Северная война 1700—1721

Раздел:  --== Все разделы ==-- ------------------------------------------------------------- Латвия средневековые замки от A до К Латвия средневековые замки от Л до Я Латвия обычные замки и усадьбы Рига замки и фортификация Эстония замки разные Российские замки Калининграда Польша с Литвой замки разных стран мира архитектура других сооружений персоналии персоналии - прибалтика исторические вопросы история Ливонии и Балтийского региона религия искусства туризм разное природа научная техника модераторы средневековые замки / история Ливонии и Балтийского региона / Северная война 1700—1721

Страницы: << Prev 1 2 3 4 5 6 7 Next>>

Автор	Сообщение
Ингерманландец великий магистр Группа: Участники Сообщений: 792	Добавлено: 15-04-2008 19:37
	Малоизвестные картины шведских художников на тему Северной войны: Цитировать
Ингерманландец великий магистр Группа: Участники Сообщений: 792	Добавлено: 15-04-2008 19:38
	Цитировать
Ингерманландец великий магистр Группа: Участники Сообщений: 792	Добавлено: 15-04-2008 19:42
	А здесь копия этой картины, где некоторые детали видны лучше: http://i004.radikal.ru/0712/82/483a4f3401f1.jpg Цитировать
Ингерманландец великий магистр Группа: Участники Сообщений: 792	Добавлено: 15-04-2008 19:48
	Цитировать
Ингерманландец великий магистр Группа: Участники Сообщений: 792	Добавлено: 15-04-2008 19:49
	Цитировать
Ингерманландец великий магистр Группа: Участники Сообщений: 792	Добавлено: 15-04-2008 19:51
	Цитировать
Ингерманландец великий магистр Группа: Участники Сообщений: 792	Добавлено: 15-04-2008 19:52
	Цитировать
Ингерманландец великий магистр Группа: Участники Сообщений: 792	Добавлено: 15-04-2008 19:53
	Цитировать
Ингерманландец великий магистр Группа: Участники Сообщений: 792	Добавлено: 15-04-2008 19:56
	Цитировать
Ингерманландец великий магистр Группа: Участники Сообщений: 792	Добавлено: 15-04-2008 19:58
	Цитировать
Ингерманландец великий магистр Группа: Участники Сообщений: 792	Добавлено: 15-04-2008 19:59
	Цитировать
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442	Добавлено: 25-04-2008 02:25
	217 лет назад в водах Выборгского залива разыгралось, пожалуй, самое масштабное сражение в многовековой истории Балтийского моря. Ни до этого момента, ни после Россия и Швеция не выставляли таких многочисленных эскадр: более 300 вымпелов и 45 тысяч шведов натолкнулись на сопротивление 200 вымпелов и 25 тысяч русских. На карту было поставлено очень многое – этой битвой решался исход всей войны. Запертые в заливе шведы должны были прорываться во что бы то ни стало, в то время как русским предстояло сдержать их натиск. Исход сражения был неоднозначным – шведам все-таки удалось вырваться из ловушки, но и цена была заплачена немалая – треть шведского флота перестала существовать: более 40 кораблей сдалось в плен, и около 100 вымпелов нашли свое последнее пристанище на дне Финского залива. Более двух столетий эти корабли ждали своих исследователей. И вот в 2002 г. подводные археологические работы, поддержанные ОАО «Газпром», а в 2007 г. – компанией «Газпром нефть», начались. В ходе целого ряда экспедиций археологам удалось (извлечь из-под воды немало интереснейших артефактов и) приоткрыть завесу тайны над событиями давно минувших дней. http://www.fundokhta.org/exhibitions/index.phtml?c=7&ci=11 Цитировать
Ингерманландец великий магистр Группа: Участники Сообщений: 792	Добавлено: 26-05-2008 16:15
	Статья историка А. А. Васильева "Пехота шведской армии Карла XII под Полтавой", опубликованная в №1 журнала "Орёл" за 1992 год (рисунки Петра I на обложке и шведских солдат на стр. 25 и стр. 26 художника С. Летина): Отсюда: http://community.livejournal.com/karlxii_ru/22663.html Цитировать
Ингерманландец великий магистр Группа: Участники Сообщений: 792	Добавлено: 31-05-2008 11:35
	Статья Алексея Васильева "О составе русской и шведской армий в Полтавском сражении" (дополнена рисунками Ю. М. Юрова и Р. Паласиос-Фернандеса). Опубликована в "Военно-историческом журнале" - в №7 за 1989 год. Отсюда: http://community.livejournal.com/karlxii_ru/22878.html Цитировать
Ингерманландец великий магистр Группа: Участники Сообщений: 792	Добавлено: 31-05-2008 12:00
	Те, кто знаком только с русской версией Северной войны, обычно удивляются, когда им говорят, что на Балтике в тот период морские сражения следовали одно за другим. Какие такие битвы, когда даже в самых подробных исследованиях, посвященных кровавому противоборству 1700-1721 годов, упоминаются лишь Гангут, Гренгам, да Эзель? Но те, чьё любопытство не ограничивается русскоязычными справочниками и монографиями, прекрасно знают, как основательно потрепали флоты друг друга в начале XVIII столетия старые противники - шведы и датчане. Одно из таких столкновений произошло в центральной части Балтийского моря 4 октября (по "старому стилю" - 24 сентября по шведскому календарю и 23 сентября по общеевропейскому Юлианскому) 1710 года. В историю оно вошло, как бой у Кьеге. Заглянем в книгу германского адмирала Альфреда Штенцеля ("История войн на море с древнейших времен до конца XIX века" Т.2. М., Изографус-Эксмо, 2002. С. 290): "...Датчане не выслали ни одного корабля на разведку, так что 4 октября появление шведского флота было совершенно неожиданным; сначала датчане приняли неприятельские корабли за коммерческие. Как только ошибка выяснилась, Гелденлеве был принужден приказать обрубить канаты, чтобы успеть выстроить боевую линию; он лег на норд-ост, в бейдевинд правым галсом. Для этого датчанам пришлось несколько спуститься, благодаря чему расстояние между ними и шведами увеличилось. Когда Вахмейстер приблизился на 15 кабельтовых, он привел к ветру, чтобы отрезать неприятелю путь в Зунд. Вскоре после двух часов пополудни его флагманский корабль и близ идущие корабли открыли огонь по головному датскому кораблю «Данеброг», шедшему несколько наветре. Корабль загорелся (возможно, что от огня собственных орудий) и угрожал поджечь ближние корабли и находившиеся под ветром транспорты. Командир Ивер Хвитфельд мог бы спасти корабль и команду, если бы он повернул подветер и выбросился со своим кораблем на берег. Но при проходе мимо подветренных кораблей они легко могли бы быть подожжены. Чтобы этого избежать и не расстраивать боевой линии, герой-командир решил принести себя и своих людей в жертву и стал на якорь между обоими неприятельскими флотами. Около 4 часов «Данеброг» взлетел на воздух; из 700 человек команды, из-за очень свежей погоды, удалось спастись только троим..." Картина датского художника Христиана Мэльстеда (1862-1930), посвященная подвигу Ивара Хитфельдта и его "Данеброгу" (написана в 1921 году). Отсюда: http://community.livejournal.com/karlxii_ru/10348.html http://community.livejournal.com/karlxii_ru/14251.html Цитировать
Ингерманландец великий магистр Группа: Участники Сообщений: 792	Добавлено: 31-05-2008 12:23
	"Самая известная историческая картина Шебуева "Подвиг новгородского купца Иголкина в Северной войне со шведами" (1839) написана на сюжет из истории петровских времен и прославляет патриотическую самоотверженность русского человека. Время написания картины - это период поисков новых форм в русской исторической живописи, когда жесткие каноны классицизма начинают сдавать свои позиции. Шебуев пытается реанимировать уходящую в прошлое форму классицистической исторической картины, - отсюда намеренная театрализованность жестов действующих персонажей, резкое противопоставление гиперболизированной ярости врагов величавому спокойствию главного героя. Однако колористическое решение полотна с яркими контрастами цвета и светотени, а также динамизм самого действия, развертывание его во времени свидетельствуют о наступлении романтических веяний в искусстве. Реалистические же тенденции отчетливо выразились в достоверном изображении конкретных деталей одежды, оружия". Отсюда: http://community.livejournal.com/karlxii_ru/13559.html http://www.staratel.com/pictures/ruspaint/696.htm http://www.picture.art-catalog.ru/picture.php?id_picture=12276 Цитировать
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442	Добавлено: 24-08-2008 04:14
	Ингерманландец, помните мы с Вами обсуждали изображения гренадеров в усадьбе Унгурмуйжа? Было это 2-6 июня 2007 года здесь, в этой теме на этой странице: http://offtop.ru/castles/v11_256872_2.php К сожалению, большая часть изображений, представленных Вами, там пропала... Появилась новая информация по этой теме! Недалеко от поместья Барклая-де-Толли Столбен (Сталбе) - находится поместье Унгурмуйжа баронов Кампенхаузенов. Сын фельдмаршала был женат на дочери барона и сам Барклай бывал в гостях в этом поместье. http://foto.inbox.lv/lutra/Ungurmuiza_12-11-2006 Усадьба Унгурмуйжа *Архитектурный стиль: барокко В документах архиепископа Йохана фон Валленрода в 1399 году упоминается, что 19 поселков имения Уреле входят в состав имущества замка Розули. В 1451 году будущие земли усадьбы Унгурмуйжа продали Керстену фон Розену, и с этого момента поместье существует как самостоятельная хозяйственная единица. В 1463 году Унгурмуйжу купил Бартольд Ростйерве и после его женитьбы поместье получает семья фон Унгернов и владеет им до середины 17 века. Семья фон Унгернов и дала название Унгурмуйжа. В 1727 году поместье у генерала Л.Н. фон Халларда покупает генерал-лейтенант ландрат Балтазар фон Капенгаузен. Его потомкам Унгурмуйжа и поместье Кудума принадлежали вплоть до 1939 года. До начала 18 века здания поместья были размещены вдоль периметра прямоугольного двора. В 1731 году начали создавать новый ансамбль застройки двора, в котором доминантой стал господский дом, строительство которого было закончено в 1732 году. Напротив него на другом конце двора находятся построенная в 1738 году клеть и примерно в 1750 году построенная конюшня, которая сгорела в 1880 году. Господский дом построен при использовании деревянных конструкций в стиле барокко. Первоначально отделка его интерьеров была простая и сдержанная. В период с 1750 по 1760 гг. в здании работал мастер росписи из Лимбажи Г.Д. Гинш, создавший самые обширные и роскошные бароккальные росписи стен и потолков, известные по всему Видземе. С другой стороны господского дома в 1733 году заложили липовый сад регулярной планировки в стиле барокко, автором которого считается садовник Гейсель. В 1753 году в саду рядом с господским домом был построен чайный домик. За двором разбили ландшафтный парк с несколькими десятками старых дубов и системой прудов..В 1758 – 1760 гг. построена каплица для рода Кампенгаузенов. Во второй половине 19 века хозяйственные функции постепенно были перенесены к мельничному пруду, где были построены новые конюшни, хлева, дома для прислуги. Ненужные больше здания около двора снесли и таким образом создали сеть смотровых точек на окрестный пейзаж. В здании начаты работы по реконструкции, в парке восстанавливается домик, называющийся «маленький» Унгуриньш. Благодаря наших коллегам с русского форума определим принадлежность гренадер у дверей. Эти гренадеры охраняют вход в спальню командира гренадерского полка Компенгаузена в его поместье. Первоначально полк именовался 3-й гренадерский Энзберга, потом гренадерский Кампенгаузена...ну, а далее и далее Муромский пехотный полк. Гренадеры носили гранаты в гранатной суме на правом боку (где мушкетеры носили патронную суму), а патроны носили в т.н. лядунке на поясе. и еще картинка http://www.peter.petrobrigada.ru/unif/art/giant.JPG Выкладываю все что у меня есть по этим гренадерам, все, что может помочь для исследования. 1.Кампенгаузен КАМПЕНГАУЗЕН ИОАНН БАЛТАЗАР (ИВАН ИВАНОВИЧ) 1689-1758. В 1709 сражался с русскими войсками под Полтавой. В 1711 перешел на русскую службу в чине подполковника. В 1744 возведен с нисходящим потомством в баронское Шведского королевства достоинство. 2. Гренадеры у спальни. В Ригу из Лимбажи можно возвращаться по любой из двух дорог на ваш выбор, причем на обеих вас будут ожидать удивительные встречи. Поедете по дороге Р9 - попадете в Бирини и увидите одно из красивейших строений Видземе - возведенный в 1860 году дворец. Можно выбрать и другой путь. Выезжаем из Лимбажи на дорогу Р11, в Умурге поворачиваем направо и съезжаем на дорогу Р14 . По ней нужно ехать до местечка Унгурмуйжа, что неподалеку от озера Унгура. Появление названия озера и поместья относят к XV веку, когда имение стало собственностью рода Унгернов. В 1728 году оно перешло в руки барона Иоанна-Бальтазара фон Кампенгаузена. Когда-то барон состоял на службе в шведском войске, в 1711 году перешел на русскую службу, позже был назначен генерал-губернатором русской Финляндии, а выйдя в отставку, получил большие предместья в Лифляндии. Для строительства дома в Унгурмуйже были приглашены мастера из разных стран, привнесшие в строительство дух своей родины. Так, чайный домик на окраине парка, сквозь который можно было проехать на карете, - точный образец китайской архитектуры. Прямо из кареты гости поднимались на второй этаж, где пили чай на восточный манер. В архитектуре самого дома «китайский дух» едва уловим: сохранились кованые детали и водостоки, которые венчают головы драконов. В целом же Унгурмуйжа - это образец деревянной постройки XVIII века в стиле барокко. То, что для строительства дома было выбрано именно дерево, а не камень, объясняется просто. В то время строился Санкт-Петербург, и Петр I издал указ, согласно которому российские провинции обязаны были поставлять камень для города на Неве. Груженные камнями обозы один за другим шли в сторону Петербурга, а для строительства основательного каменного дома в провинции требовалось специальное разрешение, получить которое было совсем не просто. Исключение было сделано только для церкви, поэтому многие храмы того времени - из камня. Унгурмуйжа - единственная в Латвии господская усадьба, сохранившая в неизменности внутреннее убранство. Правда, сейчас тут ведутся реставрационные работы, но оно и понятно - деревянному дому уже почти триста лет. Будете в Унгурмуйже, обязательно обратите внимание на двух солдат, изображенных на стене второго этажа усадьбы. Эти рослые гренадеры Петра I стояли на страже покоя владельцев дома, охраняя вход в спальню. Красочному изображению уже почти три века, однако бравые вояки, несмотря на свой почтенный возраст, вполне прилично сохранились. Вот какие замечательные результаты дает пребывание на свежем воздухе, неторопливость и чарующий покой провинциального поместья. 3. Из апамятки Муромского пехотного полка Полк сформирован в 1708 году из гренадерских рот Воронежского, Пермского, Вологодского, Великолуцкого, Черниговского, Нарвского и Рязанского пехотных полков, в составе 2-х батальонов, под названием Гренадерский Энзберга полк. После своего сформирования полк был назначен в состав армии Шереметева и принял участие в Великой Северной войне. В 1709 году он совершил поход в Восточную Пруссию и находился 2-го февраля 1710 года при штурме и взятии города Эльбинга. В 1711 году полк принял участие в Прутском походе. В 1712 году полку было присвоено наименование Гренадерский Кампенгаузена полк. В этом же году полк был назначен на усиление польско-саксонских войск и провел несколько лет в Померании, Голштинии и Польше, принимая участие в штурмах Фридрихштадта, Тенингена и Штенина. В 1716 году полк был посажен на корабли и участвовал в действиях под Копенгагеном. В 1722 году 4 роты полка, приняв участие в Персидском походе, находились при взятии Дербента и Баку. 10-го мая 1725 года полк был приведен в состав 1-ой гренадерской и 7-ми фузилерных рот и получил наименование пехотный Кампенгаузена полк. 16-го февраля 1727 года полк назван 2-м Смоленским, а 13-го ноября того же года Муромским пехотным полком 28-го октября 1731 года гренадерская рота была упразднена и Муромский полк приведен в состав 8-ми фузилерных рот Последующие 2 года Муромский полк провел в Приволжских степях и на Царицынской линии, усмиряя волнения среди калмыков и киргиз-кайсаков. В 1735 году Муромский полк, находясь в составе отряда генерал-лейтенанта Леонтьева, совершил поход в Крым. В 1736 году Муромский полк, назначенный в армию Миниха, вновь двинулся на юг и после штурма Перекопа вступил в Крым, где в течение 3-х месяцев скитался по безводным степям, участвуя во взятии Козлова и Бахчисарая. Пару фоток можно увидеть внутри дома и рассмотреть монограмму на гренадерке. http://www.pilis.lv/a_pnm/view.php?id=74&prop_id=211 Книга о поместье Унгурмуйжа с хорошими иллюстрациями. http://www.rpm.apollo.lv/engl/publications.htm Кстати, полковник Иоганн Кампенгаузен, числившийся на русской службе Иван Ивановичем, тот самый который владелец поместья, на самом деле был Иоганн Иоганнович. А отца его звали Иоганн Герман, и в начале ВСВ он был полковником Остерботтенского пехотного полка (Эрестфер, Гуммельсгоф), пропал со службы в 1705, возможно умер. Сын его служил в полку отца, и попал в плен при капитуляции Риги в 1710, затем как Шлиппенбах и многие другие прибалтийские немцы поступил на русскую службу. Точная дата мне неизвестна, в 1712 полковник гренадерского полка Иоганн-Бальтазар - это имя "русского" Кампенгаузена в лютеранской традиции, в "русском" варианте Иоганнов звали Иванами, с учетом отца Иоганна Германа аккурат Иван Иванович и появляется. А И-Г действительно помер в Риге в 1704 году. Кампенгаузенов было три ветви, польская, русская и шведская (согласно справочнику Левенгаупта они продолжили службу и после ВСВ) Фрески в Латвии правильные. По регламенту 1732 г., дополнительно на кафтане обшлага по указу 1734 г. На лбе стилизованный вензель AI (Anna Imperatres). - не регламентный. Все остальное как по штату. Все писано после 1734 г. и до 1741 г. http://rekonstruktor.forum24.ru/?1-18-30-00000009-000-0-0-1179521762 Цитировать
Ингерманландец великий магистр Группа: Участники Сообщений: 792	Добавлено: 24-08-2008 07:22
