|
| [ На главную ] -- [ Список участников ] -- [ Зарегистрироваться ] |
| On-line: |
| Театр и прочие виды искусства -продолжение / Стихи,которые сочиняют форумчане / Владимир Николаев -это стоит читать |
| Страницы: << Prev 1 2 3 4 Next>> |
|
| Автор | Сообщение |
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 08-09-2011 15:06 |
|
Верхом на лошадь взгромоздившись, сидит печальный командир: Угрюм, сердит и неприветлив, глядит на битву сам не свой. А там сражаются химеры, остыла кухня, квас прокис. И он, расстроенный виденьем и с непокрытой головой, Стряхнувши пот со лба большого, давно на все махнул рукой. О, как бы он в былое время рассудку страсти подчинил И ход событий починил, и гром триумфа учинил! А если б не было людей, Тогда б не стало и химер. Декабрь 2006 г. |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 09-09-2011 13:34 |
|
Хмурое утро, дождливый вечер… (старый рассказ) Никогда не был уверен в резонности опубликования этого старого, 20-летней давности рассказа. Тем не менее из того немногого, что я сделал в прозе, это наиболее близко к моему представлению о том, как это должно быть сделано. Скорее всего осадок по прочтении останется неприятный. Если нет желания его получить, лучше не читать. ***************************************************************** Хмурое утро, дождливый вечер… «…человек – это животное, которое умеет мечтать… Ведь согласитесь, это так мило, так забавно – иметь свою маленькую мечту. Человек – слабое существо, у него так мало в этой жизни». Матильда Штраус Уже который раз снился ему один и тот же сон… Уходящие в бесконечность холодные каменные стены, серое небо, бесцветное облако, уходящее за горизонт, мокрые мостовые тусклым полотном проплывают под ногами, воздух пропитан сыростью. И вдоль стены проходят люди в серых пальто, смотрят друг на друга воспалёнными глазами – и облизываются… Он сидел на краю кровати. Разбросанные в беспорядке волосы слиплись от пота. – Что за наваждение? Он достал со стола папиросу и закурил. Горький дым обжёг язык. Волнение понемногу улеглось, и озноб утих. Часы тикали как ни в чём не бывало, и ему на мгновение подумалось, что вот так именно тикали часы и двести лет назад, и триста, и именно так, тихо и равнодушно, будут тикать и через семьдесят лет, время всегда идёт, и в самом его протекании таится какая-то жестокая безмятежность… Рыжий кот Агригент незаметно подкрался к хозяину и уселся в ногах, зажмурив свои огромные глаза, прижался шерстью к ноге и лежал неподвижно. Николай встал и подошёл к окну. Погода не радовала: огромная туча чёрной тенью нависла над землёй, шёл дождь. И они видел лишь движущиеся в разных направлениях зонты. По узкой улочке, на которую выходило окно, проехала одинокая машина. Резкий автомобильный сигнал, какая-то дряхлая старушка просеменила прямо перед надвигающейся громадой автомобиля, водитель высунул голову из кабины и прокричал ей вослед что-то нелестное, что именно – не было слышно. Стояла тишина, и только часы тикали на столе, и дождь ронял свои звонкие крупные капли на жестяной подоконник. Кап… упала капля… кап… стучит жесть… кап-кап… барабанная дробь… кап… стучит в ушах… Кого-то успокаивает, а кому-то и действует на нервы… Всё зависит от случая, настроения, жизненного тонуса… кап… кап… тик-так… кап… тик-так-тик-так… кап… Чайник, поставленный загодя Николаем, вовсю кипел, выплёвывая ввысь густые клубы пара из своего подрубленного носика… Кот ходил по комнате, подняв трубою свой пушистый хвост, и обтирал своими боками мебель. У каждого своё: у кого-то хвост, а у кого-то подрубленный носик. Николай снял чайник с плиты, а сам всё думал о своих навязчивых видениях, пытаясь проникнуть в глубину их значения. Но ничего не мог объяснить. Руководитель колониальной экспедиции 1823 года в Центральную Африку сэр Ричард Дуайт Хиллз сообщал в своём отчёте о таинственном исчезновении членов экспедиции: «Первоначально мы полагали, что причиной сих исчезновений являются дикие звери, обитающие в изобилии в этих девственных лесах. Тогда мы приняли необходимые меры предосторожности, и выяснилось, что подданных Вашего Величества похищают туземцы. В настоящее время предпринято усиление охраны и выставлены дополнительные сторожевые посты». Известно, что до сентября 1823 года отчёты регулярно поступали в Лондон, после чего следы экспедиции были потеряны. Ни один человек не вернулся. Большая политика отвлекла внимание от таинственного исчезновения экспедиции. Следующая экспедиция была послана в те места лишь в 1839 году. Руководитель её, сэр Эдуард Блэкмор, был известен как человек сурового нрава и непоколебимой решимости. История сохранила свидетельство одного из немногих уцелевших членов экспедиции, некоего Джона Уоллеса из Йоркшира: «Мне чудом удалось выбраться из пут, которыми обвязали меня туземцы. Но я был настолько слаб, что не мог далеко уйти, и потому спрятался поблизости. Ужасу моему не было предела, когда я увидел, что туземцы заметили моё исчезновение. Они бегали вокруг того места, где я был привязан, и шумно кричали на своём варварском наречии. Однако почему-то они не стали меня разыскивать и не послали погони, благодарение Господу нашему Иисусу Христу, – ведь я был совсем рядом. Но то, что я увидел потом, я и сейчас не могу забыть, и не раз просыпался я от этих кошмарных видений, весь в поту, и ужас сковывал моё сердце стальными щипцами. Сои товарищи, мои бедные товарищи, которые так же были похищены туземцами, – они были выведены на поляну под звуки барабанов, а