Лесная Крепость

Раздел:  --== Все разделы ==-- ------------------------------------------------------------- Основной форум Творчество Сильмфайр / Творчество / Лесная Крепость

Страницы: 1

Автор	Сообщение
Инглор Группа: Участники Сообщений: 1	Добавлено: 01-10-2009 10:32
	Лесная Крепость Посвящается Нэрвен I. В это трудно поверить – я вернулся домой… В. Бутусов Ты не стар и не слаб, над тобою не властны года, Но года иногда продолжаются годы и годы... А. Градский, «Узник замка Иф» -Мне кажется, или я на самом деле слышу, что где-то поют? Прислушайся – может, и ты услышишь. Нет, ты только послушай, как замечательно. Словно зовёт куда-то… - Да-да, теперь я тоже слышу. Но…откуда? До жилья ещё далеко. Мы даже до владений моего отца не добрались. Люди? Но это вряд ли. Может, Маглор? Хотя каким ветром его сюда занесло? Давай-ка я схожу и разведаю, кто что, где, и как, а ты побудь здесь. - Слушай, мне как-то не по себе. Ты же сам говорил, что тут средь бела дня можно нарваться на орков. Давай я пойду с тобою, а, Трандуил? Ну, пожалуйста… - Ой, ну я конечно, наслышан о нолдорском упрямстве…от дяди Кэлеборна,… но уж вот не ожидал такого от дочери Феанора… (хотя бы и официально не признанной – подумал Трандуил, но тактично промолчал.) Этот диалог происходил на лесной дороге как раз на полпути между Гондолином и начинающимися отрогами Мглистых гор, где и находилась вотчина Ар-Орофера Голрадира Эленсара, Трандуилова отца, и, по совместительству, Владыки Великого Зеленолесья, с недавнего смутного времени перекрещённого в Лихолесье. А девушка, в пререкания с которой пустился Трандуил, и в самом деле была дочерью Феанора. Звали её Анориэль, и была она на два года старше своих сводных братьев Амбаруссар, Амрода и Амраса. Её рождение совпало с очередными «военными действиями» Феанора против жены. А матерью её была одна из фрейлин Аредэль. Девочку сестра Феанора взяла к себе после смерти бедняжки Келебаэтиль, когда та погибла на Хэлкараксэ. Анориэль впоследствии стала лучшей подругой Идриль, которая и дня не могла без неё прожить. От матери она унаследовала только внешность – мягкий лучистый взгляд дымчатых глаз, пушистые светло-русые волосы и обезоруживающую улыбку. Но те, кто знал её достаточно близко, в один голос твердили, что девочка – точная копия Феанора, не по масти, конечно, а по неспокойному, переменчивому нраву и по чудному обращению с окружающими: пофыркает, поворчит, посердится, но обязательно поможет тому, кто её попросит. А, в общем, это была добрая уживчивая девушка. Феанор души не чаял в дочери. Хотя он и не мог сделать её своей наследницей, но постарался дать ей образование, достойное принцессы. Он устроил дочь в Валинорский институт благородных дев имени Варды в Тирионе, а, кроме того, обучал её всему, что знал сам. К ста годам она уже владела практически всеми видами оружия, разъезжала верхом по-мужски, вовсю болтала, кроме родного квэнья, на синдарине и на наречиях людей и гномов. Была очень эрудированна и любила рукодельничать. А ещё ей было даровано свыше – понимать языки зверей, птиц, камней и всего, что живёт, растёт и дышит. Отец не забыл о ней и в Средиземье. Уж, казалось бы, своих хлопот полон рот, но Феанор умудрялся хотя бы раз в месяц вырываться в крепость к приёмным родителям Анориэль, чтобы повидать свою ненагляду. Привозил ей из странствий по средиземским владеньям разные диковинки. Анориэль с годами сделалась завидной невестой. Ещё бы: кому же не хочется породниться с королём Нолдор. Хотя недоброжелатели и шипели, мол, незаконная, бастардка…. Анориэль научилась не обращать внимания на эти пересуды: знала, что завидуют. А стать женой Трандуила она согласилась практически сразу. Тем более, ни тётка, ни отец не возражали. Наоборот, даже обрадовались, что девочка нашла себе достойного кандидата в мужья. Через две недели после свадьбы Идриль и Маэглина они отправились в Мирквуд, к родителям Трандуила. Ехали практически