	Спасибо, Рената! Очень интересная информация! Цитировать
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442	Добавлено: 25-08-2008 04:41
	Ингерманландец, не за что! Вы сможете восстановить на той странице пропавшие изображения, или это уже невозможно? А пока еще одна история о Риге во время Северной войны: Гнев Петра: одна история в завоеванной Риге Началось вроде бы с пустяка. 1 февраля 1716 года Петр I прибыл в Ригу – это был его четвертый приезд в город с тех пор, как тот в 1710-м сдался на его милость. Остановился царь в своем домике, купленном еще пять лет назад, а свите отвели квартиры в домах горожан. И вот один из генералов – Адам Вейде – попросил рижского генерал-губернатора князя Голицына отвести ему квартиру поближе к царской резиденции. Вейде был заслужэенным генералом. Его дивизия неплохо дралась в несчастливом для нас сражении под Нарвой, там Вейде был ранен, попал в плен, потом его выменяли на шведского генерала. Вобщем, Голицын захотел уважить Вейде, и решил поселить его в доме у Павла Брокгаузена, рижского бургомистра (вице-мэра по нынешнему). Да вот беда – Брокгаузен категорически отказался принять Вейде на постой. Голицын послал адъютанта, убеждая Брокгаузена уступить добром. Тот уперся и в свою очередь пошел искать губернатора, чтобы объясниться лично. Нашел он его в доме Меншикова (у того тоже была недвижимость в Риге), где хозяин как раз давал обед на котором присутствовал и царь. Когда Брокгаузен зашел, гости уже вставали из-за стола. Бургомистр отвел Голицына в сторону и стал препираться с ним по поводу постоя, причем разговор вскоре достиг такого накала, что собеседники с трудом удерживались в рамках вербального жанра. И тут вмешался Петр, приказав отправить Брокгаузена на гауптвахту как «человека, забывшегося в присутствии государя и тем самым виновным в оскорблении царского величества». Поначалу первенствующий бургомистр Иоганн фон Бенкендорф не понял серьезности ситуации. Он бросился хлопотать за коллегу к царскому секретарю Абраму Веселовскому, но тот развел руками: Петр Алексеевич, что называется, закусил удила. Магистрату велено было собраться назавтра в 4 утра, царь намерен был посетить в это необычное время ратушу. Собрались. Прождали до часу дня. Вместо царя прибыл генерал-губернатор (знак явного царского неудовольствия) и зачитал указ: сейчас же, не сходя с места магистрат должен судить Брокгаузена за «великое его преступление, грубость и невежество». Причем мнения о приговоре должны быть лично подписаны каждым членом магистрата. Ситуация… Брокгаузен в Риге был уважаемым человеком. Он был сыном обер-секретаря магистрата, окончил Лейденский унивеситет, к своим 54 годам прошел все ступени рижской бюрократии, имел отличные шансы стать первенствующим бургомистром. Но Бенкендорф к этому моменту уже смекнул, что дело тут не только и не столько в обиде царя на раскричавшегося подданного. В конце концов Петр был не таким строгим ревнителем церемониала. Дело было в том глухом ропоте горожан, который не мог не дойти до царских ушей. Осада Риги, завершивашася капитуляцией 4 июля 1710 года, сильно ударила по благосостоянию горожан. Предместья были выжжены, казармы и многие дома разрушены осадной артиллерией. Между тем война со шведами продолжалась, в городе и вокруг него постоянно дислоцировались от двух до четырех полков. Их нужно было кормить, поить и где-то размещать. Постойная, она же квартирная повинность была одной из самых тяжелых невзгод, обрушивающихся на российских подданных в те времена. Рижане писали, что приходится «тесниться до последней возможности», чтобы разместить в своих домах солдат и офицеров, которые к тому же, отностяся к своему жилью как временному – со всеми вытекающими последствиями. Причем вытекающими в прямом смысле: рижане жаловались, что постояльцы не чистят конюшен и не вывозят навоз и нечистоты. Командование парировало: это обязанность горожан, прописанная в артикулах о постое. Чем же вывозить, отвечал город, когда всех лошадей во время осады пустили на мясо? А зимой нужны были дрова и свечи на 3-4 полка. Откуда взять, на чем привезти? А командиры, видя мерзнущих солдат и вовсе не желая иметь целые батальоны, слегшие в госпиталя, наряжали команды, которые вырубали все леса в окрестностях, не щадя городских и обывательских садов. Ситуация осложнялась тем, что торговля, которой и жила Рига, сошла почти что на нет. На море свирепствовали шведские каперы. А те голландские купцы, которые рисковали прорываться в Рижский порт, опять же жаловались на утеснения. «На корабли тотчас ставят солдат, а корабельщиков с корабля берут, под притвором будто бы к губернатору или коменданту отводят, меж которым временем в отбытии оных многие непорядки чинятся и осмотр нагрузки, и свидетельство паспортов… из чего не иное что происходит, токмо неохота от подданных их к отправлению купечества в наши города», - ретранслировал Петр их челобитные Голицыну и приказывал открутить башку виновным. Но мудрено губернатору крутить бошки подчиненым, когда война постоянно требует денег, денег и еще раз денег, и их еще надо собрать, а еще отправить в Ревель 3 тысячи пудов железа, а еще строевой лес, и еще, и еще… А кто этим будет заниматься? Офицерам и чиновникам жалование годами не плачено, поди прижми их - вообще никто пальцем не пошевелит. А рижане всё роптали, писали и губернатору, и Петру, ссылались на 16-й пункт акта о капитуляции, который освобождал их от чрезвычайных налогов и контрибуций. Но мудрено было соблюсти этот пункт, когда вся Россия напрягала силы – всё для фронта, всё для победы. А шведский флот постоянно маячит на горизонте и в стратегических расчетах Петра. И он принимает меры. Поголовная перепись населения через каждый три месяца. Все приезжие должны регистрироваться и объявлять о цели приезда. Без «прописки» в городе запрещено ночевать. Все корабли, баржи и подводы, идущие в Ригу, тщательно обыскиваются на предмет оружия и «лишних людей». Насколько мало Петр доверял недавно завоеванной Риге видно из его инструкции губернатору от 10 февраля 1720 года. Горожанам полагалось в случае атаки Риги занять оборону в отведенных местах на крепостных валах. Петр же велит: «Кой час услышишь о прибытии неприятеля, тогда немедленно ружья отобрав, оставить только старых и малых, да женский пол, прочих всех выслать из города и сказать под смертной казнию, чтобы все шли в нашу землю, а не ино куды». То есть речь шла об эвакуации всего мужского населения Риги – и это за год до Ништадского мира. Теперь понятна острая реакция Петра на выходку Брокгаузена. Понятны и расклады в голове Бенкендорфа: если Брокгаузена оправдать или назначить ему минимальное наказание, царь может подумать, что в Риге и впрямь составлен некий «шведский заговор». А то уже грозит всему магистрату. В магистрате в тот день собралось два бургомистра (третий - Брокгаузен - сидел на гаупвахте) и 9 ратсгеров. Шестеро из них в итоге подписали такой приговор Брокгаузену: исключение из магистрата и год тюрьмы. Пятеро - во главе с Бенкендорфом – решили пожертвовать коллегой, их приговором было пожизненное заключение. Царь утвердил мнение меньшинства, смягчив наказание: вместо тюрьмы – пожизненная ссылка в Тобольск. Устрашенная Рига притихла… Рижский обер-пастор Бергман в своих «Воспоминаниях» рассказал конец этой истории. В том же месяце Петр заехал в Кенигсберг, где его приветствовали речью учившиеся там рижане. Один оратор так понравился государю, что тот пригласил его к своему столу. Им оказался… естественно, сын Брокгаузена – все как в настоящем романе. Конечно, он просил за отца, и конечно, Петр простил. Но это только приговоры утверждаются быстро: а тут пока писали бумагу, пока она попала на подпись к царю, пока искали, куда это по дороге в Тобольск запропастился Брокгаузен… 4 января 1717 года он умер в Солигаличе, Костромской губернии. В 1721 году наконец то был заключен Ништадский мир, а с ним начался расцвет Риги. Когда в 1812 году наполеоновские войска маршировали к городу, пастор Граве записал: «В Риге дрожат перед возможностью отделения от России, с которой город связан природными условиями и столетним миром и от которой произошло все его благосостояние. И какова может быть участь Риги? Она должна принаджеать Пруссии или Польше или образовать вольный город, подобно несчастному Данцигу, который заплатил за это как тяжелым рабством, так бедностью и нуждой». Так что впору отмечать Ништадский мир если не Русским, то Рижским маршем. Что еще?.. Ах, да: в 1735 году сын Брокгаузена – тоже Павел – стал рижским ратсгером. http://gaivor.livejournal.com/6940.html Цитировать
Ингерманландец великий магистр Группа: Участники Сообщений: 792	Добавлено: 25-08-2008 10:43
	Рената, я обязательно "пошукаю" у себя в архиве. Если какие-нибудь картинки найду, то, конечно же, восстановлю. И в других темах здесь тоже аналогичный "ремонт" требуется. Но бысто это сделать не могу. Уже несколько месяцев живу в хроническом цейтноте... Вроде бы и материалы интересные есть. Хотелось бы закинуть их и сюда, и в сообщества. Однако времени на техническую подготовку для выкладывания большого информационного объёма совершенно нет... Как появится, то, разумеется, обязательно постараюсь наверстать упущенное. Цитировать
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442	Добавлено: 28-03-2009 04:23
	Забыл нас Ингерманландец... Король Швеции Карл XII. Родился в 1682 году. Умер в 1718-м. Корону носил в 1697-1718 годах. Элитный клуб его военачальников был невелик, вобрав в себя за годы Северной войны только трех человек - Реншёльда, Левенгаупта и Стенбока. Но и они по большому счету до звезд европейской величины явно не дотягивали. Время самый беспристрастный арбитр и прошедшие столетия расставили фигуры по своим местам. В этом смысле весьма показателен тот факт, что в современной интеллектуальной среде трудно найти человека не слышавшего, например, о Мюрате, а вопрос о Стенбоке может поставить в тупик даже специалистов-историков уровня школьного учителя. Тем не менее, шведская армия сумела продержаться в борьбе с огромной, по сравнению с ее силами, коалицией, свыше двадцати лет. Причем, в первую половину войны победа скандинавов вообще представлялась более вероятным исходом, чем конечный успех их противников. Объяснить это лишь относительной слабостью или отсталостью членов Северного союза нельзя. Без достаточно высокого среднего уровня профессионализма вооруженные силы Карла XII оказались бы очень быстро раздавленными колоссальным численным превосходством неприятелей. Поэтому в рассказе о шведских военачальниках не обойтись без, хотя бы краткого обзора генералитета, так сказать, второго плана. От этих людей, порой, даже в большей степени, чем от высшего командования, зависела боевая подготовка солдат и офицеров, а также ход мелких стычек, из которых и складывались крупные операции. В России самым известным командиром противника такого масштаба без сомнения стал генерал Шлиппенбах. Вольмар Антон фон Шлиппенбах (Wolmar Anton von Schlippenbach, 1658-1739), барон, генерал-майор с 1701 года. Участвовал в Северной войне с 1700 по 1709 годы. Командовал шведскими силами в Лифляндии и Эстляндии в 1701-1703 годах. Эстляндский вице-губернатор с 1704 года. Руководил шведами в сражениях с русскими войсками при Эрестфере (1702) и Гуммельсгофе (1702). Попал в плен под Полтавой. В 1713 году вступил в русскую армию, где дослужился до чина генерал-лейтенанта. Любопытно, что Шлиппенбах в российском варианте историографии Северной войны, наряду с Карлом XII и Левенгауптом, по сей день входит в тройку самых знаменитых неприятельских фигур. Даже в 8-томной Советской военной энциклопедии, изданной в 1976-1980 годах (где практически отсутствует информация о фельдмаршалах Реншёльде и Стенбоке), он удостоился отдельной статьи. Объясняется этот казус, конечно же, не какими-либо феноменальными, но почему-то не признанными в других странах, талантами генерала. В этом плане Шлиппенбах, как раз ничем особенным на фоне сослуживцев не выделялся. Просто именно над его полками русской армии удалось одержать первые свои скромные победы. Столь приятные события, естественно, упоминаются в любой отечественной книге, затрагивающей тему Северной войны. Отсюда и поразительная известность врага, имевшего относительно малый чин и отсутствие крупных успехов на ратном поприще (Интересно, что Пушкин в поэме «Полтава» наделил его весьма своеобразным и прямо скажем – двусмысленным для военачальника эпитетом – «пылкий Шлиппенбах»). Происходил Шлиппенбах из знатного рода лифляндских дворян. После перехода Прибалтики под власть Стокгольма, они в большинстве своем верой и правдой служили шведской короне. В данной связи, кстати, достоин упоминания и старший брат будущего эстляндского вице-губернатора (Шлиппенбах Густав Вильгельм фон), который в чине подполковника занимал должность коменданта крепости Нотеборг, запиравшей дорогу из Ладожского озера в реку Неву. В 1702 году он доблестно оборонял ее до последней возможности, нанеся при этом русской армии просто фантастические потери - втрое превышавшие численность его собственного гарнизона. Однако Вольмар Антон в движении по карьерной лестнице оказался удачливее родственника. К началу Северной войны он уже имел звание полковника королевской армии и командовал одним из драгунских полков, расквартированным на его родине - в Лифляндии. Правда, здесь необходимо вспомнить, что шведские войска были очень неравнозначны по составу. Элитные полки формировались из природных шведов, а второсортные из наемников и жителей завоеванных провинций - немцев, финнов, эстляндцев, лифляндцев. Именно из последних и состоял кадровый костяк подразделения, доверенного Шлиппенбаху. Во главе его он участвовал в битве под Нарвой, где маленькая армия Карла XII разгромила большое, но, по сути, еще отсталое старомосковское войско Петра I. После сражения шведы расположились на зимние квартиры неподалеку от западного побережья Чудского озера, и король приказал готовиться к ответному вторжению в пределы русского государства. Много лет спустя Шлиппенбах вспоминал, что в ту зиму на аудиенции у монарха видел карту с нанесенным на нее подробным планом похода на Москву, однако Карла отговорили генералы. Мол, какая слава бить московитские орды, да и поживиться в нищей России нечем. Поэтому с началом лета было приказано развернуться на запад и двигаться к Курляндии. Но пока войска зимовали, скандинавы решили провести несколько отвлекающих рейдов по русской территории. В один из таких набегов отправили и Шлиппенбаха. Во главе нескольких сотен драгун он вторгся в псковские земли, разграбил и сжег десяток деревень, а затем осадил Печерский монастырь. Но вскоре выяснилось, что монахи вместе с заблаговременно введенным туда гарнизоном, намерены всерьез защищать обитель (стены и валы которой по приказу царя недавно обновили). Без артиллерии штурмовать эти укрепления было невозможно, и полковнику пришлось уводить драгун обратно, удовлетворившись убогой добычей, собранной по крестьянским избам. В конце весны, готовясь к походу в Европу, Карл XII оставил в Эстляндии и Лифляндии для охраны границы с Россией несколько третьеразрядных полков, набранных из местных жителей, которые вместе с гарнизонами ливонских крепостей составили юго-восточную группировку численностью 6-8 тысяч солдат. Командование ею неожиданно для многих было поручено малоизвестному до тех пор в Стокгольме полковнику Шлиппенбаху. То, что данное решение юного монарха стало его первой серьезной ошибкой, выяснилось позднее. А в 1701 году Карл, видимо, предельно низко оценивал боеспособность войск Петра I и не особенно задумывался над проблемой обороны Прибалтики. Иначе трудно объяснить, почему у него не нашлось, хотя бы одного генерала для этого направления. Нельзя сказать, что Шлиппенбах оказался уж очень плохим профессионалом. Уровень его квалификации вполне удовлетворял критериям западных армий, предъявляемых к обычным командирам полков. Но для руководства группировкой, размещенной на большой территории, да еще при крайнем дефиците сил, у него явно не хватало знаний. А врожденными способностями, которые могли компенсировать недостаток опыта, природа полковника не наделила. Вместо того чтобы держать войска в мобильном кулаке, он рассредоточил их по всем укреплениям Ливонии. Конечно, города тоже требовали защиты, но русские в ту пору еще не умели быстро брать крепости. И в случае нападения на какую-нибудь из них, даже малый гарнизон был способен выдержать осаду, пока маневренный корпус не пришел бы ему на помощь. Эта группировка за счет своего преимущества в организации и мобильности вполне могла лишить еще рыхлого и медлительного врага его главного и единственного козыря - численного превосходства. Правда, первые полгода Шлиппенбах справлялся с задачей, отбивая еще робкие нападения русских. В начале осени 1701 года несколько сотен его солдат даже одержали победу в сражении у мызы Рыуге, которую пытался атаковать 4-тысячный отряд царских войск. Это дело король отметил указом, присвоив лифляндцу звание генерал-майора. Однако на сем успехи барона исчерпались. Петр I, увидев, что Карл XII ушел достаточно далеко от Ливонии, сразу же оценил, какой шанс для перехвата инициативы у него появился. И погнал к Прибалтике войска, сосредоточив там к концу осени 42000 человек. Тем не менее, по европейским понятиям они еще мало походили на армию. В лучшем случае являлись слабо обученным ополчением - простой вооруженной толпой. Которая впечатляла разве лишь количественно. Весь опыт столкновений Запада и Востока свидетельствует, что при умелом руководстве 6-8-тысячный корпус, который мог собрать Шлиппенбах, на 2-й или 3-й год Северной войны еще имел возможность «обломать» противника и тем окончательно