|
| [ На главную ] -- [ Список участников ] -- [ Правила форума ] -- [ Зарегистрироваться ] |
| On-line: |
| Форум Амазонок! / Статьи / Каталог моей жизни "ОПИСАНИЕ ПРИЛЕПСКОЙ КОННОЗАВОДЧЕСКОЙ ГАЛЕРЕИ" |
| Страницы: 1 |
|
| Автор | Сообщение |
|
Fefa Из страны Чудес Группа: Модераторы Сообщений: 210 
|
Добавлено: 08-06-2004 04:08 |
|
Каталог моей жизни \"ОПИСАНИЕ ПРИЛЕПСКОЙ КОННОЗАВОДЧЕСКОЙ ГАЛЕРЕИ\" Каталог моей жизни \"ОПИСАНИЕ ПРИЛЕПСКОЙ КОННОЗАВОДЧЕСКОЙ ГАЛЕРЕИ\" Я.И.Бутович не дал окончательного названия своему произведению, в разных местах рукописи он называет его по-разному, при этом всегда подчеркивая справочный его характер. Подзаголовок публикации - \"Описание Прилепской коннозаводской галереи\" - как бы суммирует рабочие наименования произведения, встречающиеся в тексте. Однако произведение Бутовича далеко выходит за рамки каталога и публикаторы сочли целесообразным подчеркнуть в названии и другие жанровые стороны произведения (подробнее о них - ниже). Рукопись хранится в архиве Государственного музея коневодства и содержит 152 листа машинописного формата, густо исписанных на обеих сторонах, и три тетради типа \"амбарных книг\", того же формата, общим объем 285 листов. Текст рукописи состоит из нескольких разделов. соответствующих основным видам изобразительного искусства - живописи, графике, скульптуре. Отдельным разделом даны сведения \"о художниках, чьих произведений не было в коллекции Я.И.Бутовича\". Рукопись сохранилась не полностью. Утрачена часть раздела, написанного на отдельных листах, посвященного живописцам; сохранилось примерно три четверти раздела со статьями от \"Акининов А.А.\" до \"Сверчков Г.Е.\", отсутствуют следующие по алфавиту статьи, по крайней мере о 22 художниках. Объем сохранившейся части рукописи составляет приблизительно 20 печатных листов. Рукопись содержит сведения в виде отдельных статей о 187 живописцах, скульпторах и графиках. Чтобы читатель мог составить представление о масштабе исследовательского замысла произведения, ниже приведен полный алфавитный список авторов, включенных Бутовичем в свое \"Описание\". Утраченная часть имен живописцев восстановлена на основании другого, более раннего произведения Я.И.Бутовича: \"Описания художественных произведений из собрания Я.И.Бутовича\", составленного им совместно с С.И.Лобановым в 1921 г. (хранится в отделе рукописей ГМИИ им. А.С.Пушкина): Несколько замечаний о жанре произведения. Я.И.Бутович был не только крупным коннозаводчиком, выдающимся коллекционером, но и основательным знатоком искусства. Его \"Описание\" - первый и единственный в России, уникальный по масштабу и замыслу опыт систематизации, описания и анализа обширной и разносторонней области искусства, посвященной изображению лошади. С этой точки зрения, он может быть поставлен в один ряд с капитальными трудами отечественной истории искусства. Однако наследию Бутовича-искусствоведа, в отличие от его художественной коллекции и его конного завода, повезло гораздо меньше. Его \"Описание\" так и не было издано, а из другой его крупной монографии \"Коннозаводческие портреты Н.Е.Сверчкова\" был опубликован лишь небольшой фрагмент (в альманахе \"Прометей\", посвященном 150-летнему юбилею Л.Н.Толстого, был напечатан отрывок, посвященный Холстомеру). По своему формальному построению произведение Бутовича - это каталог его уникального художественного собрания, ставшего в советские годы государственным музеем (по художественному уровню коллекции, как говорят, единственному в мире), каталог, впечатляющий полнотой и точностью описания. Но при этом, это еще и первый (и тоже, как говорят, единственный) опыт словаря \"иппических\", как называл их сам Бутович, художников, не только отечественных, но и иностранных, работавших в России в период с последней трети XVIII по первую треть XX столетия. Актуальность произведения Бутовича именно в наше время становится особенно очевидной если учесть, что господствовавший в советском искусствоведении и идеологии \"классовый подход\" к истории искусства и художественным процессам на многие десятилетия фактически изъял из культурного оборота как \"идеологически чуждые\" целые жанры и традиции изобразительного искусства, не только отдельные произведения, но и творчество многих художников в целом, связанных с дворянско-помещичьим бытом и аристократической средой, среди которых значительное место занимали произведения, связанные с изображением лошади. Огромная ценность произведения Бутовича как словаря в том, что он приводит сведения о десятках художников, изображавших лошадь, в нашем искусствоведении прочно забытых, освещает творчество многих хорошо известных мастеров с неизвестной нам \"иппической\" стороны. Информация об авторах в \"Описании\" дана неоднородно. Одним именам посвящено всего несколько справочных строк, в то же время сведения о наиболее ценимых Бутовичем мастерах или о тех, кого он знал лично, с кем работал, представляют собой целые исследования. Таковы статьи \"Клодт\", \"Лансере\", \"Сверчков\", \"Юшков\", \"Самокиш\". В \"Описании\" приведены подчас уникальные биографические сведения о многих мастерах, о малоизвестных или забытых художественных событиях. Изложены ценные наблюдения об отражении в этой области искусства процессов, происходивших в самом коннозаводском деле и связанных с ними культурно-стилевых явлений, даны интересные характеристики важнейших культурно-эстетических эпох в этой \"иппической\" области русской жизни (например, определение стандартов лошади николаевской эпохи, александровского времени, орловского рысака и т.