

* * *
Любить - идти,- не смолкнул гром,
Топтать тоску, не знать ботинок,
Пугать ежей, платить добром
За зло брусники с паутиной.

Пить с веток, бьющих по лицу,
Лазурь с отскоку полосуя:
"Так это эхо?" - и к концу
С дороги сбиться в поцелуях.

Как с маршем, бресть с репьем на всем.
К закату знать, что солнце старше
Тех звезд и тех телег с овсом,
Той Маргариты и корчмарши.

Терять язык, абонемент
На бурю слез в глазах валькирий,
И, в жар всем небом онемев,
Топить мачтовый лес в эфире.

Разлегшись, сгресть, в шипах, клочьми
Событья лет, как шишки ели:
Шоссе; сошествие Корчмы;
Светало; зябли; рыбу ели.

И, раз свалясь, запеть: "Седой,
Я шел и пал без сил. Когда-то
Давился город лебедой,
Купавшейся в слезах солдаток.

В тени безлунных длинных риг,
В огнях баклаг и бакалеен,
Наверное и он - старик
И тоже следом околеет".

Так пел я, пел и умирал.
И умирал и возвращался
К ее рукам, как бумеранг,
И - сколько помнится - прощался.
1917

Президент
Группа: Участники
Сообщений: 5717 		Добавлено: 08-06-2006 10:44
И.Бродский

Вот я вновь посетил
эту местность любви, полуостров заводов,
парадиз мастерских и аркадию фабрик,
рай речный пароходов,
я опять прошептал:
вот я снова в младенческих ларах.
Вот я вновь пробежал Малой Охтой сквозь тысячу арок.

Предо мною река
распласталась под каменно-угольным дымом,
за спиною трамвай
прогремел на мосту невредимом,
и кирпичных оград
просветлела внезапно угрюмость.
Добрый день, вот мы встретились, бедная юность.

Джаз предместий приветствует нас,
слышишь трубы предместий,
золотой диксиленд
в черных кепках прекрасный, прелестный,
не душа и не плоть --
чья-то тень над родным патефоном,
словно платье твое вдруг подброшено вверх саксофоном.

В ярко-красном кашне
и в плаще в подворотнях, в парадных
ты стоишь на виду
на мосту возле лет безвозвратных,
прижимая к лицу недопитый стакан лимонада,
и ревет позади дорогая труба комбината.

Добрый день. Ну и встреча у нас.
До чего ты бесплотна:
рядом новый закат
гонит вдаль огневые полотна.
До чего ты бедна. Столько лет,
а промчались напрасно.
Добрый день, моя юность. Боже мой, до чего ты прекрасна.

По замерзшим холмам
молчаливо несутся борзые,
среди красных болот
возникают гудки поездные,
на пустое шоссе,
пропадая в дыму редколесья,
вылетают такси, и осины глядят в поднебесье.

Это наша зима.
Современный фонарь смотрит мертвенным оком,
предо мною горят
ослепительно тысячи окон.
Возвышаю свой крик,
чтоб с домами ему не столкнуться:
это наша зима все не может обратно вернуться.

Не до смерти ли, нет,
мы ее не найдем, не находим.
От рожденья на свет
ежедневно куда-то уходим,
словно кто-то вдали
в новостройках прекрасно играет.
Разбегаемся все. Только смерть нас одна собирает.

Значит, нету разлук.
Существует громадная встреча.
Значит, кто-то нас вдруг
в темноте обнимает за плечи,
и полны темноты,
и полны темноты и покоя,
мы все вместе стоим над холодной блестящей рекою.

Как легко нам дышать,
оттого, что подобно растенью
в чьей-то жизни чужой
мы становимся светом и тенью
или больше того --
оттого, что мы все потеряем,
отбегая навек, мы становимся смертью и раем.

Вот я вновь прохожу
в том же светлом раю -- с остановки налево,
предо мною бежит,
закрываясь ладонями, новая Ева,
ярко-красный Адам
вдалеке появляется в арках,
невский ветер звенит заунывно в развешанных арфах.

Как стремительна жизнь
в черно-белом раю новостроек.
Обвивается змей,
и безмолвствует небо героик,
ледяная гора
неподвижно блестит у фонтана,
вьется утренний снег, и машины летят неустанно.