потом их привязали всех к одиночному дереву, стоявшему там, и под деревом стоял какой-то туземный идол в виде грубо отёсанного бревна. Туземцы принялись танцевать под гром барабанов, и ритм всё более ускорялся. И в довершение ко всему аборигены толпою бросились на моих товарищей и – о, ужас! – я не смею об этом даже сказать…» Николай пил чай, а тем временем мысли взвихрились в его тяжёлой голове и складывались в какой-то спутанный клубок. Надтреснутая чашка время от времени медленно подымалась к его губам и вливала в них порцию жидкости. Николаю вспомнился интересный случай, происшедший с ним не так давно. Он шёл по улице. Час был довольно поздний. Вдруг какой-то человек тронул его за плечо? «Простите, можно у вас спросить…» Николай вздрогнул тогда от неожиданности и что-то промямлил в ответ. Сказал, кажется: «Да, пожалуйста», – но получилось как-то размазано. Человек в чёрном пальто и широкополой шляпе, надвинутой на лицо, держал его за плечо и что-то говорил. Николай ничего не слышал, кроме испуганного стука своего сердца; в ушах стучало, словно кто-то бухал в огромный барабан. Откуда-то из глубины сознания Николай понял, что необходимо что-то сказать в ответ, и ни с того ни с сего брякнул: – А у вас есть документ, удостоверяющий личность? Незнакомец приглушённым голосом прошептал: – Ну что вы, какие у меня документы? У меня и личности-то нет… Вот, сами посмотрите… Он приподнял шляпу, и Николай, взглянув на него, увидел, что на том месте, где должно было быть лицо, ничего нет: гладкая щетинистая кожа и лишь где-то над самым воротником провал рта, обрамлённый яркими малиновыми губами. Каким-то чудом Николай вырвался и бросился бежать. Некоторое время он ещё слышал за спиной топот преследующих ног и визгливый голос: «Да постойте же, постойте…» Но вскоре всё затихло, и Николай очутился перед своей дверью… Чай, забытый Николаем, уже остыл. Кот кругами петлял вокруг табуретки, на которой сидел хозяин, и плавно покачивался при ходьбе. – Такая вот, Агригент, у нас с тобой жизнь. Кот промурчал в ответ что-то дремучее. – Да, дружище, каждый человек мяукает на свой лад… Мысли Николая, описав круг, опять вернулись к странным сновидениям… Ритуальное каннибальство было одним из распространённых обычаев в доиндустриальные эпохи. Например, индийский этнограф Рой Шанкар сообщал о том, что в некоторых племенах Центральной Индии некогда практиковалось ритуальное поедание отца в период засух. Считалось, что такое действие может способствовать приходу дождя и обильному урожаю на общинных полях. Для ритуальной церемонии старейшего и самого авторитетного члена общины, почитавшегося в качестве «отца» общины, облачали в торжественный наряд из молодых листьев одного из произраставших в той местности растений. Окружённый торжественным шествием соплеменников, «отец» восходил на «Трон Дождя», после чего хор молодых монахов произносил магическое заклинание, обращённое к небу. Далее «отец» исполнял на ситаре ритуальную музыку, во время чего все участники церемонии благоговейно склоняли головы и не имели права смотреть в сторону «Трона Дождя», ибо считалось, что в это время «отец» общается с богами, а смотреть на богов возбранялось, и всякий, нарушивший запрет, мог если не умереть сразу, то впоследствии накликать на себя и на родных все возможные беды и несчастья. Когда умолкали последние звуки ситара, участники церемонии по сигналу главного жреца кидались в сторону «Трона Дождя» и поедали «отца», выполнившего свою священную миссию. Христианские миссионеры в Центральной Америке сохранили в своих дневниках ужасающие описания чудовищного обычая, распространённого в некоторых индейских племенах. Там, когда разгорались межродовые распри, наиболее эффективным способом победить враждебный род считалось следующее: похищали из враждебного дома первородного младенца в последнем колене и ночью, при свете костра, съедали его. В ритуальном съедении младенца-первенца осуществлялся акт символического убиения враждебного рода. Христианская миссия боролась с этим обычаем огнём и мечом: когда обнаруживались подобные случаи каннибализма, отряды конкистадоров отправлялись в карательные походы и, бывало, ровняли с землёй целые индейские деревни. Тем не менее, обычай этот сохранялся, и сравнительно не так давно, в 1954 году, общественность Гватемалы была потрясена чудовищным злодеянием семейного клана Гарсия, которое было проявлением этого варварского пережитка, считавшегося давным-давно исчезнувшим. По свидетельству одного римского историка, в одном из готских племён было принято в случае, когда мужчина был импотентен и это грозило прекращением рода, чтобы этот мужчина съедал одного из родственников мужского пола, и это якобы должно было вернуть ему половую силу. Сам процесс происходил вдали от посторонних глаз. Участниками ритуала были исключительно мужчины: отец, дед и их братья, все по мужской линии. Процессия отправлялась в глухой лес и там дожидалась утра. Когда начинало светать, всё было уже подготовлено к проведению церемонии. В момент восхода солнца мужчина-импотент, облачённый в шкуру медведя, исполнял магический танец, после которого приступал к трапезе. Когда солнце восходило полностью, к ритуальной трапезе присоединялись все участники церемонии. Всё происходило в сопровождении музыканта, исполнявшего на лютне лёгкие танцевальные мелодии, что должно было в немалой степени способствовать успеху проводимого мероприятия… – Агригент! Что это ты так смотришь на меня? – Николай, остолбенев, вперил взгляд