|
| [ На главную ] -- [ Список участников ] -- [ Зарегистрироваться ] |
| On-line: |
| Константин Серафимов - Книжная полка / "Записки спасателей" Константин Б.Серафимов, 1988-1996 гг / 09 - Ленинакан - кода. |
| Страницы: 1 |
|
| Автор | Сообщение |
|
КБСыч |
Добавлено: 18-01-2005 13:57 |
|
ЛЕНИНАКАН - КОДА 9. ======================================== Всегда будут люди, которые утверждают, что этого нет, потому что им не пришлось испытать что-либо подобное. Но я говорю тебе, что это существует и что ты это теперь узнал, и в этом твое счастье, даже если тебе придется умереть завтра. Эрнест Хэмингуэй “По ком звонит колокол” Воскресенье, 25 декабря ---------------------––––- Олег Гвоздев: "Разбудили болеющих с похмелья..." Сергей Хардиков: "Подъем. Собираемся. Остаются горы продуктов. Отдаем их парням-москвичам. Они остаются еще на месяц. Почему-то уезжать жалко. Ведь здесь действительно военный коммунизм: "от каждого по способностям - каждому по потребностям", а в экстремальных ситуациях потребности у человека ничтожно малы."  12.35. Ленинаканский аэропорт. Мы улетаем. Спасательным бригадам дела практически не осталось. Теперь, и до конца, работа для разборщиков завалов и похоронных команд. Но вчера Ленинакан встряхнула новость - на чулочной фабрике откопали двоих. Они были живы. 17 суток под завалом! Рядом оказались кое-какие продукты и вода в ванной. Значит, возможно, есть и еще. Многие из откопанных живыми сходят с ума. Умирают от длительного сдавливания... * * * Утром автобус подали вовремя, в нем несколько хабаровчан. Опять наш брат, спелеолог! Сразу же находим общих знакомых. Сергей Хардиков: "В 10 часов за нами приходит автобус. Не подвел комсомол. С нами едут спелики из Хабаровска и ребята-афганцы с Украины. У одного из этих парней разошелся шов (старое ранение), отправляют его домой. Едет девочка-кинолог со своей собакой. Сопровождает нас дядя из горкома ВЛКСМ. Мужики-хабаровчане прикалываются, подначивают своего паренька: - Геша, оставайся еще на пару месяцев. - Ему нельзя, жена беременная. Он ребенка ждет. - Так кто ждет? Жена или он? - Он ждет! Тут подает голос армян (ВЛКСМ): - У нас здесь воздух такой, здоровый... Ржем. Больше часа мотаемся по городу в поисках бензина, заправились. Приезжаем в аэропорт. Стоит туман, погода нелетная. Стульев нет. Сидим на рюкзаках. Шалыга занял оборону возле кассы. Хотя комсомол и подал заранее заявку на нашу группу. На всякий случай. Беженцев мало. В основном здесь группы спасателей, разъезжаются по домам, живых уже с завалов не снять. Идет обмен информацией: кто, где, что." Хабаровчане сообщают страшную весть: ночью взрывали развалины на радиотехническом заводе, саперы неправильно рассчитали заряд, и на лагерь москвичей и киевлян упал дом. Живые и раненые эвакуированы, мертвые под завалом. Это что, тоже стихия?  Сергей Хардиков: "Погибло человек 20. Вот так. Парни рассказывают как уронили бетонную плиту на мародера (того самого "педагога", что был у нас). Солдат вовремя отвернулся: "Ребята я ничего не видел". И еще одна весть - загорелись палатки в грузинском лагере: один спасатель погиб, другой в госпитале. * * * Ленинаканский аэропорт. Здание почти не пострадало. Сидим на рюкзаках. Рядом парень из украинского колхоза. Какой хохол без сала? Сала у парня нет, но он щедро оделяет нас хлебом с колбасой, сыром и маслом. Наши продовольственные запасы теперь ничтожны - все отдали Бомбину. Изобилие кончилось. Жуем и перекидываемся шуточками: - Вот жизнь! - говорит Хардиков. - Две недели без