психологически сломить его. Другого разгрома, аналогичного Нарве, неуверенные в себе и привыкшие к поражениям от европейцев русские, скорее всего, просто не выдержали бы - опустили руки и запросили мира, как это уже не один раз бывало прежде. Окажись на месте барона, например, Левенгапут или Стенбок, подобный ход событий был бы весьма вероятен. Однако, как уже говорилось выше, Шлиппенбах раскидал солдат по всей Прибалтике, и когда русские начали крупномасштабные вторжения в Лифляндию, сумел противопоставить им только часть, находившихся в его распоряжении сил. Главным образом по этой причине он и проиграл Шереметеву в течение 1702 года оба сражения - у Эрестфере и при Гуммельсгофе. А после поражений и понесенных в ходе их потерь Шлиппенбах окончательно растерялся и спрятал оставшиеся у него войска за стенами основных крепостей Ливонии. Оставив, таким образом, всю сельскую местность Прибалтики на разграбление русским. Шереметев не преминул воспользоваться подарком и уже осенью 1702 года опустошил Лифляндию. В следующем году ее судьбу разделила и Эстляндия. Только после этого Карл XII осознал свой промах и отправил командовать юго-восточным направлением генерала Левенгаупта, понизив Шлиппенбаха до символического поста вице-губернатора Эстляндии, от которой к тому моменту фактически остался лишь один Ревель. Но потерянного времени-то не вернешь! Первые небольшие победы русских, конечно, не шли ни в какое сравнение с Нарвским разгромом. Однако для армии Петра I они сыграли бесценную роль морального катализатора, вдохновив на дальнейшую борьбу. К тому же воспрянувший духом царь за эти годы преуспел с проведением военной реформы и обстрелял множество полков. Его новое войско при помощи европейских наёмников начало превращаться в настоящую армию, для победы над которой требовалось уже значительно большее количество солдат, чем прежде. Поэтому вполне реальный шанс быстро ликвидировать восточный фронт от скандинавов ускользнул. Дальнейшая карьера Шлиппенбаха в вооруженных силах Карла XII откровенно скучна и потому малоинтересна. По большому счету данное обстоятельство справедливо. Фортуна не любит тех, кто не может озарить свою жизнь вспышкой «звездного часа». В последующие кампании барон служил под началом Левенгаупта. До 1708 года все так же без особых успехов воевал в Прибалтике, участвуя в различных мелких операциях. А с началом «Русского» похода Карла XII, сопровождал злополучный обоз рижского губернатора. Уцелел в несчастном для шведов бою у Лесной. И, прибыв к королевской армии, затерялся среди прочих генералов его величества. В Полтавском сражении фельдмаршал Реншёльд доверил под командование Шлиппенбаху отряд численностью всего лишь в полсотни (!) кавалеристов. Он выполнял обязанности разведывательного авангарда во время выдвижения шведской армии на исходные позиции, однако обнаружил себя раньше намеченного срока, чем серьезно осложнил королевским войскам дебют битвы. Поскольку Шлиппенбах, как и большинство скандинавских генералов, не знал общего замысла операции, то во время боя и неразберихи у сторожевых русских редутов его отряд потерял свое место в строю армии. А затем и вообще отстал от главных сил. Пытаясь их отыскать он какое-то время метался по лесу, пока не натолкнулся на крупное подразделение русских. В короткой стычке часть шведов перебили. Остальные во главе с генералом сдались. В российском плену путь Шлиппенбаха разошелся с дорогой большинства генералов Карла XII. Так как он был не природным скандинавом, а лифляндцем, то Петр I, после того, как официально объявил о включении Прибалтики в состав России, даровал барону свободу. Произошло это в 1713 году, после чего бывший вице-губернатор Эстляндии поступил на царскую службу. И со шпагой в руках принял участие в боевых действиях против своих недавних товарищей по оружию. В частности, в 1714 году он, командуя Рязанским пехотным полком, погруженным на галеры Петра I в качестве десанта, прорывался у Гангута мимо шведских кораблей эскадры Ватранга. В последний период Северной войны Шлиппенбах занимался организационными вопросами русской армии - сначала стал членом Военной коллегии, а в 1718 году был введен в состав Верховного суда. Но сколько-нибудь заметной памяти о себе в виде достойных подражания деяний на этой стезе опять-таки не оставил. В данном плане весьма символично, что не сохранилось ни одного его портрета. Ни в Швеции, ни в России… http://nikyvob.livejournal.com/63304.html Цитировать
Ингерманландец великий магистр Группа: Участники Сообщений: 792	Добавлено: 29-03-2009 10:47
	Ну что Вы, Рената, я не забыл. Просто нового интересного ничего нет. Я сейчас немного другим увлекся. А этот текст здесь уже выложен. Цитировать
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442	Добавлено: 30-03-2009 05:42
	Я сейчас немного другим увлекся Если не секрет, чем? Может быть, могу быть чем-то полезной? Или на форуме есть интересующая Вас тема? И да, выше - Ваш текст, из книги "Неизвестная война Петра Великого", опубликованный на форуме 11-04-2007. Почему же nikyvob не дал на Вас ссылку? Информация по данной теме: Письмо князя А.Д.Меншикова своей жене Дарье Михайловне о разгроме шведов у Переволочны и бегстве Карла XII и Мазепы. 30 июня 1709 года. Подпись - автограф http://warsh.livejournal.com/3882784.html Цитировать
Ингерманландец великий магистр Группа: Участники Сообщений: 792	Добавлено: 30-03-2009 23:45
	Да нет, Рената, дело не в теме. Просто я гнал, гнал от себя соблазн, но потом не выдержал и блог завел. Там все же интереснее и веселее тем, что много френдов с родственными интересами. И быстрый обмен мнениями. Но уж очень много времени отнимает. Зачастую, в ущерб делам по реальной жизни. Поэтому, наверное, вскоре буду завязывать с этой игрушкой. Цитировать
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442	Добавлено: 23-05-2009 08:07
	Карл XII в письме Реншёльду: «Брать и выбирать всё, что только возможно, пусть край терпит сколько хочет… Кто окажет малейшее сопротивление или провинится хоть в малом — того без пощады как можно строже наказывать и жечь. Если будут объяснять, что у них волохи забрали провиант, то заставить платить вдвое. А там, где будет нападение волохов — там жечь, не считаясь с тем, виновны или нет хозяева. А кого нет дому или есть хоть малейшее подозрение, что собирается выступить против нас — тех прежде всего палить и уничтожать до основания». (под волохами тут имеются в виду, скорее всего, далеко не настоящие валахи, а вообще любые местные партизаны и рейдеры Петра). «По прямым приказам Карла выжигались деревни, опустошались поля, угоняли скот и уничтожали любого, кто осмеливался сопротивляться. Жестокость шведов к местному населению в русскую кампанию 1707-1709 гг. предварялась такими же действиями в Польше» — Frost R.I. The Northern Wars. War, State and Society in Northeastern Europe, 1558-1721. London, 2000. P. 283. Из шведских листовок, отпечатанных в Амстердаме на русском языке для распространения в России: армия короля освободит народ от «несносного ига и ярости» московского правительства, от «иностранного тягостного утеснения и бесчеловечного мучительства» ради «свободного и вольного» избрания нового «законного и праведного государя» вместо Петра I. Как только утвердится новый государь, шведский король сложит оружие, но будет помогать всем, кто на его стороне. — Подмётное воззвание Левенгаупта 1708 г. // Русская старина. 1876. Т. 16. С. 172-173. Шведский полковник Н. Юлленшерна — «В этих краях, где мы появились, все жители бежали в леса, так что в деревнях мы не находили ничего, кроме пустых домов, и должны были искать пропитание в земле и в лесу…» Шведский прапорщик Петре: «Я получил устный приказ <…> сделать вылазку в лес, чтобы найти скот, который как всегда прятался там. Около полудня с 32 солдатами я дошёл до ужасного болота, где напал примерно на 300 крестьян, которые охраняли своих животных. Они так яростно атаковали меня с косами, топорами, кольями и ружьями, что не только я получил два сильнейших удара колом, но у меня было ранено 4 солдата, а один <…> был убит на месте. не считаясь с моим ожесточённым сопротивлением, они заставили меня бежать и оставить их добро в покое, покуда я не получил помощи от фельдфебеля Бонга с 20 солдатами. <…> При своём отступлении крестьяне старались увести с собой как можно больше скота и лошадей, но я так упорно преследовал их, что через 3 часа активного отпора они бросили 184 головы скота, 254 овцы и 35 лошадей, помимо 15 убитых и 5 раненых». — F&#228;nrik Robert Petres dagbok 1702-1709 // KKD. Lund, 1901. T. 1. S. 153-154. «Большой и богатый Могилёв не было времени ни готовить к обороне, ни сжигать его, и 7 июля он без боя был сдан на ограбление Карлу XII, который собирался там с силами и ждал Левенгаупта вплоть до 5 августа. Чтобы выбить от населения хлеб, могилёвцев сажали в воду, жгли огнём, подвешивали к балкам». — Артамонов В.А. Мать Полтавской победы. К 300-летию победы Петра Великого при Лесной. (Институт Российской истории РАН). СПб, 2000. С. 26. Все остальные цитаты приводятся по этой же книге. http://antoin.livejournal.com/815892.html Цитировать
Klemi Гость	Добавлено: 07-06-2009 22:39
	Полтавский Крестовоздвиженский монастырь был основан в 1650 году, по инициативе первого полковника Полтавского полка Мартына Пушкаря, казачества и мещанства Полтавы в честь победы над ляхами (поляками) с разрешения Киевского Митрополита Сильвестра Косова. Руководил строительством игумен Лубенского Мгарского Преображенского монастыря Калистрата. Размещался монастырь на горе, на берегу реки Ворсклы, неподалеку от полкового города Полтавы и, как многие отдельно стоящие культовые сооружения, был миниатюрной крепостью. Первоначально все сооружения монастыря были деревянными. В те времена не редкостью были опустошающие набеги крымчаков, но особенно пострадал монастырь в 1695, когда его захватили и разграбили татары, которых привел к Полтаве бывший старший писарь генеральной войсковой канцелярии Петрик, сбежавший в 1691 году в Крым и заключивший договор о переходе Левобережной Украины под власть турецкого султана. После разорения монастыря, старый деревянный собор был разобран, а на его месте началось строительство первого каменного собора. Возводился собор на средства генерального писаря, впоследствии генерального судьи левобережной Украины Василия Леонтьевича Кочубея. Строительство велось до 1708 года, до того момента, когда Кочубей и полтавский полковник Иван Искра были казнены по приказу гетмана Ивана Мазепы, за «донос» Петру І о готовящейся измене… Правда, в современной литературе, «фуднатором» строительства Крестовоздвиженского собора естественно выступает … Мазепа. Впоследствии строительство Собора завершил сын В.Л. Кочубея – полтавский полковник В.В.Кочубей. 1709 год. Полтава в осаде шведов. Но захватить город, как того ни хочется Карлу ХІІ, шведам не удается. Однако монастырь, так же как и околицы города, под их контролем. Сюда, на монастырскую гору, шведы привезли свою артиллерию, которая, однако, из-за удаленности от крепостных укреплений Полтавы, особого вреда, кроме, разве что психологического давления на горожан и гарнизон крепости, не нанесла. Символично, что осквернение святыни не сошло шведскому королю безнаказанно. Именно вблизи монастыря, 17(28) июня 1709 года, практически накануне Полтавской баталии, Карл ХІІ во время объезда своих аванпостов на берегу р. Ворсклы, был ранен в пятку левой ноги шальной пулей безвестного русского солдата. В 1787 году Императрица Екатерина ІІ по приглашению Григория Потемкина совершила путешествие для осмотра присоединенных в результате русско-турецких войн территорий - Новороссии и Крыма. Возвращаясь в Петербург Екатерина ІІ посетила Полтаву. В честь императрицы была проведена, говоря современным языком, реконструкция Полтавской битвы. Побывала Екатерина ІІ и в Крестовоздвиженском монастыре. Так называемый Екатерининский зал, но наших дней не сохранился, но до нас дошла одна из картин с изображением Петра І на коне, побеждающим шведов под Полтавой. Внизу находится надпись: «Се образ начертан премудрого Героя, Что ради подданныхъ лишилъ себя покоя К утехе Россов всех, но кто он был таков, - Гласит народ и флот, художества и войски, Гражданские труды и подвиги геройски» Ныне эта картина находится в экспозиции музея полтавской битвы. Цитировать
Klemi Гость	Добавлено: 10-06-2009 03:57
	Так в настоящее время выглядит Полтавский Крестовоздвиженский монатырь Цитировать
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442	Добавлено: 24-06-2009 08:03
	Изображен: Шереметев Борис Петрович (граф, 1652-1719) Автор: Шурманн Карл (Schyrmann Karl) http://www.rulex.ru/rpg/portraits/28/28488.htm Цитировать
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442	Добавлено: 29-06-2009 06:33
	Наполеон под Полтавой Уже находясь на острове св. Елены, Наполеон в своем сочинении «Семнадцать замечаний на работу под названием «Рассуждения о военном искусстве», изданную в Париже в 1816 г.» пишет буквально следующее: «…Наступательной кампанией, которая также велась против всех правил, была и война Карла XII в 1708 и 1709 гг. В сентябре 1707 г. этот государь во главе 45 тысяч человек выступил из Альштадтского лагеря под Лейпцигом и прошел через Польшу. Двадцатитысячный корпус Левенгаупта высадился в Риге. 15 тысяч стояли в Финляндии; следовательно, он имел возможность сосредоточить 80 тысяч человек лучших в мире войск. Оставив 10 тысяч в Варшаве для защиты короля Станислава, он в январе 1708 г. прибыл в Гродно, где и расположился зимовать. В июле, пройдя минские леса, он подступил к Борисову, перешел Березину и разбил 20 000 русских, укрепившихся по ту сторону болот; переправился в Могилеве через Борисфен и 22 сентября разбил шестнадцатитысячный корпус московитов при Смоленске. Он достиг границ Литвы и готовился вступить на территорию собственно России; встревоженный царь сделал ему мирные предложения. До того времени действия Карла сообразовались с правилами военного искусства, — коммуникации его были обеспечены, он владел Польшею и Ригой, находился в десяти переходах от Москвы и, по всей вероятности, вступил бы в нее, если б не сошел с большой дороги на эту столицу и не двинулся на Украину — на соединение с Мазепою, который привел ему только 6 тысяч человек. Такое движение обнажало с фланга, — на протяжении 400 лье, считая от Швеции, — его операционную линию; он не был в состоянии удержать ее и потерял возможность получать подкрепления. Левенгаупт, через 12 дней после него, перешел Борисфен у Могилева с 16 000 человек и 8000 повозок, и, едва сделав четыре перехода в направлении Украины, был атакован русским царем во главе сорокатысячного войска. 7, 8, 9 и 10 октября он мужественно сражался, но потерял все обозы, 11000 войска и только с 5000 присоединился к своему государю на Украине, нуждаясь во всем. Между тем царь создал значительные магазины в Полтаве. Карл XII в мае 1709 г. осадил этот город, но в июне прибыл царь с 60 000 человек для снятия осады. У короля оставалось только 30 000, в том числе украинские казаки. Он атаковал русскую армию и был разбит; катастрофа его армии была полной; он с трудом добрался до Турции, переправившись через Днепр с одною тысячею солдат. Если Карл XII намеревался идти на Москву, то движение его было сообразно с правилами военного искусства вплоть до Смоленска. Коммуникации его с Швецией и Ригой были прикрыты Двиною до Борисфена — у Могилева. Если же он хотел перезимовать на Украине, чтобы набрать там казаков, то не должен был переправляться через Неман у Гродно и двигаться через Литву. Ему следовало выступить из Кракова, двинуться к нижнему Днепру и через этот город, через Вислу и Одер, установить сообщение с Швецией; ему нельзя было предполагать, что он будет в состоянии поддерживать сношения со своим государством по коммуникационной линии, которая на протяжении 400 лье шла вдоль русских границ и оставалась открытой с фланга. Между тем ему нетрудно было сохранить ее, проведя через Краков, прикрытый Литвою, Неманом и Вислой. Он не воевал подобно Ганнибалу, то есть, обходясь без всякого сообщения со своим государством; ведь Левенгаупт следовал за ним в двенадцати переходах со столь значительным отрядом, сопровождая столь важные для него обозы, и Карл надеялся, значит, на его прибытие. К этой первой ошибке, которая повлекла за собой гибель Карла, он прибавил другую, именно ту, что атаковал русскую армию под Полтавою. Находясь всего в 12 лье от Днепра, он мог в два перехода отступить за эту реку и очутиться на Волыни и в Подолии, ибо к чему было вступать в это сражение? Если бы он одержал победу под Полтавой, то что мог бы он предпринять с войском, в котором насчитывалось бы лишь 18 000 шведов, в сорока переходах от Москвы? Он не мог более надеяться нанести противнику решительный удар. Все обстоятельства требовали, чтобы он, пользуясь летним временем и страхом, который внушал еще московитам, перешел в мае через Днепр и возвратился в Польшу. Ему следовало дать сражение, чтобы обеспечить свое отступление, собрать суда и соорудить форт в 12 лье от Полтавы, на Борисфене. Но он вел войну неорганизованно. Он был просто храбрый, неустрашимый солдат. Оставив большую дорогу на Москву, он тотчас же лишился коммуникационной линии, перестал получать известия из Швеции. О поражении Левенгаупта он узнал уже от самого этого генерала. Уверяют, что порочный характер предпринятой им операции не ускользнул от ряда офицеров его штаба, которые, потеряв надежду отклонить короля от похода на Украину, долго убеждали его подождать в Смоленске прибытия отряда Левенгаупта с его столь драгоценным обозом». http://community.livejournal.com/ru_history/1897618.html Цитировать
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442	Добавлено: 31-08-2009 04:29