в своего кота. Кот улыбался, оскалив свои блестящие, будто крытые ослепительно белым лаком, зубы; а кошачьи глаза горели огненными кругами, в центре которых размещались острые, словно обезумевшие зрачки. – Агригент, не смотри на меня так… Николай, не отводя глаз от кота, начал шарить руками по сторонам. Кошачья морда растягивалась в стороны и всё более и более искривлялась. Глаза съехали на затылок, и ноздри нетерпеливо расширялись, пыхая паром. Кот слизывал языком слюну, капавшую изо рта, и щурился. Морда его всё более растягивалась: глаза превратились в узенькие щёлочки, уши куда-то запали, розовый язык раздвоился, как у змеи, и периодически выпрыгивал изо рта. – Агригент!.. – дрожащая рука Николая искала какого-нибудь тяжёлого предмета, но ничего не могла найти, вокруг было пустое пространство. Стены комнаты разъехались и уплыли в бесконечность. Потолок был где-то высоко-высоко, и оттуда, как из поднебесья, свисала электрическая лампа, пялившаяся на Николая своим единственным незрячим оком. А с котом происходили дальнейшие изменения. Остался только огромный рот с острыми зубами, раскрывающийся всё шире и шире и роняющий на Николая тяжёлые, липкие слюни. Язык своим раздвоенным жалом обхватил его шею и начал душить, а откуда-то сверху острый клык уже впился в череп, и смрадное дыхание, шедшее из глотки кота, обдавало жаром барахтающееся в невесомости тело хозяина. Последним, судорожным движением он попытался оторвать рукой лампу, но не достал её, однако каким-то невероятным образом выскользнул из цепких объятий и куда-то упал. Он провалился вниз, барахтаясь всем телом, и не за что было уцепиться, а огромная пасть исчезала в вышине, становилась всё меньше и меньше, и из этой пасти сиял маленький солнечный шарик… С громким криком Николай упал с табуретки и проснулся. Ошарашенный Агригент бросился прочь от хозяина и забился куда-то под диван. – Что это со мной? – Николай встал, держась рукой за ушибленную голову, и закурил… В 1928 году в Соединённых Штатах прошло почти незамеченным короткое сообщение в «Дейли стар» о серии страшных преступлений в Гарлеме. Жертв находили в полуобглоданном состоянии. Тогда полагали, что в этом виноваты крысы, большая колония которых обитала в подземных коммуникациях. В скором времени об этом забыли, и расследование дела было приостановлено. О случае вспомнили лишь через год, когда было совершено несколько подобных злодеяний в Лос-Анджелесе и был пойман полицией маньяк Витольд Снайфер, который во всём признался. Свои действия он объяснил тем, что у него в печени поселился какой-то злой дух, который периодически требовал от него человеческой крови. Клиническая экспертиза обнаружила у Снайфера органическое повреждение головного мозга и признала его невменяемым, а дело поспешили замять. Группа демонстрантов в течение двух недель осаждала департамент полиции и требовала смертной казни для маньяка, но вскоре страсти улеглись. В 1962 году страшная весть о событиях, происшедших в одном из родильных домов города Локарно, потрясла общественность Швейцарии. Молодая женщина, некая Матильда Штраус, была найдена в одной из служебных комнат в возбуждённом состоянии, а рядом с нею лежали останки съеденного ею новорожденного ребёнка. Впоследствии она призналась, что вот уже несколько лет носила в душе этот замысел. Она сказала: «Всем известно, что человек – это животное, которое умеет мечтать. И у меня была моя маленькая мечта. Ведь согласитесь, это так мило, так забавно – иметь свою маленькую мечту. Человек – слабое существо, у него так мало в этой жизни. А мне хотелось всю жизнь узнать, каково на вкус новорожденное дитя, ещё невинное и ничего не ведающее о мире, не познавшее ещё добра и зла и не вкусившее от древа познания. И вот моя мечта осуществилась. Я счастлива. И, знаете, это довольно вкусно, чем-то похоже на филе крокодила, как его готовят в ресторане… простите, забыла название…» Матильда Штраус была доставлена в психиатрическую лечебницу. Муж её, Иоханн Штраус, не выдержал потрясения, вызванного ужасным злодеянием жены и ещё более чудовищной гибелью маленького сына, и тоже был помещён туда же. Необычный случай каннибализма был зафиксирован Всемирной Организацией Здравоохранения в одной из бангладешских деревень во время эпидемии холеры, в 1963 году. Жители деревни, исповедующие какой-то древний языческий культ, пытались защитить себя от болезни тем, что съедали наиболее крепких и здоровых членов сельской общины. Якобы «дух здоровья» поселялся только в немногих отдельных лицах, из-за чего другие лишались благотворного действия этого духа, становясь беззащитными перед эпидемией. Съедение здоровых людей якобы возвращало гармоничное распределение «духа здоровья», и люди, совершившие каннибальский обряд, равнодушно относились ко всем опасностям и напастям. Совсем недавно весь цивилизованный мир вздрогнул, узнав о том, что центральноафриканский тиран Бокасса поедал втайне от внешнего мира вождей враждебных племён, обеспечивая таким образом концентрацию в себе всех сил властного начала. Политики, ещё недавно проводившие с ним переговоры, спешно бросились отмывать руки, осквернённые рукопожатием людоеда… Не ведающее отдыха тело Николая летало по комнате. В углу под самым потолком, запутавшись в паутине, висела улыбка врача. Глаза доктора Шульца зорко наблюдали за Николаем, словно пылая горячим одобрением, и в них сквозило насквозьное понимание. «Вы, Коленька, людоед, только пока ещё не знаете об этом…» «Что вы, доктор? Как можно?» «Можно, можно… Смотрите, вот