Страницы: 1

Автор	Сообщение
Ezhik Группа: Участники клуба:) Сообщений: 6	Добавлено: 10-03-2008 08:59
	Вот что-то написалось, хочу узнать ваше мнение. Претендую на большой размер страниц в триста. Глава 1. Призраки?.. Нет, это…. Караковый жеребец недовольно фыркнул, когда Даната направила его к дому – за предыдущую неделю он застоялся и еще не успел как следует набегаться. Да и сама девушка тоже бы еще покаталась на любимом коне, но темнело и, пора было возвращаться в замок. К тому же на небе стали собираться тучи – обещал быть дождь. Это была ее первая поездка за последние семь дней, которые Даната безвылазно просидела в замке под домашним арестом – сказывалось прошлое ночное исчезновение на целых шесть суток. Девушку нашли стражники, но в замке так все переполошились от исчезновения юной герцогини, что разгневанный герцог запретил ей выходить за пределы крепостных стен на полнедели. Ракшас, караковый конь, старался замедлить шаг, чтобы дорога до замка выдалась подольше. Даната, улыбнувшись, хлопнула коня по крупу, заставляя набирать скорость. - Ну, давай хорошенько пробежимся под конец, а то мы так до ночи не доберемся! Похоже, жеребец был не против остаться, поскольку ускорять шаг не стал. Гибкая шея изогнулась, дотягиваясь до сладких листочков клевера у окраины лесной тропы. Конь всхрапнул, когда хозяйка пресекла его попытки ухватить вкусный кусочек, решительно дернув за повод. - Давай, давай! Шевели копытами, Ракшас, а то отец снова будет ругаться, а очередной домашний арест ни мне, ни тебе ни к чему, - Даната пришпорила вороного, который на этот раз послушался. Вскоре они скрылись в вечерних сумерках. Данате недавно исполнилось семнадцать лет. Это была невысокая, но ловкая и гибкая девушка, несмотря на кажущуюся хрупкость довольно сильная. Черные словно смоль волосы спускаются до пояса, рассыпаясь по спине, сейчас они перевязаны тонкой кожаной ленточкой и не скрывают заостренных ушек. Из под узких темных бровей на мир взирают цепкие и внимательные глаза, настолько темные, что радужка сливается с вертикальным, как у змеи, зрачком. Это часто пугало многих, кто встречался с ней взглядом– все-таки настоящие отец и мать девушки были падшими эльфами, предавшими душу злу. Да и в остальном она мало походила на человека – бледная кожа, высокие скулы и длинные тонкие пальцы еще больше придавали ей сходства с эльфийским народом. Движения ее грациозны и немного ленивы, но вместе с тем при необходимости она двигается очень быстро, как хищная кошка. Когда Даната была маленькой, она восхищалась этими созданиями, а себя представляла как черную пантеру. Одета девушка в кожаные штаны, украшенные по боковому шву вышивкой, обтягивающую рубашку со свободными висящими рукавами, заканчивающимися серебряными браслетами; штаны были заправлены в невысокие, до середины голени, полусапожки на коротком широком каблуке; по спине вился плащ, закрепленный около правой ключицы брошкой виде хищной кошки. Копыта коня процокали по утоптанной дороге, отбивая бойкую барабанную дробь – Ракшас, явно рисуясь перед табуном отобранных форелевых кобыл на выпасе метрах в ста (герцог был большой любитель лошадей), выгнул шею и заливисто заржал. Некоторые светлые головы приподнялись над зеленой весенней травой, отвечая жеребцу. Задетый подобным обращением, конь тряхнул головой и порысил к уже видневшимся воротам вдвое быстрее. Это был родовой замок герцога Симеона Еральмина, фаворита короля и, что не менее важно, любимчика королевы, имевшего большое влияние в высшем свете. Еще довольно молодой тридцатипятилетний герцог был тем самым кукловодом, что играет людьми как марионетками, сплетая нити в тончайшую паутину. Он был очень богат, имел поразительный дар извлекать выгоду из всего, что попадало в его руки с тонкими изнеженными пальцами, которые, одинаково твердо брались и за меч, и за повод необъезженного коня. Лошади стали второй, а может и первой, страстью Симеона после политики. Имеющий множество табунов, герцог выводил новые породы, изучал генетику коней, стремясь достичь совершенства в них. Внешностью он тоже выдался – высокий статный мужчина с гибкой и стройной фигурой хищного зверя. Длинные каштановые волосы ложатся на плечи блестящей волной, высокий лоб, аккуратные брови, прищуренные глаза, в которых угадывается железная воля и стальной характер, высокие скулы делают его похожим на эльфа, но тонкие черты лица немного портит гордый орлиный профиль. Над верхней губой виднеются узкие усики, а по подбородку стремится козлиная бородка. Неудивительно, что первая красавица с прекрасным образованием и блистательной карьерой – Мальвия Аннударская досталась именно ему. Замок герцога, издали кажущийся довольно бедным и приземистым, вблизи полностью менял свой вид – вверх вздымались высокие стены, между камней которой нельзя было вставить и лезвия ножа, круглые башенки, где всегда были наблюдатели, вздымались вверх с каждого излома стены. Нужно ли говорить, что все это было изготовлено из добротного белого камня, привезенного из-за моря и стоившего огромное состояние? Ремонт обошелся Симеону с несколько миллионов золотых. - Стой, кто идет! – остановил коня окрик впереди – стража, охранявшая главные ворота, бдела всех, кто хотел попасть внутрь. В темноте тускло сверкнули острия скрещенных алебард. Даната тронула Ракшаса, не отвечая на вопрос. Караковый жеребец встряхнул гривой и тараном направился на стражников. - Приказ герцога – никого не пускать в замок без установления личности! – выкрикнул стражник повыше, из-за чьей кирасы выглядывали растрепавшиеся светлые волосы – он был еще очень молод, лет двадцати. Второй, более старший по возрасту, молчал, но Даната подметила его внимательные цепкие глаза, разглядывающие ее с головы до ног. - Проезжайте, ваше сиятельство, - его голос был на удивление тих, но в тоже время слышен всем участникам событий. – Прошу прощения за задержку. - Благодарю вас, Анурий, - сдержанно кивнула девушка, проезжая мимо. Поручив коня на попечение конюхам, Даната легко, словно горная козочка, вбежала по мраморным ступеням в замок. Неслышно отворилась хорошо смазанная дверь, и девушка беззвучно вошла в широкую прихожую. Это была большая просторная зала, чей пол был сделан из серо-голубоватого мрамора, посредине была искусно выделанная мозаика, изображавшая какой-то неизвестный орнамент. На высоком потолке, украшенном резными фигурками единорогов, – священными животными герцога – сияла огнями люстра, в виде русалки, чья чешуя сверкала и слепила глаза разноцветными огнями и освещала всю комнату. По каменным стенам, на которых были вырезаны причудливые рельефы, развешаны светильники в виде оленьих рогов. Кое-где, не заслоняя, впрочем, форм каменных фигур, висели картины, изображавшие предков герцога, в частности, его дедушку, в момент, когда тот подает меч королю, сломавшему свой в жестокой сече. Две двери из темно-красного дерева отходили по обе стороны зала – справа и слева. Но это было для прислуги и мелкой челяди; вверх уходила широкая лестница, примерно на полпути разветвляющаяся в три отдельных пролета – один из них продолжал путь вперед, двое других расходились в противоположные стороны. Левая лестница вела в женскую половину замка, правая – в мужскую. Впереди были бальный зал, приемная и другие общие комнаты. Каблучки тонули в длинном ворсе ковровой дорожки, заглушая и без того тихие шаги девушки. Даната свернула влево, направляясь к своей комнате. Хлопнула дверь; теперь она уже не таилась – в этой части замка плохая слышимость, и вряд ли кто-то узнает, что она уже дома. Всякий раз, когда герцог замечал приемную дочурку ничем не занятой, для нее мигом находилась работа. Симеон очень мало отдыхал, посвящая все свободное время работе, благо ее было предостаточно, и требовал от других того же. А это мало вязалось со свободолюбивым характером Данаты. Комната девушки была не очень большая, а по сравнению с прихожей и вовсе могла считаться каморкой – квадратная, она не имела выхода на балкон и обставлена была не так уж и шикарно. Но не подумайте о жадности герцога – Даната сама отказалась от большого пространства и обилия мебели да украшений, предпочтя сама руководить обстановкой. И это у нее неплохо вышло – вся комната представляла из себя единое целое, без единой лишней вещи или цвета. Пол покрыт нелакированным, но очень аккуратно обструганным паркетом из светлых пород дерева, посередине находился круглый ковер с мягким, длинным ворсом, в котором тонули ноги; он был украшен незамысловатым узором по краю, не отвлекающим глаза, но дополняющим облик комнаты в целом. Комнаты тоже обиты деревянными досками, но уже чуть темнее по тону. На одной из стен, противоположной к окну, висела картина, собственноручно нарисованная хозяйкой – изогнутое гибкое тело дракона, свист крыльев, могучий столб огня из оскаленной пасти – девушка неплохо рисовала. Окно просто огромное, почти во всю стену, но до пола не доходит – Даната любила посидеть на шершавом дереве подоконника, наблюдая за дождем снаружи. Занавесей на окнах не было. Из мебели в комнате была кровать у самого окна, не имеющая полога. Сейчас на ней были разбросаны свитки пергамента, на широкой спинке стояла чернильница с пером, а вокруг лежало множество старинных фолиантов – видимо девушка была занята перед отъездом. Письменного стола здесь не было – Даната предпочитала писать на спинке кровати, которая была достаточно широка для этого дела. Рядом находится мягкое глубокое кресло. Гардеробный шкаф невелик – средних размеров тумба с двумя отделами, где аккуратно сложена одежда. Под ним виднеются две пары сменных сапог на осень. Платья для бала и приема важных гостей, где обязаны присутствовать все члены герцогской семьи, хранились у ее старшей сестры – родной дочери герцога; в отличии от Данаты эта девушка очень внимательно относилась к своей внешности и вещам, радуя отца хитросплетенными интрижками среди придворных и обещая в будущем стать известной светской дамой. Стянув у порога сапоги, забрызганные грязью, Даната босиком пересекла комнату и ловким прыжком запрыгнула на кровать. Ее ждала большая работа – девушка изучала старинные магические фолианты, где рассказывалось о самых таинственных существах за всю историю Алларии – падших эльфах. До недавнего времени Даната не задумывалась ни о своем происхождении, ни о своих родителях. Они были для нее в прошлом, и в прошлом навсегда. Еще будучи четырехлетней девочкой она зарыла их в самой глубине своей памяти, и никогда не вспоминала до определенного момента… Это случилось четыре дня назад – в день ее семнадцатилетия. Девушка попросила отца не портить ей праздник и отменить торжественный бал. Она терпеть не могла все эти церемонии, путаясь в многочисленных юбках и качаясь на трехметровых каблуках, как юная яблонька при сильном ветре. Герцог понимал, что его приемная дочь не создана для светской жизни и отпустил ее на целых три дня вместе с любимым Ракшасом. Даната всегда хотела посетить лес у края герцогских владений, но понимала, что за день не управится, а возможности уйти из замка на длительное время у нее не было. И сейчас, свободная как ветер, она во весь дух мчалась туда; по спине бил полупустой мешок с сухарями и вяленым мясом. Ночь застала ее уже близко к лесу, примерно в трех милях до него. И ночью стали происходить странные вещи – вокруг наспех разведенного костра собирались бесплотные тени, вокруг клубился туман. Даната прижалась поближе к костру, поглаживая по шее испуганного жеребца, дрожащего всем телом. В душу девушки закрадывался леденящий страх, сердце колотилось как бешеное. Ракшас панически заржал, ноги его словно подкосились, и конь рухнул на землю, чуть не придавив своим телом Даната, благо та успела отскочить. Но она оказалась прямо в гуще призрачных существ с горящими янтарными угольями. Все тело словно пронзили ледяными клинками – девушка осела, сжав пальцы на бесполезной рукояти меча. - Не бойс-ся нас-с, мы с-свои, мы с-скор-ро будем с-с тобой, - вдруг прошелестел один из них, но