д.). В этом плане произведение Бутовича далеко перерастает значение словаря и предстает уникальным исследованием целой области изобразительного искусства, занимавшей исключительно важное место в художественной культуре России двух последних столетий. Но и этой, исследовательской линией не исчерпывается жанровая многослойность произведения Бутовича. Его \"Описание\" - это и его собственное жизнеописание, мемуары видного в то время коннозаводчика и крупнейшего коллекционера. Судьба словно возложила на него миссию осветить этот колоритнейший угол русской жизни в тот период, когда и коннозаводство, и коллекционерство в России переживали свой последний подъем и катастрофический конец одновременно. Перед нами предстает незаурядный по наблюдательности и \"знанию жизни\" мемуарист, увлекательный рассказчик, переполненный историями, легендами, былями и анекдотами из жизни и быта антикварных салонов, аукционов, ипподромов, купеческих особняков и дворянских поместий, объединенных общей страстью к лошади. II мемуарист, и знаток лошади, и искусствовед, и мастер психологической миниатюры говорят в произведении каждый на своем безупречно артикулированном языке. Они четко различимы и не мешают друг другу. Каждая из этих линий произведения Бутовича имеет самостоятельную ценность и свою обоснованность, каждой было бы достаточно для содержательного и законченного труда. Но при этом, и в этом уникальность труда Бутовича, все эти линии, темы, жанры и голоса - историка, искусствоведа, мемуариста, мастера коллекционерской легенды и ипподромного анекдота тесно переплетены, взаимодополняют друг друга, нерасчленимы. Его произведение ценно именно этой смешанностью голосов, многотемностью и разножанровостью. Именно поэтому его так трудно представить фрагментом. Нет основания утверждать, что это был первоначальный замысел автора. Наверное, работая в естественных условиях, а не в ссылке, в нужде, без жизненной перспективы, в отрыве от своего музея, без библиотеки и документов, Бутович создал бы и каталог своей коллекции, и мемуары, и монографии о любимых художниках в виде отдельных произведений, что он и делал раньше. Но жизнь продиктовала ему свои условия творчества, и удивительный синтетический жанр его произведения, увы, не творческая игра. Не желание заполнить на склоне лет беспечный досуг ностальгическими картинами насыщенной событиями жизни, а мучительное беспокойство и боль за отобранную и все же остающуюся для него своей и близкой коллекцию, оказавшуюся в некомпетентных руках, заставляет его досконально вспоминать, подробно объяснять каждое произведение, содержание и достоинства каждой картины и рисунка, приводить биографию каждого художника, вспоминать до мельчайших подробностей, как и при каких обстоятельствах была приобретена каждая вещь - он понимает, что от этого зависит дальнейшая судьба его коллекции, он знает, что это единственное, чем он может защитить музей от разбазаривания и гибели. Его цель - открыть новым хозяевам музея, какое бесценное сокровище держат они в своих неумелых руках. Вот почему каталог коллекции перерастает в энциклопедию искусства \"иппического жанра\", а информация о художниках - в монографии о них. И жизнь свою он описывает так подробно, потому что вся она была отдана любимой коллекции. Не жизнь он свою описывает, а судьбу своей коллекции, что для него одно и то же. В его произведении мы встречаем горькие стенания о \"напрасно прожитой жизни, отданной искусству, которое никому теперь не нужно\". Это плач не о себе, а о судьбе того, в чем весь смысл его существования теперь сосредоточен, об участи его любимого музея. Его рукопись совершенно законченное произведение, но при этом совершенно не подготовленное к печати. Это не должно удивлять, рукопись для печати и не предназначалась. Бутович писал не для \"читателя\", а для тех немногих и конкретных хранителей и сотрудников, которые по своему равнодушию и некомпетентности могут погубить его музей, их немногие души хочет расшевелить он своими жалобами на переживаемое время, \"когда искусство забыто, оплевано и брошено\". Потому он так и не смог подобрать названия своему труду - как назвать произведение, где целая жизнь стремится предстать только каталогом? Судьба сжалилась над ним, его коллекция почти чудом уцелела. Может быть, еще большим чудом явилось то, что его рукопись, утратив по меньшей мере треть, тоже сохранилась, и мы наконец имеем возможность перелистать этот замечательный каталог жизни. Список художников, скульпторов, граверов, представленных в Прилепской Коннозаводческой Галлерее. Авнатомов А.Н.; Авнатомов Я.Н.; Акининов А.А.; Александров П.А.; Алексеев Ф.А.; Амилахвари М.А.; Андреевский В. П.; Аткинсон С.; Бабаев П.И.; Байков П.И.; Байков Ф.И.; Бартоломей Ф.; Батч У.; Белоусов И.; Беркутов П.П.; Богданов Н.Г. ; Бомблед К. ; Борисов С.М. ; Бровский В.И.; Бродовский И.А.; Брус А.И.; Брюллов К.П.; Бунин Н.Н.; Валь А.А.; Васильев А.Я.; Васильев С.А.; Васнецов В.М.; Венецианов А.Г.; Верещагин В.В.; Верещагин В.П.; Берне О.; Виллевальде А.Б.; Виллевальде Б.П.; Виноградов С.А.; Винокур В.Т.; Витковский А.В.; Владимиров И.А.; Ворошилов С.С.; Врубель М.А.; Гагарин Г.Г.; Гампельн К.Ш.; Ганценберг К.Я.; Герасимов Я.; Горбунов А.К.; Горшельт Ф.Ф.; Греков П.В.; Громме В.Т.; Гроот И.Ф.; Грудницкий Г.С.; Грузинский П.Н.; Гун К.Ф.; Деэ Э.; Дмитриев-Оренбургский Н.Д.; Драго С.; Егоров Е.А.; Ецсиков (Ерьсиков, Эрзиков) Г.М.; Жаба А.К.; Животовский А.К.; Зауервейд А.И.; Зауервейд Н.А.; Зелльгейм В.Ф.; Зичи М.А.; Зурланд К. Р.; Иванов А.А.; Игумнова Ю.И.; Кандауров А.И.; Каптерев А.П.; Каразин Н.Н.; Карзал К.; Кениг Д.-И.Е.; Кившенко А.Д.; Клейн Э.А.; Клодт К.А.; Клодт М.К.; Клодт Н.А.; Клодт П.К.; Кнапп К.Ф.; Ковалевский П.О.; Козловская М.А.; Колосов С.А.; Кондратьев А.Е.; Копейкин Е.; Коптев И.В.; Кормовесицкий В.И.; Коссак Ю.; Коцебу А.Е.; Кравченко Н.И.; Краснушкина Е.З.; Красновский Н.П.; Крестоносцев П.А.; Крыжыцкий К.Я.; Крюгер Ф.; Кузнецов Н.Д.; Кукевич К.Ф.; Ладыженский Г.А.; Ладюрнер А.И.; Лансере Е.А.; Лебеда М.Я.; Либерих Н.А.; Мазуровский В.В.; Макко А.Э.; Маковский В.Е.; Максимов В.М.; Максутов В.Н.; Малышев В.К.; Машухин П.; Микешин М.О.; Мокиевская М.И.; Молодецкий В.И.; Монтен Д.; Мошков (Машков) В.И.; Напс Е.; Невзоров Д.; Неряхин В.Ф.; Никольский Н.С.; Обер А.Л.; Ознобишин Г.А.; Орловский А.О.; Перепелкин А.; Петров А.