Страницы: 1

Автор	Сообщение
Master_Terion Гнев. Сообщений: 2556	Добавлено: 08-08-2009 16:51
	НАЗВАНИЕ: В самых неожиданных местах. АВТОР: Cal reflector ПЕРЕВОДЧИК: Маста ФЕНДОМ: Code Geass ГЕРОИ: Лелуш Л. & Тянь Цзы ЖАНР: дружба, H/C ДИСКЛЕЙМЕР: ничего моего, как обычно. ПРИМ. ПЕРЕВОДЧИКА: перевод, кажется, кривоватый) Лелуш стоял у небольшой гостевой комнаты, слушая тихий плач за дверью. Лидер Ордена Черных рыцарей доставил заложнику ненужное беспокойство, сам того не желая, тем более, что впереди маячили большие проблемы. Но чем больше он об этом думал, тем больше его это волновало. Похоже, подделка Императором его воспоминаний имела неожиданный побочный эффект в виде появления сочувствия к людям, которое он уже давно стремился забыть «Возможно, я не смогу быть хладнокровным революционером». Он нажал кнопку и открыл дверь. Девушка с волосами цвета снега, все еще в своем свадебном платье, сидела на кровати, вытирая слезы в глазах. Когда она увидела, кто зашел в комнату, в ее взгляде появился страх. Подняв руки в знак своих мирных намерений, Зеро медленно шел к центру комнаты. В трех футах от нее, он стал на колено и поклонился, одной рукой сняв свой шлем. Позже, он мог использовать свою силу, чтобы заставить ее забыть все, но сейчас Лелуш хотел успокоить ее. - Я прошу прощения, ваше высочество, за все причиненные вам неудобства. Глаза Тянь Цзы расширились при виде лица Зеро, он оказался намного моложе и справедливее, чем она представляла. Улыбнувшись так мягко, как он мог, Лелуш протянул ей открытую ладонь, на которой лежал красный бумажный журавлик. После секундного колебания, девушка прошла вперед, чтобы взять предлагаемый подарок. - Одна девушка имела обыкновение делать их и дарить мне. Она говорила, что как только ты сделаешь достаточно, твое желание исполнится. Страх медленно уходил, пока девушка исследовала простую, но все же изящную работу. Тонкие пальцы крутили журавлика – она внимательно рассматривала работу Лелуша. Мгновение спустя, она вернулась к своему похитителю. - Ты – муж Кагуи. Принц моргнул, прежде чем начать посмеиваться. - Кагуя – мой друг. Слезы были полностью забыты, а лицо Тянь Цзы сияло в восторге. Пять минут спустя, после того, как он мягко вытер ее лицо от дорожек слез, они долго говорили о их общем друге (кто оставил маленькую императрицу немного смущенной, поскольку она была уверена, что ее лучший друг отправилась встречать своего «мужа») и о мире снаружи. Когда беседа повернулась к недавним событиям, к Тянь Цзы вернулось прежнее настроение. - Я не хотела выходить замуж за незнакомца. Я сказала им это, но никто меня не слушал. Они говорили, что это для блага страны. Лелуш понимающе кивнул. - У меня есть друг с аналогичными проблемами. Она старше тебя, ближе к моему возрасту, и ее отец и мать хотят выдать дочь за того, кто поможет восстановить репутацию семьи. Девушка наклонила голову, очень заинтересовавшись. - И что произошло? - Ну, она, конечно, была против, поэтому изобрела множество способов отпугивать своих поклонников. Один раз, она запустила улей пчел в столовую… Еще раз, она разлила клей на стуле, и пришлось вызывать плотника, чтобы освободить его, но он все равно остался с большой дырой на брюках. Императрица начала хихикать, ее сердце было полно восхищения изобретательностью девушки и желанием когда-нибудь встретить ее. После еще нескольких рассказов о деяниях Милли, настроение девушки было полностью восстановлено. Счастливо вздохнув, она с улыбкой повернулась к своему похитителю. - Спасибо, я не была так счастлива с тех пор, как ушла Кагуя. - Ты ее еще увидишь, я обещаю. Улыбка маленькой императрицы стала шире, пока она пристально смотрела на Лелуша. - Теперь я понимаю, почему она всегда говорила о тебе с таким счастьем. Я хочу… Предложение затихло, и Лелуш увидел, как на щеках его компаньона появился слабый румянец. - Я хотела бы выйти замуж за кого-то вроде тебя. На мгновение ошеломленный этими словами, Лелуш снова встал перед ней на колено, и, взяв ее руку, поцеловал тыльную сторону ее ладони. - Ваше высочество, вы заслуживаете намного более лучшего, и однажды вы встретите достойного вас джентльмена… хотя я сомневаюсь, что кто-либо сможет даже приблизиться к этому уровню. На этих словах лицо маленькой императрицы вновь засияло удовольствием. Несколько часов спустя, когда армия Китая под командованием Ксинке оказалась на подходе, и для захватчика и заложника пришло время продолжить путь, Лелуш нашел свою жертву смотрящей на него с беспокойством во взгляде. - Увидимся ли мы вновь? Он надел свою маску, он снова был Зеро, и все же человек внутри него нашел себя неспособным оставить девушку в состоянии меланхолии. Для тех, кто не имеет власть, во что может быть оценена надежда? Быстро оглянувшись и убедившись, что внимание всех приковано к другим местам, он наклонился и соединил их мизинцы в замок. И тогда, среди предательства, интриг и заговоров, новое обещание было дано. КОНЕЦ Цитировать
Master_Terion Гнев. Сообщений: 2556	Добавлено: 08-08-2009 16:51
	НАЗВАНИЕ: Съедобный каучук. АВТОР: HappyOrange ПЕРЕВОДЧИК: Маста ФЕНДОМ: Code Geass ГЕРОИ: Лелуш Л. & Наннали Л. ЖАНР: юмор/основной ДИСКЛЕЙМЕР: ничего моего, как обычно. ПРИМ. ПЕРЕВОДЧИКА: рейтинг оставлен от оригинала. - Онии-сама, что такое презерватив? Лелуш внезапно выронил карандаш. Конечно, он ослышался. Разве могла его невинная сестра сказать это слово? Он отвернулся от своей домашней работы и улыбнулся. - Ты что-то сказала, Наннали? Он сидела в своем инвалидном кресле, ее глаза были закрыты. - Пожалуйста, расскажи мне, что такое презерватив. Он был полностью парализован. Его лицо стремительно побледнело, как только он услышал сорвавшееся с ее губ слово. Кто это был? Или что? Какой источник развратил ее, чтобы она сказала такое грязное слово! Это было совершенно непростительно! Кто во всем мире мог бы сказать такое этой невинной девушке! Настала тишина, в то время как Лелуш искал ответ, который не будет побуждать девушку углублять свои познания в данном направлении. Он был гением, не так ли? Манипулировать словами, чтобы утолить ее любопытство. - Онии-сама? – Голос прорвался сквозь его размышления, возвращая к стоящей перед ним проблеме. - Ах- ладно, что ты считаешь этим, Наннали? – Сказал он, пробуя придать больше уверенности голосу. Она уперла палец в подбородок и слегка наклонила голову направо, будто глубоко задумавшись. - Хм, я думаю, что это походило на вид иностранной еды… или леденца. О, насколько бы было замечательно, если это и правда означало еду или леденец. - Презерватив, презерватив. – Наннали повторяла неприятное слово, как будто это могло дать еще догадку или, даже больше, правильный ответ. Лелушу хотелось скорчить гримасу каждый раз, когда он слышал это слово, произнесенное сладким голосом его сестры. Комбинация не казалась правильной. - Я права? - С энтузиазмом спросила девушка. Ее брат глубоко вздохнул. - Не совсем. - Ох. – Ее ответ был разочарованным, и он видел, что ее плечи поникли. - Один момент, Наннали. – Он кивнула, и спустя секунду уже могла услышать звуки набора текста на клавиатуре. Лелуш ввел «презерватив» в поисковик, глубоко надеясь, что удастся найти… не грубое толкование. Или, что еще лучше, которое не особо заинтересует его маленькую сестру. Ах, да, он нашел это. Лелуш быстро просмотрел определение, но то, что он нашел, ничуть не облегчало ситуацию. *Презерватив – чехол, обычно из очень тонкого каучука, который надевается на член во время сексуального акта, для контрацепции или предотвращения передачи ЗППП* Фактически, не так плохо, как он думал, но одно слово, член, беспокоило его. Не то, чтобы Наннали не знала, что это, но все же… позволить ей знать, что презервативы имеют отношение к членам…? Лелуша била дрожь, когда он представил, что ему придется подробно объяснять столь неудобные темы. Нет, он не хотел лгать ей. Хотя бы потому, что она не могла видеть, и еще, у кого она будет искать ответы, кроме ее собственного брата? - Очень тонкий каучук. – Сказал он монотонно, пробуя создать впечатление, будто прочитал это с экрана. Это не было ложью. Это была абсолютная правда. Презервативы были каучуком! - Каучук? – Изумленно спросила Наннали, поскольку это даже близко не оказалось к ее представлениям. - Да, это - каучук. – Он отвернулся от компьютера, чтобы уделить ей все свое внимание. На лице девушки явно читалось неудовлетворенность. Лелуш знал, что она ожидала большего от подобного слова, но он ведь не может изменить правду, не так ли? - Онии-сама? - Да? - Они могут иметь разные вкусы? Лелуш был в смятении и ужасе. Как она могла получить подобную информацию? Он наконец решился задать вопрос, мучавший его все это время. - Наннали, откуда ты узнала все это? - …Я была так уверена, что это еда… и Сузаку-сан сказал это сам! – Выкрикнула она, чувствуя себя запутанной. - Сузаку? Когда? – Требовательно спросил Лелуш, чувствуя поднимающееся волнение из-за того, что его друг упомянул презервативы перед Наннали. - Я сожалею, я действительно не хотела подслушивать тебя… это была случайность. Смущенный подросток затих, ожидая, пока его сестра продолжит. - Ну… Я полагала, что презервативы могут быть чем-то съедобным, потому что на днях я слышала, как Сузаку-сан говорил по телефону, что бывают банановые, клубничные, вишневые и даже мятные. И онии-сама просил его дать клубничный, потому что Ширли-сан, кажется, предпочитает именно их! Цитировать
Master_Terion Гнев. Сообщений: 2556	Добавлено: 08-08-2009 16:52
	НАЗВАНИЕ: Возмездие Юфи. АВТОР: bunnydakillr ПЕРЕВОДЧИК: Маста ФЕНДОМ: Code Geass ГЕРОИ: Юфемия ли Б., Сузаку К., Лелуш Л. ЖАНР: юмор/пародия ДИСКЛЕЙМЕР: ничего моего, как обычно. ПРИМ. ПЕРЕВОДЧИКА: просто из-за самой идеи) Юфемия заметила движение на краю своего поля зрения. Одним быстрым движением она повернулась и открыла огонь из автоматической винтовки. Жертва закричала и упала в лужу крови. Она не знала, где достала оружие, или почему ее платье забрызгано кровью и грязью. Все, что она знала, - все одиннадцатые должны умереть. Она видела еще двух убегающих перед собой. Ее глаза пылали красным как самая горячая вулканическая лава. Она беспощадно открыла огонь, издав брутальный воинский клич. Далеко отсюда, на безопасном расстоянии, Лелуш внимательно наблюдал за открывшимся ему зрелищем. Сузаку был рядом с ним, но его происходящее не особо интересовало. - Сузаку, мать твою, что ты сказал ей? - Ничего. – Ответил Куруруги, уперев ладонь в лоб. – Я забыл, какого цвета у нее глаза. В тот же момент они услышали измученный крик Юфи. Цитировать