кто, девушка не поняла – шипение слышалось сразу отовсюду. - Ч-что! Кто вы? Покажитесь! – голос дрожал, хотя Даната и пыталась убрать эту постыдную дрожь. - Раз-с ты прос-сиш-шь, - шипение раздалось с правой стороны. – С-слово влас-стителя – закон… Даната резко развернулась. Тени разлетались прочь, освобождая дорогу одному. Девушка даже не сразу поняла, что он главный – такой же, как и остальные, бесплотный, с клубящимся внутри призрачного тела мутным сизым облаком. Но, когда она внимательно присмотрелась, его голову украшала корона с тремя главными высокими зубцами, которая сливалась с длинными белоснежными волосами. Неожиданно, она разглядела черты лица – волевой подбородок, гордый орлиный нос, тонкие губы, прищуренные глаза, лоб, на который спадают короткие прядки… Лоб от виска до виска был рассечен острием клинка, по переносице катились капли бесплотной крови, волосы прилипли к ране. - Что с вами? – Даната отшатнулась от незнакомца, словно встретила живой труп в коридорах замка. – Кто вы такой? Вы не призрак, вы… - Правильно, я не призрак. Но и кто я, тебе пока знать не обязательно, - голос его перестал шипеть, став почти нормальным, за исключением слишком быстрого проскальзывания гласных – похоже истинный язык этого создания имеет очень мало этих звуков. – А это… - он задумчиво дотронулся до рваных краем раны длинным холеным пальцем. – Как ты уже поняла, я мертв. А это – способ моей смерти. - Почему вы назвали меня властителем? Что значат ваши слова, что скоро вы вернетесь? – вопросов было много, а первоначальный страх отступил – девушка чувствовала себя в компании теней как в уютной обстановке с друзьями. - А ты не знаешь? – странным голосом спросил он, внимательно поглядев на девушку. – В таком случае, изучи подробнее свое прошлое, знаешь многое о себе… Непризрак протянул ладонь, дотронувшись до лба Даната. Она ощутила теплые, почти как человеческие, пальцы, если бы только в них не было той самой бесплотности, что сопровождает всех погибших существ. - Прощай, до вс-стречи… С этими словами на Даната дохнуло могильной гнилью, в лицо ударил туман, закрывая обзор. Когда он рассеялся, девушка обнаружила, что стоит на коленях у края поляны, чуть позади, у потухшего костра, караковый жеребец встает на ноги, потряхивая гривой, словно чары, приковавшие его к земле, внезапно спали. Даната вскочила, наспех отряхнув колени от приставшей к ткани травы и влажной земли. Она не была уверена, что ей все это не предвиделось; в голове шумело и была полная неразбериха, как после набега орков. Но движения были быстры и точны – бросок чуть назад, и кожаные поводья уже собиравшегося сбежать Ракшаса в руке. Конь недовольно всхрапнул – он считал, что умнее будет скрыться с этого опасного места. Внезапно откуда-то сбоку раздался цокот копыт. Жеребец вздрогнул, но вырваться уже не пытался и затих. Даната прижалась к его шее, крепко сжимая серебристую гриву. Неизвестные всадники приближались. Девушка, стараясь двигаться как можно тише, крадучись, двинулась к густо разросшимся кустам шиповника у края поляны, потянув за повод каракового жеребца. Но тот не тронулся с места, а дрожь, пробежавшая по его телу во не была испугом – казалось конь дрожит от предвкушения радостной встречи. Бросать его Даната не хотелось. Еще несколько секунд девушка безуспешно пыталась сдвинуть Ракшаса с места, но упрямый жеребец был намного тяжелее легкой фигурки девушки и пока выигрывал в их состязании. Внезапно она расслышала странные звуки, очень похожие на человеческую речь, прерываемую цокотом копыт. А вслушавшись, чуть не рассмеялась – это и были люди верхом на лошадях. И они были уже довольно близко. Вдруг кусты впереди раздвинулись и на поляну выехали двое. В темноте их было плохо видно, но Даната все-таки различила едва заметный блеснувший острым краем, герб герцога на доспехе правого из них. «Что люди отца делают здесь в такое время?» - удивилась она, чуть отступая назад. - Даната Еральмина? Ваше сиятельство? – раздался голос; его обладатель был уже довольно пожилым человеком – Даната узнала начальника стражи Анурия. – Это вы? - Да, а что случилось? – поинтересовалась девушка, удивленно вглядываясь в стражников, выехавших посредине ночи к ней. - О, ваше сиятельство, наконец-то мы нашли вас! – воскликнул Анурий, ловким молодецким движением спрыгивая с коня. – Герцог будет страшно рад, наконец-то вы нашлись! – еще раз повторил он, подбегая к девушки. – После отсутствия в целую неделю… Да где ж вы были, ваше сиятельство? Но тем не менее, было велено немедленно отправить вас в замок, - голос старого стражника неожиданно посерьезнел. - Неделю? Меня не было неделю? – кажется, девушка слишком сильно высказала свое удивление, поскольку на нее странно покосились. - Шесть дней, если быть точным. Когда вы не вернулись с поездки к лесу, герцог был очень расстроен, - под этими словами подразумевалось, что он разозлился. – Но когда вы изволили пропасть еще на два дня, он уже испугался. Два дня наши отряды рыщут по всей местности, стремясь отыскать вас. А вы все это время были здесь, в пятнадцати милях езды от замка! Я категорически не понимаю ваше сиятельство… Шесть дней! Ее не было целую неделю! Неудивительно, что отец разослал людей по всем направлениям… Но как это могло случится? Неужели пятиминутный разговор с той тенью занял так много времени, а в том, что тень все же была, Даната уже не сомневалась. Она, конечно, много читала о таких исчезновениях, когда человек уходил на год, а возвращался через сотню лет, но…В таких случаях он всегда уходил в город или страну, где и проводил все это время, а здесь… простая беседа, к тому же на землях герцога. - Вы идете, ваше сиятельство? Вздохнув, девушка вскочила на верного жеребца, и отряд из трех человек скрылся по направлению к замку. Под пальцами шуршали желтоватые страницы очередного фолианта по истории разумных рас, населявших Алларию. Рядом догорала свеча в золотом подсвечнике. Вычурные буквы двоились и троились в глазах – сказывалась дневная усталость – но девушка все равно продолжала поиски. Ее целью было найти любые упоминания о падших эльфах, но из всех книг словно вырвали все страницы с нужными данными. Только в одном из томов она нашла краткую приписку: «А что касается падших эльфов, этих порождений самой Смерти, то мы о них ни упоминать, не рассказывать вам не будем, поскольку эти создания сотканы самой Тьмой…». Даната очень разозлилась тогда, отшвырнув от себя книгу; заинтриговать – заинтриговали, да и только! Еще один фолиант отложен в сторону, а нужного материала так и нет. Даната проверила всю библиотеку, что находилась в общем зале, за время своего домашнего заточения, но ничего похожего не нашла. Теперь девушка методично обшаривала запасы отца, которые по-тихому стаскивала из его кабинета. А руки уже берут новый кожаный том, глаза скользят по строчкам, выискивая заветные два слова: падший эльф... Она не могла сказать, сколько прошло времени, но за окном светила полная луна, когда девушка отложила в сторону последнюю из сегодняшних книг. Стопка из пяти больших, толстых томов возвышалась на кровати, давая странную угловатую тень. Босые ноги погрузились в мягкий ворс ковра. Книги следовало вернуть – отец не должен знать, что она ищет. Поднатужившись, Даната подхватила в руки два толстых фолианта – следовало проверить, насколько чиста дорога, а так ей будет проще спрятаться, если кто-нибудь увидит ее тень или заметит чуть слышный шорох. Остаток ночи прошел за этим занятием. Заснула девушка только под утро. Цитировать
Ezhik Группа: Участники клуба:) Сообщений: 6	Добавлено: 10-03-2008 08:59
	Глава 2. Книга Снов. Раздался громкий отрывистый стук в дверь. Так мог стучать только герцог. - Даната! Немедленно открывай! – и голос его, то ли встревоженный, то ли сердитый. Девушка резко вскочила с кровати, бросив взгляд на часы – уже одиннадцатый час! о ужас! Как же она могла так долго спать? Ведь раньше ей вполне хватало двух-трех часов, чтобы выспаться… И, она со страхом почувствовала это, очень хотелось поспать еще. Но, отбросив в сторону все задние мысли, Даната распахнула дверь, впуская отца. Тот вошел быстрым размашистым шагом, направляясь сразу к креслу; за спиной герцога развевался длинный белоснежный плащ. - Значит так, перейдем сразу к делу, - Симеон почесал подбородок. Его внимательные глаза, от которых, казалось, не ускользнет ничего, цепко приковали к себе девушку. – Не далее как сегодня утром я направился в свою библиотеку, до меня дошли странные слухи, что ты ищешь тайну своего происхождения… - Но как!.. – Даната была настолько удивлена, что сразу выдала правду. - Вот ты и выдала себя. Теперь я точно знаю, что ты намериваешься узнать об этом, - герцог усмехнулся. – Если бы ты начала отпираться, я бы приводил доказательства, если бы ты продолжала говорить, что ничего не ищешь, я бы нашел свидетелей. Но если и после этого ты бы стояла на своем, тогда бы уже я поверил. И искал бы воров в другом месте. А теперь прошу по-хорошему – отдай мне Книгу Снов. - Книгу чего? – эти слова она пропустила мимо ушей, пораженная, что так просто дала отцу выведать свою тайну. – Я все отнесла на место. - Книгу Снов, Даната, - герцог назвал приемную дочь полным именем, что говорило – настроен он серьезно. - Ее не хватает в моей библиотеки, тайник, в котором она находилась, словно взорван мощной магической волной, а защитные заклинания не сработали на вошедшего. Я давно знал, что ты роешься в общей библиотеки, а когда ты взялась за мою… Заклинание защиты не действует на тебя, но тщательно записывает все твои похождения. - Но причем здесь я? Я не разрушала никакой тайник, тем более, я не владею магией! Отец, скажи мне, что все это какая-то глупая шутка! - Это не шутка, - герцог внимательно посмотрел прямо в лицо девушке. – Книга Снов – древний фолиант, содержащий ответ на многие тайны мира. Но она не дается в руки просто так, любой человек, кто не принадлежит книге, увидит в ней только чистые листы, не тронутые пером. Тот же, кто сумеет найти к ней ключик, получит необозримое могущество – знание. Но она опасна. Очень опасна. Думаю, ты слышала о маге по имени Нирмонис. - Да. После какого-то магического обряда он погиб… Но потом воскрес. Это было сенсацией магического мира. - Нет, он не погиб тогда. И никакого магического эксперимента не было – Нирмонис читал Книгу Снов. Но чем больше ее читаешь, тем сильнее тебя клонит в Сон. Нельзя поддаваться этому, иначе ты уснешь навсегда. Этот маг смог потом проснуться, но это был уже не он – от Нирмониса осталась лишь внешняя оболочка, внутренне же он стал рабом Книги. Думаю теперь, ты понимаешь, насколько она опасна. Ее ищут уже многие века, но никто не знал, что она находится здесь. Даже король. - И тут Книга пропадает… - Даната начинала понимать, во что это может вылиться. – Но я здесь не причем, отец. Я брала только «Разумные: легенды и мифы», «Исторические поселения на севере Беорских гор», «Общая история эльфийского народа», «Эльфийские войны: победы и поражения», и «Биографии известных королей прошлого». - Да, я действительно думаю, что ты не брала книгу. Ладно, извини, что побеспокоил тебя. У меня много работы, - пробормотал герцог, вставая. Но видно было, что он в глубокой задумчивости. Когда за отцом захлопнулась дверь, девушка бросилась к шкафу. Ей думалось, что теперь герцог разрешит ей посетить его собственную библиотеку, откуда пропала Книга. Он-то знает, что Даната всегда чувствует присутствие чужого человека, ощущая его на подсознательном уровне. Легкая шелковая пижама полетела на кресло. Даната быстро натянула на себя короткие, до колена, бежевые бархатные штаны; свободную, летящую рубашку из чистейшего заморского шелка цвета абрикос; ловко зашнуровала высокие сапоги из мягкой выделанной кожи. Длинные тонкие пальцы украсило серебряное кольцо в виде змейки, которая пожирает собственный хвост. Каждая чешуйка пресмыкающегося искусно вырезана, глаза сверкали двумя изумрудами, язычок – розовый аметист, а клыки сделаны из знаменитого белого