П.; Пименов Н.С.; Пиратский К. К.; Пирогов Н.В.; Покаржевский П.Д.; Попов А.Н.; Прянишников И.П.; Липецкий Н.Ф.; Paуx И.Н.; Репин Ю.И.; Розен И.С.; Рубо Ф.А.; Рыбинский В.П.; Савицкий Г.К.; Савицкий К.А.; Садовников К.П.; Самойлов И.; Самокиш Н.С.; Свебах Ж.Ф.; Свебах Э.; Сверчков В.Д.; Сверчков Г.Н.; Сверчков Н.Е.; Семенский В.В.; Серебряков Г.И.; Серов В.А.; Соколов А.П.; Соколов И.И.; Соколов Павел П.; Соколов Петр П.; Степанов А.С.; Суходольский Я.; Танский Г.А.; Тейх Э. (Е.) Г.; Тидеман Е.Д.; Тимм В.Ф.; Тихментьев Е.; Толстой Ф.П.; Трубецкой П.; Туболкин И.И.; Тургенев П.Н.; Туржанский Л.В.; Фельтен В.Ф.; Филиппов К.Н.; Фолькерс Э.; Френц P.P.; Френц Р.Ф.; Худяков В.Г.; Чирка Ф.А.; Чиркин А.Д.; Чичагов М.; Шарлемань А.И.; Шашкин Ф.; Швабе А.П.; Шварц В.Г.; Шварц Г.; Швейкацен; Шебек В.К.; Шереметев; Шильдер Н.Г.; Шипов; Шукаев Г.Ф.; Штернберг В.И.; Шукаев С.Г;. Экгорст В.Е;. Юон К.Ф.; Юшков И.И.; Якоби В.И.; Яковлев А. |
|
|
Fefa Из страны Чудес Группа: Модераторы Сообщений: 210
|
Добавлено: 08-06-2004 04:42 |
Виктор Михайлович Васнецов  (1848-1926) ОПИСАНИЕ ПРИЛЕПСКОЙ КОННОЗАВОДЧЕСКОЙ ГАЛЕРЕИ БУТОВИЧ Я.И. Учился в Академии художеств с 1868 по 1875 г. Действительный член Академии с 1893 г. В 1905 г. выбыл из состава членов Академии. Кроме картин известны его росписи в соборе св. Владимира в Киеве, храме Воскресения в Петербурге и других церквах. Живописец народных сцен и сказочных сюжетов. Судя по тому, что Васнецов учился в Вятской духовной семинарии, надо полагать, что он происходил из духовной среды. Чисто русское происхождение Васнецова наложило навсегда отпечаток на его творчество, которое приняло религиозный и древнерусский уклоны. Я не люблю творчества Васнецова, вернее, ценю его как живописца и нахожу, что его сюжеты всегда интереснее задуманы, нежели выполнены. Его картина «Богатыри» (Третьяковская галерея) - огромное полотно, изображающее трех богатырей на конях. Картине отведено очень видное место в галерее, почему публика часто перед ней останавливается и ее обсуждает. Сплошь и рядом мне приходилось слышать в толпе, как, мол, хорошо написаны лошади и какие, мол, в старину были богатырские кони, не то, что теперь. Это в корне ошибочный взгляд. Исторически богатырские кони Васнецова не верны, в ту эпоху, к которой относится сюжет картины, если верить исследованию «Русская лошадь в древности и теперь»7, таких богатырских коней на Руси не было; лошади тогда были мелки, что объясняется преобладанием в них монгольской крови. Тяжелые лошади были уделом Западной Европы, пришли к нам много позднее и именно оттуда. Если рассматривать типы лошадей только со сказочной стороны, то тогда упрек Васнецову в отсутствии исторической правды сам собою отпадает. Однако в этих конях нет ничего сказочного, ничего влекущего и опьяняющего, фантастичного, так что и в этом отношении типы этих лошадей неудачны. Наконец, с коннозаводской точки зрения это, попросту говоря, вульгарные тяжеловозы и только! Словом, в отношении выбора типов лошадей для своих трех богатырей Васнецов не проявил ни знания, ни исторического чутья, ни вкуса, ни понимания лошади. С точки зрения экстерьера он написал их удовлетворительно, но по живописи они слабы. Его лошади слабое место картины, а они занимают одно из центральных мест, почему и привлекают чуть ли не в первую голову внимание публики. Видел я еще однажды этюд белой лошади Васнецова и даже его купил. Это была уже совсем слабая вещь, и о ней лучше не вспоминать. |
|
|
Fefa Из страны Чудес Группа: Модераторы Сообщений: 210
|
Добавлено: 08-06-2004 04:43 |
|
Василий Григорьевич Худяков (1826 - 1871) Исторический, портретный и жанровый живописец, начал учиться в Строгановском училище технического рисования в Москве, откуда через полтора года перешел в московское училище живописи, ваяния и зодчества. Здесь ближайшим его наставником был профессор Ф.С. Завьялов , пригласивший его к себе в помощники при расписывании Святых Сеней в Кремлевском дворце. Еще в бытность свою в московском училище, Х., за присланные в императорскую академию работы, был награжден от нее большой серебряной медалью. В 1848 г. он переселился в Санкт-Петербург и поступил вольноприходящим учеником в академию, но поспешил взять аттестат на звание свободного художника, на которое давала ему право упомянутая медаль, и через то лишился возможности конкурировать на золотые медали. В Петербурге он писал преимущественно портреты и образа по частным заказам и в 1851 г. за портрет ректора архитектуры А.И. Мельникова (находится в конференц-зале академии) был признан академиком. После того им были исполнены, сверх портретов разных лиц и образов для церкви тульского кадетского корпуса и др. церквей, картины: "Финляндские контрабандисты" (находится в Третьяковской галерее в Москве), "Гонение христиан на Востоке" (приобретена императором Николаем I для подарка греческому королю Оттону) и "Куликовская битва" (куплена господином Хлудовым , в Москве). В 1857 г. Х. отправился в Италию, где провел, живя главным образом в Риме и Неаполе, четыре года - до тех пор, пока московское общество любителей искусства, в 1860 г., не вызвало его для занятия должности преподавателя в тамошнем училище живописи, ваяния и зодчества. В том же году, за написанную в Италии, по заказу графа Г.А. Кушелева-Безбородки, картину из римского народного быта "Игра в шары", академия возвела Х. в звание профессора. В Москве он пробыл недолго и, возвратившись в Петербург, являлся со своими произведениями на академических выставках до самой своей смерти, последовавшей от холеры. Из числа этих произведений заслуживают быть упомянутыми: "Иродиада с дочерью, ожидающая главы святого Иоанна Предтечи" (1861), "Тайное посещение" (1862), "Кандиоты в ожидании прибытия парохода Аркадион" (1867) и "Казанская царица Сююнбека, покидающая Казань" (1870). Х. не обладал особенно находчивой фантазией, но был прекрасный рисовальщик и колорист, хотя и несколько цветистый, но умевший сильно воспроизводить и достигать большой рельефности изображенного. Однако последние его картины значительно слабее тех, которые написаны в Италии и в первое время по возвращении из нее. Из его работ, находящихся в общественных коллекциях, можно указать на несколько этюдов, писанных масляными красками и на две акварели: "Русские художники на карнавале в Риме" и "Проповедь в итальянской церкви", в музее императора Александра III, в Санкт-Петербурге, на вышеупомянутых "Финляндских контрабандистов", на картину "У гробницы" и на "Этюд в Олевано, близ Рима", в Третьяковской галерее, в Москве. |