Master_Terion Гнев. Сообщений: 2556	Добавлено: 09-08-2009 17:59
	НАЗВАНИЕ: Снова увидеть тебя АВТОР: aufretrospect ПЕРЕВОДЧИК: Маста ФЕНДОМ: Code Geass ГЕРОИ: Лелуш Л.(Зеро)/Кагуя С. ЖАНР: Romance ДИСКЛЕЙМЕР: ничего моего, как обычно. ПРИМ. ПЕРЕВОДЧИКА: :/ В первый раз она услышала его голос... Наверное, это было своего рода притяжение. Ее английский не был особо хорош (а то, что Зеро мог говорить на английском так же хорошо, как и на японском, поразило всеобщее воображение). Она узнала вместе с оставшимися представителями семей Киото (за исключением Сузаку) от Кирихары, что Зеро не был японцем, но Кагуя не была настолько проницательной, чтобы определить, кто это мог быть. Во второй раз это не было радио (и, как и прежде, она сожалела о том, что не смогла сделать запись). Она видела его на экране старого телевизора – в том месте, где она живет, есть только такие – но в то же время, помимо важности старины, она понимает необходимость нового (двигаться вперед). Сколько еще раз она слышала его, видела его, через километры проводов и кабелей, она не знала. Она знает только то, что однажды встретит его. Это бьет по ней. Тот факт, что он носит маску, обманчиво напоминает ей о давно ушедших днях и фестивале, которому она не может дать имя. Она сидит на набережной, позади небо освещают фейерверки. Руки обхватывают колени, ночной воздух пронизывают ароматы горячей еды. Пока ей было еще тепло. Она была расстроена тем, что Сузаку сейчас неизвестно с кем, вместо своей кузины (и, возможно, будущей невесты). Разочарование заставило ее найти это безлюдное место, где будет только она, и это было прекрасно. Пусть и немного одинокая, она любила быть в компании людей. Какой то шелест, это одежда? Из листьев и изодранных цветов и с взрывающимися над головой фейерверками (их видно над деревьями, яркий-яркий свет), но она видит их каждый год, нося бело-красные хакама (маленькая жрица), каждый год это случается. (Эта одежда напоминает ей о монахах, с их четками на запястьях, и о том, как она хочет найти спокойствие и счастье в этом хаосе). - Ах! Это мальчик, в черных хакама с белой подкладкой. Его одежда не кажется часто используемой. - Прости, я не знал, что сюда может кто-то прийти. – Раздается из-за его маски. Но кто-то все так пришел, думает она, и улыбается. - А я – нет. Кагуя встала, отряхнувшись, но не особо тщательно, будто она не беспокоилась о оставшемся на одежде небольшом количестве грязи. Она с интересом рассматривала его маску лисы, наклоненные глаза и ее острые края. Она хихикнула, прикрыв рукой рот. Мальчик просто тихо стоит, будто взволнованный, и будто ему уже нужно уходить. Почувствовав это, она делает шаг вперед и берет его за руку. - Ты не можешь уйти, Китсуне-сан! На этом фестивале, в этом лесу – где еще? - Что? – Он пробует высвободить руку, но безрезультатно. Она вынуждает его сесть, с выражением лица юной леди, которая хочет, чтобы молодой джентльмен выпил с ней чаю. Она села рядом, весело болтая. - Ничего, что я сменила тему? Я думаю, ты старше меня. Он неохотно дал прикоснуться к своей маске, но, тем не менее, все же позволил утащить себя, чтобы сидеть с ней. - Ты здесь играешь, не так ли? - Не совсем. Еще одно хихиканье, расслабившее атмосферу. Кагуя думает, что люди держат слишком много секретов, слишком много темноты. Если ты готов улыбаться, готов протягивать людям открытую руку, тогда некоторые вещи будет проще достигнуть (обман не в их числе). - Но это место, оно очень мирное, правда? Еще один взрыв фейерверков, они даже могут считать секунды, пока огоньки падают и распадаются в серый пепел на фоне темного неба. - Да. – Следует еще один осторожный ответ. Она сидит не так как прежде, и он повторил ее позу, время от времени ерзая из-за неудобства. Она полагает, что он может быть из города, и часто бывать на этом месте (и она вместе с ним, но почему бы нескольким людям не навещать одно и то же место?). Это маловероятно, но спросить духа лисы, как долго он здесь, будет грубо, не так ли? Его волосы – черные, подобно ее собственным, он отлично говорит на японском (и она не знает, что он не японец, как не знает и того, что он – тот, кто отнимает все время Сузаку, что он является и фактически будет-). Они сидят в тишине, Кагуя выглядит отрешенной, но уделяет ему все то же внимание. - Ты раньше бывал на фестивале? – Ее голос приятен, голос милой маленькой девочки, очаровательный и прелестный тон напоминает ему о (Наннали). - Это – первый раз. Его пальцы, его руки являются быстрыми и опрятными. Не смелый кулак, не тень, прячущаяся, чтобы потом выхватить оружие, нет. У него просто были хорошие манеры. Она наклоняется немного ближе (не так, как делают дети, а подражая взрослым), ее рука ложится на его. Она мягко проводит пальцами по его суставам, прежде чем вернуться в прежнее положение. - Как странно! Но тебе понравилось, так? Возможно в следующий раз ты сможешь увидеть мой танец, я танцую в храме, который ты знаешь. – В ее голосе чувствовалось тепло. - Я видел. Она немного краснеет, приглашение не удалось, но это вскоре забывается, и ликование становится еще больше. - И как? – Ее поза становится горделивой, а руки упираются в бедра. Его рука упирается в маску, желая прикрыть рот. - Я была великолепна, ведь так? - Ты в этом уверена? - Конечно! - Я думал, - Его движения все так же проворны, а несколько слогов кажутся неправильными (он немного устал), но она может понять его достаточно, чтобы не сомневаться в нем (его национальности). – что перед Богами вы должны быть скромными. Кагуя встряхнула головой. - Я – существо, которым боги гордятся. Немного гордости не будет проблемой. Это делает нас счастливыми. - Или несчастными. И она только кивает, соглашаясь, с радостным выражением лица. - Однако, несмотря не все, я танцевала хорошо. Она почти решилась распустить сложную прическу, чтобы сравнить их, но он говорит кое-что, что удивляет ее. - Ты танцевала хорошо, но я не могу быть судьей. Там, откуда я прибыл, люди танцуют по-другому. Она отвечает без паузы, на ее лице – широкая улыбка. - О? Мир духов? И как они там танцуют? Она наклонилась вперед, глядя в его лицо (маску), он отстраняется назад, опираясь руками о землю. Она с интересом смотрит на то, как он встает и идет к ручью, чтобы помыть руки, затем вытерев их о хакама. - Могу я научить тебя? Восхищенная, она быстро поднимается на ноги, тронутая его подготовкой. - Мне бы очень хотелось. Она ожидает, что ей придется повторять его движения, но вместо этого он ступает к ней, берет ее руку, направив вторую к своему плечу. Ее мысли приходят в еще больший беспорядок, когда его вторая рука ложится на ее талию. Она знает этот танец, пусть и не так хорошо, но достаточно, чтобы понять – это не японский танец. - Удивлена? – И он начинает вести. Здесь нет музыки, и она просит его напеть, но он говорит, что в этом нет необходимости. Они элегантно танцуют вальс, оставив в стороне деревья, траву, воздух и грязь. Когда он считает, что она хорошо усвоила это (и может хорошо танцевать), он прекращает танец и убирает руки от нее. - Это был… - Хочет она сказать, но вместо этого на ее лице появляется изумление, сменившееся улыбкой. - Спасибо. Он встряхивает головой; становится тихо, не слышны даже звуки фестиваля. Наверное, ему нужно идти. Кагуя чувствует, что ее улыбка гаснет. - Ты придешь в следующем году? То, что она действительно хотела знать, - если она когда-нибудь встретиться с кем-то здесь, будет ли это он? Будет ли он этим лисом? Вместо того, чтобы пообещать ей что-либо, он говорит: - Закрой свои глаза. И, надеясь на лучшее, она делает это. К ее лицу прижимают что-то, и она чувствует завязки сзади. Открыв глаза, она видит, что он надел маску на нее и уже успел отвернуться. Она пробует поймать его руку, но неудачно – он уходит. - Good bye! Он сказал это на английском - Что ты делаешь? – Поддразнила ее мать. - Учусь. – Был ответ Кагуи. Ей нужен был этикет, домоводство, основы наук, поэзия, танцы, ну и немного политики. Это было то, ради чего она существовала. Пусть она – номинальная глава, но все же, еще и девушка. Она будет выходить замуж, пусть ее наследство придет только с властью. Мать смеется. - Почему ты так усердна? - Потому что это – лучший путь. – Энергично отвечает Кагуя. Ее мать прикрыла лицо рукавом кимоно, хихикнув. - Мы не собираемся выдавать тебя за британца, тебе не обязательно так учить этот язык. Кагуя сказала матери что-то на английском, но та не обратила внимания, не поняв смысл фразы. Постоянно дразнить ее, в то время как они должны были выйти замуж за иностранца. Сузаку говорит с кем-то странным, у него очень темные волосы, но это не может быть японец. Она думает, что узнала его, но что-то отсутствует. В этой одежде, и на этой позиции, но Кагуя не может слышать их, и, к тому времени, как она подходит ближе, остался только Сузаку с кислым выражением лица. Почему-то он начинает смеяться, пока не замечает ее. - Что ты хотела? Она упирает руки в бедра, проигнорировав тон Сузаку. - Кто это был? - Почему ты хочешь это знать? Она сердито вздыхает. - Почему ты не можешь просто сказать это мне? - Ты и так это знаешь. – Неохотно говорит он. - Это британский принц… - И она умолкает, не желая слышать подтверждение, в котором больше не нуждается, оно означало бы то… Ее кузен с удивлением посмотрел на нее, когда быстрая речь прервалась. - Кагуя. Я видел… маску, где ты ее взяла? – Он не говорит ей, что был в ее комнате, и это лежало на столе. Маска, очень похожая… - Что? – Ответила она, насмешливо подняв брови, будто она и понятия не имела об этом. Его уши слегка покраснели. Сузаку разворачивается и уходит. - Неважно. Пока! Она даже не смотрит вслед Сузаку, вместо этого