серебра. Внезапно Даната согнулась пополам – девушку пронзила жестокая боль, накатившаяся откуда-то изнутри, с сердца. В тело словно бы вонзились десятки огненных копий, взрывающихся мелкими фейерверками где-то под ребрами. Было такое ощущение, что внутрь залили кислоты, выжигающей все, до чего она дотрагивалась. С хрипом, вырвавшемся из груди вместе с кровью, девушка осела на пол, прислонившись спиной к кровати. Она не знала, сколько сидела так, кусая собственные губы и вонзаясь ногтями в ладони, стараясь не закричать. Боль исчезла так же неожиданно, как и появилась. По подбородку стекала струйка крови, темно-бордовой, почти черной – Даната все-таки прокусила нижнюю губу. Абрикосовая рубашка тоже была в багровых пятнах – с кашлем и хрипом наружу вырвалась кровь. Внутри все горело огнем, но уже чуть потише, чем минуту назад. Волосы прилипли к мокрому лбу, который покрылся испариной. Внезапно левая рука что-то нашарила. Приятно теплое, ободряющее. Пальцы ощутили странный узор, от которого и исходило это тепло, вливающее в душу ощущение покоя. Даната покрепче взялась за край прямоугольного предмета. Она прикрыла глаза, отрывая его от пола – было такое ощущение, что это ее вещь, которая принадлежит только ей и больше никому. Кожа… мягкая, искусно выделанная темная кожа с рыжеватым оттенком, на ней узор, как бы впечатанный в нее, хотя Даната и знала, что это не так – кожа изначально имела на себе эту прекрасную птицу, возрождающуюся из огня... феникс. А вокруг него - орнамент из листьев дуба смерти, дающего жизнь даже смертельно раненым воинам. Книга эта тонкая, но девушка понимала, что как только она прочтет первую страницу, откроется вторая, потом третья… и так пока хватит сил впитывать в себя знание. Названия не было, но Даната и так знала, что перед ней. Она держала в руках знаменитую Книгу Снов. Все это время девушка не открывала глаз, впитывая в себя тепло книги, ощущая, как та сливается с ее сердцем, становясь чем-то единым целым, что уже нельзя отобрать силой, только отдать добровольно. Она словно видела сквозь закрытые веки, запоминая каждый изгиб орнамента, каждое перышко феникса… Ржание коней снаружи оторвало ее от созерцания книги. Даната открыла глаза, повернувшись к окну, откуда доносился крик табунщика и шум лошадиных копыт. Внезапно уже ставшее привычным тепло из пальцев ушло – ладони ощущали только прохладную поверхность стали. Девушка удивленно перевела взгляд на свои руки – прекрасная Книга Снов исчезла, приняв вид кинжала. Простое лезвие без ножен, хотя закалка хорошая. Рукоять обернула полосками кожи, гарда в виде двух перьевых крыльев, распахнутых к стороны. На лезвии виднеется уже знакомый феникс, а по стороне заточки спускался орнамент из листьев. Но они были едва заметны, можно даже сказать – тусклы, словно в тумане. Даната взялась за рукоять правой рукой, сжимая пальцы, сначала робко, но потом, словно почувствовав что-то, смелее и крепче. Контуры феникса вспыхнули, девушке почудилось, что огненная птица взмахнула крыльями, а огонь под ней задвигал искорками пламени; листья дуба, горевшие зеленоватым, словно зашелестели от незримого ветра. Но еще через мгновение они потухли, хоть и виднелись теперь четче и ярче. Возможно, причиной являлось малейшее отвлечение от кинжала – в тот момент Даната вновь расслышало ржание уже удалявшегося табуна. Помотав головой, словно сгоняя с себя наваждение, девушка снова прикрыла глаза – повернувшись к кинжалу. Мгновение он оставался таким же, но через миг окутался странным серебристым сиянием. Сталь удлинялась, расширялась, рукоять загнулась, становясь корешком. Кинжал покрывался коричневато-рыжим цветом, приобретая шероховатую текстуру кожи. И вот уже не грозное оружие, а не менее грозная книга лежит на коленях, а пальцы сжимают тонкий корешок. А затем книга внезапно распахнулась, бешено листая страницами. Перед глазами Даната мелькали желтоватый пергамент, исписанный причудливым почерком, кое-где она замечала картинки, вероятно описание чего-то, чего нельзя написать словами. Когда девушка попыталась приостановить бешеный смерч, ее пальцы наткнулись на невидимую преграду, не подпускавшую пальцы ближе. Внезапно Даната отчетливо поняла, что будь на ее месте кто либо другой, книга бы превратила его пальцы в горящие головешки, она была уверена в этом, как никогда ранее. Так же неожиданно страницы остановились. С них на девушку взирал высокий мужчина с белоснежными волосами, не седыми, а именно белыми, как снег. Чем-то он был похож на саму Даната, не столь внешностью, сколько странным взглядом, умением держаться. А цвет радужки, как и зрачок, у него были молочно белого цвета. Сначала, девушке показалось, что он слеп, но еще через мгновение она поняла, что этот человек и вправду имеет такой цвет глаз. Как она, Даната, черный. Девушка восприняла это, как само собой разумеющееся, хотя любой другой человек бы посчитал это по меньшей мере чудом. Но она обратила внимание на другое – в руке этого человека был меч – длинное узкое лезвие, оно будто бы изгибалось, повинуясь малейшему движению руки, по стороне заточки спускалась вниз змея, огибая меч своим телом. Под картинкой была подпись: Рейнхарт - первый падший эльф со своим клинком – змеей Нагшиба. Даната отшатнулась от книги, как от прокаженной. Она нашла то, что искала, но теперь в ее душу закрался червячок сомнений, которые поселила в ее душе странная фигура Первого. Где-то в районе желудка накатывалось странное чувство, похожее на тошноту. Девушка чувствовала, что в любой момент может прекратить это, она хотела прекратить, но знала, что нельзя. Белые глаза Рейнхарта приковывали к себе не хуже змеиных на его мече. На коленях Даната подползла к книге, которую отшвырнула метра на три от себя, и вновь вгляделась в фигуру эльфа. Но теперь ей показалось, что он чуть изменил позу – если раньше его взгляд был устремлен вдаль, то теперь он глядел прямо на девушку, проникая в самую душу. Даната ощущала, как в нее вливается то по каплям, то срываясь безудержным потоком знания о прошлом падших эльфов, в голове пронеслись образы родителей… Все больше и больше картинок, звуков, тягучих мгновений, все они сливаются в единую полосу, слепящую глаза… Постепенно все вокруг темнело, затихало… И Даната рухнула на пол без чувств. Эльфы… Благословенный народ, пришедший из-за Моря…Что они принесли народу Алларии, а что забрали? Обитатели светлых лесов, живущие одной душой с природой, умеющие договариваться с любым зверем – кто-то ненавидит их, считая причиной всех бед, когда либо нависавших над миром, а кто-то, напротив, считает их высшим благом всех народов. Но равнодушными к ним не остается никто… Сейчас эльфы благополучно основали три крупных поселения, с запада, юга и востока Алларии – Иллюмину, Золотой Лес и Тихие Воды. Первое поселение находилось в долине, со всех сторон окруженное горами, поросшими густым лесом; второе расположилось в зачарованном лесу, где деревья даже летом имели золотистый оттенок; а третье – у озера Исса, от которого вытекала речушка с одноименным названием. Были еще, конечно, и эльфы, живущие в людских поселения и даже заключавшие с людьми браки, но это случалось так редко, что из людской памяти уже изгладились все такие случаи. Высокая фигура со смещенным центром тяжести, который и позволяет эльфам двигаться так бесшумно и грациозно, под бледной кожей с золотистым оттенком практически не видно мускулов, хотя она довольно сильный народ. Обычно высокие скулы, длинные заостренные уши, изогнутые тонкие брови, взметнувшиеся вверх подобно крыльям птицы, большие, чем-то похожие на кошачьи уверенные в себе глаза, четко очерченный волевой подбородок. Волосы, обычно серебристые или золотистые, спускаются на грудь двумя прядями, остальные свободно рассыпаны по спине. И у мужчин, и у женщин эльфов всегда длинные волосы – они никогда не обрезают их, другое дело, что когда волосы дорастут до определенного момента, их рост прекращается. Одежда у эльфов из разных поселений, соответственно, различается. Так Иллюминцы предпочитают длинные струящиеся одежды белоснежных цветов, обитатели Золотого леса – рубашку и штаны природных оттенков, позволяющих им маскироваться среди деревьев, а жители Тихих Вод сочетают в себе элементы и тех и других, они единственные из всего эльфийского народа носят плащи. Таковы были эльфы, есть и, скорее всего, будут. Скрытные, несоизмеримо могущественные, безмерно прекрасные… Сочетающие в себе все самые лучшие качества, что только могут быть. Но бывали и среди них существа, что утрачивали имя эльфа. Одним из таких созданий был Рейнхарт, сын Владыки Иллюмины. Молодой, он возненавидел собственную родину, отца, свой народ. Стремившийся познать истину, он отправился в тяжкое путешествие, полное опасностей, дабы отыскать таинственный народ, который эльфы прогнали с земель Алларии, народ, изучавший высшую из всех магических наук, самую опасную, но одновременно завораживающую и притягательную – магию Смерти. И Рейнхарт нашел их. Прошло какое-то время, бесконечно долгое для людей и являющееся лишь кратким мгновением для эльфа, вздумавшего найти Истину. Он ошибся при выборе пути, но смог создать собственную дорогу, свернув с каменистого моста в неизвестность. Все тяготы и невзгоды не сломили его железную волю и стальной характер, принуждая его еще больше сил бросать на занятия. И вот он вернулся. Погибший, чье сердце не билось уже многие века, с побелевшими волосами, слепыми молочными глазами, которые видели все, но с такой же сильной и молодой фигурой, прекрасным лицом и статью. А еще появилось в нем какое-то странное величие, презрение ко всем, боящимся Смерти. Он, некромант, сто раз имевший дело с этой самой страшной из всех наук, не подчиняющейся некому, кроме самой себя, смеялся над их страхами с холодной циничной усмешкой на лице. Между его пальцами проскальзывала великая сила, ему не требовалось и шевельнуться, чтобы просто, безо всяких выкрутасов, приказать сердцу остановиться, или превратить в мельчайший прах кости прямо внутри мышц. Но сила требовала платы… Падший эльф, как стали его называть, сошелся в бою с собственным отцом – сила Смерти не боялась величия Света, ей было безразлично, кого разить. И она разила. Беспощадно. И пал Владыка, с вонзенным в грудь посохом, а сам Рейнхарт скрылся, прежде чем эльфы успели опомниться. Некромант не должен стремиться к власти – есть первая заповедь Кодекса, который следует соблюдать, иначе Сила уйдет, предварительно уничтожив уже уничтоженного. Но сила требовала платы… Все больше и больше эльфов уходили с родных лесов, обучаясь искусству смерти. Их волосы почернели, глаза превратились в два бездонных озера смерти, где таилась погибель для всякого, кто взглянет в них. Мягкие плавные движения стали четче и резче, похожие на хищного зверя больше, чем на спокойную волну реки. Это было поистине падением Благословенного народа, его крахом. Но сила требовала платы… Падших эльфов становилось все меньше. Они исчезали с лица земли, словно вырождаясь. Говорят, многие из них ушли за Море, но это было настолько давно, что точных сведений не сохранилось. Один лишь Рейнхарт еще скрывался где-то на краю Алларии, словно бы ждал чего-то. И вот однажды, у последней пары падших эльфов родилась дочь. Мать ее умерла при родах, отец же внезапно исчез неизвестно куда, просто не вернувшись домой. Но неожиданно в каморке появился Рейнхарт. Появился просто, без всяких выкрутасов – просто шагнул из тени в углу. Вечно молодая рука с длинными тонкими пальцами распростерлась над девочкой. Некромант напрягся – лицо его побледнело еще больше, ноздри хищно раздулись, костяшки пальцев побелели, на кисти четко обозначилось каждое сухожилие. На внутренней стороне ладони проявился странный, похожий на раковину улитки, знак, образованный как бы черными клубящимися ниточками тумана. Некромант закусил губу, а из пятна внезапно вырвался луч черного света, ударивший прямо в лоб ребенку. Все происходило считанные мгновения, а потом Рейнхарт также шагнул назад и