|
|
Fefa Из страны Чудес Группа: Модераторы Сообщений: 210
|
Добавлено: 08-06-2004 04:45 |
|
Д. Невзоров ОПИСАНИЕ ПРИЛЕПСКОЙ КОННОЗАВОДЧЕСКОЙ ГАЛЕРЕИ БУТОВИЧ Я.И. В специальной художественной литературе нет никаких упоминаний об этом интересном художнике, и автору этих строк принадлежит приоритет, так сказать, его открытия и отыскания хотя и скудных, но все же исторически верных сведений о нем. На основании данных «Еженедельника для охотников до лошадей». который выходил в двадцатых годах прошлого столетия и составлялся попечением генерал-лейтенанта и кавалера П.Цорна мне удалось установить, что Невзоров и Шашкин были художниками гр. А.Г.Орлова из числа его крепостных. Далее в виде предположения, впрочем весьма вероятного, говоря о Колосове, я также причислил его к той же группе художников, то есть считаю и его крепостным и домашним художником Орлова. Таким образом, есть основание отметить интересный факт, что несколько крепостных художников писали портреты лошадей для Орлова, но из их числа до нас дошли лишь имена трех: Колосова, Невзорова и Шашкина. Говоря о Колосове, который представлен в Коннозаводском музее погрудным портретом графа Орлова, я забыл упомянуть, что в том же «Еженедельнике» была помещена небольшая гравюра, изображающая «арабского рысака» Гектора, принадлежавшего Томаре. Гравюра была сделана с портрета Колосова, так что не подлежит никакому сомнению, что и этот художник писал портреты лошадей. Судя по тому, как был нарисован Гектор, я считаю Колосова очень даровитым человеком и ставлю его если не выше, то во всяком случае наравне с Невзоровым и Шашкиным. Что же касается генерал-лейтенанта Цорна, то последний выше их ставил Невзорова, и, по-видимому, этот последний считался в то время знаменитостью, недаром же ему, а не кому-либо другому, из крепостных, было поручено написать портрет Орлова на его фаворитном верховом коне Свирепом. Этот портрет, ныне составляющий собственность музея, воспроизведен в №14 «Еженедельника» за 1823 г., где на стр. 232 о нем сказано: «Здесь изображен с рисунка граф Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский, едущий верхом на Свирепом, известной полной лошади его завода. Яко воин даровал отечеству знаменитую победу, яко дворянин, водворил в России таковых лошадей, коих со тщательностью желают иметь и все иностранные державы». Переходя к исторической и коннозаводской стороне портрета, я должен без всяких обиняков заявить, что она очень велика. Портрет изображает выдающегося полководца, гениального коннозаводчика, создателя орловской рысистой породы лошадей, политического деятеля, придворного вельможу и, наконец, одного из братьев Орловых, которым великая Екатерина была обязана своим троном. В бытовом отношении портрет также чрезвычайно интересен: вдали виднеется Донской монастырь, ближе к нам какие-то здания заграничного типа и, наконец, изображена скачка, причем не забыт и знаменитый клык мамонта, служивший стартом и финишем. Парадный костюм Орлова, его лента, ордена, поза, манера сидеть на лошади — все это тоже интересные подробности ушедшего быта. Теперь о коннозаводском значении произведения Невзорова. В том, что изображенная под Орловым лошадь действительно Свирепый, в этом не может быть никаких сомнений: прежде всего потому, что это написано на самом портрете художником и затем — портрет был воспроизведен в печати как изображение Свирепого. Свирепый не просто верховая лошадь графа — нет, это его «фаворитный конь», как мы это знаем на основании точных исторических данных, это идеал верховой лошади, к которой стремился граф, это, наконец, родоначальник орловских верховых лошадей, которому одному, среди всех остальных верховых, был присвоен эпитет «графской», а имя внесено даже в нашу первую заводскую книгу или студбук. Свирепый 2-й-Графской родился в 1792 г. и был сыном Солтана 2-го, который родился у Орлова и происходил от выводных (Солтан 1-й — Гульливая) арабских отца и матери. Мать Свирепого Цуютка была дочерью выводного из Англии Милого и кобылы Уютной, выведенной из Аравии. Таково было происхождение Свирепого 2-го, совершенно достоверный портрет которого ныне принадлежит музею. Обращаю также самое пристальное внимание зоотехников и вообще любителей лошади на термин «полной» лошади, употребленный составителем «Еженедельника» Цорном, который, делая краткую оценку Свирепого, выразился именно так, а не иначе. Я думаю, что под этим следует понимать чистокровный, «полный» — то есть без примеси иной породы кроме арабской и английской, а может быть и только арабской; не забудем, что это определение сделано в 1823 г. и Цорн не только мог, но скорее всего и видел Свирепого-Графского, не говоря уже о том, что он должен был знать его породу, ибо его происхождение не могло не быть известным охотникам и тем более такому знатоку и специалисту, да к тому же еще собиравшему материалы о заводах и лошадях, как Цорн. Я полагаю, что только так надо трактовать и понимать термин «полный» в отличие от «неполный», то есть полукровный Голова Свирепого очень хороша и столь же выразительна; шея крута, изогнута, чисто верховая шея во вкусе того времени, грудь широкая, нога сухая без фриза, спина великолепная, круп широкий не спущенный. Это действительно замечательный верховой конь арабских, а не каких-либо иных, не исключая и английских кровей. Еще одна подробность, на которую я нахожу нужным