|
| [ На главную ] -- [ Список участников ] -- [ Зарегистрироваться ] |
| On-line: |
| Константин Серафимов - Книжная полка / "Экспедиция во Мрак" Константин Б.Серафимов. / 046 - ГЛУБИНЫ, КОТОРЫЕ МЫ ВЫБИРАЕМ - Глубина |
| Страницы: 1 |
|
| Автор | Сообщение |
|
КБСыч |
Добавлено: 07-05-2005 18:03 |
|
Константин Б.Серафимов "ЭКСПЕДИЦИЯ во МРАК" ГЛУБИНА ------- Мы на слух узнаем Гул винтов вертолетных, Снова вечер пришел, И болит голова... Там, за дальним хребтом, Лишь гудят самолеты, Да плывут облака, Как комки дымных ват. (*291) Вот и все. Мы сидим на куче мешков, сложенных на вертолетном бугре высоко над Пантюхинской: Люба, Алешка с Борькой и мы с Параконным. Остались позади дни и ночи штурма, и даже праздничный банкет в наземном лагере под буками Абаца уже кажется далеким и ирреальным. Мы одиноки в этом непогодном запустении Бзыби. Мы ждем вертолет, который, как по мановению волшебной палочки, перенесет нас на желанное побережье. Туда, к морю, теплому песку и душным ночам под пальмами. Мы читаем подряд Все обрывки газеты. Стало море одной Из запретнейших тем. Мы не курим с утра - Вышли все сигареты. Охраняем мешки На проклятом хребте. Да, курева нет напрочь, и это делает наше ожидание еще более томительным. Алешка подходит, присаживается рядышком, лукаво смотрит на нас с Параконным. - Пап, а я знаю, чего вы хотите! - Ну? - Да чего уж там! Принести? Заинтригованные, следим за его манипуляциями. Алешка подходит к своему рюкзачку, расстегивает карман, что-то достает и приносит нам на открытой ладошке: - Вот! У меня там еще две заначено! Мы не силах сдержать восторженных междометий - на ладошке диковинной величины самокрутка из чистой махорки! Милый ты мой маленький! Потом Олег Гвоздев усмехнется на наш рассказ об Алешкином подарке: - То-то я на банкете смотрю - куда что девается? Только сверну кому-нибудь козью ногу - Алешка: "Дядь Олег, давай передам!" Под ногами Абац - Там и наша пещера... Было все так давно, Но ни дня не забыть! Сколько ж нам прозябать? А с Арабики ветер Вновь несет облака По ущелью Бзыби. Удивительное дело - сколько ни бери, курево обязательно кончается за день до срока! И тогда начинаются народные страдания... В поисках барски разбросанных в первые дни экспедиции "бычков": перерываются все окружающие лагерь кусты, перетряхиваются рюкзаки и палатки, высыпается мусор из карманов анораков и штормовок. Воспитанный в лучших экспедиционных традициях, Борька мой как-то учинил мне страшный конфуз на автобусной остановке. Случилось это сразу по приезду с Пантюхинской. Соскучившись по доченьке Каролинке - ей едва пошел второй годик, мы всем семейством отправились погулять. И вот стоим на остановке, прилично одетые, народу довольно много, вокруг такая по-сентябрьски задумчивая тишина. И вдруг эту тишину прорезает громкий Борькин шепот, слышный, кажется, на соседнем перекрестке: - Па-ап! Па-ап! - Что, маленький? - Па-ап, смотри какой "бычок" возле урны! Надо? - ...!!! Будет, нет вертолет? Снова вечер подходит. Где же все мужики? Иль лежат во хмелу? Мы давно на Земле, И тоска нас изводит В этом Богом давно Позабытом углу. Не дождаться уже, Видно, нам вертолета - Снежный пух облаков Облепил белый свет. Над погасшим костром Гаснут грустные ноты - Ни на ломаный грош Настроения нет. * * * Это уже "отходняк" - реакция на все пережитое в экспедиции. Еще недавно мы были под землей. Только-только еще стояли где-то страшно глубоко, в полутора километрах от поверхности земли. Дно - наше, но это далеко не все. БОльшая половина работы оставалась впереди. Семь часов сна в Базе-1100 - чертовски мало для отдыха после такой работы! Вот уже третью подземную ночь мы спим по 6-7 часов и, вроде, ничего. Кажется только закрыли глаза, а нас уже будят поднявшиеся со дна парни второй "волковской" четверки. Это крепкая команда. Но вот третья... За время нашего отсутствия на земле, в составе третьей штурмовой четверки произошли некоторые перемены. От запланированного состава осталась только двойка Ван-Куришко. За время подготовительных выходов эта пара замечательно сработалась и обрела прочный душевный контакт. Места выбывших из четверки Коли Петрова и новокузнечанина Валеры Инполитова оказались вакантны, причем на них реально претендовали несколько человек. И тогда заявку на Дно сделали усть-каменогорец Сергей Хардиков и феодосиец Володя Салимов. Не знаю, одобрил бы я этот состав, будучи