растворился в темноте. Сила была оплачена. Долг отдан. Даната вздрогнула и резко распахнула глаза. Она лежала на полу, неудобно подвернув ноги и раскинув в стороны руки. На груди недвижимая покоилась Книга Снов, словно присосавшись к солнечному сплетению. Девушка тяжело дышала, мокрая прядь прилипла к влажному лбу. Во всем теле чувствовалась огромная усталость, словно она прошагала многие версты без отдыху. Теперь она поняла, как опасна Книга для неподготовленного читателя, ведь ей, Даната, Книга подчинилась и даже сама показала нужные страницы. А что бы было с тем, кто не являлся ее исконным владельцем? Тут девушку словно обухом по голове ударило – она только что, как нечто собой разумеющееся, назвала себя владелицей Книги. А ведь это и в самом деле так – Даната чувствовала, что она и Книга постепенно становятся единым целым, словно том пустил щупальца к ее сердцу и накрепко прирос, словно паразит. Девушка приподнялась на локтях. Книга неохотно сползла вниз, цепляясь желтоватыми страницами за складки на одежде, словно не хотела отдаляться от девушки. Рывком Даната встала, сбрасывая Книгу на пол. Та неприятно зашелестела и вновь приняла вид кинжала. Похоже было, для принятия истинной формы ей был необходим контакт с хозяином. Причем контакт не только физический, но и внутренний, на уровне подсознания. Даната наклонилась. Пальцы сжались вокруг рукоятки. Несколько томительных мгновений она ждала превращения Книги, но ничего не произошло – видимо та умела определять время, когда она нужна своему хозяину, а когда тот хочет воспользоваться кинжалом. Хмыкнув, девушка заложила оружие за голенище сапога. Когда будет надо, она мгновенно сможет его достать. Солнце уже стремилось к закату – Даната и предположить не могла, что так долго времени провела за Книгой. Да, теперь она называла ее не иначе, как с большой буквы, ибо это и в самом деле была не книга, а Книга, если даже не КНИГА. Полученное знание тоже не давало покоя – теперь она знала, кто были ее родители, знала и… мечтала стать такой же. Прекрасной, грозной, опасной, черной Королевой, владеющей всеми тайнами давно позабытой магии Смерти. Стать Королевой, дарующей жизнь и приказывающей само смерти. Возможно, она преклонялась не именно перед своими отцом и матерью, а перед Рейнхартом, создавшим путь падшим эльфам. Внезапно Даната почувствовала, как внутри ее собирается что-то. С каждого пальца, с каждого сосуда тянулась цепочка странных частиц, жизненно важных для создания чего-то, что изменит ее навсегда. Она или остановит это сейчас, потеряв возможность, или воспользуется, закрыв путь назад и перечеркнув всю прежнюю жизнь. И она решилась. Где-то в районе солнечного сплетения она собирала частицы Силы, что копилась в ее теле. Той самой Силы, что когда-то вдохнул в нее первый эльф-некромант, даруя вместе с ней жизнь. Словно клубящееся черное облако собиралось внутри, обозначившее ее внутреннюю сущность, резко очерчивая границы прошлого и дорогу настоящего. Даната чувствовала, что ей пора уходить – здесь она не сможет развернуться в полную силу, показать всю свою мощь, узнать, наконец, что такое свобода. Цитировать
Ezhik Группа: Участники клуба:) Сообщений: 6	Добавлено: 10-03-2008 08:59
	Глава 3 Ученица… книги! И потекли, побежали, понеслись, словно на крыльях дракона, дни, полные событий и приключений. Сама не зная как, Даната установила контакт с разумом Книги, получая от нее все новые и новые знания. Первое, что узнала она, так это имя автора сего фолианта. Им оказался ни кто иной, как… Рейнхарт – первый падший. Также она глубже вникла в историю своего народа, но вместе с этим в нее неожиданно влились и обычные черты, характерные для этих эльфов – скрытность, саркастичность, безжалостность… Это была уже не добросердечная и кроткая девушка, приемная дочь герцога, а самостоятельная, гордая и независимая колдунья. Она обучалась азам колдовства и довольно скоро подчинила себе один из основных элементов – стихию огня, следом последовал вторичный элемент – электричество, а затем и следующий, действующий на ментальном уровне. Она научилась говорить с Книгой и не прекращала занятий даже во время ежедневных прогулок с Ракшасом – с ней у Даната установилась мощнейшая мысленная связь, и они могли разговаривать друг с другом. Часто можно было услышать, если конечно обладать даром чтения мыслей, такой разговор. «Расскажи первые три правила в Кодексе Звезды юго-восточного клана драконов, иначе именуемого себя как Драйган Блест,» - раздавался в ушах мягкий, вкрадчивый, но настойчивый голос. – «Они позволят тебе выжить, если ты вдруг окажешься среди этих драконов. Драйган Блест чтит путников, знающих Кодекс.» «Не убей, не укради, не подмигивай одним глазом…» - отвечала Даната. Ей казалось смешным последнее правило, однако Книга утверждала, что если ты хоть раз подмигнешь при драконе Звезды, тебе несдобровать. Оказывается, младший принц этого клана, подмигнув невесте своего старшего брата, совратил ту. Беднягу изгнали без права возвращения и отняли все титулы. Дело было тысячелетия назад, но… «Правильно,» - шелестела Книга. – «И напомни мне о Кодексе северных драконов клана Зимы, иначе Райздер Илланг.» «Кодекс был составлен семь тысячелетий назад, но и до него существовали правила, которые и составили его основу….» - отвечала девушка. Такие занятия верхом длились до самых холодов, и только когда зима уже совсем сковала землю, Даната засела в замке, заперевшись в своей комнате. Нет, она, конечно же, продолжала прогуливаться по снегу вместе с Ракшасом, но уже без вмешательства Книги; просто чтобы легкие подышали свежим морозным воздухом, а конь не застаивался в стойле. А потом, когда небольшая комната стала слишком мала для уроков, девушка перекочевала в обширные каменные подземелья под замком, которые были настоящим лабиринтом. Здесь же она научилась с помощью колдовства находить дорогу назад в полной темноте. Книга, благодаря силе и разуму, заложенными в нее Рейнхартом, вызывала иллюзии, которые, однако, были так реальны, что вполне могли ранить, а то и убить. Так девушке не раз приходилось сражаться с толпами орков в тесных коридорах, а как-то раз Книга натравила на нее зеркальное отражение самой Даната, обладающее той же силой и навыками. Можно сказать, это был самый трудный бой – противник предугадывает все твои движения и помыслы. Девушка уже не таскалась с тяжеленным фолиантом, нет. Маленький кинжал в голенище сапога не вызывал подозрения, но обладал теми же свойствами, что и в обычном своем виде, плюс мог разить с тем же успехом, что и лучшая гномья сталь. Самое удивительное было, что Даната не чувствовала на себе никакого отрицательного воздействия Книги; под пальцами ощущалось приятное тепло, будь та томом или же кинжалом, а при прикосновении в девушку вливалась сила, темная, с фиолетовым оттенком, пышущая уютом и блаженством. А вот старшая сестра ее, только дотронувшись до красивого кинжала на столе, чуть не упала в обморок, почувствовав внезапный упадок сил и тошноту в районе солнечного сплетения. Похоже, Книга действовала как банальный энергетический вампир. Однажды Даната узнала, как пробудить в лошади темные стороны, превратив ее в къядра – вампирского коня, обладающего демоническими свойствами. В принципе, это было довольно просто – настроиться на волну животного, отыскать по ней, как по ниточке, силы лошади и изменить их направляющие, заставив двигаться в иную сторону. Оттого, как сильно повернуть эти направляющие, так сильно и изменится животное. Но в реальности все оказалось куда как хуже. Хоть Ракшас и позволил, даже одобрил, хозяйке обратить его (мысленную связь с конем на ощущениях Даната установила уже давно), но было необходимо сосредоточится, а это никак не давалось. Зрачок вытянулся, а радужная оболочка приобрела янтарный блеск, установив сходство с тигриным – переход в иное зрение всегда проводился таким образом. Перед глазами плыли едва различимые ауры предметов и других лошадей, а вот Ракшас виднелся настолько четко, что его аура исчезла, дав место чистым потокам силы. Наверное, подумалось девушке, это и есть та самая настройка. Но неуловимая ниточка, по которой требовалось войти в эти волны, никак не хотелась поддаваться. Пальцы безуспешно цеплялись за нее – скользкая золоченая она выскальзывала и вновь плясала перед глазами, словно дразня, в то время как каждая секунда иного зрения отнимала силы. Первая попытка окончилась полным крахом – банальным обмороком из-за упадка сил. И только с третьего раза Даната удалось проникнуть внутрь и, закусив от напряжения губу, чуть-чуть повернуть их направляющие в левую сторону, изменяя все составляющие коня. Она до смерти боялась напутать, не туда повернуть – ведь иначе Ракшас погиб бы, так как всякое живое существо есть гармония сил и их направляющих. Последний штрих – изогнуть четыре коричневатых потока и разделить каждый на три равные части – закончен. Выходя из обычного зрения, Даната откинулась назад, утерев мокрый лоб – магия отнимала большое количество сил. Но рядом раздался храп коня, больше похожий на рычание хищного зверя, и девушка резко распахнула глаза (и когда только закрыть их успела?). Ракшас исчез. Вместо него в стойле стоял крупный жеребец знакомой караковой масти. Но больше ничего от друга не осталось – длинные мускулистые ноги, широкая мощная грудь, гордая лебединая шея, аккуратная точеная голова с большими черными глазами – Ракшас не был таким идеальным. Длинная волнистая грива спускалась чуть ниже колен, хвост, похожий на львиный, только вместо кисточки на конце – кривая зазубрина, мел пол, вороша соломенную подстилку; конь бил копытом, и Даната заметила, что на внутренней стороне они расстраиваются, легко трансформируясь в когти. А когда он заржал, приветствуя хозяйку, девушке почудилось, что рот коня полон острейших треугольных зубов в два ряда. По мысленной связи она послала вопрос. Не слова, просто ощущение, и Ракшас - хотя можно ли это создание называть Ракшасом? - ответил. В голову Даната ударило беспокойство за нее, жажда крови и та самая черта, после которой она уже не сомневалась, что перед ней Ракшас – крошечная частичка доброты, смешанная с любовью к хозяйке – такой чертой из всех герцогских лошадей обладал лишь ее верный караковый жеребец. Он был доволен своим нынешним обликом – это девушка тоже уловила по мысленному ответу – и собирался прогуляться. Со смешком Даната вывела коня на улицу и оседлала. Но на что своенравное создание оказался прежде такой кроткий Ракшас! Седло было сброшено, а узда перекушена крепкими клыками – он явно не желала терпеть над собой никакой власти, признавая только дружбу или, что вернее, взаимовыгодное сотрудничество. «Садись на него так, - раздался в сознании мягкий голос Книги. – Ты не упадешь, если только он сам этого не захочет. А попытаешься надеть седло – будет только хуже.» Пришлось взбираться на лошадиную спину без седла – это оказалось нелегким трудом; девушка скользила по крутым конским бокам, а Ракшас, будто нарочно, приплясывал, желая поскорее отправится на прогулку. Но вот препятствие преодолено. Даната гордо восседала на караковом жеребце, которого уже и жеребцом назвать нельзя, когда он внезапно рванулся с места в иноходь. Она едва успела ухватиться за длинную гриву, намотав ее на правую руку, чтобы не упасть, а левой судорожно пыталась отыскать иную опору. Впервые Даната, выросшая среди лошадей, не знала, что ей делать и как удержаться на словно взбесившемся коне. Бешеная скачка продолжалась, по бокам проносились поля и пастбища герцогства, вдалеке начинал показываться лес – Ракшас не знал усталости и мчался так же быстро, как и в начале пути. Что-то она все-таки напутала в направляющих… Остановился он также резко, и Даната бы вылетела из седла, если бы какая-то сила не приостановила ее толчком в грудь. Похоже, Книга была права, когда говорила, что без ведома коня она ни за что не упадет. Словно мешок, девушка грузно сползла с жеребца, упав на коленях на снег. Ей было ужасно жарко, а сердце было готово