женщин. Утром в пупок упрется, посмотришь и рукой махнешь - не до тебя, брат! Олег Гвоздев достает напоследок фотоаппарат: - Так, приготовились... - Слушай, Олег, - усмехается Бессергенев. - Вот ты все щелкаешь, а когда научишься отснятое воспроизводить? - Мне прямо неловко, - невозмутимо парирует Гвоздь. - Мне прямо стыдно слышать такое от передового человека поселка Белоусовка! Прячет фотоаппарат, отламывает кусок хлеба. - И мне отрежь, - Юра косит на Олега глазом. - Пожалуйста, Юрий Митрич, - говорит Гвоздь. - И не забудьте перед употреблением разжевать... Угощавшего нас парня зовут Федор, и он рассказывает нам о том, как с неимоверным трудом, в одиночку, пытался уехать сюда, спасать. - Заманали меня в райкоме: кто платить за тебя будет? - говорят! - Знакомая история, Федя... - Плюнул на них, махнул за свои. А в аэропорту в кассе мне говорят: тут люди на похороны едут, а ты куда рвешься? Спасать, говорю. Как на дурака посмотрели.  Во все времена хапать себе было понятнее, чем отдавать другим. Себе! - это на уровне безусловного рефлекса, инстинкта самосохранения. И только если этот инстинкт подсказывает, что для пущего благополучия нужен еще кто-то другой, тогда можно подумать о том, чтобы поделиться. Но спасать другого без прямой выгоды для себя? Абсурд... В этом смысле мы тут все ненормальные. Хотя, как рассматривать выгоду... А Хабаровчане встречали того шизо-спасателя, что норовил к нам присоединиться несколько дней назад. Вычисляем его по приметам. - Вот падла! - говорят мужики. - Мы его засекли, когда он парфюмерию из развалин магазина тырил. Ну, наподдали ему немного, да отпустили. Зря, наверно, отпустили... * * * А нас все задерживают "по погоде". Ленинакан не хочет нас так просто отпускать. Сидим в холодном аэропорту, где-то взрывают развалины, и тогда сотрясается все здание. На потолке трещины. Не хватало еще здесь засыпаться! Грустно. Сергей Хардиков: "Открылся буфет. Буфетчик уперся: - Торгую только на продуктовые карточки. Через 4 часа он дал себя уговорить торговать за деньги. Хотя все понимают, что деньги он положит в свой карман. Но кушать-то хочется. Коммунизм кончается. А на улице с машины раздают хлеб всем желающим. Хлеб очень вкусный. Андрюша Волков изрек: - Завтра надо будет хлеба побольше взять. Мы его чуть не убили. Еще и завтра тут загорать? Прошло уже 16 часов, как мы находимся в аэропорту. Надежда вылететь сегодня тает, как эскимо. - Багриться надо! - рокочет Вова Пантюхин, раздевается и залезает в спальный мешок. Кое-кто присоединяется к нему. В Ленинакане погода наладилась - теперь в Ереване идет снег. Самолеты не летают. * * * 23.00. Сидим напрочь. "По погоде". Обычная ненавистная аэрофлотовская ложь. Почему нельзя сказать правду даже в таких мелочах, как вылет самолета? Чем сидеть вот так, мы могли бы сегодня неслабо поработать. Мужики на примусах варганят вечерний чай. Похоже, мы так и заночуем в Ленинакане. Ержан купил у Хабаровчан за 100 рублей шатровую палатку и теперь мается - не переборщил ли с долгами. Чай назрел и кончился. Курим, курим, курим... А что еще делать? * * *  Понедельник, 26 декабря (уже) ---------------------------––––– 0.25. В аэропорту назревает бунт. Никого больше не успокаивает аэрофлотовское вранье. Все громче крики у стойки регистрации. Высказана трезвая мысль - из Еревана пассажиры летят за деньги, из Ленинакана же билеты бесплатны: поэтому сюда неохотно сажают самолеты. Сергей Хардиков: "Толпа потихоньку накаляется. Репродуктор молчит. Холодно, голодно и скучно. Туалет