	309 лет назад (в 1700) Петр I объявил манифест о войне со шведами - началась Северная война, которая продолжалась до 10 сентября 1721 года, с целью закрепления на берегах Балтийского моря. http://warsh.livejournal.com/4176167.html Цитировать
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442	Добавлено: 09-09-2009 05:40
	В четверг, 10 сентября, общество "Родина" планирует провести в Риге шествие в честь Ништадтского мира 1721 года, закрепившего освобождение Прибалтики от шведов. В обществе порталу DELFI сообщили, что сбор участников шествия начнется в 17.00 у памятника Стрелкам. Маршрут шествия — мимо Дворца Петра в старой Риге, до памятного камня у вяза, собственноручно посаженного Петром I в саду Виестура. Ништадтский мир — русско-шведский мирный договор, заключенный в городе Ништадт (Финляндия). Договор со стороны России был подписан Я. В. Брюсом и А. И. Остерманом, со стороны Швеции — Ю. Лилльенстедтом и О. Стремфельдом. Ништадтский мир завершил Северную войну и изменил российско-шведскую границу, ранее закрепленную Столбовским мирным договором от 1617 года. Швеция признала присоединение к России Лифляндии, Эстляндии, Ингерманландии (Ижорская земля), части Карелии (т. н. Старая Финляндия) и других территорий. Россия обязалась уплатить Швеции денежную компенсацию и возвратить Финляндию, свидетельствует информация "ВикипедиЯ". http://rus.delfi.lv/news/daily/latvia/v-chetverg-v-rige-shestvie-v-chest-nishtadtskogo.d?id=26709671 Цитировать
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442	Добавлено: 29-06-2010 03:45
	Камень, на котором обедали Петр Первый и Август Сильный в Бауске: Виды Бауского замка: http://ostseer.livejournal.com/2949186.html Цитировать
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442	Добавлено: 30-06-2010 05:25
	Взятие Нарвы. Этот праздник проходит в моем городе уже 7 раз. Мельком просмотрев лагерь, мысленно пообещала себе внимательно осмотреть его вечером (что не совсем удалось, так как нас попросили с его территории). Вечером зашли в замок. Людей было не очень много, учитывая, что уже через час начнется ночной бой, что из себя он будет представлять, я смутно догадывалась. Потратив некоторое время на разбор того, как же правильно должна функционировать фотокамера, начали осмотр. http://suprjadka.livejournal.com/1816.html Цитировать
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442	Добавлено: 06-07-2010 02:45
	4 июля 2010 года исполнилось 300 лет со дня взятия Риги русскими войсками под командованием графа Шереметева. Ключи от города Риги до сих пор хранятся в Оружейной палате московского Кремля. http://kapitan-sever.livejournal.com/30482.html http://www.hrono.ru/sobyt/1700sob/1709riga.html Памятник адмиралу Федору Апраксину открыт 19 июня 2010 года. Открытие приурочено к 300-летию взятия Выборга в ходе Северной войны. http://community.livejournal.com/ru_monument/463489.html Цитировать
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442	Добавлено: 09-08-2010 03:03
	1710. Русские в Риге. До начала бурного XX века Рига пережила 10 осад (потом все больше пошли штурмы). Решающей для истории города и хинтерланда оказалась девятая осада, окончившаяся 4 июля 1710 года вступлением в город русской армии под командованием фельдмаршала Шереметева. Конечно, по большому счету, судьба Риги и всех балтийских провинций Швеции была решена годом ранее под Полтавой. Падение крепостей стало лишь вопросом времени и крови. И тем не менее Рижская крепость, только что перестроенной по системе Вобана, была крепким орешком. Шведское правительство сумело усилить ее гарнизон до 12 тысяч штыков. Поэтому из двух ресурсов – времени и крови - Петр I решительно предпочел потратить первый. «Все свое смотрение имейте на отбитие сикурса водою и сухим путем, понеже все в том состоит, - писал он в инструкции Шереметеву. – Опрошами не приближайтесь, но берегите людей и смотрите на людей, понеже сие главнейшее, в чем должны вы ответ дать». Петр не спешил. Эти земли он уже числил своими (несмотря на договор с Августом Саксонским, по которому Лифляндия отходила ему), что, кстати, тут же сказалось на отношении к автохтонному населению. «Как я вижу здешнюю мизерию, не могу рассудить, как с них можно провиант брать, - докладывал Шереметев царю о свеем решении не реквизировать у латышей скот, «дабы тем в большую руины не привести». Налицо резкая перемена нравов – 7-8 лет назад Борис Петрович «гостил в Лифляндах» вполне в духе армий Ивана Грозного. Изменение российской политики было зафиксировано и той стороне фронта. «Неприятель распоряжался очень дурно с духовенством и помещиками, крестьянам же было нанесено мало вреда», - отмечает рижанин Иоахим Гельмс. В октябре 1709 года передовые отряды 40-тысячной армии Шереметева подошли к Риге. 9 ноября в осадный лагерь прибыл Петр и уже через пять дней он собственноручно выпустил первые три ядра по Риге, отписав Меньшикову: «Сегодня в пятом часу пополуночи бомбардирование началось, и первые три бомбы своими руками в город отправлены, о чем зело благодарю Бога, что сему проклятому месту сподобил мне самому начало отмщения учинить». Это злопамятный царь припомнил, как его выпроводили отсюда 13 лет назад, когда он, числясь в составе Великого посольства «урядником Михаловым» пытался срисовать план рижских укреплений. Стрелял он с Кобершанца – укрепления напротив Риги на левой стороне Двины – переименованного по такому случаю в Петершанц (название, впрочем, не прижилось – шанц так и остался впоследствии Кобер). В рижской городской библиотеке потом в стену была вделана бомба – по преданию одна из тех, которыми Петр угостил Ригу в тогдашний визит. На самом деле первые выстрелы были пристрелочными, и ядра до стен не долетели – об этом свидетельствовал все тот же Гельмс. Осада Риги - вид со стороны Двины (вверху) и с "московского направления". Укрепление на переднем плане на верхнем рисунке - это и есть Кобершанц. К сожалению. тут не отмечена первая линия обороны - укрепления палисадов. Дневдник Гельмса, в котором он ежедневно фиксировал происшествия в городе, был издан по горячим следам уже в 1711 году и может считаться настоящей летописью осады. Начиная с 14 ноября большая его часть посвящена бомбардировкам и связанным с ними разрушениям. Редкие дни затишья сменялись «великим ужасом». Стреляли русские изобретательно, например, вслед за зажигательными бомбами слали тем же прицелом обычные: «Этим неприятель хотел пугать тушивших огонь, происходивший от огненных ядер». 13 декабря стало «одним из самых бедственных дней для Риги». В одну из башен Цитадели, где хранилось 1200 бочек пороху, попало сразу несколько бомб, пробивших крышу и перекрытия. Порох сдетонировал, разнеся не только эту башню, но и соседнюю, в которой лежал запас 1800 ядер. «Это случилось так внезапно, будто наступил конец света, - пишет Гельмс, - по всему городу летали бомбы, гранаты и ядра, будто из сеяли или шел дождь… Во многие дома попало по пять штук». Погибло больше тысячи человек, а в стене самой цитадели образовалась гигантская брешь. Если бы в тот момент русские пошли на приступ деморализованного города, пожалуй, имели бы все шансы на успех. Но Шереметев уже отвел армию к Митаве, оставив блокировать город лишь казаков, дивизию Репнина и артиллеристов. Со своей задачей все они отлично справились. Артиллеристы методично долбили город, а казаки не давали осажденным добыть продовольствие и фураж за пределами бастионов. Раз за разом Гельмс фиксирует, как кончаются эти попытки: «казаки увели 20 слуг», «были пойманы казаками, раздеты донага и свирепо умерщвлены». Гарнизону пришлось перестрелять всех лошадей, оставшихся без фуража, что никак не повысило его шансы в «малой войне»с казачьими разъездами. 27 февраля 1710 года отмечено первым залпом информационной войны – в Ригу прилетели русские «агитснаряды». «4 бомбы, но без фитилей, они были также без пороху, но наполенны опилками и в каждой бомбе от 3 до 4 записок». В записках, озаглавленных «Верные известия и написанные без всякой лжи», томившемуся в информационной блокаде гарнизону рассказывалось о последних успехах русского оружия, а самое главное, что «турецкий султан прислал подписанные трактаты о соблюдении мира еще на 20 лет, он выдает головою короля шведского его царскому величеству». Карл XII в этот момент пребывал в Турции в качестве среднем между почетным гостем и почетным пленником. «Верное известие», по словам Гельмса «произвело глубокое раздумье». Комендант города генерал-лейтенант Штремберг, впрочем, не замедлил с контрходом. Вскоре гарнизону на построении, а затем горожанам с кафедры было зачитано послание, полученное, якобы, прямиком из Стокгольма. Из него следовало, что Карл XII не только заключил с султаном военный союз, но и уже выступил «со 100 000 христианских невольников и придет на помощь к стесненной Риге, лишь только на полях будет корм для лошадей». Оба вброса были равно фантастическими, но на какое то время брожение в городе утихло. Намерения же Штремберга выяснить истинное положение дел кончались так: «Сегодня пришел к нам один из наших шпионов, которого узнали неприятели, - записывает Гельмс 16 марта, - его спина была почти вся сожжена на огне, оба уха, нос и кусок языка отрезаны и отданы ему назад; ужасное зрелище представляет он!» Вся эта «веселая осада» могла продолжаться еще долго, пока Рига не сдалась бы от голода (а что, одна из прежних осад города длилась 13 месяцев). Но вмешался непредвиденный фактор – чума, пришедшая из Пруссии. К маю 1710 года армия Шереметева потеряла от нее больше 9000 человек – «цена», пожалуй, двух хороших штурмов. Фельдмаршалу нужно было срочно разруливать ситуацию. Прежде всего двумя ночными атаками русские колонны бригадира Штафа и полковника Ласси прорвались в форштадт через Рауенские и Ивановские ворота. Контрвылазки шведов были отбиты, и русские заложили батареи в непосредственной близости от бастионов. Затем батареи в устье Даугавы отбили попытки шведской эскадры из 24 кораблей прорваться к осажденному городу. Шведу ушли в море. С 14 июня началась ежедневная бомбежка города. Если за все время осады по Риге было выпущено 7084 снаряда, то за 12 последних дней бомбардировки – 3389, почти половина! «Ужасно жег», «продолжает жечь», заносит в дневдник Гельмс. Самое удивительное, что в эти дни в держащуюся из последних сил Ригу один за другим явились несколько перебежчиков из русского лагеря, сообщивших поистине удивительные сведения – якобы, объявился шведский король, он уже в Курляндии, он разбил всех врагов и со дня на день освободит город. Что двигало этими людьми? Проще понять мотивы перебежчиков из Красной армии к немцам на Одере в апреле 1945-го. Но бежать в осажденный, на волоске от падения город…? Как бы то ни было, сам Штремберг прекрасно понимал безнадежность своего положения. Король по прежнему «отдыхал» в Бендерах, да и в любом случае у Швеции не было новой полевой армии, способной деблокировать город. От гарнизона осталось меньше половины, и перспективы в случае штурма были печальны. 28 июня, уже не в силах противиться настойчивым просьбам горожан, Штремберг выслал парламентеров для обсуждения условий капитуляции. Вечером 4 июля дивизия Репнина первой вошла в город, заняв главные караулы и половину цитадели. «С божьей милостью мне удалось с главным лифляндским городом Ригой, который до сего времени никогда и никакими средствами не был взят и во всей Европе неприступной девстненницей считался, обручиться и привести его, как невесту, к честному соглашению», - доносил Шереметев Петру. В скобках заметим, что соглашение оказалось не совсем честным – вместо того, чтобы по договору отпустить Штремберга с его подчиненными восвояси, его продерждали в плену еще год, обменяв на плененного под Нарвой русского генерала Вейде. Впрочем, по сравнению с Вейде, да и с коолегами-шведами просидевшим в плену по 10 лет, Штрембергу еще повезло. (Датский посол Юст Юль добавляет подробность к этой истории: «Обмен устроил князь Меншиков, исполняя обещание, данное генеральше Вейде освободить ее мужа из плена, ибо первоначальные попытки обмена генерала Вейде на Левенгаупта не удались»). 14 июля. Последняя запись в дневднике Гельмса. Посвящена она торжественному взъезду Шереметьева Ригу и церемонии присяги горожан Петру на Ратушной площади. А за неделю до этого случился эпизод, зафиксировавший перелом в отношениях русских и Риги. «7 июля вечером в 4 часа произошел недалеко от полковой церкви пожар, – пишет Гельмс. – Он сначала сильно охватил окрестности, но его превосходительство генерал Репнин сам потрудился лично поехать туда и отрядил немедленно 1000 русских, которые с изумительной быстротой и крайним усердием в короткое время с Божьей помощью потушили опасный пожар». Всё, постреляли и буде. Настало время собирать камни. http://gaivor.livejournal.com/38475.html Цитировать
P Wessel Гость	Добавлено: 01-09-2010 17:38
	Привет всем. Я новичок на этом форуме. [ SM1 ] Я не говорить или писать о русском языке поэтому я надеюсь, вы не будете пенять мне , что я использую панель инструментов Google , чтобы сделать перевод с английского на русский. Я очень заинтересован в истории Северной особенно раз Великой Северной войны, в том числе людей, как Петр Вессель Tordenskiold , Карл 12 , Фредерик 4 и царя Петра Великого. Сейчас я читаю книги о Tordenskiold (1690-1720) , его детства, его большой карьеры на море, и его смерть. Как " Ingermanlandets " была записана на другую тему, Tordenskiold был убит на дуэли на Rapier на шведско- Ливонского полковник Джейкоб ( местами пишется с "K") Аксель Сталь фон Гольштейн ( 1680-1730 ), после норвежско- датский адмирал Полковник оскорбил 2 ночи назад. Мой вопрос к Вам : Кто-нибудь из вас когда-нибудь найти или увидеть старую живопись из Сталь фон Гольштейн ? Я искал через интернет, но не везло еще. Я связался с некоторыми фон Гольштейн предки ничего не обнаружили. картина отца Иакова Акселя "Иаков Сталь фон Гольштейн " в несколько мест в Интернете , например здесь: [URL = http://] www.stael-von-holstein.de/Familienfotos/anekdo1.jpg [/ URL] С Сталь фон Гольштейн семье было несколько замков в Эстонии и Ливонии Я думаю, что некоторые из вас видели что-то. Я был бы очень рад найти такую картину . Спасибо. Цитировать
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442	Добавлено: 11-10-2010 05:11
	В музее «Домик Петра» в Таллинне среди многочисленных экспонатов той эпохи находится и такая картина, изображающая русского царя Петра Первого. Осенью нынешнего года нельзя не вспомнить о событиях Северной войны (1700-1721): 300 лет назад вся территория Эстляндии, к которой относились земли от Нарвы до Ревеля, и Лифляндии — от Дерпта до Риги — была завоевана Петром Первым. Из владений шведского короля Карла XII Эстляндия и Лифляндия перешли под скипетр и державу Российской империи, частью которой оставались до 1918 года. От провала к «прорыву» Война со Швецией за балтийские земли началась для молодого Петра с Нарвской трагедии: желая вернуть «праотеческий» град, царь потерпел сокрушительное поражение. Русское войско было разгромлено, генералы взяты в плен, а Карл XII высмеял Петра: отчеканил медаль, изображавшую бегущего с поля боя и плачущего русского царя. В Европе не смолкали разговоры о полном и окончательном поражении России. Реванш под Нарвой был взят Петром через четыре года — в 1704-м. О долгожданной победе царь написал друзьям так: «Инова не могу писать, только что Нарву, которою четыре года нарывала, ныне, слава Богу, прорвало». Примечательно, что после взятия Нарвы Петр I предложил шведам заключить «всеполезный» мир и положить конец кровопролитной войне. Карлу XII царь обязался вернуть Дерпт, а за Россией оставить Нарву и Санкт-Петербург, щедро заплатив за эти территории деньгами. Кто знает, как бы сложилась судьба прибалтийских земель, прими шведский король условия этого мира? Однако предложения России были отвергнуты: шведы планировали активное наступление в глубь России и намеревались ни много ни мало — брать Москву. Амбициозные планы Карла XII пресекла Полтавская битва в 1709 году, когда шведская армия была сокрушена, а Карл XII ранен и тайно отправлен в Турцию. После триумфальной Полтавской победы 63-тысячная русская армия направилась к Риге, и театр военных действий вернулся в Прибалтику и Финляндию. Здесь только за один 1710 год русскими войсками были взяты семь мощных городов-крепостей: Выборг, Эльбинг, Рига, Дюнамюнде, Пернов (Пярну), Кексгольм (по древним русским летописям — Корела) и Ревель. Выборг, Рига и Ревель были самыми желанными для царя Петра. Выборг обеспечивал безопасность Санкт-Петербурга со стороны моря; «крепкая подушка Санкт-Петербургу» — так называл его Петр. Рига и Ревель открывали для молодой империи большие возможности по всей Восточной стороне Балтийского моря. Выборг был взят Петром в мае, Рига — в июле, а Ревель, завершивший список побед 1710 года, сдался на милость победителя 29 сентября, т.е. 12 октября по новому стилю. Сражения за прибалтийские города велись не только порохом и огнем. В ход шли также листовки и обращения к местным жителям, превосходящие по глубине мысли и изяществу слога все хорошо нам известные современные кампании пиарщиков. И оружием, и словом Осажденных горожан эти агитационные по сути воззвания убеждали принять «искреннюю милость и благосклонные намерения», «благодеяния и ласку» российского царя. Петр лично обращался к представителям всех сословий, разъясняя конечную цель своих действий: «обеспечить и даровать нашему государству и всем соседним странам надежный и прочный мир», а Эстляндии, путем ее «счастливого присоединения» к России, — «всеобщее спокойствие, безопасность и благоденствие». Ревель сдался Петру практически сразу и без сопротивления, в отличие от Риги, осада которой длилась почти 9 месяцев. Тихому и скорому «взятию» Ревеля способствовали два обстоятельства: отсутствие в городе питьевой воды (русские, подойдя к городу, сразу перекрыли канал, снабжавший город водой) и начавшаяся эпидемия чумы, унесшая тысячи жизней. К тому же на момент своей капитуляции столица Эстляндии не уже могла надеяться на подкрепление — все территории в округе были заняты российскими войсками. С капитуляцией Ревеля шведы лишились своих надежных оплотов в Прибалтике, а у Петра снова появилась надежда на заключение мира. Все лето и осень 1710 года Петра поздравляли союзники — король Дании Фредерик IV и польский король Август II, воевавшие со шведами на других направлениях. В декабре 1710 года балтийские победы стали темой одного из самых удивительных посвящений: Черниговский архиепископ Иоанн Максимович написал о взятии Риги и Ревеля стихи. Две столицы были представлены здесь весьма необычно, в ипостасях библейских городов-антиподов. Рига описывалась как древняя блудница-Вавилон, справедливо пострадавшая за строптивость и гордость. Так автор прозрачно намекал на осаду города и его нежелание сдаваться. Ревель же, напротив, был назван чистой Девой, которая долгие годы ждала своего истинного «жениха» — Петра Первого. В отличие от Риги, за которую еще отец Петра, царь Алексей Михайлович воевал со шведами, Ревель был совершенно новым рубежом для России. Все это стало поводом наделить Ревель чертами Небесного Иерусалима, новой земли, дарованной Богом российскому царю. И хотя в заключение архиепископ настоятельно рекомендовал Петру брать Стокгольм, история распорядилась по-своему. По военному этикету В 1721 году был заключен Ништадтский мир, тяжелый для Швеции и долгожданный для России. Согласно военному этикету, за завоеванную Лифляндию Петр выплатил компенсацию побежденным — 2 миллиона ефимков, огромную по тем временам сумму, равную 2 миллионам рублей, а также право беспошлинно покупать хлеб в Риге и Ревеле на 50 тысяч рублей. Для некогда шведской Прибалтики наступила новая политическая эпоха. Оценки ее различны, но неизменно одно: она была и хранит о себе память не только на страницах истории. http://rus.postimees.ee/?id=323671 http://jesenija.livejournal.com/193451.html Цитировать