выскочить наружу, но Ракшас дышал так же легко и ровно, как и в стойле, словно и не было этих бесконечных лиг. Он даже как-то свысока поглядывал на хозяйку, и это окончательно взбесило девушку. - А ну-ка, мешок с костями! – взъярилась она, вскакивая и отряхивая с колен снег. – Я, конечно, все понимаю… Вернее ничего я не понимаю, но это не важно, но всему есть предел, наглая скотина! Ты сейчас же везешь меня домой и три дня я к тебе не подхожу, понял, травяной мешок? Она попыталась схватить коня за гриву, но тот отскочил не даваясь в руки и как-то насмешливо заржал, словно говоря: «Ну-ну, вот только ты меня сначала поймай!» После нескольких бесплодных попыток Даната уже готова была сдаться – все-таки близился вечер, а к ночи всегда крепчали морозы. К тому же сверху начал падать снег, грозя перейти в метель. «Если ты отступишь сейчас, то больше никогда не сможешь взять верх, но ты ведь девушка?» - молчаливый вопрос. Даната улыбнулась – подсказка пришлась как раз кстати. На ее основании она поняла, как действовать. «Отступить, чтобы победить» - негласный закон всех женщин мира, и как раз пора им воспользоваться. - Ладно, Ракшас… Я так замерзла, поехали домой, - начала она почти умоляюще. – Я не буду запирать тебя в конюшне, - она и так бы этого не сделала. – Прошу, Ракшас, ты же не хочешь, чтобы я превратилась в ледышку? И конь поверил. Изогнув длинную гибкую шею он подошел поближе, аккуратно переступая маленькими, словно выточенными искусным мастером из камня, копытами, которые были сейчас и не копытами вовсе, а тремя широкими когтями-«лыжами», позволяющими ему не проваливаться в сугробы. - Спасибо, Ракшас, - хозяйка прижалась к теплому лошадиному боку, одной рукой взявшись за гриву. – Но не стоило меня недооценивать! Ладонь покрепче ухватилась за гриву, мягкие кожаные сапожки оттолкнулись от земли – прыжок и она на широкой лошадиной спине. Икры сжимают конские бока, обе руки схватились за гриву на манер поводьев – теперь Даната сидела крепко, и пусть только кто-нибудь попробует сбросить ее! О, того она сама сбросит. Но покладистый Ракшас видимо думал о том же, мгновенно растеряв все свое смирение, он взбрыкнул, встав на дыбы, завертелся юлой, изгибал спину ровно кошка, пытался дотянуться до ног Даната клыкастой пастью (девушка вовремя отдергивала свои конечности), но все напрасно. В конце концов, окончательно разъяренный конь рванулся к ближайшему дереву и… взбежал на него, будто обезьяна, оставляя глубокие борозды в коре от своих когтей. Даната повисла на одних руках, намертво вцепившихся в гриву. От боли конь заржал, хотя это было больше похоже на рычание, но все-таки спрыгнул вниз, сбежав по отвесному стволу. Девушка едва успела принять прежнее положение, как отчаявшийся уже сбросить ее Ракшас покатился по земле. Тут она спрыгнула сама, но как только конь приостановился, снова оказалась на спине каракового жеребца. Она сама не знала, откуда в ней появились такие ловкость и проворство, профессиональное владение своим телом и предугадывание действий противника. А что верный конь был противником… да, это так. Сейчас между ними шло противостояние – кто победит, тот и будет главным (новая сущность Ракшаса это позволяла). И пока что дело шло к победе Даната. «Молодец, я горжусь тобой, ты достаточно быстро усмирила акъядра» «Акъядра? Но…» - Даната пыталась удержаться на караковом жеребце, направляя его к замку. «У тебя получился не совсем къядр, каким он должен быть. В современном мире такому животному нет названия, поэтому будем пока называть его так. Скачи к дому, поговорим там.» Когда Даната оказалась в замке, она прежде всего наложила на коня морок, который позволял всем увидеть добродушного жеребца Ракшаса, но никак не того монстра, кем он стал, заодно девушка наложила и смиряющие заклятия, чтобы акъядр не перебил конюхов. В комнате она вытащила кинжал из голенища сапога, придав ему форму Книги – сейчас ей требовалось разобраться в таинственном создании, что вышло из под ее рук. Страницы послушно замелькали под пальцами, в воздух поднялось маленькое облачно пыли – это значило, что Книга ищет информацию в самых дальних глубинах своего знания. Но, похоже, ничего не нашла. И тут же развернулась на последней странице раздела животных, где рассказывалось о огненных птицах. «Ты дышала, когда плела направляющие?» «Конечно, а что нельзя было?» «Вообще-то нет. Ты вдохнула вместе со своим дыханием в коня демоническую силу. Закрой глаза.» Даната поспешно опустила веки – если Книга так говорит, значит нужно выполнять, иначе может быть что-то очень нехорошее. Но если бы она оставила их открытыми, то увидела бы, как почти из ничего появляется новая страница, вытягиваясь из корешка. Она была почти новая, из светлого, почти белого, пахнущего пергамента. А потом, словно кто-то невидимый писал черными чернилами, стали проявляться буквы, вверху появилось титульное название – Акъядр, затем слева шло отступление, как под картинку, и дальше продолжался текст, исполненный причудливыми руническими буквами. На месте картинки и впрямь стало появляться изображение акъядра, причем не какого-нибудь там неизвестного животного, а знакомого нам Ракшаса. Картинка была сильно стилизованна, но все-таки в ней различались все черты как акъядра в целом, так и каракового жеребца, принадлежавшего Даната. «Читай…» Сказать, что девушка удивилась при взгляде на совершенно новую страницу, значит не сказать ничего, а если еще при этом там находится твое имя, да изображение твоего коня… В общем, приступить к прочтению она смогла только минут через десять. «Акъядр есть конь демонический, что создан некромантом, вдохнувшим хаос в плоть и кровь его. Внешне он похож на обычную тварь земную – домашнюю лошадь, но если присмотреться, то обнаруживается совершенное строение тела, повышенная до невообразимых пределов выносливость и быстрота, какие только могу быть в этом и других мирах. Но характером он не выдался – скверный у него характер, бесноватый. Ежели не сумеешь сразу совладать с сей тварью, то будешь век под ее копытом ходить. Цвет шкуры его – любой, что только может предложить Природа, копыта разделяют две борозды, делящие его на три когтя остро-отточенных и смертоносных для всякого, кто под удар попадет. Смерть кроется и в клыках его – длинные, словно кошки хищной, они ядом сочатся смертельным. Хвост не как у лошадей обычных, но как у чертей из самого ада – безволосый, цвета шкуры, заканчивается острой и тоже ядовитой смертельно зазубриной-шипом. Но за своего хозяина стоит акъядр горой, никому не позволит ударить. Создателем сей твари является герцогиня Даната Еральмина, принадлежащая к роду эльфов падших, что сеют Смерть, которая и обратила своего жеребца верного – каракового Ракшаса – в акъядра по следующей схеме…» Дальше шла схема коня, где были обозначены все потоки направляющей силы, ключевые моменты работы с ними, и указания что и в какой степени исправлять. Даната отметила, что на схеме нарисован все тот же Ракшас. «Ну вот… Теперь и ты вошла в историю под именем создательницы акъядра. Ты еще можешь изменить название созданного тобою существа. Или оставишь его таким?» «Я… я не знаю… Наверное все-таки оставлю, ведь это тот же къядр, только измененный.» «И это та же лошадь, только тоже измененная.» «Пусть остается.» Это был лишь один из множества похожих случаев. В силу природы своей, Даната не могла творить доброе, ее сердце стремилось к разрушениям. И она делала ставку не на грубую силу, а на хитрые извороты и изгибы в сети заклинаний. Книга хвалила ее, ведь умный противник опрокинет пусть сильного, но тупого громилу одним точным ударом. Маленький разрез в заклятии противника – и оно обрушивается не огненным валом, а безвредными потухшими искорками. Несмотря на то, что девушка была очень сильным магом, она предпочитала по возможности избегать боя, но если требовалась, то сражалась не хуже мужчины. За короткий срок она заметно повзрослела не столько внешне, сколько характером – всегда держит осанку, во взгляде скользит гордость и презрение, а холодному безразличному лицу могли позавидовать все каменные статуи. Сущность падшего эльфа окончательно поглотила наивную человеческую душу. Прежняя Даната умерла, на ее место вступила Даната настоящая. Она еще не подбиралась к таинствам некромантии – Рейнхарт, создатель Книги Снов, не дал своему детищу этого знания, поэтому она понятия не имела, какая магия на самом деле есть ее составляющая. Но Книга знала, что существует на свете ее родная сестра, имени которой нет ни на одном языке мира. И это же узнала и Даната. Внутри у девушки все всполохнулось – отныне она не сможет спокойно жить, пока не отыщет Безымянную. Та словно уже побывала в душе и оставила свой несмываемый след, что может загладить лишь второе ее появление. Неизвестно откуда, возможно из уровня подсознания, Даната понимала, что должна стать некромантом, обратится к этой таинственной магии и достичь ее высот. А потом… Что будет потом, уже не важно, к тому же девушка заметила, что родные что-то подозревают… Это только ускорило ее отъезд. Цитировать
Ezhik Группа: Участники клуба:) Сообщений: 6	Добавлено: 10-03-2008 09:00
	Глава 4 Прощай, герцогство. Ракшас, с которого Даната сняла морок, быстро мчался по мощеной дороге к самым границам герцогства. В лицо дул студеный ветер – хоть весна еще и наступила, морозы не собирались просто так сдавать свои позиции. У краев виднелись кустарники, плавно переходящие в лесополосу, защищавшую поля. За спиной девушки как птица билась холщевая сумка с нехитрыми припасами: несколько мешочков с сухарями, два ломтя вяленого мяса, фляга с водой, да одежда на смену. Даната оделась в простую кожаную куртку да сапоги, льняные штаны и рубаху, не подозревая, что белоснежный лен и мягкая выделанная кожа не в ходу у путешественников. Такие же вещи лежали и в сумке. А из оружия на девушке были две сабли за спиной, да Кинжал-Книга за голенищем сапога. Темнело, но они продолжали мчаться, как ни в чем не бывало. Горящие янтарным огнем глаза акъядра и черные, словно озера, Даната видели в темноте едва ли не лучше, чем при дневном свете – все-таки конь был созданием Хаоса, а девушка – падшим эльфом. Поэтому копыта продолжали стучать по гладким, отполированным многими лошадьми и повозками, камням дороги. Их путь лежал на север. Тем временем в самой глуши северного леса, граничившего с герцогством, юный оборотень вступал на тропу своего последнего экзамена. Он был не низкой тварью, что зависит от луны и человеческой крови, нет, он был так называемым Высшим оборотнем, что превращается по своему желанию и прихоти. И все вокруг были такими же. Сейчас юноше предстояло сразиться со знаменитым Серебряным Отражением, перед которыми пасовали многие сильные ученики, говорили, что с ним невероятно трудно справится. Оборотень стоял, прикрыв глаза. Его тело было до пояса обнажено, ноги были одеты в широкие шаровары, заканчивающиеся на щиколотках железными браслетами. Такие же красовались и на его запястьях. Подул ветер, и юный зверь вскинул голову, открывая лицо с открытым лбом, обрамленное светлыми, но не желтыми, а ближе к белому, волосами. Юноша был очень красив – четко очерченные скулы, волевой подбородок, чуть полноватые губы, прямой нос и волчьи глаза да уши – он уже на часть преобразился и теперь воспринимал мир через призму звериных ощущений. Это было одним из многих преимуществ Высших – не только полное, но и частичное превращение в волка. Ветер стих так же неожиданно, как и начался. И с лязгом человеческие ногти трансформировались в звериные когти, длинные, острые, стальные лезвия, несущие смерть всякому, кто встанет на пути оборотня. Поляна, на которой должно было произойти сражение, заволакивалась туманом, в трех шагах все скрывалось в серой дымке. И в тишине раздался едва слышимый звон гонга, разнесшийся вокруг многократным эхом. Бой начался. Что-то напевая про себя, Даната развела костер щелчком пальцев – такая мизерная волшба не требовала практически никаких усилий. По сложенному костерку заплясали