затопило. Тем более, что местные не могут выйти в город - там уже комендантский час. Если мы не вылетим этой ночью, завтра сюда прибудут новые группы отъезжающих: будет похлеще, чем Содом с Гоморрой. И тут на Ереван вылетает ЯК-40. Толпа в бешенстве. Как так?!! Значит, там летная погода?!! Просто не хотят посылать сюда самолеты. Дело в том, что рейсы из Ленинакана бесплатные. А из Еревана за деньги. Его Величеству Аэрофлоту это не выгодно. А тем более в Армении, где все привыкли, что для того, чтобы взять билет, надо положить червонец сверху. Сволочи." Где начинается советская авиация - там кончается порядок. Недаром говорят: “Хочешь добраться быстро - лети самолетом, хочешь прибыть вовремя - кати поездом”. Олег Гвоздев: "1 час ночи. По-прежнему торчим в аэропорту. В здании страшный бардак, никого из обслуги нет. Все ожидающие лязгают зубами от холода уже много часов подряд. Не организовать в аэропорту элементарного кипятка - это уже пошло! Насчет самолета ничего конкретно не говорят. То снег в Ереване, то самолет чистят, то чистят взлетную полосу, то куда-то пропадает видимость. Туалет не работает. А главное, негде посидеть и нечем обогреться. Списывать все это на последствия землетрясения глупо. Элементарная бездеятельность администрации порта." Говорят, что сегодня в порту был замминистра. Что толку? На министрах не улетишь, а вот пролетаем постоянно. Где начальник порта? Сволочное наше жизнеустройство выпирает из всех углов. Где эти рожи из верхов, что кричат про заботу о народе? Скоты и вредители... Вот он народ: роет развалины и мерзнет в портах, пока "эти" проливают крокодильи слезы с экранов, а сами почивают в тиши, довольстве и псевдодеятельности. По всей стране народ перечисляет деньги, отрабатывает смены в фонды помощи Армении, шлет вещи, продукты и медикаменты. Где все это? Мы видели, где... Сначала не могли привезти в район бедствия, теперь не могут вывезти из пострадавших районов людей и спасателей. Сергей Хардиков: "Народ в дикой ярости: - Где начальник Аэропорта?!! Почему он сидит в тепле, когда мы почти сутки стоим на холоде?!! Выбегает парнишка из аэропортовской обслуги: - Товарищи, я сейчас с ним созвонился. Пусть со мной поедет пять человек и все ему выскажет! - Почему только пять?! Тащите его сюда!!! Пусть перед народом ответ держит. Человек 30 (в том числе и мы с Шалыгой) устремляется к административному корпусу. На проходной нам наперерез вылетает молодой сержантик в бронежилете: - Стоять!!! Куда пошли!!! Все назад! Какой начальник?! Какие пять человек?! Один пройдет!!! - Заткнись, сопляк!!!... Но за стеклянной перегородкой пять автоматчиков. А ожидать самолет лицом к стене, руки за голову, никто не хочет. Наконец, парень вызывает начальника аэропорта, и мы ведем его в зал ожидания. Там толпа трясет его за грудки. Он вяло что-то лепечет. Все это заснимают на пленку американские журналисты." Привозят заспанного начальника аэропорта. Он начинает нам демагогически рассказывать про трудности Ленинакана. Кому и о чем он говорит?! Вот почему местные не любят смотреть уцелевшие телевизоры - резкий контраст! Забота о народе Армении - это так, в общем. А где же забота о конкретных людях: вот об этих, кто, с детьми, уже сутки не может вылететь из разоренного Ленинакана? За все надо платить - это закон экономики. Но нигде при бедствиях не расплачиваются пострадавшие. Суперфирма Аэрофлот, похоже, и тут норовит сделать деньги на беде и благородстве простых людей. Как вскрывшиеся нарывы, обнажаются пороки системы во