глядя на то место, где он был, - минуту, другую, прежде чем уйти по той же дорожке, что и Куруруги. На следующий день она вновь идет на то место, надев маску. Она ходит туда каждую неделю вплоть до войны. Теперь нет больше Японии, есть Область 11, и она вынуждена скрываться вместе с остальными членами семьи. Иногда она все-таки приходила. Когда находила время, хоть прошли годы и встреча с ним уже была невозможна. (Но что-нибудь, все-таки возможно). Она слышит шаги позади, сопровождаемые голосом, который она слышала сотни, тысячи раз. На ее лице появляется улыбка. - Кагуя-сама? Она поворачивается, чтобы предстать перед ним держащей маску у лица. Пусть ее лицо скрыто, но он может услышать ее улыбку. - Посмотрите! Посмотрите, Зеро-сама! Мы сейчас похожи! Смешок, меньшее, что она ожидала с тем количеством шуток, которыми они обменивались. Но он безмолвен, она убирает маску от лица, вопросительно посмотрев на него. - Кагуя-сама? - Да? – Она наклоняет голову. Она не знает о чем он думает, но она не дрогнула, она верит в него (его победу). Если это из-за гордости (той ночи), что она является решающим фактором в его победе, - он ухмыляется, это было бы на нее похоже, но он ухмыляется за маской. - Вы любите танцевать? Теплая улыбка, кивок. - Да! - Тогда, - Он протягивает ей руку, другой взявшись за свою маску, и снимая ее. Рот все еще закрыт, но ее глаза на мгновение расширяются. – Потанцуете ли вы со мной? Она улыбается, не колеблясь с ответом, и, восхищенная, берет его руку. - С удовольствием! Теперь это была любовь. Цитировать
Master_Terion Гнев. Сообщений: 2556	Добавлено: 10-08-2009 10:21
	НАЗВАНИЕ: Щит Лелуша АВТОР: Venture 101 ПЕРЕВОДЧИК: Маста ФЕНДОМ: Code Geass ГЕРОИ: Лелуш Л./С.С. ЖАНР: General/Romance РЕЙТИНГ: NC-17 ДИСКЛЕЙМЕР: ничего моего, как обычно. ПРИМ. ПЕРЕВОДЧИКА: не очень любимая мной пара, опять же перевел из-за идеи. Весьма сложная для перевода вещь, в первую очередь из-за хентайной сцены. - С.С., почему ты не знала о том, что Наннали запускает Фрейи. – Сердито сказал Лелуш. - Я не Бог, и я не могу знать, умер человек или еще нет. – Ответила С.С., защищая себя. - Я могу почувствовать смерть только тех, кому я дала Гиасс. - Шнайзель. Он скрыл от меня правду, чтобы я считал Наннали погибшей. И теперь он использует это как козырную карту против меня. Ты хорошо разыграл эту карту,… брат. Зная мою любовь к Наннали, ты считаешь, что я не посмею ранить ее. - Что, черт возьми, теперь делать? – Продолжил Лелуш. - Лелуш, - Сузаку схватил его за ворот. – Наша цель и твоя мечта не изменилась. - Мы не можем остановиться только потому, что Наннали жива. – Сказал Нулевой Рыцарь. - Что тогда будет с Реквиемом по Зеро? – Спросил он, бросив Лелуша на пол. - Помни наше обещание и не опускай голову, Лелуш. – И Куруруги направился к выходу. - Сузаку. – С.С. смотрела ему вслед. - С.С., я – его меч. И как его меч я убью всех его врагов. – Сказал Сузаку. – Таким образом, ты должна стать щитом Лелуша. Это – твоя работа, защищать его и быть с ним. Это обещание, которое ты ему дала. Он ведь твой партнер, верно? С.С. была немного шокирована его словами. Но я знаю, что он прав и мы с Лелушем – партнеры по нашему делу и нашим чувствам. Я должна защищать его и быть рядом с ним, когда он нуждается в этом. С.С. идет поговорить с ним. - Я должна похвалить тебя за то, что ты был в состоянии все это время носить маску перед Наннали, Лелуш. Лелуш тяжело вздохнул. - Я устал искать другие пути, если я их и нахожу, то результат оказывается все тем же. И я удивлюсь, если мое решение будет правильным. - Лелуш, ты уже много сделал. Намного больше, чем я думала. – Сказала С.С. - Я не могу позволить господство Дамокла. Он должен быть уничтожен. - Но там Наннали. - Ответила С.С. - Ты сделал все это для Наннали с целью создать лучший мир для нее. Ты остановишь Шнайзеля, даже если это повредит ей? - Я не могу оставить все только потому, что она моя сестра. Ради множества невинных жизней я должен остановить его. Я должен защищать своих близких. - Кто я для тебя, Лелуш? – Спросила С.С. - Я уже говорил тебе. Ты – моя ведьма. Он встал и наклонился, чтобы поцеловать ее в губы. С.С. не была удивлена, она видела, как Лелуш приближался к ней. Через некоторое время он отодвинулся, чтобы сказать: - И я – твой колдун. Лелуш собрался выйти из комнаты, но С.С. взяла его за руку. - О чем ты вообще думаешь? – Сказала она. Лелуш прижал ее к стене. - Лелуш, что за х… - Начала ведьма, но была прервана страстным поцелуем в губы. Сперва С.С. сопротивлялась действиям Лелуша, но вскоре начала отвечать на его поцелуи. Лелуш переместил внимание на шею С.С., заставляя ее испускать легкие стоны. Она же расстегнула его рубашку, чтобы почувствовать мускулистый торс. Ведьма продолжала это до тех пор, пока вся его одежда не оказалась на полу. Она завладела его членом и начала поглаживать его, заставляя Лелуша тихо стонать. - Хорошо, если тебе это нравится, ты будешь любить это. – Сказала С.С. Она начала облизывать ствол Лелуша и играться с его шарами. Он не мог не стонать еще громче. С.С. решила прекратить дразнить его и взяла головку в рот. Она начала сосать его член, дюйм за дюймом забирая его в рот, близкая к тому, чтобы подавиться. С.С. продолжала это некоторое время, вплоть до… - С.С., я… - Выдавил из себя Лелуш. И наполнил своей спермой теплый рот С.С. Та все проглотила. - Лелуш, у тебя нет никакой выносливости. Ты так быстро кончил. – Сказала она. - Заткнись. – Сказал Лелуш, бросив ее на кровать и забираясь сверху. – Посмотрим, сколько продержишься ты. Он быстро снял ее одежду, при этом порвав шорты. Лелуш стал губами ласкать ее левую грудь, в то же время использовав руку, чтобы поиграть с правой. С.С. пробовала сдержать стоны, но успешно в этом провалилась. Я столь же слаба, как и Лелуш, думала она. Скоро ее левый сосок стал твердым, и Лелуш переключился на правый. С.С. безудержно стонала. - Ты выглядишь так жалко, С.С. - Ты делаешь мне больно. - Посмотрим, что ты скажешь после этого. Лелуш начал целовать С.С., начав с шеи и опускаясь вниз до ее киски. - Посмотрим, как долго ты продержишься. – Сказал Лелуш, начав буквально пожирать ее. С.С. испустила протяжный стон. Это было чем-то невероятным. Лелуш запустил язык внутрь нее, заставляя С.С. сумасшедшее стонать. Не прошло много времени, прежде чем она сказала: - Лелуш, я кончаю. – И со стоном покрыть губы Лелуша своими соками. - Смотри, ты сделала это быстрее меня. Слабая здесь ты. - Лелуш, ты сволочь. – Ответила С.С., пробуя восстановить дыхание. - Мы все еще не закончили. – Сказал Лелуш, раздвигая ее ноги. - Хорошо, делай, что собрался. С этим Лелуш во влажное нутро С.С. Он не был удивлен отсутствием препятствий. Все же С.С. жила больше 300 лет, так он думал про себя. Таким образом, у нее вполне могли быть и другие, но Лелуш будет принадлежать только ей, если борьба со Шнайзелем завершиться успешно. С.С. скрестила ноги за его спиной и двигала бедрами в такт его движениям, одновременно оставляя царапины от ногтей на его спине. - Лелуш, быстрее. Он стал двигаться быстрее и глубже в нее. С.С. обхватила голову Лелуша и подарила ему глубокий поцелуй. Лелуш прервал поцелуй, и начал еще сильнее двигаться в ее киске. Еще после двух минут, С.С. впилась ногтями в его спину, уже будучи на пределе. - Я сейчас… Вскоре после этого Лелуш выбросил свою сперму в нее. Двое остались там отдыхать от произошедшего. Несколько часов спустя. С.С. вышла из комнаты Лелуша. - Он в порядке? – Спросил Сузаку. Ведьма была очень удивлена. - Да. – Ответила С.С. - Так что ты сделала? - Ты действительно хочешь это знать? – Последовал ответ. - Полагаю, нет. К тому же, я мог слышать вас отсюда. – Сказал уходящий Нулевой Рыцарь. Месяцы спустя после смерти императора Лелуша и нового появления Зеро. С.С. была на деревянной телеге где-то очень далеко от Британии. Она положила руки на свой живот и начала поглаживать его. - Гиасс, сила короля, делает людей одинокими. Думаю, это не очень-то правильно. Верно, Лелуш? - Да. Цитировать
Master_Terion Гнев. Сообщений: 2556	Добавлено: 10-08-2009 15:41
	НАЗВАНИЕ: Обратный отсчет. АВТОР: Grasshopper ПЕРЕВОДЧИК: Маста ФЕНДОМ: Code Geass ГЕРОИ: fem!Лулу/Джеремия Г. ЖАНР: Romance/Angst ДИСКЛЕЙМЕР: ничего моего, как обычно. ПРИМ. ПЕРЕВОДЧИКА: Лулу тут девушка, это раз. И я просто в бешеном восторге с этой истории, это два. - При любых других обстоятельствах, я бы предложил вам отдохнуть. – Джеремия провел своими огрубевшими пальцами под глазами Императрицы. Даже косметика не могла скрыть круги вокруг глаз, выдававшие ее истощение. Лулу улыбнулась. - После завтрашнего дня, у меня будет все время этого мира, чтобы отдохнуть. Джеремия опустился перед своей леди, использовав ее колени как подушку. Он знал, что случится. Он знал, что он будет – и не будет – делать. Время до смерти его Императрицы отсчитывалось перед его мысленным взглядом. Каждая секунда все приближала и приближала их к концу. Тонкие, ловкие пальцы гладили волосы Джеремии, ежеминутно дрожа. Если бы он мог, Готтвальд окружил бы Ее Высочество своей заботой. Унес бы ее и защищал от мира, который ее ненавидит. Но преданность Джеремии была равна его любви, и планы Лулу не будут изменены. - Ты услышишь мою просьбу, Джеремия Готтвальд? – Голос Лулу был тверд, даже если руки сейчас не прикасались к нему. - Независимо от того, что вы желаете, я сделаю это. – Джеремия уже знал ее просьбу; это повторялось почти каждую ночь в течении месяца. - Останься со мной этим вечером. - Как вы пожелаете. – Он планировал так сделать даже без ее просьбы. - Спасибо, Джеремия. – Его лицо мягко защекотали темные волосы, так как Лулу нежно поцеловала его незакрытую бровь. - Ты столько всего сделал. И сколько сделаешь еще. - Никому еще я не был так предан. Даже королеве Марианне. Джеремия чувствовал, а не слышал, ее мягкий смех при его словах. - Я знаю. – Она продолжала гладить его волосы на пределе интенсивности своих движений. Он трепетал в ожидании того, что должно будет случится. Это последняя ночь, ее последняя ночь, где нет места отдыху. Джеремия развернулся перед Ее Высочеством, и взял тонкую, так любимую фигуру