огоньки пламени, и девушка протянула ладони поближе к огню. Согревшись, она перекусила сухарями и запила водой из соседнего ручья. Пора было ложится спать – завтра она уже пересечет границу герцогства… Девушка подозвала Ракшаса поближе. Караковый жеребец лег рядом (он мог спать и стоя, но предпочитал все-таки ложиться), и она прислонилась к его теплому боку, укрывшись плащом. И в тот самый миг, когда веки эльфийки смежились, юный оборотень встал в боевую стойку. Теперь, откуда бы не появилось Серебряное Отражение, он будет готов к бою. Удары гонга все еще отдавались в чутких звериных ушах, но усилием воли он отогнал от себя эти звуки – это лишнее, а если будешь думать о лишнем, то не доживешь и до утра. Оно вышло из тумана внезапно, с опущенным к земле мечом в левой руке. Юноша чуть прищурился, недоверчиво разглядывая противника. Он находил в нем до боли знакомы черты – растрепанные каштановые волосы, высокий открытый лоб, мускулистое тело… Вот только все было перевернуто, искажено, как… как в зеркале! Незаметный шрам над левой бровью оборотня у Отражения был справа, вот почему оно также держит меч не в той руке! Не потому, что он левша, а потому, что это всего лишь отражение. Было и еще одно существенное отличие – Отражение было соткано, казалось, из расплавленного серебра, заключенного в форму человеческого тела. Жидкий металл переливался, сверкал и всячески двигался, напоминая о циркуляции крови. Здесь имелось и сердце, и легкие, и желудок – все серебряное, похожее чем-то на ртуть. Сердце билось, легкие вдыхали и выдыхали воздух – Отражение жило, подчиняясь каким-то своим неведомым законам. Но юный оборотень не дрогнул. Беззвучно, но с такой явственно прозвучавшей в каждом его движении ненавистью, бросился он на самое себя. Сверкнули в тумане когти-лезвия, но их встретил меч. «Постой, не торопись. Я не хочу с тобой драться, давай поговорим…» - раздался в волчьих ушах юноши мягкий голос. «Мне не о чем с тобой разговаривать. Я должен победить, чтобы закончить курс.» «Но нужно ли тебе это? Вместе со мной ты убьешь и себя…» «Если бы это было так, то сюда бы не отправляли лучших учеников!» «Но ты все-таки убьешь себя. Пусть частичку, самую малость, но ты умрешь. Ты уверен, что хочешь этого?» «Я ненавижу тебя!» Во время этого мысленного разговора они двигались. Юный оборотень наносил мощные удары, но Отражение парировало их одним движением руки, создав такую мощную оборону, что он не мог достать врага. Но при последней фразе юноши Отражение вдруг чуть замерло, словно пораженное. И вдруг отбросило в сторону меч. Звякнув, он покатился по земле. И юноша нанес жестокий удар. Лезвия когтей разорвали грудную клетку, пройдя сквозь ребра, как нож в масло; артерии и вены лопались, когда рядом, не касаясь их, проносилась сталь; самый длинный коготь через горло, раздробив шейные позвонки, проник в мозг. На оборотня хлынула горячая кровь, щедро окропив левые ладонь и руку до локтя. Странно, но вот на тело и ноги не попало ни капли расплавленной ртути, которая и оказалась кровью этого существа. Отражение не пыталось даже защититься или нанести ответный удар, пока еще двигались руки. Оно стояло какое-то время с вывороченными наизнанку внутренностями, а потом рухнуло, до самого последнего момента не сводя с убийцы глаз. Юноша стоял, опустив руки. Смертоносные когти втягивались, превращаясь в обычные человеческие пальцы, с ушей исчезла шерсть и сами они уменьшились, глаза приобрели обычный для людей цвет. Внезапно его пронзила страшная боль в левой руке от локтя до кончиков пальцев. Было ощущение, что на них каленым железом выжигают что-то, проникая до самых глубин кости, разъедая мышцы, словно кислота. Он рухнул на колени, сжав правыми здоровыми пальцами несчастную конечность. Из стиснутых зубов раздалось звериное рычание, по лбу градом катился пот. В голове все темнело, но боль отступала. «Наверное, - пронеслось в голове. – Я уже умер…». Последним воспоминанием перед тем, как тьма поглотила его сознание, были двое наставников бегущие к нему из тумана и зовущие юношу по имени – Вайстер. Утро застало Данату здесь же, у самой границы герцогства, у потухшего за ночь кострища. За ночь она практически не замерзла, хотя весенние ночи были достаточно холодными – теплое тело коня грело девушку до самого утра. Наскоро позавтракав и наполнив флягу, она снова оказалась на коне, ощущая, как болят уставшие мышцы на внутренней стороне бедра – раньше она никогда не проводила столько времени на коне без седла. Привычным движением намотав жесткую черную гриву на руку, Даната направила каракового жеребца дальше, на север. Сквозь припущенные ресницы Вайстер различал белеющее пятно ладони, но все остальное окружала кромешная тьма. Во всем теле чувствовалась странная, словно неземная, легкость, а вот левую руку от локтя до кончиков пальцев грызла немилосердная, чем-то похожая на зубную, только во сто крат хуже, боль. Однажды он уже ощущал похожее – когда умелец-палач Ордена Серых вырезал над левой бровью знак, две перекрещенные линии, для чужого взгляда незаметные и ничего не значащие, но для лица сопричастного с Орденом говорили о многом. Орден Серых – организация ночных воинов, что берутся за любое задание, быстрые и незаметные как волки. Практически все члены его были либо оборотнями, либо вампирами (Высшими, разумеется), либо людьми, владеющими магией. Но последних было на удивление мало, основную же часть, примерно в четыре пятых, Ордена составляли именно эти нелюди. Вступить туда может не всякий, сначала необходимо доказать, что ты можешь справится со всем. Так желающие проходят пятилетнюю Школу, при вступлении в которую каждому над левой бровью вырезают знак Ученика. А после окончания его с помощью магии меняют на тот знак, коего он достоин. Вайстер претендовал на знак Черного Тигра, один из высших в иерархии Ордена. Выше только у Небесного Дракона и Белого Ворона (несмотря на столько незначительную оборотническую форму, Ворон великолепно владеет как боевыми искусствами так и магией, причем последнее он в своей птичьей форме не утрачивает, в отличии от остальных) – Наставника и Предводителя Ордена соответственно (для вампиров существовала иная мера измерения силы, как и для людей). Юноша же был лучшим среди своего класса. К тому же, после принятия Черного Тигра он может поменять свою форму оборотничества, то есть превращаться не в жалкого волка, а в могучую кошку. - Вайстер, Орден приветствует вас, с отличием закончившего Школу. Но, к сожалению, мы не можем принять вас в члены Ордена, - раздался рядом сухой официальный голос Наставника. – Ты убил Серебряное Отражение, убил окончательно и бесповоротно… Ты не готов вступить в наши ряды, - Небесный Дракон перешел на ты, что не позволял себе еще ни разу. – Это, безусловно, огорчает меня – ты подавал такие надежды… - голос старого оборотня дрогнул. – Но Серый должен быть хладнокровен, а его рукой должен владеть ясный ум. Ты же, при всех своих талантах и способностях, этого не можешь – в битве с Отражением ты возненавидел его и… убил его. Но убил с ненавистью – ты должен искоренить это чувство из своего сердца. Ты что-нибудь хочешь спросить? - Да… Куда я теперь? – выдохнул Вайстер, приподнявшись на правом локте, левая рука в присутствии Наставника, бывшего магом, словно онемела. – И кто такое это Отражение? - На все четыре стороны, - неожиданно жестко отозвался Небесный Дракон. – Мы отпускаем тебя на год, по истечении этого срока ты должен вернуться и еще раз пройти испытание. Если провалишься – тебе закрыта дорога в Орден. Навсегда, - многозначительная пауза. – А вот и ответ на твой второй вопрос: Отражение и есть отражение тебя самого. Он является твоим защитником от демонов Нижних Миров. Но, как ты мог заметить, меч он держит в левой руке, а шрам над бровью высечен справа. Это естественно. И точно также перевернут и его внутренний мир – все твои мысли, желания, все искривлено, все прошло сквозь серебряную призму зеркала. Ты никогда не попытался бы заговорить с противником – Отражение послало тебе мысленные слова. Но твоя ненависть, коей ты даешь выход в бою, приостановила Отражение, поскольку нет такого чувства, что сможет уравновесить ее, так она сильна. Если ты не справишься – она затопит тебя, и тогда тебя прикончу или я сам, или Белый Ворон. - Хорошо… - пробормотал Вайстер. – Я получил какой-то знак? – о боли в руке он словно забыл, она исчезла. - Крылатый Демон, - с презрением выплюнул Наставник. – За все мои годы, а они уже не малые, ни разу еще я не выдавал этот знак ученику. Крылатый Демон!.. Это серьезно! Он стоит на одной ступени с Небесным Драконом… Такой знак дается тому, кем во время боя овладевают чувства. Ненависть, боль, страх – любые. При таком знаке оборотническая форма не меняется – остается тот же волк, но при очередном приступе оборотень превращается в демона. Это плохой знак, несмотря на все его мастерство. - Ч-что с моей рукой? – как Вайстер не старался, голос предательски дрогнул. – Меня пронзила такая боль, когда капли крови Отражения попали на кожу… - Ты коснулся крови Серебряного?! – Наставник вскочил. – В таком случае я ничем не могу тебе помочь – уходи. Уходи или я убью тебя! – Небесный Дракон воистину был страшен, но неужели он сам… испугался? - Что случилось? – Вайстер потянулся к спинке кровати, чтобы на нее опереться. При этом одеяло сползло с тела юноши, обнаженного по пояс. Взгляду Крылатого Демона предстала его собственная рука… Обвивая ее от локтя до запястья, словно змея, вросла в плоть серебряная цепь, похожая на гребень какой-то исполинской ящерицы. Она словно бы выходила из кости, делала несколько оборотов и в нее же возвращалась, как позвоночник древней твари, показавшийся над поверхностью земли. На пути цепи как раз и проходило направление основной струи крови, что как кипяток ошпарила кожу Вайстера. Там же, куда попали более мелкие капли, остались короткие серебряные росчерки, ногти же парня и пальцы до средней фаланги были облачены в серебряные же лезвия-когти. И тут же Вайстер почувствовал ту самую боль, по подбородку юноши потекла струйка темной, почти черной крови, так сильно и резко он закусил губу. Он сжал кулаки и когти вонзились в мягкую плоть ладоней – несколько темно-бордовых капель рассеялись по белоснежной простыне. И тут же задымились, прожигая ткань. Через мгновение там красовалось нечетное количество дырочек с опаленными краями. - Ты доволен? Нельзя убивать с ненавистью – по твоему следу идет Охотник, и лучше тебе поскорее бежать, - Наставник протянул руку и стер с подбородка юноши темную струйку. Кожа старого оборотня разъедалась, проступили очертания мышц. – Возьми это кольцо. Когда сможешь его надеть, приходи назад. Сделанное как бы из жидкого серебра, заключенного в оболочку, оно переливалось всеми стальными оттенками, завораживая и притягивая к себе. Но как же оно было похоже на Серебряное Отражение… Вайстер попытался одеть его, но упрямая полоска металла подныривала под палец, уворачивалось, словно живое, и всячески старалось избегнуть участи оказаться на среднем пальце юноши. «Когда сможешь надеть»… Вероятно, это случится нескоро. Он встал, стараясь не смотреть на изувеченную левую руку, и оделся. Простые холщевые штаны и кожаная куртка на голый торс, сапоги тоже кожаные, плащ брать не стал, только к поясу прикрепил меч – не всегда есть возможность обернуться в волка. Кивнув на прощанье, Вайстер открыл дверь и сделал первый шаг за порог. И в этот момент ему почудилось, что Наставник сказал что-то… Но он не мог уповать на это. «…Иди на север, к Беорским горам. Найдешь ответы у Него…» Даната насвистывала какую-то навязчивую мелодию, поигрывая кинжалом-Книгой в пальцах. Арек шел спокойным шагом, не нуждаясь в поводьях. Девушке оставалось только покрепче сжать бока коня икрами и держать равновесие. Но и это было скорее привычкой – без ведома акъядра она никогда не упадет. Пальцы пробегали по сверкающему на солнце лезвию. В тот момент, когда они касались перьев феникса или листьев дубового орнамента, Даната ощущала тепло, а на душе становилось легче. Она вздохнула – наверняка, отец уже разослал разъезды, а ее комнату обыскивают в надежде, не оставила ли приемная дочь записки. И они ее найдут. Несколько аккуратных и четких слов на белом пергаменте – «Прощайте. У меня другая дорога. Не беспокойтесь. P.S.: Отец, с К.