обратить внимание: у Свирепого длинный хвост, а не подстриженный, как у всех англичан (Сутсеср, Леопольд, Гюльнар и др.) на портретах Шашкина и иных художников его времени. Интересно, что «арабский рысак» Гектор изображен Колосовым тоже с длинным хвостом. Не говорит ли последнее обстоятельство тоже в пользу арабского происхождения Свирепого, ибо арабским лошадям ни тогда, или даже в наше время никогда не укорачивали хвостов... Принимая во внимание, что портрет исполнен Невзоровым действительно во времена Орлова и писан с натуры, следует указать на его исключительную ценность с иконографической точки зрения, после чего перейдем к его художественному значению. Принимая во внимание время, когда написан этот портрет, его нельзя не признать замечательным произведением русского искусства: в нем есть любовь к правде и простоте, которая была у примитивистов нидерландской школы и у наших иконописцев. По колориту он также замечателен, особенно эффектно грозовое небо, чепрак лошади и другие подробности картины. Масть лошади также превосходно написана, и остается лишь пожалеть, что портрет сильно пострадал от времени, хотя и был позднее удачно реставрирован. Невзоровский портрет Орлова, быть может, единственная дошедшая до нас работа этого интересного художника: по крайней мере мне никогда и нигде больше не попадались его работы, несмотря на то, что он, по свидетельству Цорна, написал «изрядное» количество портретов. Интересна история покупки этого портрета, которую я намереваюсь сейчас рассказать. Вскоре после моего переезда в Тульскую губернию, я как-то случайно пошел в мебельный магазин Салищева, который помещался на Посольской улице в Туле. В то время я еще не знал, что Салищев собирает старину и кое-что понимает в ней. Роясь в разном хламе, я нашел портрет Орлова и стал его рассматривать, Салищев стоял за моей спиной и, по-видимому, наблюдал за мной. Несмотря на то что портрет был в ужасном состоянии, я пришел от него в восторг и спросил цену. Сто рублей, лаконически ответил Салищев. Такая высокая оценка картины, которая валялась в хламе и, по-видимому, не ценилась хозяином, ибо мебельщики если и имели для продажи картины, то грошовые, так называемые «обстановочные», либо случайные, вызвала у меня удивление. Он мягко и слащаво улыбнулся, как это делал всегда, и спокойно сказал: «Я тоже коллекционер, вижу вам портрет понравился, значит стоит 100 рублей». Делать было нечего, пришлось вынуть деньги и расплатиться. Это его привело в превосходное настроение, он стал меня сейчас же приглашать к себе осмотреть его коллекцию. Я принял его приглашение, о чем потом не жалел, так как увидел у Салищева много интересного фарфора и главное узнал, у кого был куплен портрет Орлова, Его нахождение в Туле легко объяснилось: один из управляющих Хреновским заводом, именно П.И.Кремешной, имел небольшое имение в Веневском уезде Тульской губернии, имение это не удержалось в роду Кремешных, и вся обстановка из него разошлась по разным рукам, а портрет вместе с частью мебели и разным хламом попал в магазин Салищева в Туле. Известно, что Кремешной во времена графини Орловой около 15 лет управлял Хреновским заводом и, скорее всего, этот портрет либо был ему подарен Орловой, либо вывезен им из Хреновой. И в том, и в другом случае принадлежность портрета в прошлом Орлову не подлежит никакому сомнению. |
|
|
Fefa Из страны Чудес Группа: Модераторы Сообщений: 210
|
Добавлено: 08-06-2004 04:47 |
|
Евгений Александрович Лансере (1849-1886)  Кони - главная тема творчества русского скульптора XIX века Евгения Александровича Лансере. Красота, грация этих благородных животных, с детских лет пленявшие воображение Евгения Лансере, стали постоянным источником вдохновения и поиска художника. Реалистичные, точные, экспрессивные композиции мастера получили высокое признание современников и в России, и за рубежом. Работы скульптора, большинство из которых невелики по размерам и относятся к так называемой "мелкой пластике", создавались по преимуществу в расчете на интерьер жилых и парадных помещений. Тонко проработанные скульптуры Лансере буквально излучают тепло, как бы просятся в руки, притягивают внимание к деталям и вознаграждают зрителя ощущением прикосновения к прекрасному.Евгений Александрович Лансере, внук офицера наполеоновской армии, раненного при Бородине и оставшегося в России, родился в г.Моршанске Тамбовской губернии 12 (24) августа 1848 года. Уже в раннем детстве он проявил незаурядные способности к рисованию и лепке. Фигурки лошадей Евгений лепил из воска. В 11 лет Лансере создал свою первую восковую "тройку", которая была подарена наследнику престола, будущему императору Александру III. В 1861 году отец Евгения — инженер путей сообщения, привез сына в Петербург и посетил художника Ивана Константиновича Айвазовского и скульптора Петра Карловича Клодта. Оба признанных мастера нашли талант мальчика выдающимся. По их совету Евгению дают не специальное, а обычное образование. Лансере поступает в Петербурге во 2-ю классическую гимназию, а затем - в Петербургский университет, на юридический факультет, который и оканчивает в 1869 году. Будучи студентом, он успешно занимается скульптурой, часто посещает мастерские скульпторов, особенно анималиста Либериха, которого считает своим учителем. Лансере участвует в ежегодных выставках Академии художеств и в 1866 году получает звание классного художника II степени, в 1869 -классного художника I степени. В 1876 году Евгений Александрович получает звание почетного вольного общника. Произведения Лансере экспонируются на Всемирных выставках в Париже, Лондоне, Вене, Филадельфии, Москве (1882). В 1886 году состоялась его первая персональная выставка, на которой было представлено около ста работ. Лансере любил путешествовать - бывал в Париже (1867, 1876), совершил поездку в Алжир (1883). Но больше всего он ездил по России. Поездки в Крым, на Кавказ, в Башкирию, на Дон, на Украину оставляли неизгладимые впечатления. Обладая исключительной памятью и остротой взгляда, все свои наблюдения по возвращении домой он воспроизводил в скульптурах. Лансере в искусстве - реалист. Он не фантазирует, а изображает то, что видит, то, "что существует, живет и движется, то, что полно истинных жизненных интересов" (В.