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442	Добавлено: 23-11-2010 07:54
	Сто десять лет назад, в ноябре 1900 года, под Нарвой в районе Сийвертси был установлен памятник "Крест" на могиле воинов гвардейских Семеновского и Преображенского полков, погибших в Нарвской битве. Сийвертси - место переправы отступавших петровских войск 19 ноября 1700 года, в то время как гвардейские части сдерживали атаки армии Карла XII. Потери русских войск составили от 12 000 до 18 000 погибших, многие из которых утонули. http://jesenija.livejournal.com/219743.html Цитировать
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442	Добавлено: 24-11-2010 05:42
	Анимированная карта Северной войны и другие видеоролики по теме: http://jesenija.livejournal.com/221283.html Цитировать
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442	Добавлено: 03-03-2011 01:28
	Северная война 11-12 февраля 1700 года войска курфюрста Саксонии и короля Польского Августа II вторглись на территорию Шведской Лифляндии. Началась Великая Северная война, которая продолжалась до 1721 года. На территории современной Латвии боевые действия велись до конца 1710 года. Один из эпизодов Северной войны: осада Митавы русскими войсками с 25 августа по 3 сентября 1705 года По приказу Петра I в честь взятия Митавы была изготовлена памятная медаль, на одной стороне которой была изображена схема замка, а на другой - портрет самого царя с лавровым венком на голове. По условиям Ништадтского мира в 1721 году Швеция признала присоединение к России Лифляндии с Ригой, Эстляндии с Ревелем и Нарвой, о-вов Эзель (сейчас Сааремаа) и Дагё (Хийумаа), части Карелии, Ингерманландии, и других земель от Выборга до границы Курляндии. Швеция же получила обратно Финляндию, которая была во время войны занята русскими войсками + 1,5 миллиона рублей как компенсацию за отошедшие России земли. http://machinamentvm.livejournal.com/30228.html Цитировать
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442	Добавлено: 11-04-2011 01:23
	Сколько уже было копий сломано и грязи вылито по поводу петровскй тактики «оголожения земель» во время отступления перед армией Карла XII в 1708 – 1709 перед Полтавой. Русские сжигали все запасы, деревни, посевы, население страдало и разбегалось по лесам, а победоносная шведская армия голодала и мёрзла. Это есть дикость, варварство, «скифская традиция» и вообще так побеждать нечестно. Правильные пацаны и великие полководцы грабят и разоряют исключительно чужую территорию. Такие вот мысли высказывались массово. И вот, читаю «Военно-походный журнал» Шереметева. 1701 - 1702 год. Слегка оклемавшись после нарвского разгрома, русские начинают гонять лифляндскую армию Шлиппенбаха по Ливонии. И как же поступают шведские войска при отступлении? И неприятель, видя изнеможение свое, около Дерпта посады, и села свои и деревни все выжгли сами. ...и во время наступления наших, оные неприятели, покинув тот таржамент, ушли и около того таржамента мызы и деревни все пожгли. Оказывается, шведы тоже жгут свои селения, это как бы нормальная тактика того времени. Тому, что она не применялась в густонаселённой Европе, есть практические резоны: попробуйте выжечь весь путь от Кракова до Дрездена! Это просто физически труднореализуемо, да и бессмысленно, поскольку наступающий мог выбрать другой маршрут. Тем не менее, и Европа знает подобные способы препятствия наступающему неприятелю. Это была тактика не «выжженной», а затопленной земли. Наиболее яркий пример – 1672 год, когда в результате преднамеренного затопления территории голландцами французы не смогли овладеть столицей страны Амстердамом. Думаю, от сплошного затопления земель собственное население страдало ничуть не меньше, чем от выжигания селений. Ну, и в заключении ещё одна цитата, свидетельствующая о том, что такие методы ведения войны были известным и не сказать, чтобы осуждаемым обычаем. Генерал-квартирмейстер Гилленкрок пишет о своей беседе с Карлом XII перед вступлением в Россию. Я заметил: «Когда неприятель увидит, что не может остановить движения нашей армии, то непременно начнет жечь в своей земле». Король возразил: «Если он не выжжет своей земли, то я сожгу все». http://grumblerr.livejournal.com/104232.html Цитировать
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442	Добавлено: 12-04-2011 02:27
	Возгрин В. Проблема геноцида в российской и скандинавской историографии Северной войны Материалы Шестой ежегодной научной конференции (14-16 апреля 2004 г.) Под ред. В.Н. Барышникова Санкт-Петербург, 2005 10 декабря 1948 г. Генеральная Ассамблея ООН одобрила Всеобщую декларацию прав человека. Наша страна не подписывала ее почти полвека, до 1991 г., когда впервые в истории Руси-России появился призрак открытого общества. Ранее провозгласить права на свободу мысли, совести, свободу убеждений и свободу передвижения мы не то, что не могли - нам никогда, ни при одном великом князе, царе или генсеке этого не позволяли наши традиции, плод нашей же этнической психологии. Собственно, и сейчас создание гражданского общества остается для нас одной из туманно видимых перспектив. Определение этически-правовых норм в историческом контексте - занятие, требующее четкого понимания обусловленности поведенческих норм не только вечными нравственными заповедями (в нашем случае - христианскими), но и общим нравственным уровнем в конкретную историческую эпоху. Поэтому вряд ли мы вправе судить людей XVIII столетия, руководствуясь неписанными моральными нормами и узаконенными правовыми актами современного гражданского общества. И единственное, что может в этом смысле позволить себе исследователь, - это сравнивать между собой деяния личностей одной и той же эпохи. А также сопоставлять эти деяния с установившимися к тому времени общеевропейскими гуманистическими традициями и международно-правовыми нормами. Неотъемлемой частью этих норм являлись, к примеру, такие свободы и права, как свобода выбора места жительства, свобода совести, право на жизнь, право на жилище. К ним относились и военно-правовые положения (о правах мирных жителей, интернированных иностранцев, о порядке обмена или выкупа пленных и т.д.). В Европе XVIII в. эти нормы, права и положения в принципе были более близки современным, чем принято думать. И, что важно подчеркнуть, - столь же остро несовместимы с практикой геноцида и теориями, допускающими его применение в тех или иных ситуациях. Поскольку же в данном случае рассматривается петровская эпоха, то следует заметить, что у первого российского монарха Нового времени понятия о человеческих правах и свободах были вполне средневековыми. Его называют западником, но он не был им. Он не заимствовал в Европе ничего из ее достижений в области гуманности. Его интересовали корабли, техника, военные и, отчасти, точные науки. И если бы они были лучше развиты в Турции, то можно с уверенностью сказать, что он снарядил бы Великое посольства (а затем слал молодых людей на обучение) в Стамбул, а не в Амстердам или Лондон. Причем с куда большей охотой, так как Россия с Турцией находились, по ряду признаков, в одной лодке. Европейские законодательные нормы, фиксирующие права личности, были для обоих авторитарных правителей, царя и султана, не то, чтобы ножом острым, но вообще непостижимы и абсолютно неприемлемы. Это вещи общеизвестные, ведь петровский авторитаризм, его значение для российской экономики и социального развития народа достаточно хорошо изучены. Работ по этим темам - многие сотни. Гораздо меньше внимания уделяли российские и зарубежные ученые значению политического режима петровской России для ее внешней политики. И, наконец, совсем нет исследований, посвященных физическому и нравственному ущербу, который был причинен петровским режимом не великороссам, а соседним народам - прибалтам, украинцам, шведам. Хотя именно этот аспект истории эпохи ярче всего демонстрирует недостижимость европейских идеалов для Петра.1 Поэтому потребуется привести некоторые данные по геноциду Северной войны, чему и повещается основная часть излагаемого. Прежде всего, видимо, следует коснуться практика геноцида в условиях военных действий и на оккупированной территории. Но вначале нужно, конечно, определиться с терминами. Понятием геноцид следует в данном случае понимать в соответствии с международным его смыслом. Согласно ряду положений ООН к акциям геноцида относится не только физическое истребление того или иного этноса. Согласно Ст. II Конвенции о предупреждении геноцида, это - "любые действия, совершенные с намерением уничтожить полностью или частично какую-либо национальную, этническую или религиозную группу<…> в том числе насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую является преступлением. Причем независимо, в военное или мирное время он имел место".2 Заметим, что в здесь совершенно не рассматривается практика увода в рабство или физического уничтожения захваченных в плен комбатантов (офицерского и солдатского личного состава, а также партизан противника). Речь пойдет лишь о мирном гражданском населении. Кроме того, не будем касаться тягот и убытков, которое терпит местное население при любой оккупации их территории или "обычном" прохождении через нее чужих войск. К примеру, Польша, отнюдь не являвшаяся противником России в Северной войне, была страшно разорена российским и иными войсками в предполтавский период Cеверной войны, когда на ее землях сражались войска иноземных монархов. Но это разорение, ставшее причиной высокой смертности среди мирных поляков, неправомерно считать актом геноцида уже потому, что оно не было предумышленным, не входило в задачи воюющих сторон и являлось лишь неизбежным следствием длительных постоев, маршей и военных операций. Акции геноцида в начальный период войны проводились на всех захваченных территориях Прибалтики. Войска под командованием Б.П. Шереметева выжигали не только села, деревни, мельницы и мызы. Тактика выжженной земли предполагала уничтожение лесов, что лишало мирное население какой-то возможности отстроиться или хотя бы согреть свои хижины в зимние холода, - впоследствии от этого жестоко страдали сами оккупанты. То есть, шансов для коренного населения на выживание не оставалось никаких. Кроме того, значительная часть жителей без различия пола и возраста уводилась вглубь России с тем, чтобы впоследствии быть выставленной в качестве живого товара на невольничьих рынках Москвы или на юге, в Крыму или пограничных с ним регионах. Например, Б.П. Шереметев разорив Дерптский уезд, взял 140 пленных шведов и отправил донесение: "А сколько чухны - нельзя определить, потому что черкасы (казаки - В.В.) по себе ее разобрали, я отнимать не велел, чтоб охочее были". Затем было полностью депортировано в Россию население Дерпта, Нарвы, Мариенбурга, Волмера и других городов. Число мирных жителей, угнанных в качестве "пленных" в 1700-1710 гг., измерялось многими тысячами жителей Лифляндии, а также карел и инкери. Уже в августе 1708, то есть, задолго до взятия Риги, фельдмаршал христиански благочестиво рапортовал: "<…>больше того быть стало невозможно<…> отяготились по премногу как ясырём, [так] и скотом<…> Чиню тебе известно, что всесильный Бог и пресвятая Богородица желание твое исполнили: больше того неприятельской земли разорять нечего".3 Заметим, что казаки упомянуты здесь неслучайно - они даже среди других участников карательных акций выделялись своей необычайной алчностью и жестокостью. По мнению современного психолога доктора исторических наук Е.С. Сенявской, привлеченное к походам Северной войны казачество, в отличие от регулярной армии, не обладало даже жалкими рудиментами средневековой рыцарственности и благородства.4 С этим нельзя согласиться, солдаты и офицеры регулярных полков тоже были хороши… Вторым, по времени, объектом геноцида стала Украина в годы восточного похода Карла ХII (1708-1709). Отходившие к югу русские войска выжигали территории, прежде всего, днепровского Правобережья. При этом уничтожались населенные пункты, запасы продуктов у населения и лесные массивы не только на пути шведов, но широкими (по 40-45 км) полосами справа и слева от их предполагаемого маршрута. Кроме того, сжигались города, заподозренные в поддержке казаков-сторонников Мазепы, а их жители подверглись тотальной ликвидации. Эти карательные меры стоили украинскому народу огромных жертв. Люди погибали не только от рук карателей, но и в результате ликвидации их жилья и запасов пищи в условиях необычайно морозной зимы 1708-1709 гг. Шведский солдат Гассман записывал, как его полк пересекал широкую "ничью" полосу, установленную Андрусовским миром между Украиной и Польско-литовским государством. Эта местность была полностью разорена. Но и на другой стороне Днепра, на Левобережье буквально все, насколько хватало глаз, всё было сожжено отступавшими русскими войсками: "На 40 миль пути все деревни были сожжены, все съестные припасы и фураж испорчены, так что мы не нашли там ничего, кроме голой пустыни и лесных пространств, в которых [уже] погибло великое множество людей и бесчисленное количество лошадей и другого скота<…> Мы находились в опустошенной стране"5. Наконец, уже на завершающей стадии войны, акции геноцида были отмечены в западной Финляндии (провинция Ёстерботтен) и особенно широко - на западном берегу Ботнического залива (провинции Сёдерманланд и Уппланд). Тактика была той же, что и в Прибалтике. Так же уводили мирных жителей в рабство, вывозилось государственное и частное движимое имущество, взрывами уничтожали рудники и взрывались заводы, а населенные пункты подвергались огненному уничтожению. Только в Швеции было дотла сожжено 8 городов и более 1300 замков, поместий, сел и хуторов. 