|
| [ На главную ] -- [ Список участников ] -- [ Зарегистрироваться ] |
| On-line: |
| Театр и прочие виды искусства -продолжение / Публикации / Так и побьём друг дружку? (черновик) |
| Страницы: << Prev 1 2 3 4 5 6 7 8 |
|
| Автор | Сообщение |
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 23-04-2009 16:13 |
|
Экипаж подъезжает к дому Губиной. Генерал Опочинин и Аполлинария Тихоновна сидят в беседке. Варвара подходит к ним. Апполинария Тихоновна убегает и прячется в кустах. В глазах Опочинина тоска. Варвара – Ах, Николай Петрович, Николай Петрович, ведь это как бы и не я тогда выпаливала, не я, а моя судьба, моя и ваша, она сама, ей было так угодно… мы тогда оба были… и я и вы… мы оба были подобны тряпичным куклам, произносящим чужие враждебные слова, и мера нашего поведения определялась не нами… Опочинин по генеральски резко поднимается Опочинин – Вы вольны в своих приверженностях, я ценю вашу искренность, хотя, конечно, эти долгие откровения могли бы быть покороче и вразумительней, и вообще стоило ли развешивать бубенчики по веткам: мне скоро в полк, а там, знаете ли… Варвара – Сядьте. Я не договорила Слышатся призывные звуки труб Мушкетёры Опочинина строятся. Варвара – Я думаю не столько о себе, сколько о вас. Наш союз с вами (будем называть это так) – не фантазия Я даже предвижу его восхитительные преимущества в будущем, поверьте Тем более что этот человек – кладезь неисчислимых пороков, отвергающий мое внимание, пренебрегающий мной… Что же делать? А кроме того, он оскорбил меня однажды… Впрочем, это все лишнее… Опочинин – О чем вы мучаетесь? Утешьтесь, утешьтесь Вы еще встретите в вашей долгой жизни множество чудовищ почище вашего. Не тратьте себя понапрасну, мы еще… Варвара – Но он нуждается во мне. Опочинин садится на коня. Играют трубы. Лошадь поднимает копыта. Мушкетёры поднимают ногу. Все застывают. Аполлинария Тихоновна проходит и теряет неказистый измятый конверт. Варвара вскрывает конверт. Опочинин и мушкетёры равняются на Варвару с письмом. Варвара проходит между мушкетёрами. Мушкетёры помогают ей сесть в седло к Опочинину. Она сидит спиной к генералу. Письмо летает. Проходит Свечин. Ловит письмо. Подносит его Варваре. Свечин –Милостивая государыня, все так же ли Вы склонны к воинственным диалогам, или помещичьи заботы затмили все собою? Я же, как и прежде, занят скучнейшей всеобщей историей, а нынче и того пуще, вбил себе в голову, представьте, поразмышлять над четырьмя именами: Александра Македонского, Цезаря, Аннибала и нынешнего возмутителя умов… Не кажется ли Вам, что Бонапарт готовится не то чтобы возвысить высокопарные лозунги революции, а всего навсего прибрать к рукам весь мир столь же примитивно, как и его малоцивилизованные предшественники? Не кажется ли Вам, что в этих делах остановиться невозможно, если хоть одна удача на этом поприще сопутствовала тебе?… Конечно, древний мир не так изыскан, как изваяния, оставшиеся нам от него, он вшив и подл, и пропах козьим сыром, но в нем заключены истоки множества наших заблуждений и самообольщений, и даже трагедий… Надеюсь, что смогу повидать Вас еще до осуществления Бонапартом его тайных замыслов. Откладывать нельзя – пасьянс истории коварен. Два года – срок вполне достаточный, чтобы все взвесить, и слишком незначительный, что бы встретив, Вы могли меня не узнать. Остаюсь с глубоким уважением и искренним почтением Александр Свечин Опочинин – Вы оставляете мне надежду? Варвара – Разумеется, друг мой! О да, да!… Я только хотела, чтобы вы знали обо всем, чтобы у вас не было… Он меня презирает – до любви ли тут?… Однако я хотела сказать вам… что если однажды он сделает вот так, все переворотится… Белые длинные пальцы делают движения, будто манят. Опочинин ссаживает Варвару с коня. Свечин ледяно кланяется и исчезает. Опочинин пришпоривает коня и исчезает с мушкетёрами. Варвара – Мой генерал! Он поманил меня, поманил… Разве я не кричала вам, генерал, что если оттуда последует сигнал… разве я солгала?., что если последует сигнал, который и подавать то некому, но если он все же последует… Аполлинария Тихоновна валяется у Варвары в ногах. Маленькая сухонькая Старушка со смуглым сморщенным личиком и детскими любопытными глазами. Аполлинария Тихоновна – А они то как же? Они то? Чего они увидють, вернумшись? Вы напрасно пренебрегаете любовью генерала, сударыня! Вы напрасно пренебрегаете любовью генерала, сударыня !Горе какое! О чем они подумають?… Да нас ведь засмеють! Ваша хваленая разумность вам отказала… Вы просто не в себе Рехнумшись… Он же отвергнет вас с позором. Он вас бросить – и ни о чем не спросить!… Уверяю вас… |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 23-04-2009 18:28 |
|
Под её крик Варвара переступает порог московского дома. Пишет короткую записку с приглашением Свечину. Посылает с ней Дуню. Занимается туалетом. Все валится из рук. Челядь носится по дому с выпученными глазами. Гостиную опрыскивают духами. Входит Свечин. Он улыбается с порога. Свечин – Можно подумать, что вы крылаты, так стремительно пересекли губернии. Варвара цепляется в спинку кресла. Старается не дышать. Варвара – Как поживают Цезарь, Аннибал и прочие? Свечин – А знаете, я очень увлечен. Впрочем, все гораздо сложнее. Мне интересно. Как ваша лесная жизнь? Варвара – Почему вас так беспокоят Бонапартовы вожделения? Свечин – Если я докажу, что у них у всех одна природа, стало быть, в скором времени можно будет ждать корсиканского гения к нам… Кстати, меня замучило, что я никак не могу вспомнить вас на мартовском снегу у Чистых прудов… Варвара – Нашли о чем вспоминать. Ну хотя бы Аннибал, что он, был безумный? Интересно, и Аннибал, едва взгромоздившись на опустевший трон, начал жить не по своей воле? Свечин – Ну вот видите, стало быть, именно так… А этот был некрасив и суров. Окривев в Италии, стал даже страшен. Что заставляло его создавать армию шпионов, да и самому наряжаться в парик и лохмотья и не брезговать следить за подозрительными друзьями? Разбойник с повадками эллина, хорошо образованный убийца. Десять лет он распоряжался судьбами мира и внушил такой ужас римлянам, что в течение многих поколений его облик казался исчадием ада… Кстати, он тоже совершил переход через Альпы, чем заслужил всеобщее восхищение, и потерял при этом две трети войска, о чем не принято упоминать… Погиб? Он погиб оттого, что силы Карфагена не соответствовали его мировым задачам, а образованность не помогла увидеть в предшествующих примерах грозного предостережения… Варвара – Вы имеете в виду Александра? Свечин – Нет, имею в виду его отца Филиппа. Когда Эллада позвала на помощь, он обрадовался случаю явиться не поработителем, а спасителем, освободителем Фессалии. Его воины были украшены лавровыми венками, и я не удивлюсь, если историкам станет известно, что на венках были начертаны высокопарные слова о свободе и равенстве… Он не стеснялся красивых жестов, когда того требовали обстоятельства, и однажды, умерив свою кровожадность, отпустил всех пленников, одев их во все новое, а тела убитых с почестями предал земле и предложил выгодный мир. Афиняне за это поставили памятник Филиппу, и тотчас он вырезал в Фивах патриотов и установил всюду свои гарнизоны… Куда его влекло? Кто внушил ему эту губительную страсть подавлять других? И вновь, что самое ужасное, его деяния и гибель были предметом восхищения и подражания, а следовало содрогаться… Варвара – Боюсь, что наша цивилизация – всего лишь маскировка того же самого, хотя Бонапарт не взял бы в жены дикарку Олимпиаду. Неужели они все страдали одним недугом? Свечин – Получается так. И это не дурной характер или что то в этом роде… Вероятно, то место, на которое они усаживались, было отравлено… Варвара – Я люблю вас |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 24-04-2009 15:49 |