Стасов, 1886). Лансере много работал по частным заказам, и все они, исполнялись, как правило, в одном экземпляре, из бронзы. Но затем право на литье скульптур Лансере покупают фабриканты - Шопен, Сазиков, Грачев - и начинают тиражировать его работы. Этим объясняется широкая распространенность сегодня скульптур Е.А. Лансере — музеи и частные коллекции многих странах мира экспонируют его работы. Наследие Лансере не исчерпывается одной лишь мелкой пластикой; так, центральную площадь г. Ментона украшают две большие скульптуры, подаренные Франции императором Александром III. Всего за свою короткую жизнь скульптор создал около четырехсот произведений. Е.А. Лансере умер 23 марта (4 апреля) 1886 года на тридцать восьмом году жизни в своем имении "Нескучное" Харьковской губернии. Последняя персональная выставка Е.А. Лансере была в Москве в ЦДРИ в 1948 году в связи со 1 00-летием со дня рождения. Интерес к творчеству этого замечательного скульптора не ослабевает и по сей день. Яркий, самобытный талант мастера, его великолепные работы все больше и больше привлекают внимание искусствоведов и ценителей прекрасного как в России, так и далеко за ее пределами. |
|
|
Fefa Из страны Чудес Группа: Модераторы Сообщений: 210
|
Добавлено: 08-06-2004 04:49 |
|
Константин Николаевич Филиппов (1830 - 1878) Живописец-баталист, изображавший также и жанровые сюжеты. Учась в Императорской Академии Художеств с 1850 по 1858 гг. под руководством профессора Б.П. Виллевальде , получил малую и большую серебряные медали и в 1853 г. малую золотую медаль за картину "Казаки, отбивающие у французов обоз в 1812 г.". Был командирован в действовавшую против турок армию для рисования эпизодов Крымской войны. В 1858 г., за исполненную по программе картину: "Военная дорога между Симферополем и Севастополем в 1855 г." (находящуюся в Третьяковской галерее, в Москве), был удостоен большой золотой медали. Прожив год в Варшаве, для написания баталических картин по заказу наместника Царства Польского и получив в это время пенсионерское содержание от академии, пустился за границу. Жил и работал сперва в Риме, где исполнил, между прочим, картины: "Итальянская кузница" и "Скачка на ослах в Тиволи" (куплена гр. Уваровым ), а потом в Париже. Явившись обратно в Россию в 1863 г., сделал поездку на Кавказ, для занятий при тамошнем наместнике. В 1865 г., за картину весьма крупного размера: "Бегство болгар с Дуная по отступлении русских войск из-под Силистрии", получил звание академика. Последнее время своей жизни провел на южном берегу Крыма. Ф. был строгий, но ловкий рисовальщик, старавшийся вносить в свои композиции неподдельную оживленность, в колорите же не отличался особенной силой, и его акварели, каковы, например, эскиз "Бегство болгар" (находящийся в музее Императора Александра III), "Старик-итальянец с ослом", "Бараны, застигнутые бурей" и "Крымская степь" (все три в альбоме Государя Императора), равно как и карандашные рисунки (из которых многие литографированы в "Русском Художественном Листке" В. Тимма), едва ли не лучше картин, писанных масляными красками. |
|
|
Fefa Из страны Чудес Группа: Модераторы Сообщений: 210
|
Добавлено: 08-06-2004 04:53 |
|
Карл Павлович Брюллов (1799-1852)  ОПИСАНИЕ ПРИЛЕПСКОЙ КОННОЗАВОДЧЕСКОЙ ГАЛЕРЕИ БУТОВИЧ Я.И. Сын академика. Воспитанник Академии художеств с 1809 г. В 1822 г. был отправлен за границу на счет Общества поощрения художеств. Профессор I степени. Знаменитый художник. Знаменитый портретист. Брюллов иногда писал лошадей. В этом отношении известна его работа «Прогулка», где кавалер и дама на шагу верхом катаются, мирно беседуя. Лошади у седоков гнедой масти, типичные полукровные верховые лошади, написанные со знанием дела и очень интересно. Эта акварель находится в Русском музее. Лет пять тому назад Машковцев4 показывал мне другую замечательную акварель Брюллова: всадника на серой лошади, которую он купил для Третьяковской галереи. Лошадь была нарисована в трудном ракурсе, а ее масть была чрезвычайно сочно и верно передана. Акварель произвела на меня тогда огромное впечатление, и я поссорился с Машковцевым из-за того, что он купил эту акварель для Третьяковской галереи, а не для меня... Наконец, портрет гр. Самойловой находится тоже в Третьяковской галерее Самойлова сидит на великолепном вороном жеребце, который горячится, пена брызжет из его рта, глаз горит, он лансирует5, но всадница умелой и властной рукой его сдерживает. Лошадь написана так, что кажется, она сейчас вот-вот сильным энергичным прыжком отделится от полотна и окажется в зрительной зале рядом с вами... Этот портрет оставляет огромное впечатление и, во всяком случае, показывает, что Брюллов изучал лошадь. Впрочем, судя по воспоминаниям Жемчужникова, это так и было. Жемчужников, который посещал мастерскую Брюллова, пишет: «В стороне от картины были видны гипсовые слепки лошадиных частей в натуральную величину, сделанные для Брюллова профессором Клодтом». Таким образом, не подлежит сомнению, что Брюллов изучал анатомию лошади и серьезно работал над ней. Брюлловский жеребец гр. Самойловой, при всей его декоративности и подчеркнутой эффектности, все же является одним из самых ярких изображений лошади во всей русской живописи. Не беда, что с коннозаводской точки зрения художник допустил кое-какие промахи, важно, что он так изобразил лошадь, создал такой тип, который не только запоминается, но и является олицетворением силы, мощи, красоты, благородства и необузданной энергии, словом, всего того, что характеризует кровного жеребца. Существуют и другие изображения лошадей кисти Брюллова, но они ничего нового к сказанному не добавляют, а потому о них смело можно и не говорить. В истории иппической живописи за одно создание самойловского жеребца Брюллову должно быть отведено видное место, и имя его на ее страницах должно занять одно из самых почетных мест. |