100 000 голов крупного рогатого скота было забито и большей частью брошено на месте - одна галера вмещала лишь 35 туш. Трофеев было взято на 1 млн. серебряных талеров, а ущерб достиг 20 млн. Серьезные утраты понесла шведская и финская культура. В пламени пожаров погибла вся старинная архитектура упомянутых областей; из Або были вывезены в Россию уникальные сокровища культуры коренного народа - крупнейшие в Финляндии национальная библиотека и архив.6 Было бы ошибкой полагать, что все эти акции являлись результатом своеволия петровских военачальников, обогащавшихся за счет продажи угнанных пленных и других трофеев. Такого рода действия совершались в исполнение конкретных царских указов. Такого, например: "<…> и для того извольте вы еще довольное время там побыть и как возможно земли разорить, или что иное знатное при Божией помощи учинить, дабы неприятелю пристанища и сикурсу своим чередом подать было не возможно".7 Высочайшие повеления такого рода касались не только Лифляндии. Их смысл сохранился в приказах по армиям и отрядам, проводившим упоминавшиеся акции геноцида на Украине, в городах и селах шведской береговой полосы. В результате теперь уже встает вопрос о том, как проблема геноцида освещалась в собственно в скандинавской историографии? Первые, появившиеся в Швеции печатные попытки осмыслить события не войны, а преследований мирного населения, в том числе уведенного в рабство, были сделаны еще до Ништадтского мира (1721). Прежде всего, вышли работы о рабстве и плене в России. Это прежде всего сочинение, вышедшее в Стокгольме в 1705 г., "Правдивый отчет о нехристианском и жестоком отношении московитов по отношению к взятым в плен высшим и младшим офицерам, слуг и подданных Его Величества Короля Швеции, а также их жен и детей<…>".8 Конкретно же о физическом истреблении местного населения и разнообразных видах насилия над ним рассказывает появившаяся через два года анонимная работа на шведском языке. Она получила название: "Выдержка из письма, отправленного из Штенау 20 июля 1707 г., об ужасающих поступках московитских калмыков и казаков". Стокгольм, 1707".9 Таких брошюр печаталось в Швеции в течение войны и позже довольно много. Некоторые издавались за рубежом. Так в 1725 г. появилась книга барона Курта Вреха "Правдивая и обстоятельная история пребывания шведских пленных в России и Сибири".10 Однако, нет необходимости приводить данные о всех их, поскольку они довольно однообразны. Собственно, это не исследовательские работы, а скорей источники, требующие изучения и сопоставления. Первая научная работа, где, среди прочего, затрагивалась и интересующая нас тема, появилась весьма поздно, лишь в середине XIХ в. Это труд Густафа Мальмстрёма "Политическая история Швеции от смерти Карла XII до раздела державы в 1772 г.".11 Как представляется, это лучшее по последовательности и подробности описание событий 1719 г. в Сёдерманланде и Уппланде. Здесь приведены все имена командиров войсковых частей и отрядов ополченцев из крестьян, горожан и шахтеров, поднявшихся на защиту своих жилищ. Однако, превосходя вышеназванные сочинения своей информативностью, работа Г. Мальмстрёма уступает им в глубине осмысления событий военных лет, их этической оценки. Здесь попросту отсутствуют какие-либо выводы о нравственном и, с точки зрения международного права, преступном характере акций петровских войск на берегах Ботнического залива. Но позднее прекращаются и такие попытки освещения темы геноцида на восточном побережье Швеции в конце Северной войны. Хотя, надо заметить, что смежная, то есть, совпадающая по месту и времени, но чисто военная история разрабатывалась довольно успешно.12 Это же можно сказать по отношению ко всему ХХ в. Поэтому сохраняет свою справедливость замечание, сделанное еще в 1934 г. крупнейшим специалистом по теме, шведским историком и библиографом Самюэлем Брингом: "Какого-то отражения в научных работах тема разорения шведских берегов не получила, - если не считать мелких заметок, появлявшихся в местных газетах и журналах и посвященных чисто локальной истории".13 Что же касается освещения проблемы петровского геноцида в российской историографии, то здесь можно сказать, что это будет попыткой "описать того, чего нет". Если не считать отдельных упоминаний в общих работах о военных преступлениях (далеко не всех!), но и в этом случае они не классифицируются как факты геноцида. Вряд ли можно объяснить это замалчивание важных для истории сведений обычным отсутствием информации. Она имеется, причем в виде публикаций. Русские люди, даже не служившие в армии Петра, видели, какими массами гонят вглубь России несчастных ижорских, лифляндских и шведских "ясырей", полумертвых от усталости и истощения, как ими торгуют на площадях городов и отправляют в рабство к бусурманам. Эти свидетельства в свое время фиксировались; они сохранились в различных письменных источниках. Однако, как представляется, еще не обнаружено ни одного памятника петровской эпохи, где бы эта практика осуждалась. Лишь один современник Петра, православный патриарх Иерусалимский Досифей, окормлявший греческую и русскую общины в Турции, писал Петру об этом: "<…>шведы, хотя и еретики, но как емлют их к Москве, бывают православными и скоро и помалу (то есть, в Москве, рано или поздно принимают православие - В.В.) <…> Но имеют поволность некия [купцы] вывезти их в землю турскую <…> Не грех ли перед Богом, но и на свете великое безчестие, понеже не из которого христианскаго государства не привозят сюды продавать христиан, а из святых стран (то есть, Москвы - В.В.), [что и] признать непристойно. Надобно там, аще изволите повелеть, чтобы не вывозили христиан болше, [а в наказание] предложить ослушникам не ино, но смерть не отложную и будет великая честь и великая слава твоему царскому величеству".14 Следующий памятник, касающийся темы геноцида - "История государя Петра Великого", автором которого был петровский капитан и ученый Ф.И. Соймонов. Он первым из современников Петра однозначно осудил геноцид. Касаясь разорения шведских берегов в конце Северной войны, Ф.И. Соймонов пишет о "страшных убивствах и кровопролитиях",15 а также других репрессиях, совершавшихся русской армией по отношению к мирному населению Швеции. Но этот труд появился лишь через 60 лет после Лифляндского похода Шереметева. Почему так поздно? Почему до Ф.И. Соймонова в России вообще не выходили сколько-нибудь объективные работы по Петровской эпохе - лишь отдельные публикации источников да панегирические опусы? Этому факту есть объяснение, причем весьма авторитетное, так как дал его один из крупных историков XVIII в. - Василий Никитич Татищев. Он писал, что доведению записанной истории до настоящего или даже недавнего (для него, для автора) времени мешает "не только многотрудное продолжение всякому к сочинению удобное, а наипаче, что в настоясчей истории явятся многих знатных родов великие пороки, которые если писать, то их самих или их наследников подвигнут на злобу, а обойти оныя - погубить истину и ясность истории, или вину ту на судивших обратить, еже бы было с совестью не согласно. Того ради оное оставляю иным для сочинения".16 То есть, задача, стоявшая перед историком, не являлась слишком трудной. Источники имелись в изобилии. Неизмеримо сложнее были проблемы личностного и политического плана, имевшие прямое отношение к тематике и сюжетам исследований. Но позже, когда подобные мотивы не могли уже сдерживать перо пишущих, какой-то оценки военной политики Петра так и не появилось - уже по иным причинам, разбору которых посвящена целая историографическая литература. И лишь в самом конце XIX в. появляется книга генерал-лейтенанта П. Бобровского о захвате Ингрии, где приводилась долгожданная объективная информация - правда, ограниченная территорией лишь одной из всех земель, посещенных петровскими солдатами. После победы при Гуммельсгофе (июль 1702) "<…>фельдмаршал, по старому обычаю, мог свободно разорять неприятельскую страну. <…>вся Лифляндия, за исключением местностей, прилегавших к Ревелю, Пернау, Риге, была разорена из конца в конец; богатые мызы лифляндских баронов обращены в развалины<…> Оставаясь у Гуммельсгофа трое суток, Шереметев послал ратных конных людей во все стороны жечь мызы и деревни; затем продвинулся к Дерпту, всё разоряя на своём пути. Кроме захваченных 12 000 латышей и чухны в Псков пригнано до 20 000 голов скота".17 Правда, военный историк избегает оценок этим акциям, и лишь однажды, на стр.15, называет действия Апраксина "варварскими"; о Б.П. Шереметеве же - ничего ни разу, даже похожего. И еще одно, редчайшее для отечественной историографии замечание П. Бобровского, точнее цитата из депеши Шереметева: "<…> и русские мужики к нам неприятны<…> и [более] добры они к Шведам, нежели к нам". Речь идет об этнических русских (до войны - подданных шведской короны), с радостью встретивших приход российских войск, но вскоре разочаровавшиеся в новой оккупационной власти. В те же годы появляются публикации источников о Северной войне (кроме уже упоминавшихся воспоминаний Гассмана),18 где приводятся многочисленные факты геноцида. Но они лишены даже самой общей и ни к чему не обязывающей оценки. Н.И. Костомаров избегает конкретной сюжетики этого плана. Впрочем, он превосходно знал ее, поэтому его выводы, хоть и выглядят довольно общими (в них оценивается аморальность политики царя в целом), но они имеют твердую опору в фактах. Он писал: "Петр превосходил современных ему земных владык обширностью ума и неутомимым трудолюбием, но в нравственном отношении не лучше был многих из них; зато и общество, которое он хотел пересоздать, возникло не лучшим в сравнении с теми обществами, которыми управляли прочие Петровы современники <…> Все Петровские воспитанники, люди новой России, пережившие Петра, запутались в собственные козни, преследуя свои личные эгоистические виды, погибли на плахах или в ссылках, а русский общественный человек усваивал в своей совести, что можно делать всё, что полезно, хотя бы оно было и безнравственно, оправдываясь тем, что и другие народы то же делают <…>". Слова насчет "других народов", понятно, не более, чем уступка патриотическим настроениям общества в военном 1915 г., когда писалась книга, так как далее историк все же ставит точки над "i", говоря, что в России петровской эпохи доминировал какой-то особый, "<…>деморализующий деспотизм, отразившийся зловредным влиянием на потомстве".19 Продолжение ниже. Цитировать
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442	Добавлено: 12-04-2011 02:28
	Обратимся, наконец, к советской и постсоветской историографии. Из старых петроведов наиболее близко к теме подходили Е.В. Тарле и Б.С. Тельпуховский. Имеется в виду тема военных операций, но не геноцида, им сопутствовавшего. Последней как бы не существовало. Тарле мог вообще написать фундаментальный двухтомник о Крымской войне, ухитрившись ни словом не упомянуть о разорении и геноциде, которому те же казаки подвергали крымских татар, отчего Крым опустел: почти половина его коренного населения погибла, находясь в тылу русской армии, или эмигрировала по окончании войны. Особняком стоит монография Х.Э. Палли.20 Этот глубокий исследователь создал фундаментальный свод об акциях геноцида в Эстляндии в 1701-1704 гг. Учитывая эпоху, когда писалась монография, Хельдур Эвальдович совершил человеческий и научный подвиг, равного которому, по крайней мере, в обширном кругу специалистов по теме Северной войны, я назвать не могу. К сожалению, такие работы по территориям остальной Прибалтики, а хронологически - и об остальных годах эпохи бедствий в той же Эстляндии, пока отсутствуют. Лишь отдельные упоминания о чудовищных репрессиях петровских войск против мирного населения на всей территории, охваченной войной, появляются в современных работах. Именно упоминания, в этом смысле показательна объемная работа Е.В. Анисимова, посвященная первым годам существования Петербурга. Здесь коренному населению невского региона, обреченного на исчезновение, уделено полторы строчки: "<…>войска Шереметева не только разоряли усадьбы, но и сжигали селенья и посевы, а людей и скот поголовно угоняли в Россию на продажу".21 Естественно, нравственную оценку этому представляется сделать самому читателю - при желании, конечно. Несколько дальше зашел другой современный автор, хотя и он избегает оценки геноцида: "Быть может, о величии деяний Петра во внешней политике ничто не говорило столь красноречиво, как всеобщее ликование в Европе по поводу известия о его кончине (1725). Там явно устали от бешеной энергии "северного турка" и от постоянных опасений, что он вконец разрушит европейское равновесие, и без того уже, как казалось, подорванное русским господством на Балтике и недопустимо усилившимся влиянием в Польше и Германии<…> Петр заложил и укрепил основы стратегии, приведшей Россию к конфликтам с ее соперниками и придавшей ей агрессивный образ<…>". 22 В результате, можно уже сейчас сделать определенные выводы. Первый вывод заключается в том, что тема геноцида в начале XVIII в. практически не исследована ни в шведской, ни в российской историографии. Это объясняется довольно просто. Разорение восточного берега старой Швеции и депортация ее населения, при всей преступности этих акций - всего лишь эпизод в долгой истории королевства. Причем эпизод, который можно признать, в целом, не принесшим невозместимых утрат ни для народа, ни для его культуры или духовного мира, ни для государства. Поэтому тема и не является сверх-актуальной для далеких потомков того поколения, что стало жертвой геноцида. И лишь в самое последнее время пробудился интерес к этой важной теме.23 Хотя для того, чтобы делать какие-то выводы о новом явлении в шведской историографии таких работ пока слишком мало. Иной вывод напрашивается в отношении российских историков. Их молчание поразительно. Получается, что тема геноцида неактуальна для граждан страны, в истории которой его акты в петровскую эпоху были далеко не последними преступлениями такого рода. Общеизвестно, что замалчивать преступление - значит, провоцировать рецидивы. Тем не менее, у нас это молчание не прерывается с тех самых, петровских времён. Геноцид, практиковавшийся российской армией за рубежом и позже Северной войны (например, в Польше XIХ в.) также не вызывал общественного возмущения. Более того, для основной массы нации и ныне не выглядят чем-то катастрофическим такие преступления по отношению к части населения самой России. Думаю, не нуждается в доказательствах простой факт: в ХХ, да и в XXI вв. нравственный закон здесь молчит, как и в петровскую эпоху. Тем, кто с этим не согласен, полезно вспомнить эпизод из совсем недавней истории. При отступлении Красной армии из Крыма в годы Великой Отечественной войны, ее специальные части превращали полуостров в выжженную землю - не хуже, чем это было на Украине в 1708-1709 гг. или чуть позже - в Уппланде. Горели элеваторы, фуражные и продовольственные склады, в степной части взрывы разрушали артезианские колодцы, а в горах и на Южном берегу - прекрасные дворцы. Местному населению, обреченному на жизнь в условиях немецкой оккупации не было роздано ничего, что могло бы поддержать жизнь этих стариков, женщин и детей, лишенных всего, что скопили их предки и они сами. Все они были обречены на страшный голод, от него погибла чуть ли не треть мирного населения; от довоенных полутора миллионов в живых осталось едва 550 000 человек. И крымчане не увидели в этом преступлении против человечества ничего особенного. Более того, когда 18 мая 1944 г. половину из них осудили на депортацию, вторая массово и добровольно помогала частям НКВД осуществлять этот геноцид. Причем, по свидетельству современников, эта, уцелевшая часть крымчан абсолютно не была подавлена происходившим. Напротив, повсюду царило приподнятое настроение, эйфория, как это бывало в ходе погромов. И так же, как во время погромов, массовым и абсолютно безнаказанным было мародерство в татарских домах - часто начало разграбления дедовских домов еще успевали увидеть жертвы, увозимые в страшную безвестность. Что же касается Петра, то делать какие-то выводы можно, лишь осознав, что для него значило отечество (в контексте хотя бы его известной Полтавской речи). Он имел в виду великую ценность государства (и себя в нем), но отнюдь не народа, не подданных. Никакая цена не казалась слишком высокой, если речь шла о главной цели: Отечество должно стать великим, а он лично - могучим государем. И он начал борьбу за величие ради величия, за мощь ради мощи. Не спорю, мощь может быть продуктивной - но здесь и этого на было. Власть больше тратила, чем добывала, не представляя поэтому ценности как таковая. Политика стала выражаться для Петра (и некоторых его коллег на тронах) в спортивных терминах "citius", "altius", "fortius": "сильнее" (армия), "быстрее" (агрессия), "выше" (монарх). Политика войн и стала неким монаршим спортом. Этот вид спорта, естественно, не был любим западными народами, а в России он стал в послепетровских войнах просто губительным для мирного населения. Между тем принцип правления ради всеобщей пользы был известен не только Западу. Петр, внимательно читавший произведения Ю. Крижанича, не мог не знать его слов: "Долг царя - сделать народ счастливым<…> Целью законодателя является утверждение всеобщего благополучия, пользы и чести народа". Тем не менее, царь запятнал благородное военное искусство кровью женщин и детей, а свое имя российского государя - славой крупнейшего торговца белыми рабами в Европе. И Северная война стала на нашем континенте первой грязной войной Нового времени. Реакцией на такие рассуждения обычно бывает аргумент типа "Все хороши были, и Карл - не больший альтруист, чем Петр". В таких случаях имеет смысл вспомнить, что еще в 1976 г. философ и психолог Эрих Фромм поставил гамлетовский вопрос несколько по-иному: иметь или быть? Русский царь предпочитал "иметь", шведский король - "быть" тем, кем его поставил над народом Господь. И в этом - коренное отличие Петра от Карла XII. Петр не щадил свой народ ради собственных, личных достижений. А можно ли представить себе шведского короля в 1713-1714 гг., когда его армия оставляла Финляндию, отдающего приказ о разорении собственной страны, о выжигании имений своих баронов и крестьянских хуторов? Это совершенно немыслимо; такое было возможно лишь в России. В этом, основном смысле своей деятельности Петр не был никаким реформатором. Он не реформировал привычные нравственные нормы российской действительности, нормы Александра Невского и Ивана Грозного. Он не поднял их до уровня западных соседей, до высоты протестантской этики "брата Карла".24 Что же касается научного определения этики Петра, ее типа, то эта научная проблема вообще ни в отечественной, ни в скандинавской историографии серьезно не разрабатывалась. Поэтому приводимое суждение на этот счет не может не быть весьма осторожным. Конечно, нравственность этого царя трудно назвать христианской; скорее всего, он был этическим индивидуалистом,25 - если выбирать из самых мягких определений. Это же определение, за малыми исключениями, подходит к петровским преемникам в Зимнем дворце, а потом в Кремле. О всех тех, для которых русский народ был либо дойной коровой либо пушечным мясом. А соседние нации или собственные инородцы считались у них вообще недочеловеками, жалеть которых было бы просто смешно, когда шла речь о собственных интересах. Именно поэтому затронутые сюжеты, а также многие иные, касавшиеся преступных акций против больших и малых человеческих групп, заслуживают исследования, как любые белые пятна в истории, не только с чисто научными целями. Такие работы нужны не для шведов, украинцев, евреев, крымских татар и других потомков жертв былых массовых акций геноцида. Они нужны, прежде всего, основной массе граждан России, нуждающейся в духовном обновлении. Можно выразить надежду, которая, возможно, прозвучит несколько утопически. Может быть, поколение, воспитанное на честных и объективных книгах о неоднозначных фактах и явлениях его истории, будет по-иному оценивать происходящее на его глазах. И в будущем для него станет немыслимым участие в таких акциях геноцида, как разрушение жилищ и природной среды обитания "ненаших", акции искусственного голода для "своих" и "чужих", и, наконец, депортации и зачистки по национальному признаку. http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Article/vozg_prgen.php Цитировать