и я сам…» Врач оттопырил верхнюю губу, и обнажились сначала один заострённый клык, потом другой… Сейчас верхняя губа доктора висела под потолком, подобно карнизу, а язык, незаметно отделившись от улыбки, вывалился из паутины и летал вслед за Николаем, облизываясь, слизывал по пути всё что попало, лизнул плечо Николая, оставил слюноподтёки на стене… «Держитесь подальше от крокодилов, пожирающих злаки; они и вас слопают в два прыжка, эти малютки-трясогрызы, ласковые ожидатели человеческого…» Деформированное пространство комнаты отражало свет с улицы, и язык летал по комнате, не отбрасывая теней. «Ах, доктор…» Николай упал, а улыбка врача медленно выбралась из паутины и подлетела к упавшему телу, сочувственно повисла над ним, держась коренным зубом за люстру. «Вот видите, Коленька!.. Да не бойтесь вы…» Николай отвернул лицо, и в ухо капнула ядовитая слюна. «Помогите!!!» Нечеловеческий возглас разлетелся по всем сторонам, будто стая пуль, но, встретившись со стенами, отразился рикошетом и вернулся обратно. «Агригент, спаси меня!!!» Но кот где-то забился в угол и не выходил. Он только мяукнул приглушённо, но вылезти побоялся. И тут Николай зевнул. Человек – странное существо. Какие бы удары судьбы ни обрушились на него, в какое бы море удовольствий ни окунул его злой рок, в любое время года, в любое время суток, в любое время жизни, при любых обстоятельствах, всегда – он зевает, причём зевает сладко и широко, и в самый момент зевка его лицо посещает неописуемая в словах, беззаботная, необъяснимая радость, торжествующая радость самости. Пока рот Николая был открыт, улыбка врача Шульца медленно опустилась в его гортань и принялась ощупывать поверхность, натыкаясь на выступы и пощипывая их. Откуда-то из глубины горла Николай услышал глухой, безъязыкий смех, затем приглушённый заутробный голос: «С горлом у вас, Коленька, всё в порядке. Вы безболезненно сумеете проглотить человека…» Николай закашлялся. «Да не дёргайтесь вы, мне же больно!» Улыбка врача приникла к внутренней стороне левой щеки и растопырила её. «Не надо так волноваться». Язык тем временем лизнул ухо Николая и облизнулся: «Ох, как вкусненько…» Ветер скользнул по занавескам и приподнял их. Краем глаза Николай увидел, как маленький смешной человечек в красном шутовском колпаке танцует на высоковольтных проводах. Он будто переминался с ноги на ногу и прыгал с одного провода на другой, балансируя всем телом и пытаясь сохранить равновесие. В конце концов ему это не удалось, и он беззвучно упал вниз, безуспешно попытавшись ухватиться рукой за провод. Через несколько секунд Николай услышал внизу глухой стук. Улыбка врача, вынырнув из моря слюней, встряхнулась и выставила напоказ свой ослепительный клык, с которого свисала капелька крови. «Простите, Коленька, я вас слегка поцарапал». Николай захлопнул рот и услышал громкий стук челюсти о челюсть, заглушивший истерический визг прищемленной улыбки. Улыбка Шульца теперь скособочилась и свернулась в гримасу. «Ой, Коленька, вы делаете мне больно…» Николай схватил её за краешек рта и, дёрнувшись всем телом, разгрыз её пополам. Смачно причмокивая, он принялся грызть пищу и, прожевав, проглотил. Остаток улыбки, кровоточа, извивался в руке Николая, облизываемый разбушевавшимся языком. Кот Агригент, в ужасе сжавшись в комок, сверкал глазами из-под дивана. Энергичным движением руки Николай запихал себе в рот остаток улыбки и судорожно разжевал его, потом выплюнул. Язык принялся тут же слизывать лужу розоватой слюны. «А где же тот человечек в красном колпаке?» Николай вскочил и бросился к окну. Распахнув створки, он встретил лицом ознобляющий порыв ветра и рассыпанные в нём мёрзлые капли дождя. Он глянул вниз: стена дома, отливая матовым каменистым блеском, уходила в беск |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 10-09-2011 01:29 |
|
Старинное вечернее прение – Ну что? Настал момент расплаты? – За что расплаты? – А за то, Что нагло пропил ты зарплату, Меня оставив без манто. – Какого? Ничего не знаю. – Ах, ты не знаешь! Получи!!! И вот: в церквушке, где-то с краю, Горит огарочек свечи. 9 сентября 2011 г. |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 15-09-2011 02:43 |
|
Червивые сундучки Ну что, откроем наши сундучки! Сокровищ в них! – у дурака махорки, Наверно, меньше. Сорваны крючки, Замки трещат, отскакивают шпонки – И что мы видим? Перед нами ларь, В нём полчища химер, возня за место, Тщета тщеты, и набухает тесто Злотворных грёз, распространяя гарь И копоть… Где сокровища? Где звон Литавр? Где торжество предвосхищений? Нет ничего. В ларце иной закон: Там лезут гады изо всех ущелий, Движенье Броуна, сплетённые в клубок, Кипят слюдой стремления и чувства. Сокровищ нет! Там немощно искусство! И царь горы – безумный Колобок… 14 сентября 2011 г. |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 23-09-2011 02:32 |
|
Осеннее всесожжение В осенних домнах краски жёлты. По вечерам, по вечерам Скрипят задумчивые болты, И слышен шелест телеграмм. «Пылай костром, беснуйся, осень!» – Вскричал поэт-авангардист. И кто-то вслед, чей вид несносен, Швырнул записку в неба просинь, Пришпилив к ней кленовый лист. И увяданьем естества Горела прелая листва. И проступающим скелетом Зияла в сумерках Москва. 22 сентября 2011 г. |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 24-09-2011 01:41 |
|