|
Скачут лошади. На копытах у них перчатки. Варвара со Свечиным выходят из экипажа и входят к генералу Свечину. В постели лежит небольшой толстяк с розовыми одутловатыми щеками под клетчатым английским пледом, над которым пенятся кружева его сорочки. Генерал Свечин – Благословляю, благословляю и очень рад. Какая вы глазастая! И это кстати, ибо за Сашкой нужен глаз. С тех пор как мы остались с ним вдвоем, он отбился от рук. Он ведь весь в свою maman, a она была сурового и независимого нрава, и мне от нее частенько доставалось… Я уверен, что буду любить вас, моя дорогая. Варвара – Я тоже. Генерал Свечин – Так, значит, вы намереваетесь шокировать Москву молниеносным венчанием, а затем фью ить?… А вы знаете моего сына? Клянусь, я знаю его чуть больше, чем вы. Одно пусть утешает вас: он джентльмен… А вы, значит, сирота?… Я знавал вашего деда. Крутой был человек. Ничего не разбирал, когда безумствовал, дворня ли, благородный ли, как что не по нему, тотчас по башке, пардон, или в пруду топить с камнем на шее. Да, да, а что вы думаете? Я знаю, был суд, и не в губернии, а в Петербурге. Вон куда дошло! Я однажды, моя дорогая, к деду вашему заезжал в это ваше… Губино? Губино. Ничего не помню уже, кроме Марфуши, это у вашего дедушки сенная девка была, лет ей под семьдесят было. Кривая на один глаз. «Марфуша, – спрашиваю, скидывая шинель, – отчего у тебя глазок то кривой? Пошалила в детстве?…» А она говорит: «Это, сударь миленький, барин наш изволил собственной ручкой выколоть…» У меня челюсть отвисла, моя дорогая… А отец ваш это унаследовал? Ах, был кроток?… Ах, вы утверждаете, что через поколение? Значит, вот вы какая?… Берегись, Александр! Генерал Свечин осеняет их крестом. Варвара и Свечин пятятся к дверям, а генерал посылает им воздушный крест полной розовой ручкой. Варвара – Я счастлива. Старый король милостив! Варвара поворачивает лицо. На неё смотрит Лиза. Лиза – Отчего же ты ушва от него? Ты же его любива! Июль. Сквозь кисею в комнату пробиваются большие сизые мухи. Варвара входит в кабинет. Свечин смотрит на неё отчужденно, поджав губы, как большой обиженный ребенок. Варвара хочет его обнять, но он слегка отклоняется. Варвара –Вам наскучило в деревне? Давайте уедем. Как скажете, так и будет. Свечин – Я все время слышу крик этой девки, наказанной вами… И это невыносимо… Варвара – Мой дорогой, ее наказали еще вчера. Свечин – Да, но я слышу и не могу привыкнуть. Варвара –Не придавайте значения… Ежели вас раздражает такой пустяк, что же будет с вами в серьезном случае? Свечин – А серьезный случай, это когда топят в пруду с камнем на шее?… Или наше благородство годится только для московских гостиных? Варвара –Да вы же сами на нее негодовали! Вы плохо знаете деревню. Ежели не наказать, вас перестанут любить, над вами станут втихомолку потешаться. Это не мною придумано… Но если это вам так тягостно, я постараюсь не огорчать вас. Как захотите, так и будет… |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 24-04-2009 16:36 |
|
Лиза – Отчего же ты ушва от него? Ты же его любива! Варвара – Ты думаешь, моя дорогая, девку эту били? Ее велено было вернуть в деревню, чтобы она не околачивалась здесь в нестираном сарафане с пальцем в носу! Указательный палец вечно копошился в носу, словно там залежался золотой клад… Я ведь сначала предложила ей выбрать между дурными привычками и работой в поле, и твой отец морщился, видя этот заскорузлый палец, воткнутый в ноздрю… Лиза – Ну что ты говоришь? Какие квады? Варвара со Свечиным в кабинете Варвара – Как захотите, так и будет… Хорошо, я верну ее… Вы этого хотите? Свечин морщится и пожимает плечами… Лиза – Отчего же ты ушва от него? Ты же его любива! Варвара – Лиза! Что то постепенно пропадало день за днем, и я должна теперь это объяснять? Станет ли яснее, если я скажу, что не покорила крепости, а просто была в нее впущена? В ее стенах продолжалась обычная небесная жизнь, и мои земные претензии ей не соответствовали. Варвара со Свечиным в кабинете. Варвара – Кроме блистательных цезарей минувших неправдоподобных времен, есть подлинные нынешние времена: неурожаи, молоко и пшеница, деньги и зависть, зависимые от нас люди и иллюзия собственной независимости. Свечин – Вы же не какая нибудь уездная госпожа Чупрыкина с трауром под ногтями, не какая нибудь там, чтобы топить в пруду с камнем на шее. Варвара – Лиза! И снова наступает мир, пусть не такой блестящий, пусть даже плохонький и робкий, но выслуженный мною. В кабинете Варвара –Я хочу иметь множество детей, милостивый государь мой, и видеть их восседающими и возлежащими на моих золотых нивах; множество здоровых красавцев и красавиц с гудящей голубой кровью в жилах. Надежда на это сотрясает меня, а всякое препятствие доводит до исступления. Я вижу и чувствую, как всякие там обстоятельства и злонамеренные лица пытаются помешать этой, как они считают, сумасбродной прихоти калужской барыньки то словом, то презрением, то угрозой нашествия, то предвестием бунта. Они спроваживают верных мне мужчин на поля битв или охлаждают мною любимых, и подтачивают меня сомнениями, и даже палец в грязном носу дворовой девки рассматривают как плод моей неправедности, как укор моей несправедливости… Свечин смеётся . Лиза – Отчего же ты ушва от него? Варвара – Можешь ли ты наконец понять, что я не покорила этой крепости? Быть пленницей в ней – это не для меня, гостьей – разве к этому я стремилась? Лиза –И ты сбежава со мною на руках. Варвара – Господи, если бы я сбежала! Я избавила любимого мною человека от необходимости меня возненавидеть. Лиза – Можно подумать, что та дворовая быва во всем виновата. Варвара – Какая дворовая? Лиза –Ну та, которую ты спровадива в деревню… Варвара – Боже мой, Лиза! Мы говорим целый час о вещах страшных, о разлуке, о гибели чувств, а ты поминаешь опять этот пустяк, о котором пора позабыть!… |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 25-04-2009 13:24 |
|