на руки. Императрица Лулу потеряла большой вес за последние несколько недель; вес она не берегла. Бело-золотые складки ее украшенной драгоценными камнями одежды хорошо скрывали почти скелетоподобное телосложение. Джеремия плакал бы, если не так усердно сдерживал бы себя. Потом будет более чем достаточно времени для слез. Потом. Сегодня он обязан быть со своей Императрицей. Его обязанность и его удовольствие, пусть и отдававшее печалью. - В другой жизни… Если бы все было иначе… Думаю, я была бы счастлива иметь такого мужа. – Слова Лулу были только шепотом, приглушенным его воротником, упирающимся в лицо. Джеремия понял скрытый смысл ее слов. - Я сделал бы все, что было в моей власти, чтобы обеспечить ваше счастье. Ее мягкая улыбка показала, что она тоже поняла значение его ответа. - Я не ожидала бы ничего меньшего от тебя, Джеремия. Даже сейчас, ты делаешь все, что можешь. Хотела бы попросить об одной последней вещи тебя, самого преданного мне. - Как пожелает Ее Величество. - Как только твой долг будет выполнен, прошу тебя, живи. - Я… - Причина жить есть всегда. Просто нужно ее найти. Будь на месте Джеремии кто-либо другой, он мог бы иронично улыбнуться в ответ на слова Лулу. Но Готтвальд не чувствовал юмора, не сейчас, когда его сердце с каждой секундой разбивалось на части. Он чувствовал, как с каждым ударом его сердца приближается ее смерть. Он держался, только чувствуя ее тепло на своих руках. Джеремия запоминал все в образе Императрицы; вид и аромат единственной женщины в его мире. Совсем скоро, Готтвальд останется лишь с воспоминаниями о Ее Величестве Лулу ви Британия, 99-й Императрицы Священной Британской Империи. Часы забили, объявляя начало нового дня. Цитировать
Sveta Дохлый ЗяБлиК Сообщений: 19979	Добавлено: 10-08-2009 17:25
	Порадовал "Съедобный каучук". Надеюсь Сузаку не предложит ей попробовать? Бедный Лелуш. Ещё понравился коротенький, про глаза Юфи. Никогда не забывайте цвет глаз и дни рождения девушек, парни, вдруг у них период ПМС?!!! Остальное наверное интересно, но я не знаю ни персонажей аниме, не его обстоятельств, а потому и читать довольно стрёмно. Цитировать
Азмария Хендрик невинное дитя Сообщений: 1813	Добавлено: 10-08-2009 20:31
	Молодец, у тебя хорошо получается перевод, Мастер Терион . Пока прочитала все, кроме предпоследнего (ну его мне, правда, вообще читать не стоит, да я и не буду) и "Снова увидеть тебя". Всё здорово! Цитировать
Master_Terion Гнев. Сообщений: 2556	Добавлено: 11-08-2009 20:01
	НАЗВАНИЕ: Увертюра для колыбельной АВТОР: So Guhn ПЕРЕВОДЧИК: Маста ФЕНДОМ: Code Geass ГЕРОИ: Лелуш Л./Наннали Л. ЖАНР: Romance/Angst РЕЙТИНГ: NC-17 ДИСКЛЕЙМЕР: ничего моего, как обычно. ПРИМ. ПЕРЕВОДЧИКА: не стреляйте в пианиста... Когда, где или как это началось, он не знал, где начинаются любые вещи… самонадеянно людям думать, что они это знают. Запах зимы, он его не помнит, весна уничтожает это, холод падающего снега уступил место цветам (которые увядают в летней жаре). Он вспоминает, как следовал за ней, легкие и волшебные шаги, каждое движение, каждый звук вызывают электрический разряд в его позвоночнике. Развевающиеся волосы цвета карамели создавали ощущение присутствия чего-то мистического. Ей сказали не уходить далеко, но она не могла ничего с собой поделать… она всегда делала это, и Лелуш всегда будет шаг за шагом следовать за ней, безнадежно пробуя остановить энергичную девочку. Она любила крутиться, кружева и шелка кружились в яростном танце, ей больше нравился фиолетовый и другие темные цвета, потому что они решительно отличались от мягких пастельных цветов Юфемии (и ее мать подшутила бы над этим – когда Наннали придет пора выходить замуж, она скорее оденет темно-красное платье, чем белое). Лелуш в конечном счете поймал бы ее, иногда слишком запыхавшийся, чтобы выразить свой протест словами, и они бы выходили у него отдельными слогами. Наннали бы сдерживала смех при виде его выражения лица – сдвинутые брови и искривленные губы (все только для нее). Он нашел бы время для выговора, и к тому времени ее недолгое удовольствие исчезнет, и она упрекнула бы его, что он никогда не станет так разговаривать с Юфи, на что бы он ответил, что Юфи никогда не станет так бегать. Но Наннали не думала, что если бы Юфи бежала так же, как она, то Лелуш стал бы с удовольствием преследовать ее. Но никто не был так же энергичен, как она, сказал он. Преследование Юфи было легким и коротким, оно не заставило так биться его сердце, или так же работать его легкие. Это не было тяжелой работой. Он легко поймал Юфи, в то время как она… Рука лежит на его груди, там, где должно быть сердце, сжав ткань его формы, темной… это был позор, темнота формы поглотит его здесь и сейчас, и никогда не отпустит, пока полностью не переварит. Наннали уже не могла бегать, уже не могла улыбнуться, открытыми глазами смотря на брата, потому что он смешон со своей идеей, что она пропустит шаг, в то время как к Юфи он… и она прекратила бы тогда смеяться, она думает, что к Юфи он относится с большим предпочтением, и односторонняя игра, в которую она заставила их играть, больше не будет игрой… но они все еще будут на разных сторонах. (- Ты хочешь жениться на Юфи больше, чем на мне?) Наннали никогда не помнила, как это началось между ней и Юфи… та беседа, она просто не хотела иметь конкурента в привязанности Лелуша… нет, брата. Но это было там, где она была. Его голова висит (позор, недоверие, искажение – только половина сказанных слов), он встает и выравнивается, вместо того, чтобы упасть. Ее розовые губы, глаза, которые никогда не смогут открыться, никогда не смогут увидеть его. Те дни, когда она использовала бы свой обычный аргумент (- Ты любишь ее больше, чем меня?), ушли. В его горле пересохло, словно во рту вдруг образовалась пустыня… но, наконец, глядя в ее смущенное лицо и слезящиеся глаза, ее дрожащие губы, он сумел выдавить из себя: - Я люблю тебя больше, чем кого бы то ни было. Чем себя. Чем мать. Чем Юфемию. И чем Сузаку. Быть злым, быть хорошим, без разницы, какую маску он будет носить, лишь бы ей было приятно. Он любит ее больше, чем кто либо другой. Нет предела тому, что он перенес бы ради нее, если это – для нее, он сделает что угодно. Годы назад, когда она потеряла способность ходить, с того дня он умер. Он не был только Лелушем, он не был только принцем, он не был только ее старшим братом, он был прогнившим правосудием, когда черным, когда серым, он не возражал против этого светлого взгляда. (Но какой взгляд бы она бросила на него, она должна знать, она должна видеть? И он знает лучше, чем кто-либо, что есть множество вещей, которые можно увидеть с закрытыми глазами, узнает это в способе, которым его пальцы сжимают простыни… неуклюже, он не спит, он больше не просыпается как прежде. Поскольку С.С. здесь, это не то же самое, но память преобладает…) Звук хочет вырваться из его горла, но тишина душит его. Он поворачивается к двери, пальцы медленно ложатся на холодную ручку, хотя он уже касался ее несколько часов назад, чтобы пожелать ей спокойной ночи (чтобы нежно поцеловать ее в лобик и заверить относительно десятков и сотен вещей, которые он делает или нет). Он поворачивает ручку и открывает дверь, ступая внутрь (она не должна знать, что это – он…). Это - шаги кого-то другого (хотя он не смеет вспоминать здесь имя Зеро), это и есть шаги Зеро, прямые и правильные, отличные от Лелуша, студента, брата… Он не находит способа держать этот шаг, и возвращается к ее кровати, присев около нее на колени. Он не осмеливается коснуться ткани, скрывавшей ее мягкое дыхание, вплоть до ключиц, там, где он и оставил ее. Ее изящные руки были скрыты под этим, где они сейчас? Сложены на животе? Раздельно – одна согнута в локте, а вторая вытянута прямо? Желание знать вызывает зуд в его собственных руках, и он подавляет его, царапая их. Он медленно и спокойно закрыл дверь, был ли щелчок? Его пальцы приближаются к ее кровати, едва коснувшись простыней, его грудь болит, становится трудно дышать. Он проклинает воспоминания, поскольку они сформировали его, так же, как история сформировала мир, его пальцы уже были на ручке этой двери, он уже был в этой комнате. Сайоко дали выходной, и забота о Наннали легла на Лелуша (хотя Наннали протестовала, говоря, что не нуждается в помощи… и ощущая, что ее слова ранили его, зная, что она будет нуждаться в его помощи, она позволила ему…), и он ненавидел, ненавидит себя. Когда они жили в полном одиночестве вдвоем, в другом месте Японии, в этом углу мира, как дети, как слабые, забытые дети… он один заботился о ней, он делал это множество раз… но сейчас. Сейчас все было по-другому. Почему так стало? И хоть его руки не дрожали, это делали все его внутренности. Снимая обувь, чулки, расстегивая ее форму, ее белье и помогая ей переодеться в ночнушку. Поднять ее, в то время как тонкие, нежные руки обовьются вокруг его шеи. Его собственная рука скользнет по ее спине, находя устойчивое положение перед тем, как отнести ее в кровать. Она любит подсовывать его руку под ноги, он любит держать ее подобным образом – руки, держащиеся за него, ее голова под его подбородком…. Но это неправильно для него, любить это, неправильно желать подобной любви, потому что они… (и когда он разжимает пальцы, теплые, усталые и липкие, ему стыдно, он удерживает все эти чувства в своей груди, если бы он мог продолжать быстро соображать, револьвер выпустил бы пули, каждую пулю… если бы он только мог окончательно уйти в темноту ночи и не возвращаться к этому бредовому состоянию). Его руки ложатся на кровать, он поднимается и наклоняется вперед. Падающий лунный свет, злая тень на ее мягком лице, тихое дыхание, щекочущее его щеку, когда он приближается, чтобы чувствовать его, слышать его… готовый подстроить собственное дыхание под ее. Он садится на кровать. Она дремлет, он не может сопротивляться и нежно прикасается к ее коже. Он не должен быть здесь. Он хочет поцеловать ее, поцеловать нежно, разделив ее губы. Те прежде осторожные пальцы скользят по прекрасной нижней губе. Он должен сойти с ума. Он делает подобный вывод, думает это (думал это постоянно, уставившись в