без приключений, если не считать переход разобранного орками моста через Арос. Мост рухнул, когда эльфы добрались аккурат до его середки. Сами-то ничего, выбрались, а вот половина и без того невеликого приданого потонула. Ну да ладно, сами живы, и хорошо. Дело наживное. А пение объяснилось просто: в лесу всего-навсего околачивалась неугомонная парочка Берен – Лютиэн. Она от радости, что вылетела из-под родительского крылышка, распевала, что было сил, благо, ни голосом, ни слухом не была обижена; а он уговаривал её петь потише, из опасения, что орки услышат. … Через полчаса, после бутылки здравура они уже были лучшими друзьями… и шли на Север, в Ангбанд, нет, на юго-восток – в Мирквуд, нас там уже неделю отец с мамой дожидаются, ладно, сначала к вам, а потом в Ангбанд, уговорили, солнышко, ты не против, надеюсь?.. «Солнышки» были единогласно против… Они обменялись на память своими талисманами: Трандуил получил от Берена перламутровый самоцвет на серебряной цепочке, а тот – перстень-печатку с вырезанным бегущим лисом, знаком лихолесских королей, ведущих, по преданию, свой род от лиса-оборотня, что объявился в Средиземье после ухода Валар за Море. Говорили, что самого Эленсара можно было увидеть мышкующим в ясную полнолунную ночь зимой, и неспроста его сын был, как огнём опалён – сказывалась лисья кровь и повадка. Хотя нельзя верить ни глазам своим, ни словам чужим… …Тот самый перламутровый камешек потом оказался у Боромира - Леголас выменял его на сборник нуменорских баллад, он писал исследования по взаимосвязи темы падения Нуменора в литературе Эльфов и Людей, а этот экземпляр был раритетным – уцелевшая рукопись, привезённая самим Исилдуром. Так, по крайней мере, уверял Боромир, которому явно глянулся Леголасов брюлик. Была у него слабость к бижутерии… К вечеру вдали, сквозь переплетение ветвей частого рябинника и статных вязов, начали милым светом мелькать огни Осто-ми-Таурэ, Лесограда, оплота племени Синдар. Крепость была выстроена в незапамятные времена первым королём Синдар, Руниаласом Росгернилом, ещё до возвращения Нолдор на историческую родину. Строили её чуть ли не полвека – основателю династии хотелось, чтобы его детище простояло на грешной энноратской земле не одну эпоху, и поэтому её возводили с умом, надёжно – исключительно из лиственничных брёвен, не боящихся времени и гнили, в фундамент заложили горсть жемчуга – чтобы дом был богатым, а крышу покрыли обработанными специальным составом (тоже от сырости) сосновыми досками. Дух в палатах был крепкий, лёгкий, как в бору, со стен стекали капельки солнечно-золотистой смолы, потолок опирался на резные массивные подпоры, а окна были витражные, нарядные. Жить бы в этом доме да радоваться, но во время Морготова нашествия вся эта красота пошла прахом: сгорел он в одночасье, похоронив под рухнувшей кровлей короля-основателя с женою, их старшего сына, а заодно и жену младшего сына, неустрашимую Алалмэтари Смелое Сердце, которая сражалась наравне с мужчинами. Погибли они, как и подобает героям – забрали с собой триста орков и четверку волколаков. Отстроили окончательно замок только через сто лет при правлении младшего сына короля. Все звали его Ахарнион Бериад, Мститель-Защитник, потому что он поклялся истреблять всех орков, гоблинов и прочую нежить, буде она приблизится к границам его царства менее чем на полёт стрелы. И слово своё он держал крепко. А настоящего его имени никто уж не помнил – он редко его употреблял. Эленсар был Бериаду сыном, но отца видел всего ничего. Каждый раз, когда отец возвращался с вылазок, Голрадир просыпался оттого, что его выхватывали из постели и подкидывали к потолку очень сильные и удивительно бережные руки... Отец возился с ним сутками, мастеря ему игрушечное, пока что, оружие, учил бить из лука без промаха, уверенно держать меч и ездить верхом хоть в седле, хоть без седла, а вдобавок Эленсар перенял от него любовь к музыке и поэзии. Матери