Valerij великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 3753	Добавлено: 19-05-2011 19:14
	Сражение у Якобштадта (швед. Slaget vid Jakobstadt) — сражение состоявшееся 25 июля (5 августа) 1704 (26 июля по шведскому календарю) в ходе Северной войны между русско-литовским войском под командованием Великого гетмана литовского князя Михаила Вишневецкого и шведско-литовским корпусом Адама Людвига Левенгаупта. Закончилось поражением русско-литовских войск. Как и в кампанию 1703 года, царь Петр I на 1704 год планировал свое укрепление в Ингерманландии с проведением диверсионных предприятий в Курляндии. Для отвлечения внимания неприятеля от невских территорий он вновь направил вспомогательный корпус из 2000 пехотинцев и 1600 драгун в Курляндию. После соединения с литовцами (7650 человек) объединенная армия предприняла попытку разгромить вражеские силы, оставленные для обороны этого региона. Против союзных войск снова действовал генерал Левенгаупт со шведским войском около 3100 человек, но на этот раз его поддерживали литовцы (примерно 2700 человек) из числа тех, кто ориентировался на сотрудничество со шведами. Решающее столкновение между двумя войсками произошло южнее Риги — на берегу Западной Двины у городка Якобштадт (ныне Екабпилс). Бой получился ожесточенным, но скоротечным. Первые атаки литовцев воюющих на стороне шведов союзным войском были были отбиты. Однако когда в дело вступили сами шведы, отразить их натиск и напор союзникам не удалось. Сражение закончилось бегством русских и союзных им литовцев. Их потери составили около 2300 убитых, 517 пленных (из них 287 русских), 23 орудия и обоз в 2000 телег, а также 37 знамен и 4 штандарта. Потери шведско-литовской армии составил — 238 убитых (из них только 57 шведов). Также были ранены 181 швед. http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D1%80%D0%B0%D0%B6%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5_%D1%83_%D0%AF%D0%BA%D0%BE%D0%B1%D1%88%D1%82%D0%B0%D0%B4%D1%82%D0%B0 Цитировать
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442	Добавлено: 04-06-2011 03:02
	Типа исследование провёл Среди либеральных славянофилов и любителей России Которую Мы Потеряли Ещё При Петре бытует мысль о том, что значение петровских военных реформ сильно преувеличено. Мол, основные победы одерживали старые полки, набранные из солдат, рейтаров, копейщиков ещё отца Петра, а также стрельцов, которых реформатор патологически ненавидел. Старые полки берегли, а новые петровские использовали как пушечное мясо на штурмах крепостей. Стрельцы были профи, а новоприборные из босоты годились дескать только на хьюман вейвы. Я решил проверить это цифирью. Проверял целых две недели. Получилась вот такая картина: Рассмотрены 2 условные группы: «Старые полки» - выборные, гвардейские солдатские, переформированные из стрелецких и собственно стрелецкие полки. «Новые полки» - солдатские, сформированные в 1700 г и позднее из даточных людей и вольницы. Драгуны за редкими исключениями в штурмах крепостей участия на принимали, их не учитывал. Мариенбург - 14.8.1702 Крепость сдалась в самом начале штурма, потери составили несколько десятков человек. Полки, участвующие в штурме не поименованы, очевидно принимали участие «штурмовые группы» от всех наличных солдатских полков, форсировавшие озеро на плотах. Но есть данные по потерям за всю компанию Шереметева с 12 июля по 25 августа, включая и битву при Гуммельсгофе: 2 «старых полка» 1926 чел, общие потери 227 чел (14%) 6 «новых полков» 5602 чел, общие потери 456 чел (8%) Нотебург 11.10.1702 На штурм призвали охотников изо всех солдатских полков. Когда штурм затянулся, на их поддержку послали Преображенский, Семеновский, которые понесли наибольшие потери, а затем и другие полки. 3 «старых полка» 4707 чел, общие потери 761 чел (16%) 7 «новых полков» 5071 чел, общие потери 911 чел (18%) Дерпт 13.07.1704 Штурм случился экспромтом. Отряд Рыскарева закрепился в разрушенных палисадах на равелине у Русских ворот и начал развивать успех. В первую очередь для его поддержки послали 400 солдат и весь стрелецкий полк Вестова – тоже около 400 человек. Затем штурмующие войска усилили до 6 тыс. Комендант сдался, осознав безнадёжность положения. Штурм оказался кровавым. 5 «старых полков» 4054 чел, общие потери 888 чел (22%) 9 «новых полков» 7985 чел, общие потери 1634 чел (20%) Нарва 9.08.1704 г Здесь для штурма упоминается использование «штрафбатов» - в ров перед бастионом «Гонор» с лестницами послали солдат, бывших в бегах, для искупления кровью. Но в то же время туда же собирают и всех гренадёров от драгунских полков (которых можно в занчительной степени приравнять к «старым»), вооружённых «вундерваффе» в виде ручных мортирок. Полковую принадлежнсть идущих на брешь в бастионе «Глориа» сборных 2500 солдат генерал-лейтенанта Шимбека, а также 2700 солдат генерал-майора Чамберса, штурмовавших обвалившийся фас бастиона «Гонор», выяснить не удалось. А у войск аккуратного Шереметева, которые штурмовали бастион «Триумф» под командованием генерал-майора Вердена всё сочтено: 3 «старых полка» 2299 чел, общие потери 131 чел (6%) 8 «новых полков» 5985 чел, общие потери 194 чел (3%) Выборг, июнь 1710 Крепость сдалась после бомбардировки. Но штурм был подготовлен и на главном направлении были сосредоточены восемь полков, из которых два гвардейских. Таким образом, «пушечного мяса» из новоприборных полков как-то не просматривается. Элитные полки несли сравнимые, а зачастую и б0льшие потери. Стрельцы лезли на бастионы рядом с солдатами. Реорганизовывали стрелецкие полки либо в солдатские (о чём они многократно ходатайствовали), либо зачастую в гарнизонные полки, которые не считались первоклассными. В статистике военно-полевого журнала Шереметева с 1704 года стрельцов и солдат уже иногда считают совместно. Очевидно, разница в их боевом использовании была невелика. Насчёт «гнали на убой на верную смерть» тоже не вырисовывается. Документы современников отмечают высокую мотивацию (охотников вызвалось больше, чем ожидали - Нотебург), инициативу (развили частный успех в общий штурм - Дерпт), наступательный порыв (солдат с трудом удерживают от штурма при сдаче гарнизона – Дерпт, Нарва). Правда, Петру случалось и вешать гвардейцев, сбежавших со штурма, не без этого. Запостил об этом на ВИФе. Отлупа от военно-исторических монстров вроде бы не получил http://grumblerr.livejournal.com/108417.html Цитировать
Роман великий магистр Группа: Модераторы Сообщений: 1557	Добавлено: 19-08-2011 20:07
	Осень 1710 года выдалась относительно теплой. Ранних заморозков не было, и до наступления зимы фельдмаршал Борис Шереметев планировал завершить кампанию в Лифляндии. Нужно было поторапливаться: на юге Турция готовилась объявить России войну. Лифляндская кампания в ходе Северной войны стала прямым продолжением Полтавской виктории. Генерал-фельдмаршал граф Борис Петрович ШереметевЕще весной 1710 года нарвский комендант полковник Николай Зотов со своими драгунами попытался блокировать сообщение Ревеля с остальной Эстляндией. Разъезды русских драгун появились вблизи от Ревеля. Напуганные жители окрестных мыз и поместий, побросав всё «нажитое непосильным трудом», кинулись под защиту крепостных стен. Крестьяне попрятались по лесам. Воззваниям русских военных властей, призывавших к спокойствию и обещавших не чинить обид и разорений, поначалу мало кто верил. Лишь в августе, после падения Риги, полковник Зотов и его драгунские полки появились непосредственно у Ревеля, чтобы дождаться там основных сил, идущих из-под Риги. За стенами Старого города, набитого перепуганными беженцами, появились первые чумные больные... Рижская чума Те же полки, что измотали армию Карла на Украине и разбили ее под Полтавой, ускоренным маршем двинулись в Лифляндию. Осада Риги началась осенью 1709 года. Мощная крепость, одна из сильнейших в Европе, ни в какое сравнение с которой не шли ни Дерпт, ни Нарва, готова была сопротивляться долго. Пока Рига не была взята, русская армия не имела возможностей осаждать или даже серьезно угрожать другим шведским приморским крепостям в Прибалтике. Под защиту городских стен и бастионов сбежались около 70 тысяч человек, напуганных жестокостями войны и слухами о зверствах «варваров-московитов». Кто знает, чем бы закончилась осада и готовившийся штурм, если бы в последних числах мая и в Риге, и в русском военном лагере не началась эпидемия чумы. Моровое поветрие продолжалось до декабря. Санитарные потери русских войск от эпидемии составили 9600 человек из сорокатысячной осадной армии, в городе от чумы погибло до 60 тысяч человек. В июле 1710 года шведский гарнизон Риги сложил оружие. Грамотный и осторожный военный фельдмаршал Борис Шереметев решил развивать стратегический успех. По приказу царя он послал конницу генерала Бауэра блокировать Пярну. Через десять дней 14 (25) августа 1710 года город капитулировал, а шведский гарнизон покинул город. Аренсбург (Курессааре) сдался без сопротивления. Осада Ревеля Полковник Зотов, прибыв в августе к Ревелю, первым делом перекрыл канал, снабжавший город водой из озера Юлемисте. В течение месяца к блокаде города подключились шесть пехотных полков с артиллерией и конница генерала Волконского. Общее командование возглавил генерал Бауэр. В отличие от Риги, осада Ревеля свелась к тому, что город был блокирован, но инженерных работ русские войска не вели и штурмов не предпринимали. Ревель был великолепно укреплен, о чем можно судить по остаткам шведских бастионов, и взять его силой было очень трудно. Шведский гарнизон составлял 4500 закаленных бойцов, в том числе и переживших осаду Дерпта. Им помогало местное городское ополчение и волонтеры из Братства черноголовых. 11 (22) августа в городе был зарегистрирован первый случай чумы. Возможно, случаи заболевания встречались и среди осаждающих, но характера эпидемии, как под Ригой, чума среди русских солдат не приобрела. Зато мор свирепствовал в осажденном городе. К концу сентября каждые девять из десяти шведских солдат умерли от чумы, а потери гражданских никто и не считал. По некоторым данным, чума унесла жизни 15 тысяч горожан и беженцев из окрестных поместий, из восьми тысяч ревельских бюргеров выжило около двух. Эпидемия подорвала моральный дух осажденных. И немецкое купечество, и дворянство решили рискнуть и поверить «универсалу» русского командования, обещавшего сохранить их имущественные, религиозные и политические права. Город решено было сдать. «Биологическое оружие» «Моровая язва» стала в 1710 году одним важнейших факторов экономической, демографической и военной политики. Царь Петр и фельдмаршал Борис Шереметев воспользовались эпидемией чумы в лагере противника и предприняли все возможные санитарные меры, чтобы минимизировать свои потери от морового поветрия. Латвийские историки утверждают, что в результате эпидемии во второй половине 1710 года Курляндия и юг Лифляндии практически обезлюдели. В Эстонии больше всего пострадал остров Эзель (Сааремаа – прим. ред.) и открытые морю западное и северное побережья. До южной и восточной Эстонии докатились лишь отголоски эпидемии. Всего чумную эпидемию, если считать в границах нынешней Эстонии, пережили примерно 170 тысяч человек. Региональные чумные эпидемии в те поры были явлением частым. Известно, что в 1710 году чума прокатилась через Померанию, морское побережье Пруссии, Данциг, перекинулась в Курляндию, Ригу, перешла на остров Эзель, в Ревель и завершила свой путь в Стокгольме. Чума перемещалась по восточной Балтике от одного портового города к другому вместе с основным свои переносчиком – корабельными крысами. В Ревеле 1710 года не было ни канализации, ни бань, зато было много крыс и блох. Точно так же в 1738 году почти полностью вымер веселый и богатый Марсель. Капитуляция В Михайлов день город капитулировал. На мызе Харку генерал-лейтенант русской службы Рудольф Феликс Бауэр принял капитуляцию от представителя шведского гарнизона полковника Магнуса Вильгельма Нейрота, представителя эстляндского рыцарства Рейнгольда фон Унгерн-Штернберга и ревельского бургомистра Иоганна Лантинга. Петр Великий в мундире офицера лейб-гвардии Преображенского полка (1710-е гг.)Католический праздник Св. Михаила по календарю приходился на 29 сентября. Шведские лютеране католические праздники не приветствовали, но в народную городскую традицию «Михайлов день» вошел прочно и поминается до сих пор именно 29 сентября. Православный день архистратига Михаила и всего воинства Небесного приходится на 21 ноября. Однако в 1710 году Швеция, как и Россия, использовала Юлианский календарь. А перешло «свейское королевство» на Григорианский календарь лишь в 1753 году, одним из последних в Европе. Разница между календарями в те поры составляла 11 дней. Поэтому ровно 300 лет со дня капитуляции Ревеля приходится сейчас по действующему летоисчислению на 10 октября. А народный Mihklip&#228;ev так и отмечается 29 сентября. Генерал Бауэр не первый раз брал города, на его счету было и участие во взятии Дерпта и Нарвы. На сей раз его полки под барабанный бой и с развернутыми знаменами входили в Ревель через Домские ворота в Верхний город и через Харьюские ворота –в Нижний. Одновременно через Морские ворота с оружием, знаменами и музыкальными инструментами уходили выжившие 400 шведов. Они погрузились на корабли и отбыли в Стокгольм. В Ревеле трофеями русской армии стали 241 пушка и мортира. Со взятием последней шведской крепости в Ливонии боевые действия закончились. Петр I тут же повелел приступить к формированию 15-тысячного лифляндского корпуса из «природных тамошних дворян», а для заселения опустевшей из-за чумы территории приказал на выгодных условиях пригласить «иноземцев» из Германии. Сам царь прибыл в Ревель лишь через год, 13 (24) декабря 1711 года. Город был украшен триумфальными арками и воткнутыми в сугробы ёлками. http://www.myestonia.ru/publ/istorija_kljuchi_ot_goroda/10-1-0-496 Цитировать
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442	Добавлено: 29-08-2011 06:04
	Камень #1 - Гуммельсгоф Битвам Великой Северной войны поставлено не так уж много памятников. Тем более примечателен этот скромный камень, установленный восемь лет назад у маленькой эстонской мызы Хуммули. Краткая надпись ничего не говорит эстононеязычному прохожему. И только дата 1702 как бы намекает. В том году 18 июля войска фельдмаршала Шереметева одержали здесь решающую победу в полевом сражении над лифляндским корпусом генерал-майора Шлиппенбаха. Сражение при Гуммельсгофе практически стало началом конца шведского правления в Ливонии. Потом вскоре же и сам он, господин генерал-фелтъмаршал и кавалер, с пехотными полками против неприятеля на баталию пришли, а имянно прежде ускорили: Лим, Айгустов, Фан Делдин с полками, и, перешед через переправу, с неприятели учинили бой конницею и пехотою, так что в самом жестоком огне 6 часов были, и помощию Вышняго оного неприятеля збили, которой, оставя всее пехоту и артилерию в лесах, с малыми людми конницею принужден был бежать к Пярнову, за которыми господин генерал-фелтьмаршал с несколкими полками драгунскими, предваряя, шел и оных паки, предварив, разбили, которые точию в леса ушли, где и сам генерал Шлипимбах едва спасся, а оставшуюся неприятелскую пехоту и конницу наши, отаковав во фланк, многих в полон побрали и порубили... 2.Старое здание Гуммельгофской мызы, хотя и не современник тех событий, но своим суровым обликом хорошо подчёркивает атмосферу нашего краеведческого похода. 3.Где-то в глубине старого, запущенного парка, куда ведёт эта дубовая аллея, покоятся солдаты, павшие в той битве. Камень #2 - Эрестфер Этот камень нам пришлось поискать. Точное расположение его нигде не найти, лежит он на заросшей лужайке в окружении елей. Спасибо GPS-у и местным жителям, которые хотя и не понимают ни русского, ни английского, но охотно общаются жестами. На окружающих полях и мызе 29 декабря 1701 года русская армия под командованием стольника Бориса Шереметева начала долгий и тернистый путь от позора Нарвского разгрома к триумфу Полтавской победы. 28.Подумалось, хорошо, что в 1969 году для изготовления этой таблички использовали мрамор, а не цветмет. 30. При дороге добрые люди поставили информационный стенд где на 4-х языках описан ход сражения. Небезошибочно, но в целом верно. http://grumblerr.livejournal.com/120394.html Цитировать
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442	Добавлено: 31-08-2011 03:20