потолок, пробуя отдышаться, его темные волосы прилипли ко лбу, его лицо горит…). Он наклоняется вперед, неуверенный, беспокойный. Возможно, она уже проснулась, но это его не останавливает, и он мягко целует ее в щеку, опираясь на кровать обоими руками. И только он возвращается в прежнее положение. Его голова кружится, это не он, это просто сон, это - кошмар, он должен уйти, почему он здесь. Он желает, чтобы сюда донеслись звуки ночного города, тогда он сможет быть более предусмотрительным, но это покидает его (он ненавидит себя, он ненавидит это, это, он любит это, он любит ее, он нежно любит ее, он…), не должен сделать этого. И ее голос разрезает тишину, в которой он пробовал переместиться, ее губы почти касаются его щеки, поскольку она поворачивается (будто чтобы посмотреть). - Кто ты? Она не слышала его шаги, она не слышала его голос, сейчас он (не ее старший брат), и, если бы еще была благопристойность в этом мире (мир, который был вокруг него, и он бы бросился из окна, оставил эту комнату…). Он – ее старший брат, он… - Е-если вы не уйдете сейчас же, я буду звать на помощь. Его дыхание замерло. - Мой брат не простит тебя, независимо от твоих намерений, поэтому, пожалуйста, уйдите. Ее голос поначалу дрожит, Наннали действительно добрый человек, нежный (принцесса), и он двигается быстро, когда его губы касаются ее… хоть и очень нежно, он чувствует себя испуганным подобным актом насилия. Ее плечи начинают двигаться, потому что она пробует отдалиться от него. Прямой отказ, нет, его руки держали ее плечи, его колено между ее ногами (которые не могут двигаться) и… все это не могло быть действительностью, но… - Онии-сама! – И она зовет, зовет так громко, мучительно, отчаянно, красиво, что он не может не поцеловать ее снова…И только онии-сама, призываемый этим восхитительным голосом, и он (не) здесь. Она просит его остановиться, прежде чем снова позвать… - Почему ты никогда не зовешь меня по имени? И она находит опору в его словах, твердых, его голос так глубок, его голос (слишком похож на адвоката дьявола). - Почему – Огорченно говорит он, его пальцы держат ее так мягко, как он только может, она стремительно понимает, что он фактически… И это звучит, практически как иностранное слово (но не прерывисто, еще нет, потому что она не поверит в это пока…) - Лелуш? Этот звук, прежде чем он повернулся спиной к двери, придумав десять тысяч различных дел, которыми мог бы заняться вместо того, чтобы войти в ее комнату… был издан им, потому что услышал то, что хотел, но никогда не должен был услышать. Он отдернул одеяло, ее руки медленно легли на его грудь. Она ежится от холода, с которым внезапно столкнулась, пока он не кладет руку около ее груди, пробуя сравнить их пульс. - Онии-сама? – Кажется, что на краю его (ее) сознания звучит прекрасная баллада, и последняя нота должна быть спета с самым глубоким… Ее руки на его груди, потом одна охватывает его запястье, вторая же прикасается к щеке. Он думает о летнем дожде. О том, как однажды в том месте, где они скрывались, протекла крыша. И он прикрыл ее дешевой клеенкой и несколькими слоями ткани. И выскочил, чтобы купить зонтик. Но даже за иены, при том, что он предлагал двойную цену, никто не хотел продавать ему зонтик. Убитый этим, он шел домой, будучи остановлен за минуту до конца пути. (- Молодой Британец, вам нужен зонтик?) Красный зонтик из вощеной бумаги находился в полном противоречии с окружающим сумраком и побеждал его, ее темное кимоно напомнило ему о (платье, которое пришлось носить Наннали). Он предложил ей деньги, но она отказалась (достойный жест), настоящая японская женщина, которую он вряд ли увидит вновь. И так он пошел домой, с нетронутыми деньгами и гигантским зонтиком. Он закроет им Наннали, чтобы хотя бы она осталась сухой (хотя сам он промок), потом придет Сузаку и будет смеяться над тем, что у кого-то подобно им есть такой зонтик (но все же поможет починить крышу). Тогда, когда Лелуш пришел домой, сияющий от успеха, весь промокший… Наннали мягко коснулась его щеки… Совершенно так же, как и в этот раз. У него нет лихорадки, но он чувствует (жар). Во рту пересыхает, и он начинает расстегивать ее ночнушку (пастельного желтого цвета, вряд ли бы она одела такую в прошлом). Готово, готово, готово, их всего пять, они совершенно круглы и одинакового размера. Его пальцы опускаются по ее коже, и он слышит ее вздох, опускаясь, пока его голова не ложится около ее правого бедра, а руки – у ее живота. Просто отдых и никакого желания двигаться. Теперь это отдалено, Наннали… - Онии-сама? – Спрашивает она еще раз, и пусть ей все еще холодно, она говорит без прежнего беспокойства. - Я не ожидал этого. – Говорит он ей мягко, его голос бодр, поскольку это был день, когда он сказал ей (- Я люблю тебя больше,…), а его выражение лица предназначено только для нее, пусть даже она никогда его не увидит. Он не заканчивает предложение, но она понимает и кладет руки на его голову, слегка баюкая ее. Его уху немного неудобно, так как оно прижато к пуговице, но он не говорит ничего (больше). Тихо, и когда он уже думает о том, что будет пробовать найти здравомыслие – оно может быть найдено только во сне, Наннали спрашивает его, успокаивающе поглаживая его волосы. - Ты нехорошо себя чувствуешь? - Да. – Отвечает он. - Тогда, - Продолжает она. – Я спою для тебя колыбельную, и тебе станет лучше. Эту колыбельную пела им мать, при летней жаре или в дождь, когда они становились сонными, но не могли уснуть, слушая нежный голос матери, поглаживающей их волосы. Небо готовится к трудному «завтра» Сегодня вечером скажите «до свидания» Закрывайте глаза и ложитесь отдохнуть. Еще раз. Она поет это в третий раз и видит, что глаза ее брата закрыты, но все еще трепещут… - Тебе не стало лучше? Лелуш не хочет ей лгать, какой из него старший брат, какую поддержку он сможет ей предложить, если ей придется поддерживать его? Ему нужно защищать ее, ему нужно… - Мне немного лучше. – Говорит он голосом, предназначенным только для нее, потому что это – добрый голос (что невозможно для Зеро). - Спасибо, Наннали. Нож режет масло намного проще ( - Правда - это…). Она хочет облегченно вздохнуть, она хочет прекратить его тревогу, его… ( - Я не знаю, - Его пальцы изогнулись, а бедра надавили. Я не знаю ). Она баюкает его голову, с этой мягкостью, и его сердце плачет, разбитое, раненное. Наступит день, когда она (отклонит) его. Ему кажется, что это случится сегодня. - Наннали, - И он говорит ее имя неправильно, это прежний голос. Прежде, чем ты увидишь пулю, ты ее услышишь. Его руки лежат на ее бедрах (он часто так делал, когда был расстроен, когда был в смятении, клал свою голову ей на колени…), лицом он упирается в ее живот. - Я хочу… - Если бы она не лежала, Наннали бы вопросительно наклонила свою голову (прекрасный акцент). - Онии-сама? Тот вопрос, вероятно, можно сравнить со змеем-искусителем, первым соблазнителем, кто обитал не колеблющейся кроне, но в спутанных корнях. Они уже не вернутся в детство. - Я хочу, чтобы ты стала моей… И резко (как будто его слова могут быть вредными, как будто она не сможет перенести это дольше, как будто она…) она должна чувствовать отвращение, думал он. Он разработал план свержения короля, но он должен понять мысли… - Мы больше не дети. Она продолжает, в каждом слоге звучит окончательность, но на последнем слове ее дыхание дрогнуло, заставив его дыхание рухнуть. (- Я – твоя…) Если эти слова и были на ее языке, то они потеряны, потеряны в чувстве его рта, обхаживающего сделанное ранее открытие (холодные, тонкие, горячие, грубые, нежные пальцы ниже, ниже), то опускающиеся дальше. Его губы, его язык, проходящий по ее коже, посасывающий тут и там, зубы, на мгновение уцепляющие сосок. Ее пальцы гуляют в его волосах (когда она находит их), только чтобы схватить еще более туго, чем прежде, она… Держит его близко к себе, напряжена, и смотрит на него, пусть и не видя (Могут ли они вообще считаться детьми, после того, как сделают это?). Она притягивает его еще ближе, его горячее дыхание, ее влажная (и прохладная) кожа, она… (согласна) на то, что он (еще) не сказал. - Наннали, я лю… - Кончиками пальцев она останавливает его губы (она хочет, чтобы они коснулись ее), и она не хочет, чтобы он сказал это (снова), не так вот. Он, успококенный… продолжает говорить, несмотря на ее сопротивление. - Пути назад не будет. Ее тело, в усилии приблизиться к нему, полуподнято, (чтобы соответствовать ему, хотя бы немного, чуть-чуть… это – не сила, которая свалила человека, это – их общая слабость, и она – не оба, она…) все/она опускается, ложится назад на матрас, простыни натягиваются под весом их тел. - Все в порядке. Ее голос (беспокойство, ослепленная лунным светом, ослепленная темно-красной завесой, все, что она видела после тех выстрелов и в тишине… тишина кричит) от последствий всех его действий, и того, что они никогда не должны были делать это (вне мечтаний, эти кошмарные вещи). - Прости, прости меня. Его голова поникла. Ее лицо чувствует его тень, и она мысленно придает его лицу чашевидную форму, обозначая знакомые кривые и линии, не забывая про то, что они обострились за прошедшее время. - Тогда, онии-сама. И, если бы она могла видеть, она бы увидела его глаза, устремленные на нее, опустошение, желание и угасание и…(темное индиго, слишком близко к красному) ее губы, за которыми он пристально наблюдал, внимательный к каждому слову (всегда). - Я должна буду простить нас обоих. Его пальцы нежно касаются ее шеи, ее ключицы, она чувствует, что он отдыхает… ее бедра прижаты его коленями к кровати. Она слышит шелест одежды – он снял свою рубашку, которую она найдет. Он берется за ее ночнушку, тянет изгибы ткани, она лениво поднимает руки, поскольку это скользит прочь. Ее спине становится холодно, и она наклоняется вперед (тогда он целует ее в лоб). Он тянется вниз, чтобы поцеловать ее шею, придавливает ее, одной рукой скользнув к ее груди, в то время как вторая дает о себе знать у ее бедер. Он опускается к ней один раз, другой, будто боясь касаться ее полностью… колебание, заставившее его дрогнуть. - Онии-сама, онии-сама. Она зовет