Знали бы только птицы III Истины нет. Есть лишь мир и клевер, Сладкий запах медовый И от него мурашки, Солнечный свет И ползущие тихо на север Мирной процессией Облака-барашки. Есть ещё шмель. Он, словно бочонок с сахаром, Плавает в утреннем воздухе И на цветок садится. Истины нет и не будет. Но клевер безумно сладок! Восхитительно сладок! Знали бы только птицы… 23 сентября 2011 г. |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 29-09-2011 14:02 |
|
Призрак капитана Нельсона пробираюсь как-то лесными тропами собираю грибы и ягоды вдруг слышу – за спиною шорох хрустнул тоскливо сучок оглянулся – а там призрак капитана Нельсона прошёл спину ссутулив мимо опираясь при ходьбе на корявую палку даже не посмотрел на меня 29 сентября 2011 г. |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 08-10-2011 02:25 |
|
неуёмная отрадность в осенней избушке наступили дни великие прекрасные отовсюду пламенеют очи ясные предводитель крепышей в дальней волости поедает грибы не первой молодости перед ним гусыней-лебедью хозяюшка называет его «мудрым зайчиком» красит праздники его неспешной речью а сама украдкой следит за печью шебуршит кочергой в печи огненной ворошит в ней древесное топливо и вливается угар беспечной радости в океаны умильной отрадности в коренастом чугунке каша булькает под хозяйский матерок с прибаутками славно булькает просто сказочно а где порох хранил – никому не сказано командир косою острой навострил ушко отправляя в укромность взволнованную волнушку или – чем чёрт не шутит! – рыжик огненно-рыжий с улыбкой добропорядочной но бесстыжей песнопения пьяных долетели издалека десертом к хищению ещё одного грибка а вдали за плетнём лебеда да полынь черенками упёрлись в поднебесную синь 7-8 октября 2011 г. |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 04-11-2011 01:17 |
|
Меланхолическая апологетика духовного мятежа Для просветления духа мятеж полезен. Это как средство излечения от болезни, Как очищение от замшелых наростов плесени, Даже если придётся пройти по лезвию. Слишком легко заблудиться в сутолоке напрасной, Там потеряться - и там навсегда остаться. Главное - в мелочах бы не раствориться, не закопаться, И чтобы кровь не обернулась томатной пастой! 4 ноября 2011 г. |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 07-11-2011 17:30 |
|
Месяц ноябрь, число седьмое, день графа Дракулы Наше прошлое вновь обернётся дурным маскарадом, Пролетарской обманкой. Говорят, что иного не надо (Или просто не дали?), – и тонкие ветки осин За окном неподвижны. Мощам в мавзолее не спится, И средь шумного бала глумливо корячатся лица Обещанием новых трясин. Верно, нам не дано увидать то, чего мы ещё не видали. Осень вертится кругом. Посмотришь в грядущие дали – Там всё то же: смертелен былого укол. В чьих-то жадных руках телеграфы, вокзалы и почта До сих пор остаются. И нам воздаётся за то, что Так и не был заточен и вогнан разящий осиновый кол. 7 ноября 2011 г. |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 08-11-2011 23:20 |
|
Радостное побренчание экстраваганта Не набраться ль мне отваги и смелости, Чтоб прожить остаток дней в оголтелости? Чтобы лица побелели как мел, Восхищённо удивляясь: «Обалдел!» Вкруг меня бы все кричали и галдели И как мантру повторяли: «Оголтелый!» Там и циник бы кометой подоспел, Брови домиком: «Неужто голых тел?» И сказал бы я с улыбкою дантиста – Многокрасочно, журчаще, серебристо: «Это вам не восковая, моксель, спелость, Это – мудрость и проверенная зрелость! Не какая-то посредственная серость, А роскошная, большая оголтелость!» Ничего ни у кого б я не просил, Но, как дождик, моросил и моросил. 8 ноября 2011 г. |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 14-11-2011 11:30 |
|
Из «Песен экстравагантов» Гармония не в том, чтоб написать картину и в годы смутные запечатлеть пером гримасу современного кретина, чей призрак бродит за окном. Она не в том, чтобы, бренча на лире, порывы дерзкие в соседях пробуждать и в диких джунглях городской квартиры явлений просветления ждать. Не лучше ль праздностью покой в себе баюкать, ход отражений в зеркалах застукать, всему воздав по краскам и цветам! И видеть, как вокруг узорчатые тени коньков, мальков, тропических растений вовсю резвятся тут и там. 14 ноября 2011 г. |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 18-11-2011 12:19 |
|
Странная встреча II В родном краю денёк такой погожий! А ты шагаешь с монотонной рожей По улице, и катятся повозки С возницами – фуражки набекрень! – И пролетают, не остановившись, А ты, с толпою нераздельно слившись, Идёшь себе вперёд без остановки, Гуляешь и гуляешь целый день. Но разве ж может эта монотонность Не разорваться бомбой многотонной, Явлением такого феномена, Который враз беспечность пресечёт! И вот мадам с улыбкой комиссара, Явившись из вселенского кошмара, Из недр толпы, как буйная сирена, Широким фронтом на тебя течёт, С авоськами, раскинувшись в полмира. Тут не спасёт аттическая лира! И не поможет монотонность рожи Наглядною безвредностью своей. Понятно, что с такой не разминуться, Что суждено удариться, столкнуться. Ты ясно это чувствуешь всей кожей И не поёшь как райский соловей. Ты весь застыл, как вкопанный, в испуге. Ты дал бы чаевых такой подруге За то одно, чтоб дивный её образ Тебя вовек нигде не посещал. Она же прёт с бульдозерною прытью, И, натянувшись тонкой звонкой нитью, Какой-то нерв, за жизнь обеспокоясь, Отчаянно в тебе заверещал: «Как страшно в зарослях посада городского Бродить в потоках месива людского! Чуть зазеваешься – и унесёт в низины Теченьем мутным человечьих вод. Чуть отвлечёшься – и одним движеньем Снесёт туда, где бледным отраженьем В колёсах пробегающей дрезины Твой утлый челн преставится». И вот Ты видишь: женщина громадой наплывает! В её мозгу туман сплошной гуляет – Не так, как ты гуляешь по бульварам, А гулкой накрывающей волной. И знаешь точно ты: не увернуться, Не уцелеть, не выжить, не проснуться… На этом я с тобой и распрощаюсь: Прощай, безвестный городской герой! 17 ноября 2011 г. |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 17-12-2011 16:22 |