на земле... Наверху все выглядит несколько иначе. Но об изменениях в составе замыкающей четверки я узнал только в Базе-700, где наша поднимающаяся четверка встретила расположившихся на ночлег Сашу Вана и Пашу Куришко. Они далеко оторвались от своих товарищей и несколько недовольно поведали о планах Салимова-Хардикова. - Ты, Шеф, подумай - они не дойдут, - Саша Ван настроен очень категорично. - Они и сейчас идут слишком медленно. Пройдут немного, сядут, покурят, пожуют... - Где они сейчас? - Скорее всего, в Базе-600. - Связь что ли между базами не работает? - Работала... Но там пока молчат. Спят, наверно. - Понятно. - Так ты подумай, Шеф. Их вниз нельзя пускать. - Посмотрим. Вот еще незадача. В последней группе явно конфликтная ситуация: молодые, полные сил и задора Саша и Паша и более зрелые, несколько медлительные Хардиков и Салимов. Они уже сейчас разорвались: более шустрые в одной базе, остальные в другой. Что будет дальше? Почему не пошел Серега Вержанский? Технически он подготовлен не хуже Вана с Куришко, разве что опыта поменьше. Ну и что делать с этой последней двойкой? Отправить наверх? Но внизу нужны четверо. Думай не думай, а времени на смену состава уже нет. Самое простое решение - пусть идут до куда их хватит. Мужики самостоятельные, зарываться сверх меры не станут. В крайнем случае - повернут назад. Вроде бы, так. В принципе. На подходе к Базе-600, загадал: посмотрю, как будут вставать с ночевки - я должен почувствовать их заряженность на успех. Если она есть - пойдут и дойдут, если нет - я это почувствую. База-600. Трясу Хардикова за плечо и мучаюсь от неожиданной жалости: парни спят тяжело, в каждую черточку расслабленных сном лиц въелась усталость. Но мы должны их разбудить, потому что их время на отдых истекло. Мы должны занять место в лагере и, наконец, отдохнуть - за последние четверо суток мы спали не более 20 часов - по 6-7 часов на ночевку. И еще потому, что это их Шанс увидеть Дно. Они поднимаются, как сомнамбулы, с трудом выдираясь из тяжелой одури сна. На помощь приходит свистящий по галерее ветер - быстро выдувает последние остатки сонного тепла, принуждает двигаться. Парни смотрят тревожно - от моего решения зависит судьба их попытки. И мне тяжело от сознания этого. Наверно, для властолюбцев, именно в этом сладостность власти. Тобой решается судьба: чья - неважно. И все зависит не только от объективности, профессиональности твоего решения, но и - вот в этом-то, кажется, самое главное! - от возможности поступить в полном соответствии с желанием только собственной левой пятки. А значит, через власть - самоутвердиться, свести счеты, покарать... И, значит, учить, поучать, восходить к непогрешимости, безошибочности - к кепке "Великого Учителя", венчику "Спасителя и Наставника", наместнику Бога на Земле. Наркотическая притягательность власти... Но так же, как далеко не все люди по природе своей могут стать добровольными наркоманами и алкоголиками, так не всем по душе и отрава властоимства. Попав на благодатную почву, власть необратимо деформирует личность. При этом задевает всех так или иначе попадающих в ее сферу. Власть - обратная сторона рабства, и подобно ему, так же присуща, как и неприемлема человеческой сущности. В вечной внутренней борьбе раба и властелина проходит жизнь, формируется каждая личность. Что касается меня - я ее не люблю, власть. Принимаю как необходимость, когда не могу ничего изменить, использую для достижения цели, когда не нахожу других средств, но не люблю. Моя стихия - в равновесии раба и властелина - сообщество свободных, самостоятельных и равных по возможностям. Идеальная среда обитания - общество горизонтального построения, без подлых иерархических пирамид, с вершин которых властолюбцы так славно попирают наши с вами головы. Скажете, нет такой среды? Не существует? Есть. Общество пронизано множеством синхростихий (*292), где обращаются и находят друг друга люди одних интересов - не спаянные в формализованные конгломераты, не зависящие друг от друга ни в чем и не связанные ничем, кроме взаимных симпатий и добровольно взятых на себя обязанностей. Это лучшие из сред обитания. Там обитают уважаемые мной и мне подобные люди. Но есть и другие миры. Например, некая умозрительная поверхность, проходящая в наше время через все вершины существующих иерархических пирамид, выше которых в социальном плане нет ничего: это - пустыня Высшей власти. Конечно, и президенты наши не чувствуют себя в безопасности, не могут насладиться в полной мере свободой своего Поля. Но причиной тому - только хлипкость самих пирамид, на высоту которых вознесена сегодня сфера их интересов - воздвигнутые на лжи и обмане, вершины эти постоянно во власти волнений и катаклизмов, сотрясающих изнутри пирамиды стран и народов. Чем выше социальная пирамида - тем неустойчивее. Когда мы уходим в горы - мы погружаемся в некую собственную, нами же придуманную и взращенную "Среду оптимального жизнеобитания", в идеальную субстанцию, уже сегодня отстраненную от пирамид и уравновешенную. Решая что-либо за других, мы нарушаем равновесие. Если только не остаемся между собой в согласии относительно верности принятого решения. Становясь в иерархическую структуру - любую, пусть это экспедиция или коммерческий банк - каждый должен добровольно принять правила игры, причем примерив на себя самые худшие их последствия. Ан, нет! Мы норовим приложить некое условие к другим, намеренно или бездумно обходя себя стороной. В экспедиции мы играем по правилам, признанным всеми нами - всеми, идущими по отвесам. Согласно этим правилам решение руководителя может оспариваться только после экспедиции. Это потом тебя можно проклясть, обидеться на всю жизнь, презирать, или наоборот, хлопать по плечу и восторгаться. Все это потом - в момент действия решение должно быть принято и выполняться. Решение должно выполняться. Именно поэтому надо его правильно принять. Именно потому лучше решать только за себя. И именно поэтому проще, когда кто-нибудь все-таки решает за вас. А у вас остается право (потом, когда уже известно, чем все это кончилось!) торжествующе изречь: "Я же говорил!" * * * Не проходит и двух часов, как мы расстаемся: наша четверка засыпает в тепле Базы-600, двойка Хардикова углубляется в предсифонную галерею. Мы не видим их ухода - сон тяжелой лапой глушит все вокруг. А они уходят вниз. Внешне - без единого колебания. Они идут, чтобы реализовать свой Шанс, который многим кажется призрачным. Но кто из нас может до конца точно оценить чужой шанс? А свой собственный? Что касается меня, я отпускаю их легко, без особых сомнений. Мне внушают доверие эти медлительные фигуры, мешковатые от рассованных по всем мыслимым и немыслимым местам припасов. Не герои, но - Путники. Помните? Дорогу осилит идущий! Парни с таким аппетитом, не отступают с половины дороги. Нельзя сказать, что я ни разу не пожалел об этом своем решении. Восторгу моему не было предела, когда проснувшись, мы с Бессергеневым принялись обшаривать лагерь в тщетных поисках хоть крошки табака! Хардиков аккуратно собрал все наши сигареты и унес ко дну. Наверно, полагал, что нам уже курить вредно - какие-то 600 метров, и мы под буками! * * * Вертолет поднимается, и мы припадаем к иллюминаторам. За какие-то секунды проплывает внизу усеянный цепочками воронок уходящий зелеными скатами к Рицынскому ущелью Абац, скользят под винтами темно-зеленые кудри буковых склонов. И вот уже резко проваливается вниз бездна Бзыбского ущелья. По правому борту сказочными цепями разворачивается Арабика, но и она уже заслонена кручами ближних отрогов. Бессергенев, необычно умытый, в разлете своих по-мушкетерски длинных волос, улыбается от дверей пилотской кабины, показывает большой палец. Летим! Перебираюсь к нему, и через лобовое стекло вглядываюсь в приближающееся марево черноморского побережья. Море! Долгожданное, оно распахивается над прилепившимися к исчерченному волноломами берегу игрушечно маленькими высотными коробками Гагр. Светлые полоски пляжей, кипень белого прибоя, крошечный кораблик на синей воде. Море! В кроссовках фирмы "Адидас" В кромешной тьме, как будто вражеский лазутчик, Не разбирая, прямо в грязь, Куда, скажите, вы торопитесь, Поручик? В канистре, видимо, не квас И не бензин - у вас походка фигуриста! Ах, этот Западный Кавказ - Места паломничества спелеотуристов. * * * Кто это сказал? "Когда после пещеры выйдешь на пляж, тогда понимаешь, вот это - Спелеология. Все остальное были только подходы..." Леселидзе принял нас влажной испариной субтропиков, немыслимым ароматом цветущих растений, сплетающимися с волшебными запахами шашлыка и "Изабеллы" из прибрежного кабачка под всеобъемлющим названием "Бочка". И море, море - волшебный мир ласковых волн, горячего солнца и великого спокойствия