его, тем самым голосом, которым пела колыбельную. Он пробовал удержать себя, и никогда это не было так долго. (Это неправильно, это неправильно, он неправ, и делает ее такой же, и она должна быть права, потому что, если он неправ, тогда она права, и наоборот быть не может, и поэтому она права и он так же будет…). Он расстегивает свой пояс, все проверенное, продуманное, просчитанное ушло, в голове осталась только звенящая пустота, так и должно быть, но, тем не менее, это – ложная и правдивая действительность. Пальцы натыкаются на пуговицу, молния… как в тумане, он тянется ей навстречу, она пробует ответить тем же, и… (воздержание) он дрожит, с его дыханием, ее дыханием, она прекрасна. Он не должен быть грубым, он хочет держать ее рядом с собой и никогда не отпускать, быть с ней рядом вплоть до конца света. Он будет пробовать исправить этот день, он найдет, что это не может быть исправлено, что нет только тяжелых, легких и необходимых решений, потому что иногда их нет вообще, и он обнаружит это (здесь). Ее руки лежат на его плечах, они двигаются вместе, и это – ее кожа против его. Он не торопится, наслаждаясь каждым ее выражением, даже если он замечает его только краем глаза. Он любит ее, он любит, он любит ее. Убрав свои пальцы от ее бедер, он ногой раздвигает их, ее бедра, едва способные… (он ужасен, ужасен, ужасен, делать такое со своей милой маленькой сестрой, которая даже не может ходить, сестрой, которая действительно не видела его в…), скрежещет он зубами. На его лбу – капельки пота (ее лоб, мягко вздымающаяся грудь, это выражение лица, этот изгиб бровей, и все это было великолепно, и он сыт собой по горло, он ненавидит…) как он любит ее. - Наннали, - Она – это все, что ему нужно, она - его воздух, ее безопасность, ее счастье – наивысшая цель, и только он может обеспечить это. (Но это…) Ее запястья свободно держались (поначалу), поднимаясь в бурном темпе. Просто быть рядом с ней было достаточно, этого должно было быть достаточно… и он держит их физически, на самом деле… Его нога прижимает ее, одежда скользит вниз, падает, сбивается в комок. Он хочет держать ее (навечно) и лихорадочен (потому что он болен, он должен быть больным, он должен…), он находится в ней и… Ее голос, ее красивый, нежный голос: Цитировать
Master_Terion Гнев. Сообщений: 2556	Добавлено: 11-08-2009 20:01
	- Онии-сама, я… - И она не заканчивает, потому что он продолжает дальше, глубже, нежные, резкие, осторожные движения, он действительно, он действительно был… Она испускает стон (он сошел с ума, он теперь безумен, всегда был безумен, он должен был знать это с начала). Ее гладкие брови, ее губы, его руки, поддерживающие ее голову… эти мягкие пряди, изменившие оттенок в ночи. Сконцентрировавшись на чувстве ее дыхания, мягкое касание ресниц, глубже, глубже, и он… Ее руки касаются его лица, видя его, и она говорит, говорит голосом, который он никогда не слышал прежде (как будто смущенным). - Не плачь. – И ее губы двигаются, поскольку она целует (облизывает розовым язычком) соленое вещество (мы приехали с моря). Он все ближе к финалу и кричит все сильнее. (Поскольку ее мягкий голос не слышен больше на грани его сознания и ему больше не нужно сдерживаться, но допускать это…) И она говорит да, множество раз, и он не знает почему, только: - Я буду твоей. Крещендо, которое началось в его разуме, все больше, и обширнее, и быстрее. Помощь поддерживает его, его плечи, амплитуду. Его горе, его радость, его вина – есть только 30 секунд, пока это не свалило его, и почтительно, пылко он греется в этой радости, неуклюже шепча в ее лоб, щеки, уши, губы то, какую радость она принесла ему, двигаясь в ее влажной плоти и почти молясь; потом… 30 секунд прошли. Над ней, дрожащим голосом (и тон, тон слишком низок по сравнению с его обычным при разговорах с ней…) он поет ей ту же самую колыбельную, проглатывая слоги из-за сбившегося дыхания, и это – самая сложная колыбельная, которую он когда-либо будет петь. Наннали, которая всегда была внимательным слушателем, прерывает его собственным громким голосом. Наклонив подбородок, она смотрит на него. - Онии-сама, я люблю тебя. Он почти сказал ей, что это нечестно. Но она будто знает все его мысли («Тебе я никогда не буду врать»), ее пальцы вновь касаются его губ. - Ты так прекрасна, Наннали. - Я должна ответить тебе теперь, но разве я никогда не говорила? Он держит ее руку у своего лица, кто был более честен – даже зеркало бы не сказало. Вкус, дыхание… в этот момент он не думает, что память когда-либо предавала его (до самого мозга его костей, причина, чтобы жить). Лелуш любит ее. Цитировать
Master_Terion Гнев. Сообщений: 2556	Добавлено: 15-08-2009 21:23
	НАЗВАНИЕ: Ланселот АВТОР: Marching Madly Onward ПЕРЕВОДЧИК: Маста ФЕНДОМ: Code Geass ГЕРОИ: Сузаку К. ЖАНР: Драма РЕЙТИНГ: детский. ДИСКЛЕЙМЕР: ничего моего, как обычно. ПРИМ. ПЕРЕВОДЧИКА: до чего может довести увлечение мифами о_0 Сузаку Куруруги заинтересовался историей Ланселота, когда пришло уведомление о том, что он прошел тесты Ллойда Асплунда. Ему была оказана честь пилотировать новейший Найтмейр Империи: Ланселот. Что-то в этом имени задело в нем струну. В голове был полный беспорядок и, несмотря на долгие размышления, он никак не мог найти ответ. Это была Сесиль, молодая женщина, чье присутствие компенсировало причуды Ллойда. Если бы она знала, сколько беспокойства и срама доставит ему ее безобидный ответ, то не сказала бы ему вообще. Сэр Ланселот Озерный крепко захватил разум и душу Сузаку, как полицейские и астронавты – маленьких детей. Рыцарь мчался, храбрый, сильный и мудрый. Он был вторым, по величию и совершенству уступая только Королю Артуру. Сузаку считал большой честью быть связанным с таким именем. * Сузаку пробовал не замечать ироническую часть жизни. Зачастую это было грустно и трагично, вид вещей, напоминавших ему о том, как жесток и несправедлив мир. Все же, он не мог это полностью игнорировать. Случаи трагической судьбы и жестоких завихрений напоминали, почему он был необходим, почему он получил Ланселота и звание почетного Британца. Зеро был одним из таких напоминаний. Того факта, что он украл Гавейн, почти хватило, чтобы заставить его согнуться от смеха. Гавейн прибыл, чтобы быть одним из самых горьких конкурентов Ланселота. Его опьяняли обещания, которые нашептывали страницы истории. В наблюдении противостояния Гавейна против Ланселота, он видел наследие – больше, чем пророчество, действительно, - свершившееся. Это ободряло его. При своих доблести и мастерстве, сэр Гавейн никогда не был лучше, чем его друг-ставший-врагом. Они встречались на поле боя множество раз, и независимо от того, как злобно Гавейн нападал на другого рыцаря, именно он лежал побежденным, его меч был сломан, его месть – не осуществлена, его гнев – бессилен, его надежды – разбиты. Он победит Зеро в назначенное время. Он не мог не ощетиниться при первой встрече с Аней. С ней не было что-то неправильно, нет. Некоторые люди находили, что аквариумы ее глаз слишком пустынны, будто рыба умерла, оставив только эту вялую вещь. Она была холодна. Сама по себе, Шестой Рыцарь была примечательно забывчива. Именно то, как она держалась, заставляло его бросаться в крайности и с подозрением следить за ней. Он искал малейшие намеки на ее эмоции. В любой момент, она могла выдать себя с поклоном или улыбкой, которая покажет в ней ренегата. Как можно было не ожидать такого от человека, связанного с великим урзупатором Мордредом? * Смотря в прошлое, он задавался вопросом, как можно было быть настолько слепым. Должна была существовать Джиневра для его Ланселота. Они были глубоко влюблены друг в друга. Никто не изменил это, даже когда все были против них. Это было неприлично, знать фыркала в их бренди. Женщина высокого происхождения не должна быть с рыцарем, особенно полукровкой типа него, могли бы бормотать Пуристы. И все же их любовь процветала, досаждая всем, кто отрицал это. Он потерял ее, как и Ланселот перед ним. Той ночью, его любовь ранила больше (больше не безмятежное облако, возносящее все выше и выше к небесам, но коса, разрывающая его), чем он когда-либо знал. * Он боялся за Джино прежде, чем встретил его. Тристан был его. Бедный Тристан. Бедный Джино. Его больше беспокоило не название Найтмейра Джино, а то, как легко он упадет в его западню. Он был молод, нахален и предан, как и его предшественник. Было бы слишком легким для него упасть в его наивности, его безграничном оптимизме. Он напомнил Сузаку о себе не так давно. Это заставило его сердце оплакивать другого человека. Одним из первых вопросов, что задал ему Сузаку, был тот, была ли у него девушка. Джино, молодой, яркий, глупый Джино, широко улыбнулся и сделал из всего этого шутку. Придешь ко мне, не так ли? О, эй, не сердись. Я только шутил. Не уходи. Нет, у него не оказалось кого-то. Он быстро перевел разговор к неуместным комментариям насчет своей ровни, как Аня была не симпатичнее кнопки или как Моника ухлестывала за кем-то из военных. Сузаку подумывал сделать ему выговор, но его это действительно не заботило. У Джино не было Изольды, чтобы ввести его в искушение, захватить его сердце и порвать надвое между их любовью и данной присягой. Сузаку тихо благодарил Господа за это. Он потерял свою Джиневру. Не было никакой необходимости в том, чтобы Джино умер ради Изольды. * Вскоре ему стало жаль Мордреда. Хотя скорее, он пожалел Аню – большая неудача быть связанной с его именем. Он когда-то зарезервировал специальный вид ненависти для этого человека. Он был убийцей и тираном, человеком, чьи амбиции купали Британию в крови. Именно он достиг возраста Артура, когда тот пал мертвым. Великий король из легенд прошел в вечность Авалона, в то время как Рыцари Круга, чье товарищество было разрушено, стали мифами. Нет, он решил. Аня не могла быть Мордредом. Ее Найтмейр просто был жертвой грязного имени. Она не была интриганкой, шантажисткой, цареубийцей. Этим был только Зеро. * Когда он услышал, что руководство Британии решило исследовать технологии Гавейна, он был заинтересован. Это было плохое имя. Это имя принадлежало самому большому конкуренту Ланселота. Но потом