|
Мы проходим по жизни, озираясь по сторонам… Она стояла под ветром, лёгкая и воздушная как поцелуй, окаймлённая гривой летучих золотистых волос, весёлая и беззаботная, ловила воздушные потоки, несущие невесть куда ароматы лета, среди цветов и пчёл, стояла и молчала, стройная и невесомая, будто готовая взлететь туда, где лени во прорывается сквозь тишину их нестройный гам, где стремительно несущиеся тела в перьях исчеркали небо своими замысловатыми траекториями, где ласковая синева нежно обнимала посланцев юга и севера, ангелов с точёными клювами и строгими бумажными силуэтами. Там, в беспредельной глубине трепетно дрожал плавающий в мягких лучах солнца воздушный змей, и чуть заметная нить уходила в заросли шиповника, откуда доносился приглушённый смех, вобравший в себя и невинную чистоту детства, и восторженную похоть юности, и трескучую затёртость старчества, вместивший силу и бессилие, безудержную свирепость и угасающий во пламени свечи предпоследний стон, и плач, и крик, разрывающий ветхое сердце, и вздох, растлевающий душу. Кто-то безудержно хохотал над прелестью жизни, смеялся над чистотой неба и свежестью васильков, поднял голос на тишину трав, судорожно захлёбываясь свежим воздухом и выплёвывая его обратно, и снова задыхаясь, ржал лету в лицо, бесстыжий маленький проказник с костлявыми руками и согбенной спиной, мерзко хихикал и издевался, запустив в небеса скользкого, липкого змея, и тень змея, дёргаясь и прыгая по земле, на малый миг ложилась на ступни девушки, устремившей взор ввысь. А она стояла, нежная и хрупкая, с рогаткой в руке, и ветер мягко ласкал её кожу и трепал шёлковое платье, целовал вскользь её босые ноги и пригибал к ним тихо шелестящие травы, она стояла и молчала, гордая и молчаливая, пристально устремив воспалённые глаза на змея, вдыхала чудесные ароматы, чуть качалась, словно в лёгкой полудрёме, словно юная берёза на склоне холма, чуть приоткрыв рот и брезгливо оттопырив нижнюю губу, вся в веснушках, как в солнечных зайчиках. Мысли лениво плескались в её голове рыбами, на миг бросающими отблеск серебристых чешуй и тут же уходящими в глубину, чтобы исчезнуть там, в этой бездонной бездне, до поры до времени, притаиться за тяжёлым подводным камнем, забраться в ил, а потом вдруг всплыть, в самый неподходящий момент и в самых неподходящих обстоятельствах, оставить беглый росчерк пера в рукописи дум, кого-то насмешить, кого-то напугать, кого-то заставить демонстративно отвернуться и удалиться прочь подобру-поздорову, кому-то внушить опасения за своё достоинство или за свою жизнь. Мысли плескались, затевали весёлые хороводы, разбегались и сбегались, играли в чехарду, ссорились друг с другом, вздымая кулаки и брызгаясь слюной. А тем временем руки жили вполне самостоятельной жизнью. В одной удобно лежала старая ветвистая рогатка, другая же свободно перемещалась вдоль тела, то поправляя воротничок, то отбрасывая со лба непослушную чёлку, то почёсывая подмышку, то забираясь в ноздрю или в ухо и совершая там вращательные движения. А вокруг была тишина, нарушаемая лишь далёким смехом, и не будь этого смеха, тишина была бы волшебная, таинственная и завораживающая, – так тихо бывает очень редко, в трёх исключительных случаях: (а) когда вот-вот грянет гроза, тучи уже сгустились и тень стремительно наползает на землю, ветра ещё нет, и пока божественно тихо; (б) когда кто-то в кругу друзей, гостей или близких, увлекшись оживлённой беседой и оказавшись всецело во власти своего неугомонного языка, вдруг ляпнет что-то такое, отчего все вокруг замрут на несколько секунд, как статуи в музее восковых фигур, застынет и сам проболтавшийся; так и будут они сидеть с застывшими лицами, открытыми нараспашку ртами и расширившимися в молчаливом ужасе глазами, не в силах разорвать эту магическую тишину, не находя ни слова, ни жеста, а тем временем в самой атмосфере встречи зреет потихоньку некий аромат, лёгкий запашок, какой-то неуловимый дух, который всё нарастает, ширится, набирается сил, чтобы по завершении этой тихой минуты недобрых предчувствий разнести вдребезги вечер, – и вот уже минут через пять виновник удаляется словно бы тайком, пригнувшись ускользает в коридор, за дверь, на улицу, и там уже хватается за голову и кричит что есть духу: «Гулять так гулять! Такси!»