Неужели не я,
освещенный тремя фонарями,
столько лет в темноте
по осколкам бежал пустырями,
и сиянье небес
у подъемного крана клубилось?
Неужели не я? Что-то здесь навсегда изменилось.

Кто-то новый царит,
безымянный, прекрасный, всесильный,
над отчизной горит,
разливается свет темно-синий,
и в глазах у борзых
шелестят фонари -- по цветочку,
кто-то вечно идет возле новых домов в одиночку.

Значит, нету разлук.
Значит, зря мы просили прощенья
у своих мертвецов.
Значит, нет для зимы возвращенья.
Остается одно:
по земле проходить бестревожно.
Невозможно отстать. Обгонять -- только это возможно.

То, куда мы спешим,
этот ад или райское место,
или попросту мрак,
темнота, это все неизвестно,
дорогая страна,
постоянный предмет воспеванья,
не любовь ли она? Нет, она не имеет названья.

Это -- вечная жизнь:
поразительный мост, неумолчное слово,
проплыванье баржи,
оживленье любви, убиванье былого,
пароходов огни
и сиянье витрин, звон трамваев далеких,
плеск холодной воды возле брюк твоих вечношироких.

Поздравляю себя
с этой ранней находкой, с тобою,
поздравляю себя
с удивительно горькой судьбою,
с этой вечной рекой,
с этим небом в прекрасных осинах,
с описаньем утрат за безмолвной толпой магазинов.

Не жилец этих мест,
не мертвец, а какой-то посредник,
совершенно один,
ты кричишь о себе напоследок:
никого не узнал,
обознался, забыл, обманулся,
слава Богу, зима. Значит, я никуда не вернулся.

Слава Богу, чужой.
Никого я здесь не обвиняю.
Ничего не узнать.
Я иду, тороплюсь, обгоняю.
Как легко мне теперь,
оттого, что ни с кем не расстался.
Слава Богу, что я на земле без отчизны остался.

Поздравляю себя!
Сколько лет проживу, ничего мне не надо.
Сколько лет проживу,
сколько дам на стакан лимонада.
Сколько раз я вернусь --
но уже не вернусь -- словно дом запираю,
сколько дам я за грусть от кирпичной трубы и собачьего лая.

Президент
Группа: Администраторы
Сообщений: 6980 		Добавлено: 08-06-2006 21:18
ЖОАШЕН ДЮ БЕЛЛЕ


(1522 - 1560)

Вовеки прокляты год, месяц, день и час,
Когда надеждами прельстясь необъяснимо,
Решил я свой Анжу покинуть ради Рима,
И скрылась Франция от увлажненных глаз.

Недоброй птице внял – и первый в жизни раз
Отцовский дом сменил на посох пилигрима.
Не понимал, что рок и мне грозит незримо,
Когда Сатурн и Марс в союзе против нас.

Едва сомнение мой разум посещало,
Желанье чем-нибудь опять меня прельщало,
И доводы его рассеять я не смог,

Хочу почувствовал, что, видно, песня спета,
Когда при выходе – зловещая примета! –
Лодыжку повредил, споткнувшись о порог.

Президент
Группа: Администраторы
Сообщений: 6980 		Добавлено: 08-06-2006 21:21
САЙГЁ


(1118-1190)


ЦВЕТУЩАЯ СЛИВА ВОЗЛЕ СТАРОЙ КРОВЛИ

Невольно душе мила
Обветшалая эта застреха.
Рядом слива цветет.
Я понял сердце того,
Кто раньше жил в этом доме

Президент
Группа: Администраторы
Сообщений: 6980 		Добавлено: 08-06-2006 21:21
РАЙНЕР МАРИЯ РИЛЬКЕ


(1875-1926)


БЕЗУМИЕ

Всё-то шепчет она: – Да я... Да я...
– Кто же ты, Мари, скажи!
– Королева твоя! Королева твоя!
Припади к ногам госпожи!

Всё-то плачет она: – Я была... Я была...
– Кем ты, Мари, была?
– Побирушкой была, без угла, без тепла...
Кабы я рассказать могла!

– Как же может Мари, дитя нищеты,
Королевою гордой быть?..
– Вещи – все не те, вещи – не просты,
если милостыню просить.

– Значит, вещи дали тебе венец?
Но когда?.. Мари, объясни!
– Ночью. Ночью... Лишь ночь придет наконец –
по-иному звучат они.