С. все в порядке, не ищи ее. Ваша Дана.» подписалась она уменьшительным именем, которое так любил герцог. Отец начинал что-то подозревать, поэтому девушка ускорила свой отъезд – не поздней весной, а как только сошел снег. Почему-то ей было ужасно важно, чтобы ее не раскрыли. Возможно, такое опасение прислала ей сама Книга. Подсознательно, конечно, но вдруг? Спросить не пришло в голову. Внезапно кинжал в руках раскалился до невообразимых пределов. Даната со свистом резко вдохнула в себя воздух от неожиданности, но не бросила оружие – за время ученичества у Книги она привыкла и не к такой боли. Но ожоги на ладонях все-таки останутся… А на горячей стали словно кто-то неведомый выводил раскаленным прутом буквы, и металл уклонялся от этого жара, плавился. «Север… Беорские горы… Он там… Безымянная… Он… Скорее!» - но как только глаза девушки дочитали до восклицательного знака, надпись вспыхнула огнем и опала, съежившись и потухнув. А вдоль заточки все также змеился орнамент из листьев дерева Смерти. Вот только кажется ли ей, или и в самом деле несколько лепестков безвольно пожухли? Даната послала Ареку мысленное ощущение, что требуется бежать быстрее, к тем горным пикам, что виднеются на самом горизонте. Она чувствовала, что скоро что-то должно произойти. Что-то не слишком хорошее для нее… И конь, чувствуя напряжение хозяйки, ускорил шаг. Вайстер вышел из ворот Школы и направился быстрым шагом на север, не оборачиваясь. Он не был уверен, что правильно понял слова старого Наставника, да и сказал ли он что-то вообще… Но как бы то ни было он решил держать путь к Беорским горам, где обитает таинственный Он. В любую минуту юноша готов был схватиться за рукоять меча – его преследовало испытанное чувство опасности, которое еще ни разу не подводило. И хоть рядом не было никого, кто мог бы причинить вред, оборотень не позволял себе расслабиться. Охотник взял след. Его след. Охотник… Таинственное существо, демон Нижнего Мира, слепое и глухое, он чует кровь своей жертвы, чует его дыхание, чует след на самых жестких камнях, оставленный преследуемым. Несчастный может бежать, уйти на край света – и туда, в конце концов, явится Охотник. А ушами и глазами его является крылатый Пес – жуткая безволосая тварь с черной кожей и длинным хвостом с ядовитой зазубриной на конце. Слюна этой твари обладает свойствами кислоты, а клыки опасней кинжалов. Всюду где появляется эта парочка, Охотник, вооруженный цепью, и его верный Пес, проходит полоса разрушения – никто не встает между Охотником и его жертвой. И вот теперь этой жертвой стал он, Вайстер, Крылатый Демон, Высший оборотень, лучший ученик своего класса… Но к чему эти титулы? Для Охотника они ничто, да и сам он лишь досадливая обязательность. Не будет его – ничего не изменится в этом мире. Трава все также будет зеленеть, деревья каждый год сбрасывать свою листву, а в норах по веснам будут пищать звериные малыши. А вот его не будет. Он прошел около трех лиг, когда решил попробовать обернуться и проделать основной путь волком. Вайстер не знал, как повлияло на его организм изменение руки, но решил все-таки рискнуть. Завернув в небольшую рощу у дороги и скрывшись за кустарниками, он стянул с себя куртку, штаны и завернул все в холщевую сумку за плечами – вещи ему еще понадобятся. А потом еще раз взглянул на руку… Она беспомощной плетью лежала на колене. Истерзанная цепью-позвонком, с маленькими, но страшными серебряными шрамами – следами крови Отражения, она пульсировала, вздымалась буграми. На мгновение, Вайстер вспомнил поверхность болота – огромное, вздымающее и опадающее. Дышащее... Такой же была и его рука сейчас. Как будто не являющаяся частью тела, живущая отдельным существом. Он не чувствовал ее. Не чувствовал, даже когда нарочито сильно ущипнул кожу у запястья – ничего. Отведя глаза, он сосредоточился на превращении. Это только деревенские бабки говорят, что человек де может волком обернуться за считанные секунды. Может, но только рухнет потом на землю как подкошенный – такой способ отнимает все силы. А для настоящего оборотничества, чтобы волком стать отдохнувшим и полным сил, требовалась предельная сосредоточенность. Откуда-то из района солнечного сплетения по телу расползалась сила зверя – быстрая, динамичная, ярая. Она двигалась неравномерно резкими толчками, заполняя собой все существо юноши. И вслед за этим начинало меняться и тело. По мере того, как сила проникла в ноги, они стали изменять форму кости, наращивать сверху новый слой мышц, протягивать новые сосуды, прикрываться сверху шерстью. Вайстер не пускал пока силу в левую руку, позволяя ей беспрепятственно обратить все его тело. Все, кроме руки – юноша подсознательно опасался этого и сдерживал звериный напор. Но вот остался край – или пустить, или умереть – оборотень не может стать наполовину волком, наполовину остаться человеком. Это – смерть. Цепь осталась… Она те Цитировать
Ezhik Группа: Участники клуба:) Сообщений: 6	Добавлено: 10-03-2008 09:00
	Глава 5 Новые знакомые Вайстер шел через негустой лес, когда на него напала стай Обратимых. Так уж повелось, что Высшие и зависящие от луны ненавидят друг друга. Последние завидуют силе и мощи первых, первые презирают последних… и при встрече стараются убить друг друга. Именно к этому и стремилась восьмерка встреченных Крылатым Демоном волков. Они надеялись на численное превосходство – что ж, надежда умирает последней. Но в данном случае она скончалась первой – все-таки Вайстер был боевым оборотнем, одним из лучших в Сером Ордене, где просто так никого не держат. Разорвав нескольких тварей, он вдруг почувствовал страшную боль в передней левой лапе. Цепь, словно живая, тянулась и тянулась, вновь забираясь глубоко в плоть и вырываясь наружу, расплескивая вокруг черную кровь. Тогда-то он и завыл волком, от отчаянья, от боли, от безысходности – Охотник уже знает, где он. Не проще ли сдаться сейчас оставшимся четверым? Чтобы они растерзали тебя на мелкие клочки, чтобы самый искусный маг не смог поднять из небытия твое тело? Нет, для этого он слишком слаб духом… С остервенением набросился он на оставшихся. Он не ненавидел их, но был близок к этому и, как мог, старался себя контролировать. Ведь если он выйдет из-под контроля, то здесь будет уничтожено многое на километры вокруг. Мощь Крылатого Демона страшна, недаром она зависит от чувств. Этот знак навсегда останется с Вайстером, значит нужно научиться быть хладнокровным и использовать эту силу по своему желанию и хотению. И тогда он сможет свернуть горы. Двое пустились наутек, когда два серых волка захрипели, придавленные его лапами. Это доставило удовлетворение – смотреть, как грудные клетки ломаются, ребра пронзают внутренности, и слышен последний предсмертный то ли рык, то ли стон, не поймешь, али человеческий, али звериный. И тут же лапу пронзила такая боль, что Вайстер сам зарычал, захрипел и застонал. Цепь двигалась будто живая, кожа пузырилась, вздымаясь и опадая, как ходят мускулы атлета. Только это было, увы, не мускулы. Это было нечто иное. Оборотень рухнул на бок. Сознание темнело, в последнем усилии Вайстер искал хоть кого-то. Он знал, что не умрет сейчас, как бы ни хотел этого – Охотник не позволит своей жертве уйти так просто. Из пор на языке выделялась кровь. Она сочилась вниз, пропитывая и без того влажную землю. Оборотень должен был немного отдохнуть, прежде чем снова двигаться в путь – сегодня он бежал без отдыху. Левой лапе это не понравилось, и кара не заставила себя долго ждать. Неожиданно Вайстер уловил тень чьего-то сознания. Рядом находился живой. Ни человек, ни волк. Какая-то иная, незнакомая юноше раса. Но сейчас это было не важно, если даже тело его выживет, душа – погибнет от боли и ужаса, что вместе с цепью вселила в него кровь Отражения. Он уже был далеко от своего тела, как будто бы взлетел, ища малейшую ниточку, что позволит ему оторваться от этой жуткой боли. Но связь никак не хотела теряться, словно наоборот, становилась крепче и четче. Он ощущал рядом кого-то, и в каком-то странном порыве ринулся в это чужое сознание. Но не тут то было, блоки, выставленные этим существом, были очень сильны. Вайстер понял, что сможет пробить только начальные стены, ломясь, как тараном - на аккуратное проникновение он был сейчас не способен. Но блок только усилился, все существо оборотня пронзила боль. Он усилил напор, посылая ощущения безысходности, нужду в помощи. Вайстер чувствовал, что погибнет, если не прорвется сейчас в это чужое сознание. Он зарычал, надеясь отвлечь неизвестного хоть на секунду от возведения новых блоков и попыток вышвырнуть назойливого оборотня. И ему повезло, он грубо ворвался внутрь головы. Ворвался весь, со всеми своими чувствами и мыслями и попытался выделить одно, главное: «Оставь меня. Но не уходи совсем. Я должен вернуться в человека…». И резко вышел из чужого сознания. Ощущения были такие, как будто он вынырнул из водоема – звенело в ушах, немного кружилась голова. А неизвестного на поляне уже не было… «Сбежал», - было первой мыслью. – «Ну и пусть». И Вайстер сосредоточился на превращении. Рядом лежала котомка с одеждой. Ракшас упирался, видимо чувствуя присутствие оборотня. Данате пришлось силой тащить его через кустарник, поэтому, когда она вытолкнула упрямого акъядра на поляну, то была вся растрепана и раскрасневшаяся. И тут же пожалела, что вообще взялась привести сюда коня. У дальнего края поляны сидел юноша примерно ее лет, прислонившийся к дереву. Мокрая прядь белых волос, совсем как у Рейнхарта, прилипла ко лбу, покрытому испариной. Глаза его были прикрыты, но длинные тоже белые ресницы дрожали, а полноватые губы чуть шевелились, будто парень шептал что-то. Тело его было прикрыто плащом. Данате показалось, что особенно тщательно он закрыл левую руку, словно боясь показать ее на свет. После Даната все-таки призналась себе, что просто залюбовалась неизвестным юношей, поэтому, когда он неожиданно открыл глаза, чуть не взвизгнула. - Кто ты? – его голос был хриплым, как после долгого молчания. - Меня зовут Даната, я странствующая магичка, - она нервно улыбнулась. - Вайстер, - буркнул он, вставая. И тут же чуть не упал, пошатнувшись. От ближайшего знакомства с землей его спасло дерево, о которое юноша и облокотился. Он был очень бледен, шатался как в полусне, а из рта изредка долетали бессвязные слова. - Позвольте вам помочь, - Даната быстро оказалась рядом, поддержав готового рухнуть оборотня. - Уйди! Я не желаю принимать от тебя помощь! – рыкнул он, отдергивая руку от девушки, как от гремучей змеи. В голосе прозвучала гордость и презрение, как будто не Даната выросла в семье герцога, а сам юноша. Он резко оттолкнулся от дерева и сделал несколько шагов, шатаясь, как пьяный и по-прежнему придерживая плащ на левой руке. Голова странно кружилась, а вот боли Вайстер не испытывал, да и цепь вроде бы успокоилась, хотя по руке изредка пробегала дрожь. Только слабость. Огромная, всепоглощающая слабость, туманившая разум и затирая мысли. Ноги отказывались слушаться, и вдруг земля полетела навстречу. Темнота. - Вот идиот! – в сердцах выругалась Даната, подбегая к упавшему. – Он что, не понимает, что может погибнуть? Она перевернула оборотня на спину и в очередной раз залюбовалась его точеными чертами лица, но тут он дернулся, застонал, и девушке пришлось прервать свое занятие.. Даната решила не переносить его, а развести костер прямо здесь, благо поляна была защищена от ветров зарослями кустарника. Она быстро вырыла небольшое углубление, стараясь не пользоваться магией, – кто знает, что с этим странным Вайстером, вдруг магия только навредит ему? – набросала туда наломанных веток и развела костер, минуту промучившись с кремнем и трутом. Совершенно