	О Петровском камне. Минувшие выходные и примкнувший к ним понедельник мы опять провели в вылазке средней дальности. Первой нашей остановкой случился Петровский камень в Бауске. Камень был осмотрен, обмерен, сфотографирован со всех сторон и признан достойным отдельного поста. Коий я и здесь и предлагаю. Легенда гласит, что на этом камне пировали царь Всея Руси Пётр I (тогда ещё не Великий) вместе со своим союзником курфюрстом Саксонии и королём Польши Августом II (уже тогда Сильным). Поскольку оба монарха отличались живым и эксцентричным нравом, любовью и застольным шуткам и весёлым розыгрышам, они начали меряться силой, приподнимая этот камень и подкладывая под него серебряные столовые приборы, золотые монеты и прочие попавшие под руку предметы, которые якобы до сих пор под этим камнем и находятся. Что из этой легенды можно подтвердить и опровергнуть? Эпизод с приподниманием камня сразу можно отбросить, как фантастический. По грубым прикидкам он весит как минимум тонн 5…6 и при всём уважении к царственным особам, признать в них подобную силушку никак нельзя. Сам же факт совместной трапезы в Бауске Петра и Августа нуждается в проверке. Единственный раз, когда это могло произойти – ферваль-март 1701 года, когда два монарха подписали в Биржах договор о продолжении войны со Швецией. Пётр приехал туда после разгрома русских войск под Нарвой. Его задачей было заверить союзника в том, что Россия намерена продолжать войну и убедиться, что и Август также не изменил своим намерениям. Август же был не прочь похвастать своими первыми военными успехами – взятием крепости Дюнамюнде и Коборн-шанца на левом берегу Двины. Блокированная Августом Рига ждала в это время помощи от Карла XII. Об этом свидании русский историк Устрялов пишет в своей «Истории царствования Петра Великого»: 20-го февраля оба государя, сопровождаемые Киевским бискупом и Литовским подканцлером, после раннего обеда отправились в Аугустбург (Дюнамюнд), куда приехали на другой день, совершив 18 миль. По осмотре укрепления, Петр, после веселого пира при громе пушек, пустился в Митау и Бауск, а король возвратился в Биржи. Царь приехал через двое суток и 26 февраля заключил с Августом 2 договор о войне со Швециею. Таким образом, Пётр посетил Бауск уже без Августа. Это подозрительно. Похоже, что красивая легенда рушится. Но сохранилось ещё одно, более подробное свидетельство той поездки. Это рукописный дневник польского дипломата – очевидца монаршего свидания. Даты здесь уже по новому стилю. 3-го Марта. После ранняго обеда оба Монарха вместе отправились в Августбург. За ними следовали бискуп Kиевский и подканцлер Литовский. В этот день сделали 8 миль и ночевали в Балдоне. 4-го Марта. Отсюда до Августбурга считают шесть миль. Сегодня прибыли в Августбург. Прием был сделан без пушечных выстрелов. 5-го Марта. На другой день поутру Государи осмотрели все укрепления и сели рано обедать. За обедом было очень весело; тосты сопровождались громом пушек, а в заключение дали залп. Город Рига весь был виден, но там все было тихо, даже тогда, когда Монархи обедали у коменданта, под самым Кобертшанцем в виду Риги, неприятель был так скромен, что даже для курьеза не cделал ни одного выстрела. После обеда Царь, в строжайшем incugnito, отправился в Митаву и Бовск, а Король уехал обратно и ночевал в Балдоне. Итак, всё вроде бы подтверждается – не были Пётр с Августом вместе в Бауске. Но для окончательных выводов неплохо бы взглянуть на карту. По нынешнему времени расстояние по кратчайшей дороге Биржи – Балдон составляет 69 километров, что соответствует 6.5 мили (шведская миля равнялась тогда 10688 м). А дневник говорит о 8 милях, а по Устрялову так и ещё больше – около 10. Разница велика. Смотрим старую карту Курляндии 1820 года (более ранней карты дорог у меня нет) и видим, что дорога от Шёнберга (Скайсткалне) до Балдона отсутствует. Вряд ли она существовала и в 1701 году. Таким образом, кратчайший путь от Бирж до Балдона проходил как раз через Бауск и расстояние (100 км = 9.4 мили) оказывается более достоверным. Таким образом, привал с обедом на камне по дороге из Бирж в Аугустбург вполне мог состояться во второй половине дня 3 мая (20 февраля с.ст.) 1701 года. А почему венценосцы не ужинали в более подобающем месте – в бауском замке, например? Во-первых, видимо, не хотели терять времени на церемониальные мероприятия: салюты, парады и представления. Во-вторых Курляндия, хотя и была вассалом Польши, избранным королём которой являлся курфюрст Саксонский Август II, но различия во взглядах на войну с Карлом существовали. В замке Бирж перед свиданием монархов пришлось использовать хитрость, чтобы заменить польско-литовский гарнизон на саксонский. И Пётр недаром осматривал затем Митаву и Бауск инкогнито. В процессе исследования у меня возникли две попутные мысли: 1. Конструктивная. Известный рижский краевед начала ХХ века К. Меттих, а вслед за ним и его современный коллега И. Гусев утверждали, что царь Пётр I был в нашем городе один раз инкогнито, один раз под стенами города во время осады и «посетил затем семь раз Ригу как её государь и благоволитель». Думаю, вполне можно дополнить мэтров, зачтя Петру ещё и пирушку под стенами Риги в Коборншанце 4 мая 1701 года, тем более что местность эта входит ныне в черту города. 2. Фантастическая. Августбург – прекрасное, звучное имя, которое крепость Дюнамюнд – Усть-Двинск – Даугавгрива носила короткое время, но почему бы не вернуть его назад? Оно всяко благозвучнее, чем нынешнее латышское Гав-Гав-Гав-Грив (Даугавгрива) или ужасное изобилие согласных в русском уСТДВиНСК. Но это так, к слову. Главное – красивая легенда о Петровском камне в Бауске устояла! http://grumblerr.livejournal.com/122090.html Цитировать
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442	Добавлено: 07-10-2011 03:03
	Вилце. После отдыха и пикника, мы пошли к памятнику, стоящему на том месте, где 16 июля 1705 года, в ходе Северной войны, шведские войска разбили российские войска. http://vpvpvpvp.livejournal.com/561196.html Цитировать
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442	Добавлено: 13-10-2011 05:01
	Так попал ли Пётр по Риге? Нечасто краеведу-дилетанту вроде меня удаётся откопать такое аппетитное зёрнышко. Для истории это безусловно незначительный факт, но в масштабе моих краеведческих ковыряний – это БОМБА! Итак, речь действительно пойдёт о бомбе. Вот этой. Эта бомба вмурована в стену колонного зала нынешнего музея истории Риги и мореходства, расположенного в бывшем Домском монастыре. Когда-то давно экскурсовод рассказывал посетителям о легенде, по которой эта бомба была выпущена по Риге самим Петром I и застряла в стене Домского собора, а впоследствии была с почётом перенесена сюда и украшена стенной росписью. Нынче никакой информации об этом факте нет. Пётр у нынешних латвийских властей – фигура нон грата, «русские времена» Риги демонизированы, а в музейной экспозиции зияет временная дыра в полтора столетия. Но я не об этом. А о конкретной бомбе. Действительно ли Пётр выпустил её по нашему городу во время осады в ноябре 1709 года? Книга Марсова "Юрнал о аттаке города Риги с Цитаделем" повествует об этом эпизоде так: В 14 день по полуночи в 5 часу его Царское Величество изволил быть в Копор шанцах, где наши люди введены, и наречен оной Питер шанцом, и на учрежденном (на курляндской стороне в садах, на берегу реки Двины ниже Питер шанец) кеселе, из поставленных 3х мартиров изволил с начала сам его Величество бомбардировать. И выброшено в Ригу 3 бомбы, которые неприятелю в городе зело были чувственны, и одна из них попала в кирху. Более того, другие источники уточняют, что ещё одна петровская бомба попала «на больварк», т.е. бастион, а третья в «дом партикулярный купеческий». Вроде бы всё ясно, факт имел место. Но нынешние рижские историки придерживаются другого мнения. Олег Пухляк в своей брошюре "Великая Северная Война на территории Латвии" пишет по этому поводу: По преданию, одно из ядер, выпущенных Петром, застряло в стене Домского собора и позже было вмуровано в стену Колонного зала, сейчас являющегося частью музея Риги и мореходства. Собственно, это не более, чем легенда, так как установленные в спешке к царской стрельбе лёгкие полевые пушки не добрасывали ядра до крепостных валов, о чём свидетельствуют записки Иоакима Андрея Гельмса... Он же на круглом столе историков, посвящённому 300-летию взятия Риги в своём прошлогоднем выступлении поведал: В начале бомбардировки использовали легкие орудия. Петр действительно произвел первые выстрелы по Риге. Практически невероятно, что выпущенные им ядра долетели до крепостной стены. Ядро в стене Музея истории Риги и сопутствующая история – не более чем легенда. Источники свидетельствуют, что первые ядра падали в реку. В то время пушки, при стрельбе ядрами, а не картечью, имели две дистанции поражения противника. Непосредственное поражение на поле боя – 600 шагов. При рикошете от земли – плюс еще 400-600 метров. Ну что ж, надо разобраться не спеша. Во-первых, была ли под стенами Риги русская осадная артиллерия и могли ли её ядра долететь до города? Смотрим для начала технические данные петровской артиллерии. Самые малые полевые орудия русской армии того времени - 3-х фунтовые пушки имели дальность стрельбы горизонтально - 470 шагов, а элевационно (под углом 45°) - 2900 шагов. 12-фунтовые полевые пушки соответственно 800 и 4000 шагов. Дальность стрельбы 2-пудовой мортиры - 2000 шагов. Расстояние от батареи севернее Кобер-шанца до Домского собора - около 1000 метров или всего 1450 шагов. Таким образом, практически вся площадь города находилась в пределах досягаемости даже самой лёгкой полевой артиллерии русских, не говоря уже о тяжёлых осадных мортирах. Но успели ли их подвезти? На этот вопрос ответ тоже положительный. Из дневника рижанина Гельмса: 9 ноября, вечером в 9 часов, прибыли различные неприятельские струги с провиантом и орудиями; наши это увидали при ярком свете луны, и вслед за тем, чтобы помешать причаливать, открыли учащенную пальбу, но без успеха. То есть, Пётр имел возможноть попасть бомбой в Ригу и имел такое желание. Желание это базировалось на чувстве обиды, затаённом после неласкового приёма властями города Великого посольства в 1697 году. Желание и возможность совпали. Именно за этот тост пил Шурик в фильме "Кавказская пленница". Так почему же он не исполнил его? Откуда это взяли? Всё из того же дневника Иоакима Антона Гельмса, пережившего осаду и в своём скрупулёзном дневнике запечатлевшего важнейшие её события. Вот что он пишет на дату начала бомбардировки: 14 ноября, в воскресенье, утром в четыре часа неприятель пустил в город несколько бомб, которые, однако, не долетели. Когда неприятель заметил это, то тотчас же прекратить пальбу и затем целый день был спокоен. Далее следует примечание переводчика дневника: Бомбардирование Риги начал сам Петр: первые три бомбы он лично бросил с Кобер-шанца в город и писал Меньшикову и министрам своим при иностранных дворах: “Сегодня о пятом часу по полуночи бомбардирование началось с Риги, и первые три бомбы своими руками в город отправлены, о чем зело благодарю Бога, что сему проклятому месту сподобил мне самому отмщения начало учинить" (см. Соловьева, XV, стр. 392). Нет сомнения, что слова были вызваны воспоминанием о том неблагосклонном приеме, который оказали Петру в Риге во время его первого путешествия за границу за пятнадцать лет тому назад. В рижской городской библиотека в стену вделана бомба, по преданно, одна из брошенных Петром. Предание это неверно: первые бомбы — пишет Гельмс — не долетали до города, след. упали, надобно полагать, в Двину. Так вот в чём дело! Вот откуда берут истоки недоверие нынешних историков к артиллерийскому искусству Петра! Но точно ли в эту дату были произведены эти злополучные три выстрела? Увы, да. Письма Петра опубликованы и в них помимо цитируемого переводчиком по труду Соловьёва письма Меньшикову приводится также и письмо похожего содержания, отправленное именно 14 ноября из Риги князю Долгорукову - русскому послу в Дании: При том объявляем что сего дня о пятом часу пополуночи начали Ригу бомбордировать, которому начатию три бомбы через наши руки подарены. И тако господь бог сподобил нас видеть начало отмщения сему проклятому месту. Мы по начатии сем сего часу отъежаем в Петербурх. Итак, проясняется примерно такая картина. Пётр со своим генералитетом и придворными далеко заполночь пирует в Кобер-шанце под стенами Риги. Вино и пиво льются рекой. Пьют за Полтавскую викторию, потом за будущие победы, в том числе за взятие города, корторый высится на противоположной стороне Двины. "Ужо погоди, проклятая Рига! - орёт захмелевший Пётр, - Помню я все твои обиды и неправды! Заплатишь за всё мне, коровавыми слезами умоешься! Вот, прям щас!" Царь вскакивает из-за стола и, пошатываясь, бежит к ближайшей, ещё недоконченной мортирной батарее. "Заряжай!" - ревёт он испуганным пушкарям. Те, полуживые от страха, трясущимися руками исполняют монаршию волю. Кое-как суют в дуло картуз, порох просыпается в грязь... "Быстрей!" - торопит нетерпеливый Пётр, выхватывает у сержанта пальник... Бабах - бабах - бабах... грохочут орудия. Огненные дуги от шипящих бомб вырастают над городом и... плюхаются в реку. Но сам Пётр этого уже не видит. Вспышка ярости миновала, винные пары одолели, царь сладко посапывает на соломе возле зарядных ящиков. На вопрос поутру: куда я там ночью попал? следуют льстивые и верноподданические россказни придворных лизоблюдов, которые тут же документируются и увековечиваются в истории. Могло ли так случиться? Что-то слабо верится. К артиллерийскому делу царь подходил серьёзно, знал его во всех тонкостях, исправно пройдя путь от бомбардира до капитана бомбардирской роты, а также сам составил „Руководство для употребления артиллерии“. Бомбардировка города, размещение батарей продуманы заранее, ещё с дороги Пётр пишет командующему русскими войсками под Ригой Шереметеву: Также прикажи те мартиры, которые привез Писарев, на сем боку Двины выгрузить, и на том месте, где был Коборшанец, котел зделать. И после всего этого нам говорят, что Пётр безучастно наблюдает за собственноручными бездарными промахами? На глазах у всего войска Царь промазал по городу и уехал? Нет, не таков был русский самодержец! Надо разбираться со свидетельствами. В первую очередь, что у нас с датами? Оба-на! Гельмет в своём дневнике делает нам бесценный подарок: 14 ноября, в воскресенье! Воскресенье было 14-м ноября по шведскому календарю. Естественно, по какому же ещё календарю должен жить шведский подданный? Но от юлианского календаря, которым пользовались русские, он отличался на 1 день. 14 ноября по-русски соответствовало 15 ноября по-шведски! А какую запись Гельмет сделал на тот день? 15 ноября неприятель с пяти часов утра начал угрожать городу бомбардированием, которое навело великий ужас в городе и причинило в разных местах большие певреждения домам и людям. Наши должны были допустить это: они хотя и отстреливались изредка, но без успеха, так как наши ядра не долетали. Неприятель между тем продолжал бомбардирование целый день: в соборную церковь ударило две, в церковь св. Петра одна бомба, а именно в 8 часов, когда прихожане были еще в церкви, что причинило такой страх, что многие от страха умерли. Один добрый друг уверял меня, что с утра до 12 часов ночи было брошено около 150 бомб. Он сам с 5 часов вечера до 12 часов насчитал 49; после 12 часов неприятель прекратил пальбу до 7 часов утра. Бинго! Первые выстрелы, сделанные в воскресенье с недолётами, были пробными, пристрелочными. Пётр пишет в этот день Меньшикову: Сего дни, с помощию божиею, начнем Ригу бомбандировать. Но на следующий день, в понедельник в постскриптуме того же письма добавляет: О бомбандировании объявляю, что оное вчерась не почето, сего дня о пятом часу о полуночи началось, и первыя три бомбы своими руками все в город отправлены... Не исключено, что Пётр присутствовал и при первых неудачных выстрелах. Возможно, мортиры были установлены неправильно и царь приказал устранить замечания, что потребовало дополнительных суток. Но по документам описания начала бомбардировки всё сходится: и даты, и время, и великий урон, и попадания в соборы, о которых непротиворечиво и согласованно повествуют все первичные источники как русские, так и шведские. Переводчик дневника Гельмета (по всей видимости сам Евграф Васильевич Чешихин, автор сборника) своим комментарием к неверной дате ввёл в заблуждение многие поколения историков и положил начало притчи о промазавшем по городу Петре. Итак, достоверно установлено, что Пётр I открыл бомбардировку Риги тремя мортирными бомбами, собственноручно выстреленными около пяти часов утра в понедельник, 14 ноября старого стиля (по Юлианскому календарю), или 15 ноября по шведскому календарю, или (для полной точности) 25 ноября по нынешнему, Григорианскому календарю. В коей датировке любой может легко убедиться. При этом бомбы очевидно ПОПАЛИ в цель, причём одна из них - в Домский собор. Трудно сказать, является ли бомба, вмурованная в стену нынешнего музея "той самой". Возможно, что и нет. Никто в осаждённом городе не подозревал тогда ни о происхождении летящих бомб, ни об исходе блокады, ни о том, кем впоследствии станет Пётр для покорённой Риги, обретшей после многолетних войн и разорений 200 лет мира и процветания. К тому же, правильно снаряженная бомба должна разорваться, а у этой случилась осечка. Но, символ - он и есть символ. И когда какой-нибудь, даже самый маловероятный, но интересный факт нельзя опровергнуть, то почему бы и не поверить красивой легенде? Спи спокойно, Великий Государь, твоя профессиональная репутация артиллериста незыблема! http://grumblerr.livejournal.com/124846.html Цитировать

Страницы: << Prev 1 2 3 4 5 6 7 Next>>

Раздел:  --== Все разделы ==-- ------------------------------------------------------------- Латвия средневековые замки от A до К Латвия средневековые замки от Л до Я Латвия обычные замки и усадьбы Рига замки и фортификация Эстония замки разные Российские замки Калининграда Польша с Литвой замки разных стран мира архитектура других сооружений персоналии персоналии - прибалтика исторические вопросы история Ливонии и Балтийского региона религия искусства туризм разное природа научная техника модераторы средневековые замки / история Ливонии и Балтийского региона / Северная война 1700—1721