|
|
Fefa Из страны Чудес Группа: Модераторы Сообщений: 210
|
Добавлено: 08-06-2004 04:55 |
|
Карл Рудольфович Зурланд ОПИСАНИЕ ПРИЛЕПСКОЙ КОННОЗАВОДЧЕСКОЙ ГАЛЕРЕИ БУТОВИЧ Я.И. Мекленбург-Шверинский подданный. Зурланд был художником европейского масштаба, учился во Франции у знаменитого французского живописца Поля Делароша. Работал в Германии, потом в Дании, в Копенгагене, где пользовался большим успехом, и наконец в России. В Россию Зурланд попал слишком поздно: он появился в царствование Александра II, когда сошел уже в могилу главный покровитель всех немцев, Николай I. При Николае Россия для немцев была землей обетованной, и Зурланд, с его талантом, был бы осыпан почестями, деньгами и орденами, не говоря уже о профессорском звании. В 1868 г. он просил принять его в русское подданство и удостоить званием профессора — и в том, и в другом ему было отказано по мотивам разного характера. Русским он не мог стать, так как не прожил в стране необходимых пяти лет, следовательно, он приехал к нам не позднее 1863 г., и эту дату важно установить. Свое звание академика он получил в 1861 г. в России за картины, бывшие на академической выставке: «Лошадь на пастбище». «Собаки в ожидании», «Головы лошадей и собак» и «Арабские лошади». Стало быть, он тогда еще не жил в России, а был наездами. В профессорском звании ему было отказано потому, что его картины не были признаны удовлетворительными для искомого звания. Это была, конечно, неправда, ибо в те годы кроме Сверчкова, которого мы поставим выше Зурланда, никто другой из тогдашних русских баталистов не написал бы лошадей так, как Зурланд. В данном случае проявилась традиционная зависть русского человека к более талантливому и более культурному иностранцу, а также желание показать ему, что золотые николаевские времена для немцев в России миновали безвозвратно. Вот настоящая причина, по крайней мере, я об этом так думаю, почему Зурланд не получил искомого им профессорского звания, на которое имел полное право. Год смерти Зурланда мне неизвестен, равно как я затрудняюсь сказать, долго ли он прожил в России. Судя по каталогам академических выставок, Зурланд выставлял в Петербурге свои картины с 1867 по 1875 г. включительно, не считая 1861 г., после которого следует перерыв в семь лет, что и дало мне право утверждать, что в 1861 г. художник еще не жил в России, а скорее всего прислал свои работы или приехал ненадолго. Весьма возможно, что Зурланд безвыездно, или почти безвыездно, прожил в России с 1867 по 1875 г. и, скорее всего, после 75-го года вернулся на родину. Картины кисти Зурланда совершенно не попадали на художественный рынок: я их сам не видел и ни от кого и никогда не слыхал, чтобы продавалась картина Зурланда. Все они составляли собственность семьи Романовых и представителей знати, главным образом военной, которая, что вполне понятно и естественно, охотнее всего покупала картины батальные и с коннозаводскими сюжетами. Там осели картины Зурланда, стали переходить по наследству от отца к сыну, в их особняках я впервые познакомился с творчеством этого интересного художника. Кстати замечу, что единственное полотно Зурланда, принадлежащее Коннозаводскому музею, составляло собственность великого князя М.Н.Романова и украшало его дворец. Там я его нашел во время революции и через музейный отдел взял для коннозаводской галереи Зурланд, собственно говоря, не был профессиональным баталистом, чаще всего он писал лошадей. Это был коннозаводской жанрист и анималист. Не потому ли наша Академия времен Виллевальде, вся пропитанная баталическим духом, отвергла искания Зурланда и не пустила его в число своих профессоров? Картина нашего музея «Орловские рысаки» не была ни на одной из выставок, и то же следует сказать про два громадных овальных полотна Зурланда, изображающие лошадей в натуральную величину. Эти два полотна, где сила таланта художника сказалась во всем блеске, принадлежали до революции инспектору кавалерии генералу Остроградскому, после революции перешли в собственность блаженной памяти табачного короля Богданова, а сейчас находятся в Ленинграде и принадлежат какой-то даме; я думаю, что Коннозаводскому музею следует их приобрести. «Орловские рысаки», а не просто «Рысаки», назвал свою картину Зурланд. Это название дано самим художником: картина была в свое время воспроизведена во «Всемирной иллюстрации» и именно так там названа. Для каждого случая весьма важно знать, как именно художник назвал свою картину, ибо тем самым мы узнаем, что он хотел собственно изобразить, и уже по самой картине судим о том, насколько ему удалось претворить свой замысел. Это действительно орловские рысаки, типичные, блестящие, выдающиеся представители своей породы. Зурланд не мог не увлечься этой замечательной породой и пожелал увековечить на полотне двух ее представителей. Надо отдать ему должное — выбрал он натуру очень удачно и показал себя истинным знатоком лошади. Остановить свое внимание именно на этих двух представителях породы мог только большой знаток или большой художник, проникающий в душу существа, каким и был в действительности Зурланд. Неудивительно поэтому, что картина ему удалась, и с моей точки зрения, включая даже творчество Сверчкова, она является одной из самых характерных, удачных и типичных по изображению орловских лошадей картин русской школы. Зурланд взял тот момент, когда запряженная пара рысаков, непременно жеребцов, только что осажена либо у крыльца, либо на стойке, после того как она изрядно погорячилась — лошадям надоело ждать. Вот почему белый жеребец немного откинулся назад — осадил, а правый вороной прищурил уши — не так покладист — и хочет укусить своего товарища по езде. Таков несложный сюжет картины. В овале нарисованы только головы, шеи и часть груди лошадей; на них, конечно, упряжь, между ними дышло, фон нейтральный, пейзажа нет, кучера не видно. Словом, все внимание сосредоточено на лошадях. Последние нарисованы удивительно и, вне всякого сомнения, портретны; такая пара существовала, и ее написал Зурланд. Масть лошадей передана превосходно — серебристые тона правой лошади, полные жизни и благородства, указывают на французское влияние, равно как и общий тон картины. Сбруя выписана до мельчайших подробностей, но при этом не лезет в глаза и не отвлекает ваше внимание от главного. Все прекрасно связано между собой и вместе взятое составляет единое и прекрасное целое. Наконец, огонь, горящий в глазах жеребцов, их позы, формы головы, челки и шеи — все это истинно орловское, в других неповторяемое, и все это тоже удивительно верно взято и перенесено художником на полотно. |