… Хотя нет, ничего подобного! – он не кричит, не рвёт на себе волосы и не вступает в поединок с прохожими, он прячет голову в плечи и вот таким образом, спину согнувши, ковыляет прочь, не находя себе места, слоняется по улицам, ощущая, как в голове расползается тесто; третий исключительный случай божественного безмолвия – это (в) когда девушка с золотистыми волосами и веснушчатым личиком, поглаживая пальцем у виска, шепчет пересохшими губами: «мы – проходим по жизни – озираясь – по – сторонам – мы – озираясь – по сторонам – проходим – мы…» Тихий ветерок трепетно касается её просветлённого лица и задевает гневную складку между бровей – тем не менее она улыбается и с радостью подставляет себя тёплым волнам воздуха, а самостоятельной жизнью живущая рука отрывается от виска и легко соскальзывает вниз, с шелестом задевая развевающееся платье. На платье чернилами выведена корявая надпись, несколько местами расплывшихся неровных букв, и надпись эта гласит: «Не судите строго – ибо я в руках Его!» На левом плече маленькая аккуратная татуировка, сделанная рукой заказного мастера из Вологодской области, одинокая и непритязательная буковка, всего лишь буква и больше ничего, скромный компонент алфавита, того самого, которому обучают малышей в начальном классе строгие учительницы со скрученными в пучки волосами, маленькая буковка, едва заметная в кромешной темноте ночного переулка, совсем незаметная под аркой, ведущей в глухие внутренние дворы, где по ночам изредка раздаётся стук подкованных башмаков: буква «я», – даже не заглавная, не прописная, а строчная, выведенная неровным детским почерком. Образец был взят по её просьбе из «Рабочей прописи», случайно найденной в тёмных закоулках, где неудачливые ученики хоронят дневники с двойками, старые ластики и до смерти изгрызенные карандашики, а девочки находят записки от подруг, в которых сообщается, где в ближайшие дни ребята будут проводить очередные испытания взрывчатых веществ. В одной из таких записок чьей-то детской рукой было выведено: «Скора ф палях сирёшка и мишка будут апять правадить испытания. я наверна ни приду. маша». Девушка с золотистыми волосами и воспалёнными глазами, татуировкой на плече и тщательно умытым лицом, стояла, омываемая лучами солнца. Не дрожала рука её, крепко сжимающая рогатку, и не сбегала слюна с её пересохших губ. Свободная же рука потихоньку подобралась к носу. Радостный, заливистый смех доносился из-за кустов шиповника. Летал змей, летали птицы, летали пчёлы вокруг, собирая мёд. Девушка скатала шарик и, изящно подбоченившись, слегка отставила опорную ногу, грациозная и элегантная, подняла руку с рогаткой и, натянув резинку, точным, отточенным в тренировках движением запустила снаряд в змея. Через пару мгновений послышался тихий шлепок попадания, затих жизнерадостный смех в кустах, и почти одновременно в небе раздался взрыв. Клочки воздушного змея медленно опустились на землю, а кое-что было унесено ветром дальше, в поля… Девушку звали Аделаидой. В кустах прятались Серёжа и Миша. Маша, Рита, Фламинта и Шлята на испытания так и не пришли. Золотистые волосы частично обгорели… Девушка сидела среди бескрайних полей, мечтательно опустив глаза, сидела, опалённая солнцем и гарью, и тихо шептала: «мы – проходим по жизни – ибо – озираясь по сторонам – не судите строго – скоро – мы – наверно не приду – опять проводить испытания – я Аделаида – девушка с золотыми волосами – рыба ушедшая в глубину – ибо в руках Его – сижу в полях – молчу – я вечность – озираясь по сторонам – наверное – я…» 1993 |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 27-12-2011 18:34 |
|
Видение ангелов со стальными перьями Инсульты и инфаркты, невриты и нефриты. Сколь неказисты факты, где бродят неофиты Движений просветленья и, просветляя души, Своим призывным пеньем им окормляют уши! Блестит в лучах закатных стальное оперенье, Сквозь дыры и заплаты сочится сок елейный. То ангелы в пустыне взывают трубным гласом, Да так, что сердце стынет и остывает разом. Гремят стальные перья, сверкая сном кинжальным: «Хотели просветленья? Так получите жало! Мы вам благословенье, а вы отдайте души!» И крылья, как пропеллеры, вразнос кромсают уши. «Нет, вас мы не хотели! Нам лишь хотелось в сказку». «Так в сказку и летите на солнечных салазках! Туда, где зимний воздух! Вперёд и без оглядки! Сквозь снежные заносы – в хрустальные порядки! Вперёд, вперёд, за Солнцем! Свершится час расплаты! Он будет непременно. Вам нравятся закаты». 2011 |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 06-01-2012 15:47 |
|
Стихи случаются порою не напрасно... Стихи случаются порою не напрасно, Но чаще – пыль и суета сует. То ввысь летишь на облаке прекрасном, То глупой рожей бороздишь паркет. То связкой гирь волочатся по строчкам Слова бессмысленной унылой чередой, То вдруг цветы попрут из зябких почек, И рвётся пляс из запятых и точек, И скачет ритм как зайчик заводной. 2010-2012 |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 21-01-2012 03:04 |
|
Чьё-то бренное тело Окропили водицей, Бездыханное тело, В терпком воздухе мая, И склонились над ним Молчаливые лица, Просто тихо склонились, Чудес ожидая. Неподвижное тело На настиле лежало, Чьё-то бренное тело В снежно-белых одеждах, Что-то в воздухе зыбком Чуть заметно дрожало, То ли ветер дышал, То ли тлела надежда. На настиле лежало Чьё-то бренное тело, И не видел никто, Как душа отлетела, Вознеслась к вышине, Долетела до Рая… Кто-то тихо бубнил, Что вода-то живая… 2010-2012 |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 19-03-2012 00:58 |
|
Лесная печаль в Трансильвании Двое добропорядочных гномов, Ловко орудуя один кочергой, Другой топориком и кувалдой, Действуя с огоньком, По-скаутски, Разнесли вдребезги Избушку старика Дракулы. Раскурочив хату, Приосанились, спички достали, Чиркнули пару раз, Подожгли руины. Потом постояли ещё для приличия, Созерцая, как хлам пламенеет, Отряхнули пыль с сюртуков И отправились восвояси Обедать. Когда вечером Вернулся из леса старичок Дракула, Руины ещё тлели дымно и смрадно, Головешки ещё пылали. Постоял, сокрушенно пожал плечами, Плюнул с досады И прошептал отрешённо в пространство: «Во мудаки-то!» 18 марта 2012 г. |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 07-04-2012 17:53 |
|