души! Конец спектакля - гаснет свет. Окончен бал, звучат последние аккорды. Перевалить бы парапет И в гальку теплую уткнуться сытой мордой! Чуть приоткрылся мутный глаз, Рука опять привычно тянется к канистре: Ах, этот Западный Кавказ - Места паломничества спелеотуристов! - Борисыч! Тут по твою душу. Ба-а! Какие люди! Виктор Комаров, известный подводник из Рязани, с ним неизвестный парень спелеологической комплекции. Кто-то из наших? Так и есть - это Виктор Болек, руководитель польской группы, которая, оказывается, идет в Пантюхинскую вслед за нами, в этом сентябре. И вот сидим на горячей гальке пляжа, дети плещутся в ласковых волнах, парни потягивают вино. Виктор записывает, а я перелистываю потертый красный блокнот, обновляя в памяти описание навесок по бесчисленным отвесам пропасти - первое SRT-описание Пантюхинской. Путь проложен, и он не будет пустовать. Пару месяцев спустя я получу письмо из Вроцлава: "Дорогой Константин Борисович. Я посылаю тебе письмо об успехах нашей экспедиции, как мы и договорились в Леселидзе. Нам не повезло дойти до дна. Мы дошли только до -1050. Наша экспедиция началась 4 сентября. Присутствовали 7 поляков и 8 спелеологов из Краснодара. До бивака на Сифоне -635, мы работали с поверхности и дошли до него на четвертом выходе 8 сентября. На этом отрезке мы добили 10 спитов, потому что не пользовались старыми шлямбурами, но не везде нашли ваши спиты. Особенно много спитов мы добили на первом колодце 107 метров..." Неплохо... Из-за бракованных московских крючьев мы дошли до Базы-600 за 6 суток, забив в общей сложности около 50 спитов, и тоже не нашли французскую дорожку на К-107, как поляки не нашли нашу. "...Потом вчетвером мы пошли на бивак при Сифоне. Мы хотели сделать навеску от -635 (место лагеря) до -1100, где мы хотели расположить второй бивак. Но во время навешивания оказалось, что мы не взяли достаточно веревки с поверхности. В результате 13 сентября мы дошли только до -1050, на что затратили три выхода из бивака-635". Трижды пробиваться через бесконечные меандры средней части пропасти - благо там остались стационарно закрепленные нами перила - и в результате не дойти каких-то 50 метров до дна Большого 200-метрового колодца! Обидно. Наш расчет на специализированную группу транспортировки по этому участку и на тактическую гамачную Базу-700 оказался более верным. "...Потом пошла вторая группа, чтобы дойти до дна. Но оказалось, что полоса неудач продолжается, и если мы дойдем до дна, то не успеем вынуть веревки. К тому же краснодарцы сказали, что их отпуск кончается, и они должны возвращаться. Правда, они нам не очень-то и помогали в транспортировке". В общем, типичная картина, когда нет единодушия в группе, нет всеобщей заряженности на конечный успех. И конечно, сложность задуманного явно превышала собранные для его реализации силы. Что ж, вовремя вернуться - не значит потерять лицо. "...Таким образом, мы постановили возвращаться. При вытаскивании веревок большой дождь задержал нас на 2 дня. Мы успели вытянуть веревки ночью 23 сентября, а 24-го за нами прилетел вертолет. Желаю Вам больших успехов в пещерах. Виктор". Поляки работали 20 суток и прошли только две трети. Нам потребовалось 22 дня, чтобы успешно выполнить задуманное. И конечно, нам здорово повезло с погодой. Несколько дождливых дней никак не сказались на нашей подземной работе. Из 2000 метров веревки, использованной для навесок, около 300 мы оставили в пещере - ниже -1100, аккуратно уложив ее над отвесами. И еще около 150 метров осталось на перильных участках в Первом меандре за сифоном. Как приз тем, кто будет в Пантюхинской за нами. Стоит Кавказ, прищурившись с усмешкой, На суету прибрежной полосы. И мы, омыты пеною прибрежной, Перед Кавказом и собой чисты. Как дорог друг, когда разлука близко! Но мы об этом вслух не говорим. А облака над Бзыбью тянет низко, И звезды, будто чьи-то фонари... (*293) ------------------------------------------------------------ *291 К.Б.Серафимов "Винтокрылое чудо", Абац, 1990г. *292 СИНХРОСТИХИЯ - мой термин. Плоскость - плоско. Поверхность - поверхностно. Поле - слишком объемно. А это, кажется, подходит. Ляпнул, что называется, от души! *293 К.Б.Серафимов "Как сладок сон", урочище Абац, 1990г. |
| Страницы: 1 |
|
| Константин Серафимов - Книжная полка / "Экспедиция во Мрак" Константин Б.Серафимов. / 046 - ГЛУБИНЫ, КОТОРЫЕ МЫ ВЫБИРАЕМ - Глубина |