Пробегает Аполлинария Тихоновна. Останавливается. Качает головой. Аполлинария Тихоновна – Нельзя возвращаться по старым следам – получишь по физиономии… Варвара идёт по следам одной ноги и деревяшки. Поднимает голову. На неё смотрит Опочинин Опочинин – Да разве я вас когда нибудь осуждал?! Но получилось так, сударыня, что мое путешествие по Зачанскому пруду закончилось этой деревяшкой из чистой немецкой липы, и я наслушался стольких соболезнований по этому счастливому поводу, что устал их выслушивать! Варвара – Какой пруд вы назвали? Опочинин – Какой пруд, какой пруд. Пруд под Кремсом. Вам не следует того знать, это не для женских нервов Варвара – Отчего же вы не спросите, как сложилась моя жизнь? Опочинин – Меня это не интересует. Я люблю вас при всех обстоятельствах. Варвара –Мой генерал! Не знаю, не знаю, как все сложилось бы, окажись вы более прозорлив и менее щепетилен. Я, наверное, смирилась бы в конце концов и с вашим мундиром, и с неизбежностью своего вдовства и научилась бы, наверное, ожидать вас с полей сражений, аккуратно рожая сестер и братьев Лизы, с благоговением приникая к вашим аксельбантам при встречах, обдавая вас лесным холодком и радуясь вашим влюбленным взглядам… А может быть, кто знает, изловчилась бы нарядить вас в сюртук, и все последующие споры военных честолюбцев вершились бы уже без вас, потому что никто еще до сего дня не смог доказать, что бряцание кованой сталью и реки крови могут осчастливить людей и принести им долгожданное успокоение. Тимоша – Я ведь жил некоторое время у Свечина. Варвара – Свечин пребывает в Москве? Зная его характер, я, конечно, не предполагала, что он остался в столице при французах, чтобы, например, взорвать Кремль вместе с корсиканцем, подогреваемый неведомыми ему лаврами генерала Опочинина. Тимоша – И тем не менее он в Москве оставался, лишившись дома, в одиночестве, наедине со своими цезарями. Варвара – Значит слухи, которые ходят о некой французской даме, покинувшей его в трудную минуту, верны? Тимоша – Она была чудесная женщина, глупая, добрая и бесхитростная. Такие могут пойти на баррикады даже из приятельских побуждений. |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 25-04-2009 19:07 |
|
Звучит французский шансон. Варвара видит танцующую молодую брюнетку с пухлыми жадными губами, наряженную в платье из светлой кисеи с мушками, с туманным взором и учтивой улыбкой. Она целует Свечина с французской горячностью и сноровкой. Они обнажённые. Ласкают друг друга в постели. Варвара – Тимоша! У меня иллюзий нет давно. Любовь ведь перегорела задолго до московского пожара, но старый друг может быть, нуждается в участии. Дуня! В Москву! Варвара, Дуня и закутанная Лизочка едут в Москву по разбитой дороге. Трупы людей и лошадей, брошенные пушки и целехонькие экипажи встречаются им по пути. Сожжённая Москва. Варварин дом целый, но обгоревший и разграбленный. Огонь не трогает каменный флигель в глубине двора, где и проживает московская ее дворня. Варвара – Дуня! Поручи Лизу прислуге и мчимся на Чистые пруды. Дом целый. В окнах отсутствуют стекла и груды кирпичного хлама загораживают вход. Она пробирается. Её сопровождает Дуня по замусоренной лестнице на второй этаж. Она входит в совершенно пустую гостиную, если не считать охапки гнилой соломы на полу, и отворяет дверь в бывшую свою спальню. Густой слой пыли покрывает редкие предметы в этой комнате. В чернильнице окаменевшие чернила, голая кровать, пустые книжные шкафы, скомканные бумаги на полу, круглый стол без скатерти, фарфоровый кофейник с отбитым носом. Она переходит в другую комнату. Дуня – Ой! Варвара бежит в бывшую гостиную. Застала курносую Дуню. Дуня замирает перед одиноким портретом, покрытым пылью на голой стене. Молодая дама с громадными синими глазами смотрит на Варвару. Варвара и её портрет смотрят друг на друга. Синие глаза высекают синие искры. Перед Варварой гладко выбритый живописец и Свечин. Варвара –Зачем это вам? Свечин – Пусть будет. Будем вспоминать. Варвара садится в кресло. Живописец её рисует. Дуня –Сымать? Варвара уходит из комнаты. Дуня семенит за ней. Варвара возвращается в спальню и поднимает с пола смятый и пожелтевший листок на котором на французском языке написано Бигар – Высокочтимый господин Свечин! Толпа избила меня. Наверное, это справедливо, и я навсегда покидаю Россию. Вот сейчас, сию минуту. Я намеревалась в последний раз повидаться с Вами, но вдруг поняла, что женщина с большими синими глазами – не фантазия живописца и что в Вашем горьком сердце для меня не может быть местечка. Прощайте же, прощайте, прощайте… Л. Бигарь. Пробегает Аполлинария Тихоновна Аполлинария Тихоновна – Нельзя возвращаться по старым следам – получишь по физиономии. Варвара – Вот видишь, Дуня! Все таки что значило это немногословное письмо бежавшей француженки? Неужели в сердце московского затворника теплятся остатки былого ко мне расположения? Ведь украшает он свое жилище изображением моего самонадеянного лица в позолоченной раме. Не насмешкой же над прошлым красуется оно на стене… Так или иначе, дом пуст, портрет оставлен разрушаться, а мои благотворительные помыслы оказались напрасны… Едем к Лизе. Садятся в экипаж. По пустынной улице едут два закрытых экипажа. Оба останавливаются у дома Варвары. Варвара выходит. Ей подаёт руку Свечин Свечин – Я узнал, что вы меня искали. Я только что из Петербурга и вот узнал… Может быть, вы привезли Лизу? Перед Варварой стоит господин в отличном фраке значительно старше своих сорока лет. На губах его теплится улыбка. |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 26-04-2009 16:22 |
|
Варвара – Да, я привезла Лизу, милостивый государь, чтобы дать ей возможность повидаться с вами… Видимо, я виновата в том, что девочка столько лет… Выглядывает из окна Лиза Варвара –Но вот и она, и если теперь невозможно загладить вину, то можно хотя бы погладить ее по головке… Ну, как вы это сделаете?… Они заходят в дом Лиза подходит к нему. Лиза – Пapa, papa! Свечин дарит ей маленький медальон с изображением императрицы. Лиза вешает его себе на грудь. Свечин – Вы приехали, чтобы спасти меня, по своему обыкновению? Варвара – Нуждающийся во спасении, всегда очень зорок к чужим бедам. Свечин –Благодарю вас. Я теперь служу в Петербурге в Иностранной коллегии, а в Москву воротился завершить кое какие дела… Лиза – Пapa, papa Свечин гладит её по голове. Свечин – Мы оба виноваты перед нею, но друг перед другом нисколько. Дуня, я не буду чай. Варвара – Удалось ли вам установить, как влияют древние тирании на нынешнюю катастрофу? Свечин – Мне удалось установить, что мы и народ – одно целое и мед, которым мы были вскормлены когда то, действует и поныне благотворно… Варвара – Значит, этим объясняется желание моих людей сжечь меня живьем? Свечин – Скорее, вашим фамильным пристрастием топить в пруду с камнем на шее… Лиза – Пapa, papa Варвара с Лизой выходят его проводить к экипажу. Варвара – Вы были таким ярым поборником свободы, а нынче в тирании находите приятные стороны… Свечин – Варвара, не говорите высокопарных глупостей на развалинах… Какая тирания? Власть, которая разъединяет нас, в результате гибнет. Разве вы в том не удостоверились? Но власть, объединяющая нас, достойна быть воспетой… Равенство – это не равенство притязаний, милостивая государыня. Богу – богово, кесарю – кесарево. Никуда не денетесь. Рабов следует освобождать, но для этого не надо гильотинировать королей. Петербургский экипаж катит по московским обломкам. Лиза – Пaпa, papa |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 27-04-2009 00:15 |
|