|
|
Fefa Из страны Чудес Группа: Модераторы Сообщений: 210
|
Добавлено: 08-06-2004 04:59 |
|
Михаил Александрович Врубель (1856 - 1910)  Будущий художник родился в 1856 году - в год коронации Александра II Освободителя; последние его произведения созданы в 1906 году, то есть во время первой русской революции. Следовательно, период творческой активности Врубеля сравнительно невелик - чуть более 20 лет. Мать Врубеля умерла, когда мальчику было три года. Когда ему было семь, отец женился вторично, имея во втором браке трех детей, один из которых умер в детстве. Внутрисемейные отношения, насколько можно судить по сохранившимся свидетельствам, были вполне благополучны; охотникам изысканий психоаналитического толка эти сведения о годах, проведенных в отцовском доме, не оставляют никакой поживы. Интонация врубелевских писем, когда дело касается семейственных и родственных отношений, в своей почтительности лишена какого бы то ни было притворства, равно как и неискренних преувеличений. Но теплые дружественные отношения Врубель сохранил впоследствии лишь со старшей сестрой Анютой, или Нютой, как он ее называл. Мачеха, Елизавета Христиановна (урожденная Вессель) - серьезная пианистка с хорошей школой, и маленький Врубель был ее внимательным слушателем. Вообще, по воспоминаниям сестры, "элементы живописи, музыки и театра стали с ранних лет его жизненной стихией". Отец Врубеля - строевой офицер, участвовавший в Крымской кампании, впоследствии избрал стезю военного юриста; долг службы требовал частых перемещений: Врубель родился в Омске, закончил Ришельевскую классическую гимназию в Одессе. Художественные задатки, видимо, были обнаружены рано: во время кратковременного пребывания в Петербурге отец водил восьмилетнего мальчика в рисовальные классы Общества поощрения художников, годом позже в Саратове он занимался у частного педагога, обучавшего его рисованию с натуры, потом он посещает рисовальную школу в Одессе. Уже тогда, в детские годы, проявлялось качество, впоследствии составившее одну из примечательных особенностей врубелевского мастерства, а именно исключительная зрительная память. Так, в Саратове, после двух посещений церкви, где была помещена копия"Страшного суда" Микеланджело, девятилетний Врубель дома "наизусть, - как пишет его сестра, - воспроизвел ее во всех характерных подробностях". Окончив гимназию с золотой медалью, Врубель в 1874 году поступил на юридический факультет Петербургского университета. В первые годы учебы ему довелось быть гувернером и домашним учителем в семействе, с которым летом 1875 года он совершил первую поездку в Швейцарию, Германию и Францию. Увлечение любительским рисованием продолжается и в этот период. Образцами для подражания служили не произведения "большого искусства", а образы и стилистика журнальной репродукционной гравюры. По окончании юридического факультета Петербургского университета, осенью 1880 г. поступил в Академию Художеств. Здесь огромное влияние на него оказали профессор П. Чистяков и В. Серов. На раннем этапе своего творчества много внимания уделял акварели, одновременно пробуя силы в станковой живописи. Позднее был приглашен расписывать иконостас Кирилловской церкви в Киеве (1884-85). Несколько месяцев в 1884 г. провел в Венеции, изучая живопись раннего Ренессанса. После возвращения в Россию продолжил работы в Киеве. В 1887 г. ему поручается исполнение фресок для Владимирского собора по эскизам, сделанным им частью еще ранее. В том же году стал заниматься скульптурой и создал и в этой области замечательные произведения. Осенью 1889 г. он переезжает в Москву, где начинается период его наиболее плодовитой работы. Здесь он знакомится с С.И. Мамонтовым, который принимает участие в художественных начинаниях художника. В московский период Врубель пишет портреты С.И. Мамонтова и К.Д. Арцыбушева, создает "Демона сидящего" (1890), "Испанию" (1894), пишет декоративные панно "Венеция" (1893), "Принцесса Греза" (1896), иллюстрирует произведения М. Лермонтова, занимается скульптурой и декоративной керамикой, работает для театра. В 1899 - 1900 годах исполняет скульптуры для майолик Абрамцевской фабрики ("Снегурочка", "Лель", "Садко", "Египтянка" и др.) Участие Врубеля в выставочной деятельности "Мира искусства" и ряде международных выставок принесло художнику европейскую известность. Среди поздних его шедевров - картины "Царевна-Лебедь", "Сирень" (обе 1900), "Демон поверженный" (1902), "Шестикрылый серафим" (1904) и др. В 1902 г. появились первые признаки душевного расстройства. С тех пор художник постоянно находился под наблюдением врачей. Временами здоровье позволяло ему возвращаться к работе, однако болезнь прогрессировала. За четыре года до своей смерти Врубель ослеп. В искусстве серебряного века Врубель представляет собой фигуру ключевого значения: в его творчестве нашли свое отражение как идеи модерна и символизма, так и зачатки новых художественных направлений. Характеризуя художника и его творчество, К. Петров-Водкин писал: "Врубель был нашей эпохой". |
| Страницы: 1 |
|
| Форум Амазонок! / Статьи / Каталог моей жизни "ОПИСАНИЕ ПРИЛЕПСКОЙ КОННОЗАВОДЧЕСКОЙ ГАЛЕРЕИ" |