время стихийных бедствий, когда слетают позолота и лак и выворачивается напоказ нутро коррумпированной мафиозной номенклатуры. А корни идут вниз, развращают, разлагают, лишают нас веры в святое, светлое, чистое. И, вместо этого, подсовывают ощущение всесильности обмана, подкупа, денег, круговой поруки и насилия. Иначе как бы люди совали спасателям рубли - лишь бы им вперед, чем другим? Да и не верили, что поможем просто так, без денег! И все это покрывается гнусным самоутешением типа: "По другому и нельзя, не проживешь". * * *  Надо слышать яростный рев и мат людей в ленинаканском аэропорту, их прямые и жесткие оценки происходящего. Вот она - правда без прикрас. Ребята из Хабаровска рассказывают, как они, пытаясь отснять фотокадры о беспорядке в снабжении, проникли на склады продовольствия, где прямо на земле в грязи пропадали тонны продуктов. Дело кончилось тем, что у них отобрали пленку, кого-то ударили дубинкой. А ведь вся страна, глядя на экраны, очень даже уверена, что здесь нет ничего подобного, быть не может, что тут только националисты из Карабаха ведут себя неправильно, накаляют обстановку. Вся страна, убаюканная ТВ и прессой, верит, что здесь совершается святое дело помощи братской Армении. Совершается, но как! * * *  Я чувствую - так было в Испании. Так же, только тайно, улетали добровольцы. И был такой же страшный беспорядок в республиканских войсках. Много пафоса, энтузиазма, отваги, самоотверженности. Не было порядка. Проиграли более организованной военной машине мятежников. Доблесть отважных разбилась о крах организации. Испания, Испания, Мы не успели поздно родились. В Ленинакане, В Ленинакане, Мы на полвека вспять перенеслись. Кастилия, Гренада, Республика, вива! Соленая пыль На зубах от разрывов. И танки франкистов Так страшно близки, И голос знакомый: "Вперед, мужики!" Армения, Армения, Мы не приехать просто не могли! Лежат в развалинах Твои селения... Мы на полвека вспять перенеслись. Горят Твои раны О, матерь Армения, Лопаты и краны Быть может, успеем! Там, может быть, живы, Рвут балки крюки, И голос знакомый: "Вперед, мужики!" Испания, Испания, Мы не успели поздно родились. В Ленинакане, В Ленинакане, Мы на полвека вспять перенеслись. декабрь 1988 года, Ленинакан. * * * Как мало мы знаем об Испании! Как мало мы знаем о Ташкенте, об Ашхабаде... Выуживая из мрази бисер красоты, мы обманываем людей. Мы обманываем их, потому что не показываем всей той кучи дерьма, откуда блестят бисеринки. Человек должен знать все. Мы благодарны Судьбе за то, что прилетели сюда, в эпицентр. Увидели своими глазами эту гору гадости, на фоне которой еще ярче и полнее воспринимаются люди настоящие, их жизни, дела и поступки. Люди и деньги Армении. Величие и мерзость. Как объяснить все это? * * *  Рядом шумят милиционеры: - Зачем мы приехали? Этот вопрос встает перед каждым, кто задумывается о происходящем шире, чем лопата в руках. Мы знаем, зачем мы приехали, но мы уже не хотим быть пешками, мы не хотим быть игрушкой в нечистоплотных руках тех, кто, прикрываясь нами, делает свою политику личного благополучия. Надоело. * * * Нет в мире ничего дороже, чем чистая совесть. * * * Хабаровчане чем дальше, тем больше мне не нравятся. И в нашем стаде есть поганые овцы. Один инструктор по спорту, другой инструктор КСС, третий... Все, кроме, пожалуй, одного, потрясают фотоаппаратами, при помощи которых наделали кад-ров вопиющей ленинаканской действительности, а сами так это запросто обсуждают, как бы под маркой спасработ сделать восхождение на