Варвара прикрывает глаза. Открывает. Лежит в постели. Вбегает Лиза. Лиза – Мама! У Тимоши тёпвые руки. Он сегодня возвращается с Украины. Варвара – Стоит ли иметь много детей, если сыновья рождаются в киверах и лосинах, а дочери с личиками вдов? В лосинах и кивере вбегает Тимоша. Тимоша – У них заговор. Они все военные заговорщики. Смерть и разрушение… Варвара – Тимоша, это ты об этом «замечательном человеке», о полковнике с холодной и неотвратимой немецкой фамилией, вокруг которого теперь раздавалось жужжание твоих единоверцев? А ежели разбудят Пугача? Тимоша – Какой там Пугач! Они сами, все сами… Боюсь, что застольные беседы кончились… Это военный заговор, и они бессильны остановиться – кони понесли… А я, представьте, думал о винокуренном заводе, думал, как Липеньки перестрою и заставлю мужиков и баб спать в чистых постелях, а не на печи. Я и им это говорил так, между прочим, моим заговорщикам, и они жалели меня и почитали это юродством… И такое воодушевление было вокруг, такое вдохновение, что за собственное ничтожество хотелось голову разбить о стену, и дед мой, подумал я, тоже, наверное, зажегся бы там, чтобы вместе, всем вместе взлететь в черное августовское небо. Пряхин – Вот именно, так точно сформулировано: а не хотите ли нового Пугача?… Сударыня, вещие слова! Там, в Европе, что ни вечер, что ни бивак, что ни офицерская сходка – и тотчас этот грустный шепот о нашем свинстве. Бог ты мой, будто там, в Европе, все ажур… Везде плохо… Господа, везде, где есть люди, там плохо. Если бы все жили по совести, жизнь была бы прекрасна… Неужто и впрямь нужно уничтожить одних, чтобы другим было хорошо?… Зернов – Я познакомлю вас с замечательным человеком. Пряхин – Господа, я вспомнил древние времена. Тысячи лет, Зернов, а не сотни… и всегда одним было хорошо, а другим плохо… Так давайте ловить момент… Пред ликом этой дамы, господа, нам всем хорошо, и это никогда уже не повторится… Варвара – За окнами ночь. Она укрывает в темень громадные пространства, вызвавшие у нас столько ожесточения и боли, вдохновения и любви, все – леса и степи, города и селения, и кажется, что вымерло все это и лишь мы одни, живые и теплые, с бокалами в руках и тоской во взорах прислушиваемся к собственному сердцебиению. Что сулит нам утро, ежели оно должно наступить? Неужто мало нам кровавых пришельцев? Мало нам собственного зла? Акличеев, Тимошин ровесник, толстый, меланхоличный, с небрежностью упакованный в серый фрак расплывшись в кресле, кивает Варваре из полумрака. Полковник Зернов попыхивает трубкой. Пряхин вглядывается в окно, в темноту. Тимоша ходит из угла в угол, длинноногий, кудрявый, напрягшийся. Акличеев – Больше всего в Париже меня поразил кабинет Наполеона, – то есть не в Париже, а в Сен Клу, даже не столько его кабинет, сколько одна простая мысль, родившаяся в этом кабинете. Мы вошли туда и встретили там одного нашего капитана из дворцового караула. Он сидел на роскошном диване и оттуда через широченное окно любовался чудной панорамой – весь Париж был как на ладони. И вот, глядя на этот чудный вид, наслаждаясь роскошью покоев, он сказал: «Охота же ему была идти к нам, в Гжатск! Тимоша хмыкает. Пряхин – Разве здесь вид из окон хуже? Зернов – Я познакомлю вас с замечательным человеком. Варвара – Тимоша, это ты об этом «замечательном человеке», о полковнике с холодной и неотвратимой немецкой фамилией, вокруг которого теперь раздавалось жужжание твоих единоверцев? А ежели разбудят Пугача? Тимоша – Они обсуждали свои намерения и за это поднимали бокалы, их денщики сбивались с ног, подливая им и поднося и выслушивая упреки в нерасторопности, а я думал: легко же благодетельствовать все отечество, понукая собственного мужика. Варвара. – А Пряхин? Тимоша – Пряхин? Выпил водки, спел про князя Багратиона, сказал: «Господа, не пора ли пожалеть Россию, она от крови и так еще не обсохла». Вытер усы и уехал. Варвара – А ты? Тимоша – Я? Я их всех люблю, обожаю, как братьев. Я?… Пил с ними… Что я? Поддакивал… Поддакиваю, поддакиваю весь в дрожи. Тимоша пьёт водку . рядом с ним заговорщики. Акличеев из угла кивает головой. Акликчиев – Я понимаю, Игнатьев Тимоша, я тебя понимаю, понимаю, дружок. Прощай, прощай, не поминай лихом! Зернов – Ты, конечно, по своему прав. Я люблю тебя, Игнатьев, видит бог, через несколько лет ты все поймешь, когда мы встретимся у тебя в Липеньках и потопаем чокаться к Арише. Вот будет парад. Тимоша едет домой. Управляет экипажем Кузьма Тимоша – Ну вот, Кузьма, представь себе, жизнь переменится, каждый сам будет по себе – и ты и я, и мы и вы, будет рай на земле. Кузьма – А кто же, батюшка, пахать да служить будет? С кого спрашивать? Тимоша – Что значит спрашивать? Вон твой отец с Пугачом ходил, жег и казнил… Кузьма – Да рази это рай – жечь, казнить? Рай, когда ангелы поють, батюшка |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 27-04-2009 17:29 |
|
Тимоша наливает рюмку водки Кузьме и себе. Кузьма выпивает и удаляется. Тимоша с рюмкой в руках сидит перед Варварой. Варвара заглядывает ему в глаза – в них царит умиротворение. Варвара – А тебе, Тимоша, не мешает, что Лиза не произносит твердое «л»? Тимоша – Притащива водку к вуже, повожива ее на водную гвадь, усевась, замахава весвами и попвыва? Теперь моя жизнь очень заполнена. Во первых, я понимаю, что без труда не вытащить… а во вторых, я жду, надеюсь, скучаю, восхищаюсь… Чего же более? Варвара – Если мы и были прекрасней, чем наши дети, то они будут счастливее. Варвара глядит в окно. Машет Никите. Видит, как за деревьями скрывается его ладная спина, потом долго следит, как он мелькает меж стволов, растаивает в ранних сумерках, в клочьях розового тумана. И тут выходит из за дерев генерал Опочинин. Прихрамывает на своей деревяшке. На нем был белый долгополый сюртук, без погон, седая непокрытая голова склоняется не по генеральски, на круглом лице ни боли, ни ожесточения…Он идёт на пустынной деревенской улице, припадает на липовую ногу. Пронзительно кричит о помощи. Варвара – Дуня!… Дуня стоит рядом. Руки у неё дрожат. Варвара – Ты то чего трясешься? Небось он не к тебе шел, а ко мне… Дуня – А чего им ходить то? Лежали бы себе… Дуня подает Вароваре нюхательную . Варвара – Дура ты все таки. Ступай, ступай вон. |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 28-04-2009 14:17 |
|
Варвара смотрит на себя в зеркало. Из зеркала глядит на неё чудовищная старушечья маска под пятьдесят лет , еще живая, еще пытающаяся выглядеть пристойно, с большими пустыми глазами. В зеркале сидит за столом семнадцатилетняя Лиза. Пьёт чай. Варвара садится напротив. В Лизе ничего от Варвары. Отцовского, свечинского было в ней с избытком: небольшие зоркие глаза, выпуклый лоб, редкая обворожительная улыбка, трогательная небрежность в жестах и не оскорбительная надменность в позе. Они пьют чай на открытой веранде губинского дома. Пламя свечей не шевелится. Парк во тьме. Молчат птицы. Дуня приносит горячее молоко. Половицы скрипят под босыми ногами. Лиза – Наш мивый сосед запаздывает. Правда, я его не пригвашава, но он сам напросився нынче вечером. Уж не передумав ви? Варвара – Скоро он сделает тебе предложение. Я вижу, все клонится к тому. Лиза – Я родивась в Кавужской губернии, отца своего не знава. Варвара – Бедная сиротка. Лиза – …так и росва среди природы, уповая на ее милости. Еще в детстве мне встретився моводой чевовек, победивший Бонапарта, порывистый и бвагородный. Я глянува в его гваза и сразу понява, что он предназначен мне. Варвара – Как то уж все очень просто и легко с этим делом, ни бурь, ни смятения. Лиза – …но я не торопивась, я быва терпелива. Наконец время приспево, все образова вось… Варвара – Кто же этот счастливчик? Лиза – Ах, не спрашивайте, сударыня. Вы еще достаточно моводы и собвазнительны, чтобы я могва рисковать знакомить вас с ним. Вы, еще чего доброго, его заманите… Вам не жавко сиротку? Варвара – А если я его знаю, и он чудовище, и вам грозят всяческие беды?… Назовите хотя бы имя. Лиза – Его зовут Тимофеем. Варвара – Нет, не знаю. Лиза – Ну вот видите. Вы, конечно, и друга его не знаете, которого я жду с ним вместе. Не знаете?… А это господин Акличеев, такой симпатичный хохотун и франт, жаждущий всяких общественных и политических переустройств. Варвара – Что это значит? Лиза – Ну, немножечко пустить затхвую кровь, например. Или сдевать так, чтобы у вас нечаянно по привычке не возникво жевание какой нибудь вашей девке привязать камень… Варвара – Лиза! Дуня по пояс высовывается в окошко. Во тьме всхрапывает лошадь. Слышатся голоса. Лиза со звоном опускает ложечку в чашку. –Лиза! – Прости, maman! Прости меня, прости… |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 28-04-2009 15:44 |