Я узнала, что улица до зари
всё равно что скрипки струна...
Стала музыкой, музыкой стала Мари,
и пустилась плясать она.

Люди шли, как нищие, стороной,
боязливо к домам лепясь...
Королеве одной, королеве одной
в пляс идти дозволено, в пляс!

Президент
Группа: Администраторы
Сообщений: 6980 		Добавлено: 09-06-2006 22:20
ХЕЙТИ ТАЛЬВИК


(1904-1947)



Дать ли сигнал: мы тонем!
Иль спину согнуть холуем?
Нет! За борт всех тех, кто стонет,
И вновь овладеть рулем!

Пусть, презрев катастрофы,
Влагу пьяную пьет наш челн –
Долг наш втиснуть в изящные строфы
И стихийную ярость волн.

Президент
Группа: Администраторы
Сообщений: 6980 		Добавлено: 09-06-2006 22:21
ШАРЛЬ ЛЕКОНТ ДЕ ЛИЛЬ


(1818-1894)


ПОЛДЕНЬ

Вот Полдень, летний царь, простерся по долине,
с небесной синевы спадая серебром.
Всё немо. Воздух жжет и пышет, как в пустыне;
земля покоится в покрове огневом.

Пространство велико, нет тени над полями,
и от жары иссох родник, поилец стад;
далекие леса с их темными краями,
невозмутимые, в тиши глубокой спят.

Бескрайные хлеба, как море золотое,
развернуты в дали, где сон и тишина;
как дети тихие святой земли, в покое
пьют кубок солнечный они одни до дна.

Лишь иногда, как вздох их душ в изнеможенье,
колосьев тяжких грудь в беседе чуть живой
величественное, неспешное волненье
пробудит и мертвит за пыльною чертой.

И белые быки за жвачкою ленивой
поблизости лежат, не зная, где беда,
глазами вялыми следя неторопливо
сон внутренний, тот сон, что тянется всегда.

Когда, о человек, с весельем иль кручиной
ты в Полдень шествуешь в сияющих полях –
беги! Жжет солнца луч, в природе всё пустынно,
ничто здесь не живет ни в счастье, ни в скорбях.

Но если, грусть и смех познав поочередно
и мир волнения презрев уже навек,
захочешь, утомясь, прощать и клясть бесплодно,
изведать до конца угрюмость высших нег –

приди! Тут солнца речь звучит верховным благом;
огню лучей предай всё существо свое –
и к низким городам вернись неспешным шагом
ты, окунувшийся семь раз в Небытие.

Президент
Группа: Администраторы
Сообщений: 6980 		Добавлено: 10-06-2006 16:05
АБУ-ЛЬ-АЛА АЛЬ-МААРИ


(973-1057)

Добивается благ только тот, кто привык
И в горячке держать за зубами язык.

Обернется грехом торопливая речь,
А молчанью дано от греха уберечь.

Если низкий вознесся превыше горы,
То высокий – посмешище смутной поры.

Ты, что хочешь бежать от невзгод, не спеши!
Что ни дом – ни одной беспечальной души.

Нет под кровлями необесчещенных жен,
Сын Адама багряным вином опьянен.

Скоро в нищей одежде правитель страны
Снидет в царство, где нет ни дворца, ни казны.

Президент
Группа: Администраторы
Сообщений: 6980 		Добавлено: 10-06-2006 16:05
КИРИЛЛ ХРИСТОВ


(1875-1944)


ЛЕТНЯЯ НОЧЬ

В утреннюю дрему погруженные
Синие далекие леса,
Чистою лазурью окруженные
Пурпурного блеска чудеса.

В ясном небе звездочки теряются,
И одна другой глядит в глаза,
Взглядами влюбленными прощаются,
Каждый этот взгляд – слеза.

Президент
Группа: Администраторы
Сообщений: 6980 		Добавлено: 10-06-2006 16:06
РОБЕРТ САУТИ


(1774 – 1849)


ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ ХИРУРГА

Сиделке лекарь что-то шепнул.
Но хирург подслушать сумел;
В корчах и дрожи на скорбном ложе,
Он побелел как мел.

“Ведите, – воззвал он, – братьев моих
К страдальческому одру,
Священника и гробовщика,
Скорей! Вот-вот я умру!”

Священник явился и гробовщик,
Заслышав печальную весть;
Ученики хирурга вослед
Успели в спальню пролезть.