Первый венок стихоидов Вряд ли возможно назвать эти тексты стихами. Поэтому они названы стихоидами. Стихоид – это короткое психоделическое произведение, созданное с привлечением технического средства «Помощник поэта», предоставляемого сайтом «Стихи.ру». Работа с этим «помощником» строится так: автор вводит первые две строки катрена, щёлкает на кнопочку, и «помощник» предлагает по несколько вариантов третьей и четвёртой строк, из которых можно свободно выбирать подходящие. Варианты не всегда в рифму, иногда их вообще нет. Чьи это строки – неизвестно. База «помощника» небогата. Польза этих технических предложений в том, что иногда они позволяют придать стихотворению поворот, до которого автор сам бы не додумался. Когда один катрен готов, можно таким же способом изготовить следующий. На выходе получаются небольшие тексты, после чего они слегка редактируются и отшлифовываются (но не сильно). В удачных случаях третьи и четвёртые строки в каждом катрене могут быть оставлены в том виде, в каком их предложил «помощник». Однако чаще их приходится переделывать. В итоговых текстах, таким образом, присутствуют в более или менее нетронутом виде чужие строки, составляя в них около 10 процентов. Их оставление диктуется естественными требованиями той своеобразной гармонии, без которой стихоид теряет свою прелесть. Ради максимизации психоделического эффекта всякие претензии на логичность и рациональный смысл безжалостно отбрасываются. Иначе говоря, стихоид – глубоко иррациональное произведение. Стихоиды лучше всего упорядочивать в виде «венков». В отличие от «венков сонетов», эти «венки» сплетены кое-как. Итак, первый «венок» сплетён. Будет ли второй – неизвестно. PS: Тому, кто надумает предаться этой забаве, полезно будет знать, что при раскрепощённом воображении такой венок изготавливается за час. *** Летают страшные сапфиры Под бесприютным потолком, Но их затмили псы-кумиры, Косяк проветрив молотком. Нет, нам не страшны наши годы! Вовсю гудят колокола – Даря то радость, то невзгоды – Динь-дон! – над крышами села. Но что за шум! Явился кто-то Из балюстрады боковой: Большой, солидный, деловой, И пахнет вишней и войной. О, ты, отважный португалец! Скрипи во тьме как дверь сама! А рядом – футболист-засранец Страшнее, чем безумья тьма. ***** Мы хлебы голубю крошили, Да так, что порох похудел. Дрожа от ярости, тащили. Как жук навозный он сидел. А в тишине, под облаками, Росли грибы, как саранча. Ах, вы летаете ночами, Зачем-то снизу вверх урча! Причуды матушки-природы Нас никогда не подведут: Ещё спешат в леса народы, Друзья – помогут и поймут. *** Нам на чайник большой наплевать, наплевать, Всё равно никогда нас никто не поймёт. Свечи в каждой руке! что ж, пора умирать)) Только голос вдруг твой налетит и сожмёт! Это он налетит, как чугун заводной, И раздует пожар в беспросветной избе. Но ведь счастлив я был только вместе с тобой. Есть ли горше года в нашей общей судьбе! *** Какие сладкие кумиры Топорщатся в саду! Дано ль услышать трепет лиры, Грохочущей по льду? Но нас не любит телогрейка С обвисшего плеча. Нужна кому-то батарейка, Обнимет сгоряча… *** Расшалились в лесу акробаты, Так и скачут по свежим пенькам. Принесите скорее канаты! Помогите упасть паренькам! Но никто нас, похоже, не слышит. Мы забыты теперь навсегда. Кто-то тихо и яростно дышит В ожиданье большого дрозда. *** Кому теперь поверить в этом мире, Где даже друг враждою окрылён? (Которого уж нет давно в помине За то, что я тобою вдохновлён.) Кого искать за тростниковой бездной? К кому прийти с платочком для слезы? Над суетой и глупостью помпезной Я чётко слышу признаки грозы. *** Крошатся старые липы, Снова уйдя в порошок. Слышны их жалкие скрипы, Как прошлогодний стишок. Весело празднуют полдень Трое огромных коней. Путь для безумья свободен! Тихая радость теней. *** Упившись свежестью кумыса, Страдает молодой поэт. В казарме грязь и бродит крыса, Приметив лунный силуэт. Он так заманчиво фриволен, Дрожит протяжная рука. Подобно ветру, в поле воин Сверкает лезвием клинка. *** Не почитать ли нам Акутагаву Пред тем, как дань подушке принести? Иль, опершись на юную агаву, Дать вожделенью время расцвести? Ах, к чёрту книгу! сон ещё трепещет В объятых страхом грозовых глазах. От строк простых и солнце ярче блещет, И ум простой купается в слезах. *** Кропотливо коза над вареньем сидит. Разве трудно её изумленье понять! Вслед за палочкой воздух медово гудит. Ты не будешь её просто так догонять. У неё ведь свои и урок, и закон. Непреложность медов - бастион красоты. Я хочу, чтоб скорее закончился он И сладчайшей слюдой соскользнул с высоты. *** Во сне глухом явились нам портреты, Чтоб всей великой яркостью своей Запечатлеть нетленные приметы Застенчивых людей. С них напряжённо смотрят чьи-то лица – Иным из них по многу сотен лет – И думают, что это мы им снимся, Что нас здесь нет. апрель 2012 г. |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 26-05-2012 03:27 |
|
коло-около-колокол (полушёпотная пробормоталка) осколками коло около околицы околачивались колокола-комсомолицы околевающие от колотуна богомолицы кто колышется – а кто и колоколится о кол колотушками колотились колоннами оголёнными колосились хорохорились сколами скалами огласились клокотливыми оскалами поколику молились колдовали колыму молока в кулёк накурковали угольком колёсико крохотно наваяли а окольно наяву ли – не объявляли 26 мая 2012 г. |
| Страницы: << Prev 1 2 3 4 Next>> |
|
| Театр и прочие виды искусства -продолжение / Стихи,которые сочиняют форумчане / Владимир Николаев -это стоит читать |