|
Входят Тимоша и Акличеев. Лиза остаётся сидеть Варвара улыбается. Акличеев целует ручки Лизе и Варваре. Плюхается в поместительное кресло. Тимоша садится на стул и пьёт чай. Акличеев – Вы правы. Последняя рана ничтожна. Постепенно ведь привыкаешь, и вот уже все кажется пустяком… А мы сейчас совали свои длинные носы в винокуренные дела Тимоши. Ну, я вам доложу… Мне бы не лениться, я бы тотчас поправил свои дела, ей богу… Лиза – А отчего же вы такой ленивый? Акличеев – Отчего? Да оттого, сударыня. Моя божественная природа, вот и все. Ну и, конечно, моя жена… Сама судит, сама распоряжается, сама меня отстраняет. Варвара – Почему же? Акличеев – Да все потому, что лентяй. Сейчас, например, должен, кровь из носу, лететь на Украину… там грандиозная охота на волков… А вот не могу оторваться от чая со сливками… И корю себя, и презираю, а прихлебываю… Варвара – Не понимаю. Какие вам еще винокуренные заводы, если вы, как я догадываюсь, намерены все перевернуть, всех уравнять, сменить свой щегольской наряд на грубую блузу мастерового? Не понимаю… Акличеев – Зато я понимаю. Это ведь когда еще будет то, если вообще будет… А я тут пока понежусь… а мои две тысячи душ для меня пока покряхтят, покряхтят. А что это мы с вами о каких мрачных предметах беседуем? Тимоша – Действительно, вот что значит столичный ленивец и богач… у него замечательный турецкий халат, а уж курительных трубок несметное число! Он читает книжки – все в золотых переплетах. Варвара – Не понимаю, не понимаю, к чему это вам и вашим друзьям все эти давно умершие французские фантазии? Зачем они вам? Акличеев – Какие французские фантазии, милая Варвара Степановна? Это же все сказки, все прошло… и потом почему французские? Мы тут насмотрелись на свое, на родимое, и это нас немножечко возбудило… да теперь то, при нашем возрасте и при семьях, господь с вами… Прелестная охота на волков и та мне в тягость, а уж весь вздор пятилетней давности, он то и подавно… Лучше чаю со сливками. Варвара наливает ему сама. Тимоша сидит неподвижно. Лиза исподтишка им любуется. Акличеев – Если выбраться за пределы нашего сливочного карнавала, многое может показаться удручающим и невыносимым. Лиза – Сливочный от свова «слива»? Акличеев – Это как вам угодно. Так что уж лучше, может быть, и не выбираться. Здесь у вас хорошо. А у меня, между прочим, почти все болота, но мои мужички страсть как сноровисты, впрочем, и лукавы – пальца в рот не клади. Варвара выходит провожать Акличеева и Тимошу Акличеевские лошади ржут. Вбегает Дуня Дуня – Мужики совсем ополоумели и с вилами в руках ждут, когда вы выйдете из горящего дома Варвара – Чтоб ни одной слезы! Варвара выходит, по пистолету в каждой руке, и мужики расступаются Варвара – Вы хуже французов. Погодите, прогоним неприятеля – учиню вам спрос Акличеев прощается со всеми и уезжает в темноту. Варвара – Богатые толстяки, хохотуны и жуиры все таки не могут, не должны мечтать о кровавых переустройствах. Для этого следует быть поджарым, жилистым, подвижным и ожесточенным, с ускользающим взглядом и в черном, по крайней мере, сюртуке, а не в длинном светло коричневом по последней моде, и не в белом пикейном жилете, и не в панталонах в лиловую пронзительную полоску, и не в этом сером самодовольном боливаре, и не с карманными золотыми часами, усеянными бриллиантами, с кокетливой цепочкой на виду. Как эта пухлая рука в перстнях сожмет рукоять пистолета или шпаги, а вот это улыбающееся холеное доброе лицо с двумя подбородками как сможет убедить иных неискушенных мечтателей в пользе бунта и крови? Тимоша подходит к своему экипажу Варвара – Отчего это летом на волков охота? Тимоша неопределённо пожимает плечами Варвара – Тимоша! Ты что, в самом деле чувствуешь, что ты… тебе кажется, что ты ее… ну, в общем, ты хочешь сказать… Ты даже уверен? Тимоша –В самом деле. Я эту барышню, как вы ее изволите величать, люблю, и она меня, кажется, тоже. Вас это огорчает? Варвара –Я представила себе на минуту, как гонится за степными волками этот герой минувшей войны, этот заплывший жирком петербургский франт, отец трех дочерей, и воздушные слухи о возможном заговоре кажутся мне светской сплетней. Какая наивность! Тимоша –Варвара Степановна. Мне бы хотелось выяснить сроки, связанные с нашими с Лизой общими планами. Варвара – Я бы не советовала вам торопиться. Тимоша – Любовь не терпит. Да и вообще что за искусственные препятствия? Какая холодность. Варвара – Целуй ей ручки, Тимоша, рассказывай свою жизнь, спрашивай, как здоровье… Да мало ли дел?… Что же до любви, она порыв, Тимоша, порыв, да и только Тимоша – А потом? Варвара – Потом одно старание, друг мой, чтобы не опростоволоситься перед любимым человеком. Тимоша –Фу, какая скука! Садится в экипаж и уезжает в темноту. |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 29-04-2009 19:16 |
|
Дуня подходит к Варваре и укутывает её шалью. Варвара – Дуня! Представляю, каково ему было с не отсыревшим порохом в сердце выслушивать мои назидания. Пока безумие, струящееся от его друзей, может служить соблазном, пусть не торопится. Пусть слегка отсыреет. Лизе не нужны катастрофы. Довольно с нее губинского пожара. Одно лишь лицезрение этого страшного пламени и мужичков моих с вилами в ручищах, изготовившихся к последнему прыжку… Я все таки оказалась милосерднее, когда велела Игнату привязать двум зачинщикам по камню на их дубовые шеи… Лиза ведь из другой жизни. Разве ей что нибудь объяснишь? Она вся из карамзинских причитаний да из Тимошиного добросердечия, и того, моего, ей не объяснить. А уж теперь и подавно мне бубнить с превосходством о своей правоте моей израненной детскими впечатлениями дочери и вовсе неприлично. С меня спрашивать нечего. Я была прозорлива, но беспомощна. Даже эти чудовища, Семанов и Дрыкин, царствие им небесное, призывавшие мужиков сжечь меня заживо с дочерью и дворней, даже они не выкрикивали мне проклятий, когда их волокли к пруду с камнями на шее, и после, когда, посиневших, облепленных тиной и всякой дрянью, швырнули в телегу и повезли по ночной воровской дороге в Тулу, чтобы сдать в солдаты. И потом, наверное, когда Бонапартовы пули сразили их где нибудь под Вильной или Дрезденом… Они мои спокон веку, их кровь – моя кровь. Вот, значит, и я ее пролила… и война кончилась. Раздаётся топот лошадей. К дому подъезжает экипаж. Из него выходит человек. Варвара – Батюшки! Да ведь это мой давний благожелатель Бочкарев. Проходите ,капитан. Бочкарев –Уже не капитан, Варвара Степановна, а действительный