они назвали это Гаретом, братом Гавейна, и он потерял интерес. Гарет поддерживал Ланселота. Он спокойно спал той ночью. * Когда его внимание привлекло имя первой принцессы Британии – Джиневра – ему потребовалась вся его выдержка, чтобы не взорваться в слепой ярости. Она не заслуживала этого имени вообще. Она была пуста, эгоистична, прекрасный образец самоуверенной аристократии. В легенде будет только одна Джиневра, и она похоронена шесть месяцев назад. * Галахадом был назван новый Найтмейр, разработанный для Бисмарка Вальдштейна, Первого Рыцаря. Он предположил, что это подобающе. Ланселот был отцом Галахада так же, как и его Ланселот ввел многие из технологий, которые используют на Галахаде. В некотором смысле, его машина породила машину Бисмарка. Он знал, что не будет заискивать перед Бисмарком, но что-то в этом определенно было. Ланселот и Галахад были среди немногих, кто положил глаз на Чашу Святого Грааля. Это будет позже, намного позже; он помнит, что Ланселоту не было дозволено коснуться Чаши из-за греха прелюбодеяния. Он оглянется и помрачнеет; разве он не заслуживает большего уважения, как Лучиано и Бисмарк? Нет, он больше не будет поступать как Ланселот до него, оставаясь довольным в отсветах их славы. * Через некоторое время Сузаку возмутится своей тенью. Ланселот, при всем своем величии, умер сломанным человеком. Он жил жизнью, чреватой ошибками и оплошностями, которых легко мог бы избежать, будучи верен своему лорду. В этом холодном мире не было места для столь нежных чувств. Если бы он повернул свое сердце прочь от Джиневры, они бы не познали кисло-сладкий вкус любви. Она бы не стала заблудшей, и он бы не запятнал свою честь. Он был предателем и короны, и страны. К тому времени, когда все завершилось, Сузаку – тоже. Он пробует не видеть иронию. * Десятый Рыцарь Лючиано Бредли – не сэр Персиваль. Персиваль был одним из Рыцарей Круга, воплотившим все, чем они стремились быть. Великие люди, от первого до последнего, но голова Персиваля стояла выше других, с Галахадом и, возможно, немногими другими в качестве исключения. Он был храбр, благороден, и - если определенные предания верны – холостяком для полноты своей жизни. Лючиано был совсем другим, преследуя юбки с упорством голодающего, гоняющегося за хлебом. Это было наиболее заметно в его собственной команде, Валькириях, выбранных больше за формы, чем за пилотские навыки. Его жажда сражений и любовь к пыткам только усугубляют разницу. Персиваль был умеренным человеком. То, что Лючиано получил Персиваля, беспокоит Сузаку больше, чем он хотел бы. Не потому, что он не достоин этой машины. При всех своих выкрутасах, Лючиано – экстраординарный пилот. Что действует на нервы Седьмого Рыцаря так это то, что Персиваль вместе с Галахадом, достиг Чаши Святого Грааля. Смотря на Лючиано, с его самодовольной походкой, с его глазами, горящими жаждой крови, он не может не думать, насколько несправедливо то, что подобному человеку может быть обещано так много. * Он меняет свое обожание на презрение, презрение на жалость. Ланселот был глуп, но Сузаку не может ненавидеть его слишком сильно. Он знает, как болезненно любить. Он знает бремя, которое должен нести рыцарь, придерживаясь невозможных стандартов. Он знает так многое из того, что заставило Ланселота так думать, чувствовать, действовать. Однако, японский Рыцарь не может освободить себя от всего, что сделал его прообраз. Самой большой ошибкой Ланселота было не то, что он влюбился в Джиневру, а то, что он позволил ей сломать себя. Снова, он старается не судить слишком резко. После того, как его прекрасная, розовая особа умерла, он чувствовал бьющее внутри него отчаяние, изливающееся из его глаз устойчивым, жгучим потоком. Но именно это разделяет их. Ланселот, лишенный Джиневры, погрузился в это море горя. Он стал отшельником со смертью Артура и решением Джиневры уйти в женский монастырь – плохо выполненный акт искупления ее неверности, пусть и начатый из лучших побуждений. Ланселот позволил любви победить его. Сузаку не последовал бы за ним. Он бы возвысился над этим. Джиневра сломала его меч, украла его щит. Без нее он больше не был рыцарем. Сузаку был противоположностью. После потери всего, он находит силы подняться вновь, подняться выше чем когда-либо, чтобы достигнуть освященного Круглого Стола. Сузаку смотрел вперед с гордостью в груди. Он превзошел Ланселота Озерного. * С большими опасениями Сузаку начал видеть Мордред в другом свете. Аня была его преемником не больше, чем Лючиано можно было назвать вторым пришествием Персиваля. Он давно отвергнул шелуху Ланселота. Если все эти вещи были неправильны, то, возможно, и другие аспекты мифов тоже. Он не собирался прощать Мордреда, конечно нет. Он был злодеем. Он не заботился о том, кого он ранил или что разрушил, пока сидел на троне Камелота. Он лгал бы любому, обманывал кого угодно, и забирал бы то, что ему понравилось, чтобы удовлетворить свое жадное эго. Он бы Зеро своей эпохи. И все же, были те, кто посочувствовал бы ему. С рождения проклятый выполнить свою задачу и взращенный матерью, использовавшей любую возможность, чтобы напомнить ему это, он имел небольшой выбор. Это ожидалось, и это было потребовано – поднять меч резни. Он был такой же жертвой обстоятельств, как и любой другой, винтик в большой машине. Сузаку был шокирован, придя к подобному мнению насчет него. Он не хотел, чтобы ему нравился Мордред. Он не хотел думать о нем, как о человеке без контроля над своей судьбой. Он не хотел думать о нем, как о загнанном в угол. Он не хотел думать о нем, как о результате его окружения. Это случилось все равно. Через мгновение праздности, он простил Мордреда за все его грехи. Он не хотел думать о том, что это означало для Лелуша, каждой своей частичкой ненавидящего отца, и столь же эгоистичного и коварного, как и Мордред. Он был Мордредом, разве нет, король отбросов, сидящий на троне из трупов? Конечно, им не была Аня, но эта история нуждалась в злодее. Лелуш определенно был Мордредом. Но был ли он злодеем? * Именно в этот жаркий, убийственный момент для Сузаку все стало ясно. Он мог уже видеть Бисмарка, перемещающегося, чтобы перехватить его во имя защиты своего лорда, картина прекрасного рыцаря. Его кишки скрутило разочарованием, а кости задрожали, когда металл столкнулся с металлом. Покушение на жизнь Императора провалилось. Но это было последней вещью, о которой он думал. Он поднял меч против своего господина. Принцесса, которая могла быть королевой, была в его кровати. Королевство, которое он однажды назвал домом, стало его врагом. Кровь его отца запятнала его руки. Сузаку наконец нашел Мордреда. Цитировать
Master_Terion Гнев. Сообщений: 2556	Добавлено: 16-08-2009 20:23
	НАЗВАНИЕ: All Ye Faithful АВТОР: Nate Grey ПЕРЕВОДЧИК: Маста ФЕНДОМ: Code Geass ГЕРОИ: Лелуш Л. & Наннали Л. ЖАНР: Юмор. РЕЙТИНГ: PG-13 ДИСКЛЕЙМЕР: ничего моего, как обычно. ПРИМ. ПЕРЕВОДЧИКА: Лелуш обнаруживает у себя силу целителя, но быстро об этом жалеет. Все началось, когда Наннали уронила стакан с сиропом на завтраке. Она не подразумевала это, и, естественно, никогда не делала. Но Лелуш достаточно сталкивался с напоминаниями о том, что его любимая, драгоценная, восхитительная младшая сестра не может видеть и ходить. Не раздумывая, он перегнулся через стол, взял голову Наннали в свои руки и прокричал: - Я ПРИКАЗЫВАЮ ТЕБЕ ПОДНЯТЬСЯ, ВИДЕТЬ СВЕТ И ИДТИ! ПРОЧЬ, ГРЯЗНЫЕ ДЕМОНЫ! ВЫ БОЛЬШЕ НЕ ДОЛЖНЫ ПОРТИТЬ ЭТУ ЧИСТУЮ ДУШУ! РАСКАИВАЙТЕСЬ И-! - Лелуш? – Спросила Наннали, будучи близка к тому, чтобы заплакать. – Почему ты кричишь на меня? Я что-то сломала? Он немедленно обнял сестру, поцеловав ее в лоб. - Нет, Наннали, все в порядке. Я просто…пробовал кое-что, что видел по TV на днях. - О, - Медленно сказала Наннали, прислонившись к нему. – Ну, это было страшно. Я бы хотела, чтобы ты так больше не делал. - Я не буду, - Пообещал Лелуш, хмурясь про себя. Это обернулось неудачей, он думал, что Наннали больше не откроет свои глаза. Мало того, что они были красивы, был еще и шанс, пусть и малый, что Гиасс сможет восстановить ее зрение. Но это больше походило на чудо, чем на команду Гиасса, так что, скорее всего, подобное лежало за пределами его возможностей. Впервые он задался вопросом, мог ли он поговорить с С.С. о заключении контракта с Наннали, или на это были какие-то ограничения. - Лелуш? – Внезапно спросила Наннали, ее руки поглаживали его грудь в довольно любопытной манере. Он мигнул, следя за ее руками. - Да? - Ты не ешь достаточно. – Сказала Наннали. – Ты должен есть больше мяса. Лелуш уставился на нее, уверенный, что ослышался. - А. Хорошо. - И ты действительно должен тренироваться. – Добавила Наннали, переместив свои руки на его. – Я удивлена, как ты можешь поднимать меня с такими руками. - Наннали, - Прошептал Лелуш, слишком сильно потрясенный, чтобы понять, что ее слова фактически ранят его. – Это было ненужно. - Я не пробую придираться, - Настаивала Наннали. – Но я волнуюсь о тебе. Ты не так здоров, как должен быть. Если я кажусь придирающейся, это только потому, что я люблю тебя. Ты ведь это знаешь, не так ли? - Да, - Ответил он. – Но все же… - Потому что я действительно люблю тебя, Лелуш. Очень сильно. – Она мягко взяла его лицо в свои руки. – Очень, очень сильно. Лелуш сглотнул, чувствуя себя очень неуютно, это смущало его. Наннали редко проявляла нежность, но, даже когда она это делала, она не использовала такие методы. Он не мог объяснить это, но чувствовал… неправильность, так или иначе. И это волновало его. С.