Эльбрус. Погулять по горкам, а потом завернуть в Спитак, поснимать. По мне, так это тоже скотство - под флагом спасработ справлять свои надобности и приятствия. Хорошо помню, как в октябре 1978 года в горах Восточного Казахстана потерялись пятеро туристов: паренек лет 17-ти и четверо девчонок. Были подняты спасатели-общественники, воинские части. Три группы спасателей начинали поиск со стороны шахтерского города Лениногорска. В его окрестностях расположен один из живописнейших в туристском отношении районов Восточного Казахстана, а путь наш лежал через Ивановский белок, в непосредственной близости от высочайшей вершины хребта - пика Вышеивановского. Из этих трех групп одну составляли альпинисты усть-каменогорского клуба "Ирбис" во главе с лидером и руководителем восточно-казахстанской школы альпинизма того периода Виталием Балюкиным. К полудню мы поднялись в Подбелковый цирк в виду Вышеивановского пика, известного также под названием пик Ворошилова. Мне было непонятно, зачем мы сюда поднимаемся, когда перевал через хребет остался гораздо левее, а из цирка простого пути в район поиска - на ту сторону хребта, нет. Но впереди шел Балюкин, и все априори принимали его руководство. В цирке Подбелковом встал вопрос о дальнейшем пути. И тогда альпинисты стали ненавязчиво подбивать нас на восхождение. Мол, надо проверить, а вдруг ребята на пик сходили, записку оставили? Это потерявшиеся-то в горах школьники полезут на пик? Меня, да и многих других спасателей-туристов, сильно резанули эти безответственные заявки таких уважаемых, вроде бы, людей. Как можно было думать еще о чем-либо, кроме находящихся в нешуточной опасности ребятишек? Какие тут восхождения Чем это можно объяснить и оправдать? Разобравшись, что к чему, две наши туристские спасгруппы решительно повернули в сторону от вершин, а альпинисты, оставшись в меньшинстве, не рискнули последовать своим планам. Выбираясь из цирка, мы натерпелись лиха, были вынуждены отступить из-под перевала, в сумерках ставить лагерь на границе леса и в итоге потеряли сутки. Не дорогая ли цена личным интересам? Благо, ребят нашли невредимыми. С того случая мои отношения с Балюкиным окончательно испортились. Его высокомерие по отношению к нашему только еще зарождающемуся в городе спелеоклубу, да и вообще к туристам, я с трудом, но переваривал. Но после тех спасов - все. Я такие вещи не принимаю. И сейчас не стерпел и высказал хабаровчанам. Жаль только, что сказал это самому порядочному среди них парню, который явно не разделял легкомысленные настроения своих соклубников. В отличие от них, кроме всего прочего, находящихся на работе, парень поехал сюда в свой трудовой отпуск. * * *  Аэрофлотовские функционеры пытаются унять толпу: - Расходитесь по домам! Ночью не полетим! Местные кричат: - Мы не можем идти домой, потому что комендантский час, и нас задержат! Страсти бьют через край, а какие-то импортные корреспонденты, кружась, как мухи над навозом, вовсю сверкают блица- ми, снимая наш позор, злость и бессилье. Между всем этим подходят хабаровчане. Видимо, мои слова не пропали даром. Объясняют, что мы не так их поняли. Оказывается, только один из них собирается на Эльбрус в отпуск, а остальные прямо в Спитак. Дай им, чтобы все так и было. Значит, есть совесть у парней. Или это у меня кончилось чувство юмора? Мне кажется, юмор не должен быть всеяден. Как и мы сами. |
| Страницы: 1 |
|
| Константин Серафимов - Книжная полка / "Записки спасателей" Константин Б.Серафимов, 1988-1996 гг / 09 - Ленинакан - кода. |