тайный советник. Варвара – Вот именно действительно приобщившийся петербургских тайн или приобщившийся действительных тайн, уж и не знаю, как лучше. И к чему вы приобщились? Что ласкового при дворе? Бочкарев – У нас там подумывают об освобождении крестьян. Варвара – Батюшки-светы – Это созрело и это не грозит ни бунтом, ни прочими кошмарами, а напротив, потому что совершается сверху, по воле государя, а не с помощью пугачевских виселиц. Чего же вы испугались, дорогая? Вы будете в полной безопасности, при земле же, при всем, что имеете, лишь отпадет необходимость опекать эту армию холопов… Они сами будут добывать себе свой хлеб да еще вам же платить за вашу от них свободу. Да, да, это вы освобождаетесь от них, от ответственности, от излишних хлопот. Офицер – Господин тайный советник ,пора! Бочкарёв – Прощайте, удивительная, Варвара Степановна Варвара смотрит вслед исчезающего в темноте экипажа. Варвара и Дуня сидят на террасе. Только на лицах у них прибавилось больше морщинок. Варвара – Дуня. Государь скончался от простуды в Таганроге. Дуня – А поговаривают, что от тоски. Чего же ему было тосковать? Варвара – Я всегда бессильна разобраться в этих петербургских сложностях. Дуня – Может быть, государю не хватало нашего уездного здоровья? Варвара – Скажи ещё, привязанности к простым вещам? Возможности быть натуральным в своих поступках?… Умер мой ровесник, осиливший самого Бонапарта и положивший конец батальным упражнениям стран и народов, и оказалось, что именно Россия умиротворила наконец просвещенную Европу. Как странно, не правда ли?… На террасу выходит Тимоша Тимоша –Умиротворили, умиротворили, не пожалели крови, но ничему не научились. Варвара – Как то есть ничему? А как мои мужички сошлись врукопашную с французскими конвоирами, так что я их, бог свидетель, простила. Простила тогда, хоть и виду не подавала, и уже трудно было понять: я ли их туда привела, на место их гибели и победы, или они меня повлекли за собою, чтобы что то во мне дрогнуло раз и навсегда. Воистину равенство, господа! Отчего же они меня тогда в лесу не прикончили, Тимоша? Знать, горе у нас было общее, Тимоша, и кровь общая. Разве напрасны наши утраты? Тимоша – Утраты не напрасны, а жизни человеческой грош цена. Варвара – Неправда! Тимоша – Правда! Варвара – Что же ты тогда не пошел со своими гвардейцами? Почему отворотился? Тимоша – Опять кровь, глупости всякие |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 29-04-2009 20:45 |
|
Варвара – Вашу свадьбу с Лизой намечаем на май, а сейчас едем в Москву на рождественские праздники. Тимоша – Россия присягнула новому государю, а именно молодому Николаю Павловичу. Варвара – На Тверской, наверное, готовится иллюминация! Тимоша –А почему в Москву! А давайте ка в Петербург! Варвара – Остановимся у моего двоюродного брата князя Василия Захаровича Мятлева. Выезжают поездом в три экипажа. Варвара едет раскрасневшаяся.Закрывает глаза. Подкатывается кавалергард, и очень обстоятельно и долго впивался в губы Варвары, на мгновение отводит её голову, разглядывает её и спешит приложиться вновь. Варвара похожа на тряпичную куклу. Она переходит из рук в руки, и сливается со стонущими толпами, хотя машинально еще укрывает губы… Перед ней возникает молодой Свечин такой же разгоряченный Варвара застывает Она видит его прищуренные насмешливые глаза, слегка впалые щеки и столь же насмешливые яркие губы Приближается к нему, протягивает руки Закрывает глаза Рука обхватывает его шею, пальцы скользят по прохладному меху его воротника Все длится мгновение, а кажется – вечно Люди быстро двигаются, обнимаются, целуется. Варвара со Свечиным приподнимаются на толпой. Варвара начинает учащённо дышать. Свечин разжимает объятия и внезапно краснеет, наблюдая, как её рука медленно и неохотно выползает из под его воротника. Варвара краснеет тоже. Раскрывает глаза , перед ней постаревший Свечин. Свечин – Я теперь учитель в доме великого князя Михаила. Женился на молодой и богатой петербургской красотке графине Безобразовой. Свечин отпускает руки. Варвара падает вниз. Ржут лошади. Варвара открывает глаза . Экипаж едет по Петербургу. Вываливаются из саней у мятлевского крыльца. Входят в громадный дом. Их встречают с радушием. Собираются все вместе в просторной ротонде к ужину. На лицах близких нам людей растерянность и озабоченность Василий Захарович – Ты не расстраивайся, Варварушка. Ведь у нас тут бунт был со стрельбой. Неужто до вас не докатилось? Молодой государь, проявил чудеса храбрости и хладнокровия, и теперь весь Зимний и гауптвахта и крепость забиты бунтовщиками. Княгиня – И большинство из прекрасных фамилий! Варвара – Чего же они хотели? Тимоша сидит белый. Лиза занимается с десятилетним Сережей Мятлевым, красивым худеньким мальчиком в белом пышном кружевном воротничке. Княгиня – Серж, оставь Лизочку в покое, у нее голова болит. Лиза садится на стул, который раскачивается. Также раскачиваются фигуры Тимоши, Варвары . Экипаж подъезжает к Губино . |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 30-04-2009 00:03 |
|
Лиза уходит в дом. Варвара останавливается и смотри как разгружают вещи. Тимоша отрешённо ходит взад-вперёд. Варвара – Сдается мне, что твои бывшие друзья рискуют не только репутацией. Тимоша – Разве бывшие? Когда заходишь далеко, трудно остановиться… и вообще… когда заходят слишком далеко, это уже не риск. Они ведь меня не спрашивали. Вы меня одобряете? Варвара – Одобряю, Тимоша. Это не для тебя. Я ведь тревожусь не только о Лизе. Кто теперь спросит за юношеские фантазии, за кратковременный порыв, если ты в калужском уединении, а это они с пистолетами, позабыв о тебе, собрались на такой безнадежный праздник?… Они сами выбирали, что им было по сердцу, а ты этого не хотел… Глупости все это, трагические глупости, горячность и самонадеянность… Снег падает огромными хлопьями. В окно на него смотрит Варвара. Она рисует на стекле - Для чего я сама? Снег прекращает падать. Выглядывает солнце. Текут ручьи. Варвара сидит раскинувшись на мягком сиденье старой коляски. Коляска едет по полю в направление леса ,к которому, петляя, направляется дорога. Старый Игнат сидит на облучке, изогнутый в крючок . Варвара – Что, Игнат ,хворь замучила? Какой ты был красавец. Какой ты был палач. Что же ты успел за свою жизнь? Какие карнавалы запомнились? Я же тебя женила на красивой девке. Ты не смел ослушаться, даже благодарил, подлец, а вскоре, видимо, уморил ее. По всему было видно, что ты. Игнат молчаливо кивает. Коляска мягко бежит по влажному песку. Варвара – Остановись. Жди меня. Игнат – Барыня. Ни полицейский исправник, ни домашние, ни свои, ни чужие ничего доказать не смогли. И поджигателей ваших я в пруд макал, и с французских покойников добро срывал, и гнева вашего боялся пуще смерти, ну еще что то… Вот и все мои карнавалы. Варвара идёт по дорога вдоль леса. Спешит. Задыхается. С ужасом вглядываться в изгибы дороги, в далекое, ослепительно белое пятно на черном поле, приближающееся к ней. Варвара не сводит глаз с этого пятна. Лошадь всхрапывает где то за деревьями. Варвара оглядывается. Игнат дремлет на облучке. Варвара идёт навстречу человеку в белом все медленнее, медленнее. Он передвигается с трудом, высоко подымая деревянную ногу, седые космы развиваются, седая борода, седые отвислые