Эленсар почти не помнил. Единственное, что накрепко засело в памяти – когда его отправляли погостить к родственнику отца, королю Тинголу, мама всё не хотела отпускать его от себя. Словно чувствовала, что больше сыну её не увидеть... И не раз ему снилась улыбчивая, русоволосая эльфийка, с глазами, похожими на дымчато-зеленоватые драгоценные камни, в белоснежном, шитом серебром наряде. Мама... А ещё Эленсару запомнился один эльф, самый молодой в отряде, но уже побывавший во всяких переделках. Звали его Ванимо. И он вполне оправдывал своё имя – был немыслимо красив, очень белокож, даже для эльфа (к нему вообще не приставал загар), глаза у него были бездонно-сине-зеленые и мятежные, как морская волна, а свои великолепные, как у девушки, каштановые волосы он всегда стягивал мифриловым тоненьким обручем. Был он из Тэлери и никак не мог забыть родных Лебяжьих Гаваней... ...И вот однажды Эленсар, встречая войско отца, никак не мог высмотреть Ванимо. Его не было даже среди раненых. А спросить отца, что же случилось, он почему-то не решался – тот был мрачен, подавлен, молчалив. Потом оказалось, что разведчики – ими были Ахарнион и Ванимо – напоролись на нехилую засаду. Они попали, выражаясь языком военных, в «двойные клещи» - их зажали с четырёх сторон, отрезав от остальных. И тогда Ванимо принял огонь на себя, дав Ахарниону шанс вырваться и привести подмогу. Только, когда он вернулся, помогать было уже некому – орки словно растаяли, и вместе с ними – Ванимо. В то, что он мог предать, не верилось. Он не дался бы живым. Но и тела нигде не было, хотя эльфы прочесали весь лес на двести лиг окрест... Теперь у Врага было три долга перед Ахарнионом – семья, Туман и Ванимо... Но с той поры, как Бериад ушёл двести лет назад с отрядом в пятьдесят эльфов на юг, громить Дол-Гулдур, никто его больше не видал. Вроде как он прослышал про подземный ход, прорытый Сауроном, видимо, для разбойных вылазок. Ну и отправились они туда, и ни слуху, ни духу о них. Трандуил, ещё мальчишкой, слушая рассказы отца о герое - дедушке, горел желанием поскорее подрасти и пойти войной на Саурона. Так и вышло. В день своего совершеннолетия он сидел в засаде, устроенной в опасной близости от вторых ворот вражьего обиталища… в тот день он убил первого орка. Вернулся с остатками отряда едва живой от внезапно навалившейся страшной усталости. Сидел возле огня и не хотел ни двигаться, ни говорить, а когда пошёл спать – ступал тяжело, ссутулившись… Дорого ему обошлась эта победа. Но он вспоминал об этом редко – не потому что ему было стыдно или противно, а просто он не был хвастлив. Да и сколько потом было стычек со всякой нечистью – не счесть. А сейчас ему хотелось думать только о самом хорошем: о том, как они доберутся домой, о посиделках до рассвета у костра, о том, как они будут гулять по ночам под звёздами и петь «Элберет», и много ещё о чём.… И он вспомнил, что его уже давно ждут, не дождутся, и Анориэль тоже, и что он, хотя ему и хорошо будет под родной крышей, никогда он не сможет вернуть этой Дороги. Ведь это было не просто путешествие, ночёвки в лесу, прятанье от гроз, переправы через реки, поиски чего бы поесть – это было что-то большее, чего не передашь словами. Это можно понять, лишь, когда сам это испытаешь на себе, когда протопаешь несчётное число лиг, редко давая роздых ногам... И всё равно будешь счастлив, преодолевая все эти трудности! Он посмотрел на Анориэль и понял, что она думает о том же. Всё-таки вольная жизнь в дороге, пусть с опасностями, недоедом, тяжким трудом, не сравнится с сытым безбедным существованием в тепле и сухости. Как-то надо было её утешить, и он сказал: - Не грусти, а то замёрзнешь! Она нерешительно улыбнулась в ответ. Всё-таки она невыносимо устала, просто словами не скажешь. Въехали в крепость, когда уже совсем стемнело. Эльф – страж принял поводья и пошёл распрягать лошадей. Родители само собой не спали – вышли навстречу сыну и будущей