С. сказала, что Гиасс сделает его одиноким, вынудив дистанцироваться от людей. Но это не чувствовалось, как дело Гиасса. Даже если был Гиасс, он не ожидал, что побочные эффекты так быстро проявятся. У него не было силы весь месяц. - Я тоже люблю тебя, Наннали, - Ответил он наконец, снова обнимая ее. - Поцелуешь меня? – Спросила она, когда он отпустил ее, тоном более невинным, чем когда-либо. - Конечно, - Ответил Лелуш, наклоняясь, чтобы выполнить ее пожелание. Он знал, что Наннали не могла видеть. Ее глаза были закрыты, и, что более важно, она СЛЕПА. Или БЫЛА таковой. Потому что ничто иное не могло объяснить, как Наннали в последний возможный момент повернула голову так, чтобы поцеловать ее щеку, губы Лелуша встретились с ее. Он остановился прежде, чем это превратилось в настоящий поцелуй, но это вряд ли имело значение. Частично из-за того, что чувство вины никуда не делось, но большей частью потому, что Наннали фактически бросилась на него, вмяв свои губы в его с мягкостью атакующего плюшевого мишки. Он был настолько этим поражен, что прошло две или три секунды, прежде чем он отодвинулся назад. - Наннали, что… - Я люблю тебя, Лелуш, - Мягко сказала она. – И я хочу от тебя детей. Его лицо побледнело. - Наннали, - Прошептал он. - Я знаю, что я не могу, - Добавила она наконец, уткнувшись в его грудь. – Но я…Я осознала это недавно, и должна была сказать тебе. Прости. Я не могла держать это в себе. Пожалуйста, не надо ненавидеть меня. - Я не буду ненавидеть тебя, Наннали, - Уверил ее Лелуш, поглаживая ее волосы. – Но, знаешь… ЭТО… никогда не случится. - Да, - Шептала Наннали. – Но я хотела этого, так или иначе. Я влюбилась в тебя. Это… неправильно? Чувствовать подобное к тебе? Я пробовала остановиться, но я не могу. - Это будет нашей тайной, - Сказал он, держа ее близко к себе. – Я всегда буду любить тебя, но не таким образом. Первый раз в жизни, Лелуш был рад, что годы назад подобное было с Юфи. По крайней мере, Наннали не пробовала пробраться в его кровать, хотя, возможно, только из-за проблем с передвижением. - Мы опоздаем на уроки, - Резко сказала Наннали. – И у тебя было 14 отсутствий без уважительной причины в этом месяце. - Как ты узнала? – Спросил Лелуш. - Я… не знала.- Нерешительно допустила Наннали. – Просто мне показалось это верным. С растущим подозрением Лелуш отошел на несколько шагов. - Наннали, - Сказал он, показав восемь пальцев. – Сколько пальцев я показываю? - Восемь, - Сказала она сразу. – Теперь два. Четыре! И… тридцать четыре! Лелуш молча уставился на нее, медленно опуская дрожащие руки. Она была права каждый раз. Что могло означать только одно. - Ты… можешь видеть? Она нахмурилась. - Но я не открывала глаза… - Но ты МОЖЕШЬ видеть. – Немного отчаянно настаивал Лелуш, встав перед ней на колени и махая рукой у ее лица. Наннали немедленно поймала его руку обеими своими. - Но я не знаю, как я делаю это! - Имеет ли это значение? – Недоверчиво спросил Лелуш, обнимая ее. - Ты… видела… свет, - Прошептал он, и его челюсть отвисла. Он почти подскочил от шока, когда Наннали мягко вернула ее на место. - Я думаю, что могу, - Неуверенно заключила она. Внезапно вдохновленный, Лелуш взял ее руки. - Идем со мной, Наннали. - Что? Лелуш, это не смешно. Ты знаешь, я не могу… - Наннали, - Мягко сказал он, слегка сжав ее руки. – Просто попробуй. Ради меня. Он даже немного дулся, зная, что она могла теперь это видеть. - Хорошо! Только не дай мне упасть! – Она обхватила его шею руками, и Лелуш, взяв ее за талию, поднял сестру с инвалидного кресла. Он задумался, увидев ее безвольно повисшие ноги, но один из них должен был верить, или они никогда бы не смогли попробовать еще раз. Это было в тот момент, когда Сайоко вошла в комнату, неся их портфели. Когда ее глаза задержались на виде перед нею, она споткнулась, задев стол и опрокинув сироп (снова). Внезапно, Лелуш больше не держал Наннали, потому что она была позади него, держа в протянутой руке бутылку с сиропом. Она поймала ее прежде, чем та ударилась о пол. Вскоре она была поднята со своих удивительно устойчивых ног обнявшим ее сзади Лелушем, который принялся кружиться с ней по комнате до тех пор, пока она не попросила отпустить ее. Потом оба уставились друг на друга (столько, сколько Наннали могла, по крайней мере), прежде чем начать смеяться, и обняли друг друга. Сайоко мигала, в удивлении потирая ушибленное бедро. Она подозрительно посмотрела на бутылку сиропа, и затем была втянута в объятия, в значительной степени против ее воли. * Брат и сестра Ламперуж были тут же обступлены, едва они вошли в класс. Частично потому что Лелуш улыбался, но главным образом из-за того, что Наннали шла. - Нанна, ты ходишь! – Завопила Ширли, почти душа ее в восторженных объятиях. - Да, и хотела бы продолжать это, - Задыхалась Наннали, убрав руки Ширли от своей шеи. – И дышать тоже. - Как это случилось? – Спросила Милли, взяв Наннали за руки. - Лелуш излечил меня, - Сказала Наннали, давая Лелушу то, что большинство людей назовут взглядом чистого обожания. Ее глаза были открыты. - Как ты стариканы на TV? – Скептически спросил Ривал. – Но эти штуки никогда не работают! - Давай, покажи ему, Лелуш! – Настаивала Наннали, таща его за руку. - Хорошо, - Согласился Лелуш. Он прищурил глаза и поместил руки по бокам головы Ривала. – Я ПРИКАЗЫВАЮ ТЕБЕ ПЕРЕСТАТЬ БЫТЬ ГОВНЮКОМ! ПОКАЙСЯ И ОЧИСТЬСЯ! Ривал впился в него взглядом и отодвинул его руки. - Ты скотина! – Он схватил Лелуша за воротник, бросив на соседний стол. - ЛУЛУ! – Кричала Ширли, мчась к нему. Милли удивленно наблюдала за всем. - Боже мой, он ПРАВДА целитель! - Черт он, вот кто! – Крутился пойманный Ривал. - Но он… - Возразила Милли. – Я подразумеваю, после этого ты действительно НЕ говнюк… больше. Фактически, ты начинаешь выглядеть ГОРЯЧИМ. Ривал застыл. - Чт… Правда? - Мммм, - Согласилась Милли, уставившись на него с намеком. - Вау! Спасибо, Лелуш! – Кричал Ривал, пока Ширли помогала Лелушу подняться. – Прости за то, что так бросил тебя… - Нет проблем. – Ответил Лелуш, вздохнув, пока Ширли суетилась с его волосами. Нахмурившись, он повернулся к ней и схватил ее голову. - Я ПРИКАЗЫВАЮ, ЧТОБЫ ТЫ ПОДАРИЛА СВОЮ ЛЮБОВЬ ТОМУ, КТО НУЖДАЕТСЯ В НЕЙ БОЛЬШЕ ВСЕГО! Ширли сначала посмотрела на него, как на сумасшедшего, потом направившись в угол класса, где Нина что-то спокойно писала в своем дневнике… по крайней мере, пока Ширли не забрала его и с намеком засунула под свою форму. - Почему ты это сделал? – Сердито потребовала ответ Милли. – Ширли любит тебя, Лелуш! - Не похоже, - Прокомментировал Лелуш, пока Ширли забрала очки Нины, оставив бедную девушку, ошеломленную, покрасневшую, полуслепую, практически в своей полной власти. – По крайней мере, у нее теперь есть шанс с Ниной. И разве это так плохо? Теперь Нина будет слишком занята, чтобы сделать… - Что? - Я не знаю, что! Большинство времени я не обращаю на нее внимания, но я действительно знаю, что приношу пользу. - Это было отчасти жалко, Лелуш, - Добавила Наннали. – Но так как ты соединил их, я думаю, что это не было так плохо. - Да, и если бы ты хотел сделать это снова, - Вмешался Ривал, придвигаясь ближе к Милли. – Это было бы хорошо. Пожав плечами, Лелуш схватил голову Милли. - Я ОСВОБОЖДАЮ ТЕБЯ ОТ ДЕМОНОВ ЗАПРЕТОВ! ПОКАЖИ СВОЕ ИСТИННОЕ «Я» МИРУ! Милли впилась в него взглядом. - Ты хочешь заставить меня раздеться? Лелуш мигнул и убрал руки. - Ха. - Что? ЧТО?! – Отчаянно кричал Ривал. - Не сработало. – Коротко ответил Лелуш. – Очевидно, некоторые вещи за пределами даже чудес. Ривал уставился на него. - Чувак, это отстой. * После неудачной попытки с Милли, Лелушу пришло в голову, что его сила, возможно, нуждается в перезарядке. Он объявил, что больше не будет творить чудес в этот день. Его друзья были разочарованы (Ривал больше других), хотя Ширли и Нина, казалось, не возражали. Они были слишком заняты. - Возможно, стоит немного подождать, - Предложила Наннали за ланчем. – Что, если некоторые чудеса требуют больше времени для их осуществления? Это все же чудеса. Если бы они все случались сразу, мы бы назвали их совпадениями или удачей, не так ли? Лелуш был вынужден согласиться. Наверное, это действительно была просто удача. Возможно, ему бы пришлось переступить через себя, особенно, если бы эффективность силы страдала бы. Но сила не была единственной вещью, которой предстояли страдания. Потому что, как только Лелуш закончил обычную с виду бутылку воды, он почувствовал себя одурманенным и упал в обморок. * Его разбудил крик. Он не походил на крик боли, скорее на крик удовольствия, настолько большого, что перепутать было сложно. Это немного успокоило Лелуша, особенно, когда он понял, что его руки и ноги связаны, а взгляд заблокирован чем-то. - Это было отлично, Сайоко, - Сказал знакомый голос перед ним. – В следующий раз мы попробуем без масла. - Милли?! – Кричал Лелуш, прилагая все усилия к тому, чтобы освободиться. – Что происходит?! - Осторожно, Лелуш. Будешь слишком сильно дергаться – заденешь заложников. Давайте, скажите ему, кто вы. Я даю разрешение. - Л-лелуш, - Хныкала Наннали справа от него. – Милли запугала меня. Она связала нас и не будет позволять нам говорить! - Я уверена, что это все – твоя ошибка, Лелуш, - Вздохнула С.С. с другой его стороны, показавшись странно отстраненной от их общей судьбы. Лелуш быстро понял что случилось. - Ты действительно потеряла все свои запреты, Милли. - И я хочу отблагодарить тебя, Лелуш. И сделаю это. Неоднократно. Лелуш хрюкнул, внезапно ощутив вес Милли на своей груди. - Но сначала, ты должен быть в настроении. И я устроила небольшое музыкальное сопровождение. Милли отодвинулась от него и наступила долгая пауза. Внезапно Наннали завизжала, ударив Лелуша плечом. - Милли, пожалуйста, не надо! Это действительно холодно! - Я знаю, сладкая моя,- Успокаивающе ворковала Милли. – Но я обещаю, что вскоре вы не будете чувствовать даже холод. Это – великий факт обо льде: он тает. Быстро. Особенно, если я держу это в моем рту, пока делаю это. - Ах! Милли, остановись! – Умоляла Наннали. – Пожалуйста! Ты Оооохххх… Милли хихикнула. - Моя хорошая девочка, Наннали. Просто расслабься и получай удовольствие… Его лицо стало ярко-красным. Лелуш подкатился к С.С. так близко, как только мог. - Ты можешь достать до моих веревок? – Шепотом спросил он. - Да. – Коротко ответила она. - Отлично! Как только ты освободишь меня, я обуздаю Милли и… - Ты спросил, могу ли я до них достать, - Прервала его С.С. – Но я не сказала, что я буду. Лелуш застыл, шокированный ее предательством. - Но… С.С., почему? - Честно? Мне интересно увидеть то, что она будет с тобой делать. И я не хочу пропустить свою очередь, также. Цитировать

Страницы: 1

Отвечать на темы могут только зарегистрированные пользователи