усы, белая рубаха ниже колен, круглое, в морщинах лицо… Он приближается и опускается на колени аккуратно, плавно, сосредоточенно. Варвара – Встань, старик. Косточки застудишь. Старик поднимается. Черный крестик покачивается на впалой груди. С близкого расстояния рубаха и космы не кажутся ослепительно белыми. Все отливает желтизной, ветхостью, разрушением. Варвара – Отвоевался? Зачем пугал меня? Приходил зачем? Старик – Повиниться хотел, матушка барыня, да как ни приду, сказывають, занедужили, мол, барыня. Варвара – Ну вот встретились. Чего же ты хотел? Старик – Повиниться хотел. Варвара – Одного не пойму. За что ты меня сжечь собирался? Я тебя поила, кормила, пальцем не трогала. Старик – Прости, матушка. Мы ваши милости помним. Варвара – Значит, жив остался? Старик – Бог спас. Варвара – А Дрыкин где? Старик – А кто ж его знает. Кого ведь на войне и побило. Прости, матушка. Варвара зажимает в кулаке серебряный рубль. Варвара – А тебе- то какие карнавалы запомнились? Кроме того карнавала – никакие. Когда ждал, когда я выбегу из горящего дома. Как буду в ногах у тебя ползать, молить о пощаде, и ты волен будешь отпустить меня или казнить и ты задыхался от гордости и страха? Бог простит. Даёт ему серебряный рубль. Семанов рубль берёт. Тянется губами к руке Варвары. Варвара брезгливо отдёргивает руку. Семанов – Прости, кормилица. Варвара – Ступай. Семанов уходит. Варвара всматривается ему в спину. Коляска катится слишком медленно. Сыпет мелкий, не весенний дождь. |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 30-04-2009 15:11 |
|
Варвара подъезжает к дому. За столом сидят Тимоша, Лиза и полковник Пряхин. Тимоша улыбается, сверкает глазами. Что - то пишет на листе бумаги. Видит Варвару и замолкает. Пряхин – Варвара Степановна, уважаемая, простите меня. Я опять, как всегда, с неба свалился. Варвара – А у нас Уныние и трепет. Петербургская болезнь. Пряхин – Это почему же? Из за этих дел? Бог ты мой, и напрасно… Теперь, слава богу, все улеглось как то, все развивается нормально… первоначальное ожесточение перегорело, поверьте… Вы можете представить себя на месте государя?… Представьте только, как это все выглядело для него… ну, это нам кажется: особые мнения, благородные помыслы, ну, бунтишка, несогласие, шалость, заблуждения… но вы представьте… я бы, например, от страха и ужаса, когда все качнулось, просто велел бы всех заковать и картечью, картечью… Бог ты мой, вы понимаете, как это все свалилось на голову? Тут вообще можно было рехнуться… А нынче спокойное расследование… Да ведь заговор же, бог ты мой! Лиза – А казематы? Пряхин – Ах, Лизочка, какая прелесть! Можно подумать, что разговор идет о прогулке на яхте, и вдруг казематы. Тимоша – Вот именно, Ты хотел мне что то сказать… Пряхин – Успеется, успеется. Варвара – Конечно, я понимаю, разве вы могли бы нынче обойтись без всех ваших ослепительных побрякушек, ленточек, аксельбантов и султанов? Теперь вы в этом так погрязли, что и не остановить… вы бы у меня в поместье теперь заснули бы. Лиза – Вам наша жизнь кажется скучной, а у нас простор для размышлений, может быть, заскорузвый, но натуральный. Тимоша – Они там что, все закованы? Пряхин – Бог мой, да отчего же? Отчего же все? Да почти никто… Ох, как вы все на меня навалились. Помещичье житье, благословенный покой… Да я ли не мечтаю об этом? Я ли не рвусь туда, к своим пенатам? Лиза – Вот и выходит, что честолюбие вас закруживо. А что вас к нам привело? Пряхин – А вы мне совсем и не рады? Тимоша – Да рады, рады, что же это?… Но видишь, приходится вот все это обсуждать, потому что там не чужие же люди… и вдруг такое… Пряхин – Разве вдруг? Как же это вдруг? Лиза – Ну, в том смысле, что можно быво, наверное, взять с них честное свово, например, или как нибудь еще Тимоша бледнеет. Варвара делает Пряхину знак одними глазами. Пряхин – Я почему то сейчас вспомнил тот лес, помните? Это ведь было давно, а кажется, вчера, когда мы выскочили оттуда и я увидел вас. Бог ты мой, подумал я тогда, ну до чего же хороша атаманша! Как быстро время бежит, безжалостно как то, ведь правда? Это для меня самая печальная загадка. Лиза – Или можно быво бы их из повков уволить. Зачем же сразу в каземат? Пряхин – Ах, Лизочка, Лизочка. Ну, совсем дитя… Да и потом, бог мой, надо же уметь и ответ держать… Тимоша – И как же все они держат? Пряхин – Нужно уметь и отвечать за свои действия, ежели ты мужчина. Лиза – Какие вукавые обстоятельства Тимоша – Ты о чем то хотел со мной Пряхин – Даже не обстоятельства, Лизочка, а несчастье. Настоящее несчастье. Успеется, Тимоша, успеется. Варвара смотрит в окно. Перчатка, висящая на дереве, трепещет. Возле дерева стоят Пряхин и Тимоша. Пряхин – Господин Игнатьев, я прибыл из Петербурга с официальной целью – арестовать вас по подозрению в соучастии Варвара бежит к окну – Пряхин! Что же будет? Как вы будете смотреть нам в глаза? Варвара отворачивает голову от окна . Все сидят за столом, пьют чай Варвара – А как там следствие? Продолжается? Пряхин – Бог ты мой, да уж все завершилось, бабки подбиты… Все, все… так, мелочь какая –то. Варвара вздыхает с облегчением. Пряхин смотрит на неё настороженно Пряхин ставит чашку на блюдце. Пряхин – Надеюсь, дамы нас простят. Мы выйдем, Тимоша, по мужскому делу? Буквально на одну минуточку. Они направляются к двери рядышком. Пряхин на вершок сзади. Один высокий, сутулящийся, а другой, напротив, прямой, невысокий, выточенный из чего то там иного. Варвара –Вот польза военной службы, службы и твердых намерений. |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 30-04-2009 18:54 |
|
Возвращаются довольно быстро Тимоша – Полковник Пряхин меня арестовал. Зачем же мы болтали обо всем? Пряхин – Не мели вздора. Мне велено от высочайшего комитета доставить Тимошу в Петербург, и, бог ты мой, какой же арест? Меня даже предупредили, что несколько пустяковых вопросов… Сначала я их почти склонил, что привезу письменные ответы… Они были согласны… я уж было собрался… и этот, закорючка эта… я им сказал: неловко, мол, отрывать человека от дома, тащиться тут полтыщи верст, но граф, этот педант… вези, да и все. Варвара – Пряхин, что ж вы сразу то не сказали? Пряхин – Не смог. Почему то такая мысль была, что что то изменится… как то неправдоподобно… и потом почему? Бог ты мой, да мы когда то вместе, можно сказать, в юности… это черт его знает когда… пустая болтовня… Я говорю: я Игнатьева знаю с лучшей стороны… А вот именно вы и доставьте, полковник Пряхин… Хоть стреляйся! Лиза – Ну можете вы хоть правду сказать? Что, так и быво? Пряхин – Святой крест, Лизочка, бог ты мой. Вы ни о чем не беспокойтесь. Я рядом буду. Фельдъегерская тройка Стремительно отъезжает от крыльца. Перчатка на дереве рвётся за Тимошей. Лиза скачет следом за ними с письмом к господину Свечину. Из –под копыт выскакивает белый лист бумаги. Перчатка водит по нему пальцами. Появляются аккуратные строки. В окно смотрит Варвара. Повторяет строки появляющиеся на бумаге. Варвара –Милостивый государь Александр Андреевич, самые крайние обстоятельства вынудили меня написать Вам это письмо и рискнуть отправить Лизу на перекладных, чтобы она вручила Вам этот крик о помощи двух одиноких женщин. Я никогда не рискнула бы обременять Вас просьбою о заступничестве за жизнь и честь жениха Вашей дочери, когда бы не знали его с отроческих лет и не отзывались бы в его патриотическом поступке с лестной для него похвалой. Теперь в этих ужасных, известных Вам обстоятельствах, которые мы все переживаем, промелькнуло его имя. Это все могло случиться либо по чьему либо навету, либо по простому недоразумению, ибо мне с малых лет известна жизнь этого человека и, кроме обожания нашего государя, я никаких иных чувств в его душе не знаю. Не сомневаюсь, что Ваше слово смогло бы существенно повлиять на решение его участи. Не осмеливаюсь долее обременять Вас, ибо Лиза, хоть и в отчаянии, все таки сумеет дополнить мое торопливое послание достойно и вразумительно. В надежде на Ваше великодушие Варвара Волкова. |