немагический костер взметнулся вверх алыми язычками пламени, вокруг разливалось приятное тепло. Даната подтащила оборотня, который все еще был без сознания, поближе, но так, чтобы огонь ночью не перекинулся на него, и укрыла всеми одеялами, что имела, впрочем, оставив одно себе. Сначала в голове мелькнула мысль о горячем отваре, но фляга с водой была пуста, а идти на поиски ручья, оставлять оборотня одного ей не хотелось. К тому же еще неизвестно, что с ним, быть может, своими действиями она только вредит новому знакомому. Так ничего и, не надумав, она решила ложиться спать, думая, что услышит, если раненый очнется, или ему станет хуже. Но предварительно нужно было убрать трупы оборотней, что валялись неподалеку. Даната еще не была готова спать так близко от мертвецов, хотя, когда она будет учиться на некроманта, ей несомненно придется проделывать и не такие фокусы, а пока… Решив эту задачку, девушка легла у костра. Сон пришел быстро. Ближе к утру, когда ночь уже ушла, а солнце еще не встало, Вайстер открыл глаза. В голове немного шумело, а руки он совершенно не чувствовал, будто бы ее и не было. Какое-то время, может минуту, а может полчаса, он пролежал без движения, а потом резко сел, снова ощутив недовольство цепи, выраженное в болезненном покалывании. Видимо ей не нравилось движение. Оборотень скинул с нее плащ и отшатнулся от увиденного. Цепь обвивала руку как змея, а ее многочисленные зубья впились в кожу, а сама она едва заметно пульсировала, словно наливаясь кровью. Серебряные шрамы шевелились, перетекая с места на место, а кожа пузырилась, вздымаясь и опадая. Мышцы двигались, независимо от сознания юноши. Он отвел взгляд, не в силах смотреть на это. Собственная рука стала казаться ему чуждой, словно и не его она, а чья-то еще. Словно какое-то создание поселилось в ней, приспособив к себе, и теперь рука преобразовывается в чужое тело. Кровь Отражения, несомненно, была враждебна всему организму оборотня, да еще и Охотник… Вайстер вздрогнул, вспомнив о том, что без устали идет сейчас по его четкому, виднеющемуся ртутными пятнами на дороге, кустах, деревьях – всюду, где был юноша – следу. А его собака поднимает свою остроносую морду, и всюду разлетается вой, не оставляя жертве ни секунды надежды… И тут рядом раздался жуткий, леденящий душу, убивающий все хорошее, вой. Охотник почти настиг свою жертву. Даната вскочила, разбуженная собачьим зовом. Ее взгляд мгновенно уперся в оборотня, что застыл, не сводя глаз с кустов у края поляны. Именно с той стороны и слышался угрожающий вой. - Ну что ты стоишь? – прошипела она, скидывая нехитрые пожитки в седельные сумки и вскакивая на нервничающего акъядра. – Как я понимаю, у тебя коня нет, поэтому оборачивайся и бежим! Ее слова вывели Вайстера из ступора, и через секунду на месте юноши стоял крупный черный волк с серебристой шерстью на левой лапе. А еще чуть-чуть погодя на поляне уже никого не было, кроме затухшего кострища, да нескольких следов в его золе. А через минуту на середины поляны выпрыгнула крупный пес, прыжком перелетел через окружающие поляну кусты. Хотя псом его мог назвать разве что только слепой, глухой и бездушный, поскольку ужас, источаемый этой тварью, разил в самое сердце. Размером с хорошего теленка, на ее теле не было ни единого волоска, не считая жестких и коротких вибриссов на морде, а под черной, как смоль, кожей перекатывались сухие веревки мускулов. Из раскрытой пасти, вооруженной несколькими рядами острейших зубов, вниз стекала ниточка слюны, а там где она касалась земли, образовывалась дырка, от которой вверх тянулся дымок – в слюне была немалая доля кислоты. Хвост, длинный с острой зазубриной на конце, яростно мел землю, поднимая вихрь прошлогодних листьев. На шее виднелся черный ошейник со стальными шипами. Младший демон Нижних Миров, она являлась превосходным сыщиком. Пес вскинул вверх остроносую морду и завыл, призывая своего хозяина. Прошло несколько мгновений, прежде чем из кустарника вышел Охотник. Он прошел прямо сквозь колючие ветви, не обращая внимания, что какие-то из них насквозь пронзили его тело. Он не чувствовал боли или неудобства, все чувства были ему незнакомы. Кроме одного. Всепоглощающего, затмевающего все иное. Жажды крови, убийства того, что обрек себя на вечное преследование. Сейчас он шел по следу Вайстера, Крылатого Демона. Выглядел охотник как высокий мужчина, по крайней мере, его фигура напоминала мужскую размахом плеч и широкой грудной клеткой. Лицо прикрыто капюшоном, но виднеющийся подбородок сухой и острый, будто на нем нет ни капли мяса. Такие же и кисти рук. Широкий плащ скрывал его фигуру и одежду под ним. В правой руке он держал длинную цепь с шипастым шаром на конце. Одного взгляда хватит, чтобы увидеть, как похожи цепь на руке Вайстера и эта. Только на оружие Охотника всюду в беспорядке были разбросаны буроватые пятна засохшей крови. Какие-то еще свежие и более алые, а какие-то почти черные, свернувшиеся. Но ни одна капля не упадет с зловещей цепи. Она впитает все, оставив лишь сухую бордовую оболочку, вобрав в себя все остальное. Она была способна удлиняться и укорачиваться по велению своего хозяина, она самостоятельно мыслила и обладала разумом. Она была оружием Охотника, и этим все сказано. Пес опять завыл, постепенно переходя в подобострастный визг. Он трусился, готовый вновь рвануться за добычей, взрыхляя землю длинными когтями. Но хозяин положил сухую костлявую руку на холку твари, и она замерла без движения, лишь изредка по телу пробегала дрожь предвкушения, а с пасти срывался скулящий звук. Так, похожие на статую, они стояли довольно долго. Но вот Охотник щелкнул пальцами, и пес сорвался с места, скрывшись в зарослях. Его задачей было ходить вокруг хозяина, отпугивая или устраняя всех, кто мог помешать. А сам Охотник пошел напрямик по сверкавшему алым серебром следу на влажной земле. По дороге галопом мчался вороной конь, к его шее прижалась черноволосая девушка. Рядом несся крупный черный пес с серой шерстью на левой лапе. Было очень тихо, даже копыта Ракшаса не стучали о мощеную землю, а прикасались к ней мягко, словно оканчивались не твердой тканью, а кошачьими подушечками. Было рано, и на дороге еще никого не встречалось. Как сказала Даната, сверившись с Книгой, это самый пустынный тракт, поэтому возможность встретить путника приближалась к нулю. Охотник был недалеко, поэтому требовалось уйти как можно дальше, хотя это было довольно глупо: следовало передвигаться короткими перебежками, отдыхая, но не подолгу. Вскоре они выдохнуться, и им будет нужен довольно длительный привал. А Охотник не устает, хоть он и пеш. Он будет идти и днем и ночью, не останавливаясь ни на секунду, идти, пока не настигнет свою жертву. «Остановись, глупая! – прошипела Книга прямо в ухо, жестоко прорвав мысленные барьеры Данаты. – Отдохните немного». Девушка резко дернула акъядра за гриву, тормозя. Он обиженно заржал, но остановился, переступая с ноги на ногу. Вайстер по инерции пробежал чуть дальше, но развернулся, недоуменно остановившись впереди. - Ты остаешься? – его голос был похож на собачий лай, такой же резкий и отрывистый. – Я думал ты идешь к Беорским горам. Или ты не хочешь идти со мной? - Дурак, мы должны отдохнуть. Уже скоро полдень, а лично у меня до сих пор во рту и маковой росинки не было, - Даната спрыгнула с акъядра и силой потащила его к обочине. – А если ты хочешь попасться Охотнику – милости просим, беги дальше. Но ты быстро выдохнешься и заночуешь. А к утру, когда ты будешь крепко спать, тебя нагонят. И только Рейнхарт знает, что с тобой тогда сделают. Но еще ни одна жертва Охотника не выживала. - Отвернись, я обернусь, - недовольно буркнул Вайстер. Пожав плечами, Даната послушно обернулась, прислонившись к широкому боку Ракшаса. Ох, кто бы знал, как она устала! До сих пор она не проводила столько времени в седле, а тут еще этот оборотень взялся откуда-то. Почему-то очень сильно захотелось плакать, и девушка едва подавила в себе этот порыв. Вайстер уже оделся, осталось только застегнуть пряжку пояса, когда левая рука отказалась повиноваться. Она не болела, не приносила неприятных ощущений и все также чувствовала холодный ветер. Но не желала подчиняться велениям юноши. Он попытался шевельнуть пальцами – ничего, запястьем, локтем… Только плечо еще как-то подчинялось оборотню, но он чувствовал, что это ненадолго. Кровь Отражения подчинит его себе, а потом он, Вайстер, станет… да не знает он, кем он станет. Не знает! - Что с тобой? – Даната обернулась, расслышав судорожный хрипящий вздох юноши, больше похожий толи на хрип, то ли на всхлип. – Вайстер, собака, что ты делаешь! - Не подходи ко мне, - странным чужим голосом прошептал он. – Охотник уже близко, никакого отдыха. Я чувствую его, я должен успеть до Беорских гор раньше. И найти там… найти там… - постепенно понятная речь оборвалась, оборотень что-то бормотал бессвязными словами, будто находясь в трансе. - Иди сюда, собака, - Даната почти силой подтащила не сопротивляющегося, но и не содействующего юношу к акъядру. – Вынесешь двоих, а Ракшас? – спросила она коня, одновременно посылая ему мысленный вопрос. Получив утвердительный ответ, она кое-как взвалила тяжелого Вайстера на акъядра, который предусмотрительно опустился на колени, и сама вскочила сзади. Оборотень был без сознания, и девушке пришлось приноровиться, как придерживать его и одновременно не упасть самой. Она, конечно, доверяла Ракшасу, но все-таки всегда держалась за его гриву. Наконец, найдя удобное положение, она мысленно послала ему приказ двигаться. Подкреплять этот приказ телом она не решилась, боясь побеспокоить Вайстера. «Что с этим ненормальным?» - мысленно спросила Даната у Кинжала, что был надежно прикреплен к голенищу сапога. «Ты должна сама спросить это у него» - пришел ответ. «Ага, конечно! Как я могу это сделать, если он постоянно в беспамятстве?» - сарказма приемной герцогине было не занимать. «Спроси его, когда очнется. Но я все-таки дам тебе небольшую подсказку: он – оборотень, причем оборотень Высший. Над его бровью шрам, это тебе говорит о чем-нибудь?» «Он из Ордена Серых? Но я не знаю, что означает этот знак. Какой это уровень мастерства?» «Один из высших, но это не так уж и важно. Но какой обязательный экзамен у лучших выпускников Школы?» «Битва с Серебряным Отражением! Ясно!» Она отключила мысленную связь и «занялась анализом», как любил говорить герцог. Этот Вайстер – выпускник Школы Серых, он имеет неизвестный Данате знак. Можно было, конечно, открыть Книгу, но сейчас, на полном скаку вместе с полумертвым оборотнем на руках, это не представлялось возможным. Значит, знак пока оставим. Но, наверняка, он один из лучших, потому что сражался с Серебряным Отражением, к которому допускают только действительно достойных. Насколько Даната помнила, то прикосновение, слюна, кровь Отражения прокляты. С ним необходимо было сражаться словами, но не мечом, если ты силен в бою с холодным оружием, или, наоборот, биться на мечах, если твой конек – красноречие и дипломатия. И его нельзя было убивать. Ни в коем случае. А если уж так не повезло, то хотя бы попытаться, чтобы он не притронулся к тебе, не плюнул в тебя. Или, что самое ужасное, на тебя не попала его кровь. Если же такое случилось, можно смело копать себе могилку и ложится в гробик. Ртутная кровь Отражения не убивает, но необратимо изменяет проклятого ею существо, и неизвестно, что происходит с ним. Обычно, таких людей убивали сразу, поэтому очень редко кровь доводила свое убийственное действие до конца. И она, Даната, категорически не знала, как поступить сейчас. Вариантов было два. Хотя нет, три – убить, продолжить путешествие вдвоем, продолжить путешествие одной. Выбор невелик, но решиться на что-то надо, и желательно сделать это прямо сейчас. В принципе, сердцем девушка стремилась ко второму, а вот разум подсказывал, что следует поступить по первому и третьему вариантам. А Книга молчала. Цитировать

Страницы: 1

Отвечать на темы могут только зарегистрированные пользователи