невестке. Мать повела Анориэль отмываться с дороги, ужинать и спать, а Эленсар позвал сына в свои покои. Войдя в отцовский кабинет, Трандуил увидел, что на скамье у камина устроился Феанор собственной персоной, а напротив него, в кресле, сидел незнакомый Трандуилу эльф. Трандуил вежливо поприветствовал гостей и, чтобы не мешать старшим, тихонечко уселся в углу. Но отец подозвал его, подвёл к незнакомцу и торжественно - почтительно вымолвил: - Вот, отец, познакомься, это твой внук, Трандуил. Трандуил приложил все усилия, чтобы не вытаращить глаза на новоявленного родственника. И то сказать, не каждый день объявляются пропадавшие невесть где по двести с лишним лет дедушки! … Время уже перевалило за полночь, когда Ахарнион закончил свой рассказ. Оказалось, всё это время он провёл в самой страшной камере тюрьмы Дол-Гулдура. Своих ребят он больше не видел: двоих застрелили орки, четверо бросились в водопад и Эру весть, спаслись ли, а остальных отдали на растерзание волколакам… Бериада же, как он ни отбивался, скрутили, заткнули рот (он всё-таки успел цапнуть пару раз кое-кого) и оттащили на допрос к Саурону. На допросе он ничего не сказал. Точнее, говорить-то он говорил, да так, что на весь Дол-Гулдур было слышно, но эльфийский отборный мат даже не всякий майар выдержит. Пока Бериад перемывал кости Морготу, Саурон помалкивал в тряпочку, но когда Ахарнион начал выкладывать всё, что думает о самом «весьма радушном хозяине», терпение последнего с оглушительным треском лопнуло, и он собственноручно отправил непокорного эльфа в темницу. И о нём забыли… на двести лет. Видно, Саурон решил показать ему своё хвалёное майарское гостеприимство... - Но одному из твоих всё-таки удалось спастись, - вступил в рассказ Феанор, - как мне тогда с Балрогами. Помните, я вам рассказывал, как им своего фантома вместо себя подсунул, а сам с сыновьями спасся.… Оказывается, твой воин – кстати, Аэгранир его имя, а прозвище - Светлоокий – тоже умел фантомов создавать, не хуже моего. Ну да ладно, не об этом речь. Встретил я его месяц назад в Таргелионе. Служит он у моего Карантира и пользуется полным его доверием. Карантир и отправил его на запад – очистить границы своего владения от орков. Аэгранир пробивался к Дол-Гулдуру, решил мстить за короля. Думал, тебя уж Саурон в живых не оставил (это уже Ахарниону). А я ему говорю: «Твой король жив, но, чтобы его вызволить, моих сил недостаёт. Помогай». Тогда он объявляет минутную готовность своим, и мы объединёнными силами двигаем марш-броском в направлении «Таргелион – Дол-Гулдур». Если в двух словах рассказывать, то выйдет примерно так: орков расшвыряли, Саурону всыпали – до конца Эпохи не забудет, арестантов несчастных выпустили, половина ко мне в войско подалась. Злые они на Саурона, подлечим, подкормим, и цены им не будет. Трандуил со сладкой азартной дрожью внутри слушал это рассказ. Эх, подумал он, жаль, меня там не было, глядишь, я бы дедушку освободил. А Анориэль? – спросил внутренний ехидный голос, - пока ты там мечом крушил направо и налево, она бы уже давно за кого другого замуж вышла, скажешь, нет? Наконец, когда Эленсар и король Нолдор отправились спать, Трандуил собрался с духом и задал деду вопрос, который донимал его весь вечер: - Дед, а как тебя зовут по- настоящему? Сказал и сам испугался собственной смелости. А ну как не пожелает разговаривать с сопляком? Но тот, видимо угадав мысль внука, чуть заметно улыбнулся и ответил: - Когда-то меня звали Леголасом. Вот что: пообещай мне, что никому не проболтаешься об этом. Я не говорил, ты не слышал. И ещё, дай слово, что если у вас будет сын, ты назовёшь его, как и меня. Уговор? – спросил Ахарнион, хитро прищурившись. -Уговор! – шёпотом воскликнул повеселевший Трандуил. Цитировать

Страницы: 1

Раздел:  --== Все разделы ==-- ------------------------------------------------------------- Основной форум Творчество Сильмфайр / Творчество / Лесная Крепость