|
|
isg2001 Академик Группа: Администраторы Сообщений: 12558 |
Добавлено: 30-04-2009 18:55 |
|
Лист исчезает. Дуня –Петербург милосердный. Варвара – Я нисколько не уповаю на свои жалкие, слезные слова. Я начинаю готовиться к самому худшему. Я знаю, на что способны люди, когда они облечены высшими правами, как холодны и мстительны они, опасаясь за собственное благополучие да к тому же испытав приступы смертельного страха. О, эти высшие права в руках тех, под чьими ногами покачнулся пол, пусть хоть на одно мгновение! Дождь стекает по окнам как слёзы. Плачет Варвара. Капают слёзы из глаз Дуни. Плачущую Лизу обнимает Свечин. Лиза смотрит на Петропавловский каземат. Стены нет. Вместо стены на Лизу смотрят глаза. Все глаза похожи на Тимошины. Глаза улыбаются. Свечин – Я выяснил, дела Игнатьева, собственно, никакого и нет и, что скоро мы сможем обнять его. Это не моя заслуга. Мне не пришлось и пальцем пошевелить в его защиту. Мне было бы лестно считать себя спасителем твоего жениха, да и вообще сделать для тебя хоть что нибудь. Но чего не было, того не было. Дождь стекает по окнам как слёзы. Плачет Варвара. Капают слёзы из глаз Дуни. Плачет Лиза. Веки розовеют. Ресницы увлажняются Варвара обнимает Лизу. Варвара –Разве это та самая минута высшего очищения, та самая последняя ступень, перешагнув которую попадаешь в царство вечного блаженства? Да и есть ли такие минуты, возможны ли они здесь, в этой земной жизни? Не следует ли приготовиться к чему то такому, что исподволь дожидается нас впереди, и от чего бесполезно зарекаться? Разве мы всё прошли? Чёрная перчатка стучит в окно. Держит письмо. Варвара открывает окно. Берёт конверт. Вскрывает его. В окно смотрит Свечин. Повторяет строки появляющиеся на бумаге. Свечин – Любезный друг Варвара, письмо Ваше было столь внезапно и столь беззащитно, что я не смог воспринять его просто как просьбу о помощи и очень разволновался. Тут, натурально, все одно к одному: и Ваше письмо, и приезд Лизочки, хотя и вызванный такими нерадостными обстоятельствами, но тем не менее она, конечно, предстала передо мной, такая взрослая и умница, и, как заметила Полина Борисовна, вся в меня. Вы не беспокойтесь о судьбе Тимофея Михайловича. Для него все сложилось более чем благоприятно. Он держался с достоинством. Его искренность и откровенный монолог вызвали даже сочувствие у строгих членов Комитета. Полагаю, что через неделю, по завершении формальностей, вы сможете обнять его. Мне даже не пришлось приложить усилий, и единственное, что я успел совершить, это нашептать генералам Левашову и Бенкендорфу, как этот почти еще мальчик непререкаемо и твердо отправился из горящей Москвы спасать отечество. Генерал Бенкендорф, мне лично не симпатичный, но в последние месяцы играющий не последние роли, при этом вспомнил свои собственные юношеские фантазии и даже заблуждения, да и вид Тимофея говорил сам за себя – вид человека, преисполненного веры в собственную невиновность. Поэтому я и не сомневаюсь нисколько в благоприятном исходе его дела, хотя общеизвестно, как накалены страсти, и, несмотря на великодушие государя и все его попытки быть максимально снисходительным, события таковы, что, как ни поворачивай, пред глазами членов Комитета проходит вереница несчастных людей, вообразивших себя способными изменить ход истории… Те, кому они так страстно подражали, снесли свою Бастилию в тот момент, когда страсти нации перегорели и крепость стала им не нужна. Мы же свою не трогали и не тронем еще долго, и вовсе не из лени, а просто, видимо, из потребности в ее хладном граните, способном время от времени остужать не в меру горячие головы, мечтающие о разрушении… Разрушить легко, но как быть потом? Все знают, как разрушить, как пустить кровь, как вздернуть, как захватить, как покорить… Но как сделать меня счастливым, не знает никто. Наказание им предполагается весьма суровое, может, даже слишком,нежели могло быть, однако умысел на цареубийство и кровавая мешанина, хладнокровно сочиненная ими, не оставляет никаких радужных надежд… Я говорю, что Ваше письмо столь взволновало меня, что в памяти моей невольно восстановился наш странный, нервный и кратковременный союз, и минутная горечь прошедших дней заставила меня уже в который раз отмотать ниточку (Ваше выражение) до самого начала и вновь убедиться, что Бог, диктующий нам наши поступки, всегда справедлив и великодушен. Видимо, Ваша фантазия, с помощью которой Вы меня нарисовали, оказалась значительно талантливей своего рисунка, а Ваш рационализм и того более испугал меня, хотя я теперь понимаю, что все это лишь бледное отражение нашей жизни, вечного поединка неуемной фантазии с хладным гранитом… Ваш портрет мне все же удалось извлечь из московских руин, и он украшает мой кабинет и, надеюсь, переживет меня. Скажите Лизе от себя, хотя я старался внушать это ей ежедневно, что она может, должна видеть во мне своего друга, пусть не очень счастливого, что естественно, но любящего и не до конца сокрушенного предрассудками времени. С самыми добрыми чувствами всегда к Вашим услугам Л. Свечин. Перчатка взмахивает пальцами и появляется майское солнце. Варвара высовывается из окна второго этажа Из пропыленной брички сходит Тимофей. Лиза стоит у входа. Видит Тимошу. Бросается ему на шею. Стояла такая странная полдневная тишина. Они стояли под высунувшейся Варварой, но не слышно ни звука. Варвара – Тимошаааааааааааааа!!!!!!!!!!!!! Они поднимают головы. Тимоша улыбается. Прямой и широкий в плечах. Лиза рядом с ним выглядит совсем девочкой. Варвара торопится к ним навстречу. Перчатка срывается с дерева и улетает. Оставляет за собой туман. Она бежит в тумане и кричит. Варвара – Мой генерал! Не могу описать всех ощущений. Туман застилает память… Запомнился теплый, еще апрельский сюртук на Тимоше… гладко выбритое, землистого цвета улыбающееся лицо… и странный, неведомый запах, стремительно распространявшийся по лестнице. Чем ближе мы сходились, тем он становится сильнее, он проник в комнаты, в гардеробную, вязкий, неотвратимый, пропитанный отчаянием запах сырого каземата, запах распада и гибели и человеческого унижения, наспех сдобренный стыдливым французским одеколоном. Не дай вам бог вдохнуть его хотя бы однажды. Звучит Встречный марш. Перед Варварой проходит генерал Опочинин, Свечин, Тимоша, Лиза и все участвующие персонажи. Им навстречу идут гуси, коровы, Впереди идёт бык. Сверху летят лебеди, меняя цвета .Белые и чёрные лебеди. |
| Страницы: << Prev 1 2 3 4 5 6 7 8 |
|
| Театр и прочие виды искусства -продолжение / Публикации / Так и побьём друг дружку? (черновик) |