По одному, вдвоем и втроем
Входили, но прежде всех
Был Джозеф тут, первейший плут,
Скрывая лукавый смех.

Ужасной хулой разразился больной:
“Покуда я не издох,
О братья! К дьяволу, ради Творца,
Гоните этих пройдох!”

Нахмурясь, он с пеной у рта вопиял:
“Достанусь наверняка
Мерзавцу Джо, но, черт побери,
Пусть меня пощадит пока!”

Когда спровадили учеников,
Хирург в истоме обмяк,
На братьев он выпучил страшно глаза
И хрипло взмолился так:

“Я всякие трупы резал, кромсал
И буду наказан вдвойне.
О братья! Заботился я о родне,
Заботьтесь теперь обо мне!

Я делал свечи из жира детей,
Могильщиков брал под начал,
Засушивал печени и сердца,
Зародыши в спирт помещал.

Ученики мой труп расчленят,
Растащат мой жалкий скелет,
И мне, осквернителю стольких могил,
Покоя в собственной нет.

Для меня, мертвеца, не жалейте свинца,
Свезите в свинце на погост;
Проследите, чтоб я очутился в гробу,
Не надул бы мастер-прохвост!

И, в свинец мое бренное тело замкнув,
Запаяв на совесть металл,
В гроб особый, другой и весьма дорогой,
Погрузите, чтоб я не восстал.

Присмотри за покупкой, брат-гробовщик,
Чтоб в могиле обрел я покой;
В переулке святого Мартина купи,
В самой честной у нас мастерской.

В церкви брата пусть похоронят мой труп
И запрут ее на замок.
Пусть припрячут скорей ключи от дверей,
Чтобы вор проникнуть не мог.

Пусть на страже, в ризнице, три силача
До рассвета глаз не сомкнут.
Дайте каждому крепкого пива галлон
И бочонок джина за труд.

Дайте пули, порох и мушкетон,
Чтоб мой труп не унес гробокрад,
Дайте пять гиней тому из парней,
Кто вобьет в гробокрада заряд.

Три недели должно мой жалкий прах
Охранять, не жалея сил,
Чтоб пустил я дух и порядком протух
И покой в могиле вкусил!”

Тут упал больной на подушки спиной,
Взор померк в предвестье конца,
Грудь застыла вдруг и от смертных мук
Исказились черты лица.

Братья саваном облекли мертвеца,
Поместили тело в свинец,
И свинцовый гроб они взвесили, чтоб
Не обжулил мастер-подлец.

И, дотошно свинцовый гроб осмотрев,
Запаяв на совесть металл,
В гроб особый другой и весьма дорогой
Погрузили, чтоб труп не восстал.

В переулке святого Мартина они
Гроб особый приобрели,
В самой честной у нас мастерской городской,
Чтоб изделье взломать не могли.

В церкви брата они схоронили труп,
Безопасного места ища,
И могильщику, накрепко дверь заперев,
Не доверили вовсе ключа.

И три стража в ризнице поклялись
Охранять три недели подряд,
С мушкетонами ждать и промашки не дать,
Если ночью придет гробокрад.

Первой ночью могильщик, фонарь засветив,
Соблазнял гинеей плутов,
Намекнув им, что с этой золотою монетой
Мистер Джозеф расстаться готов.

Но их воля тверда, и невыгодна мзда,
И они в благородном пылу
К Вельзевулу ужо вместе с мистером Джо
Предложили убраться послу.

И всю ночь они пиво глотали и джин,
Одурев от хмельной суетни,
И немало историй о том и о сем
Рассказали друг другу они.

Но двумя гинеями ночью второй
Соблазнял могильщик плутов,
И шепнул напоследки: мол, эти монетки
Мистер Джозеф отдать готов.

Но их воля тверда, и мала эта мзда,
И можно содрать с лихвой;
И стражи сугубо, но менее грубо
Отказ подтвердили свой.

И всю ночь они пиво глотали и джин,
Одурев от хмельной суетни,
И немало историй о том и о сем
Рассказали друг другу они.

Третьей ночью могильщик пришел с фонарем,
Снова стражей взял в переплет;
Он шепнул им: “Смотри! Мистер Джозеф три
Золотые гинеи шлет!”

Трое стражей алчно скосили зрачки,
А монеты слепили, горя;
Драгоценный металл так маняще блистал
Под неверным лучом фонаря.

Стражам было невмочь отослать его прочь,
И они не противились впредь:
Хитрым глазом своим подмигнул он троим
И заставил монеты звенеть.

Сразу разум притих, и от совести их
Даже тень сохранилась навряд.
Шельмы знали давно, что в могилах темно
И покойники не говорят.

Мушкетоны, в которых были пули и порох,
На гинеи сменяли плуты:
За кувшином кувшин пили пиво и джин,
Веселясь до ночной поздноты.

Хоть от храма ключи брат-священник хранил,
Но могильщику все нипочем!
Он в двенадцать часов откинул засов,
Дверь открыв запасным ключом.

В храм проникли они, с ними Джо-негодяй;
Еле-еле чадил фитилек.
Церковь мрачной была, и зловещая мгла
Уходила под потолок.

И они киркой отвернули плиту,
Углубили спешно прокоп,
И лопатой сгребли комья сохлой земли,
Обнажив патентованный гроб.

Этот гроб особый разбили со злобой
И, прорезав толстый свинец,
Засмеялись при виде могильных пелен,
До останков дойдя наконец.

И, в награду могильщику саван отдав,
Проклиная трупный душок,
Тело вдвое согнули, нос в колени уткнули
И впихнули хирурга в мешок.

И пока выносили из церкви груз, –
Все четыре ярда пути,
Проклинали стражи смрад зловонной поклажи
И молили скорей унести.

Труп на клочья изрезали вкривь и вкось
Ученые господа,
Ну, а что с душою хирурга стряслось,
Не узнает никто никогда.

Президент
Группа: Администраторы
Сообщений: 6980 		Добавлено: 10-06-2006 16:07
РЕДЬЯРД КИПЛИНГ


(1865-1936)


МОРАЛЬНЫЙ КОДЕКС
Чтоб вы не приняли за быль
Мой стих, скажу я вскользь –
Всё это я придумал сам
С начала до конца.


Медовый месяц пролетел, пришлось с женой проститься,
Вновь Джонса служба позвала, афганская граница,
Там гелиограф на скале, а он связист бывалый
И научить жену успел читать свои сигналы.

Она красой, а он умом равны друг другу были,
В разлуке их Амур и Феб сквозь дали единили.
Чуть рассветет, с Хуррумских гор летят советы мужа,
И на закате нежный Джонс твердит мораль всё ту же.

Остерегаться он просил повес в мундирах красных,
Сладкоречивых стариков, не менее опасных,
Но всех страшней седой сатир, кого чураться надо, –
Их генерал, известный Бэнгз (о нем и вся баллада!).

Однажды Бэнгз и с ним весь штаб дорогой едут горной,
Тут гелиограф вдалеке вдруг стал мигать упорно.
Тревожны мысли: бунт в горах и гибнут гарнизоны...
Сдержав коней, они стоят, читают напряженно.

Летят к ним точки и тире. "Да что за чертовщина!
“Моя любовь!” Ведь вроде нет у нас такого чина!"
Бранится Бэнгз: "Будь проклят я! “Малышечка!” “Богиня!”
Да кто же, тысяча чертей, засел на той вершине?"

Молчит придурок–адъютант, молчит штабная свита,
В свои блокноты странный текст все пишут деловито,
От смеха давятся они, читая с постной миной:
"Не вздумай с Бэнгзом танцевать – распутней нет мужчины!"

Так принял штаб с Хуррумских гор от Джонса передачу
(Любовь, возможно, и слепа, но люди-то ведь зрячи),
В ней Джонс супруге молодой из многомильной дали
О жизни Бэнгза сообщал пикантные детали.

Молчит придурок–адъютант, молчит штабная свита,
Но багровеет всё сильней затылок Бэнгза бритый.
Вдруг буркнул он: "Не наша связь! И разговор приватный.
За мною, по три, рысью ма-арш!" – и повернул обратно.

Честь генералу воздадим: ни косвенно, ни прямо
Он Джонсу мстить не стал никак за ту гелиограмму,
Но от Мультана до Михни, по всей границе длинной,
Прославился почтенный Бэнгз: "Распутней нет мужчины!"

Страницы: << Prev 1 2 3 4 5  ...... 126 127 128 129 Next>> ответить новая тема
Раздел: 
Театр и прочие виды искусства / Общий / СТИХИ О ЛЮБВИ

KXK.RU