Подсматривая и подслушивая или Круговорот страстей в Нотре и около

Раздел:  --== Все разделы ==-- ------------------------------------------------------------- Призрачный мир Обитатели Подвалов Оперы Здесь и сейчас Архив Подвалы Оперы / Архив / Подсматривая и подслушивая или Круговорот страстей в Нотре и около

Страницы: 1 2 Next>>

Автор	Сообщение
FroSen Гость	Добавлено: 27-10-2007 22:21
	Если кому-то взбредёт в голову читать этот бред сумасшедшего, печатаю в два поста, иначе много слишком для одного получается.
FroSen Гость	Добавлено: 27-10-2007 22:24
	«… - …или втрое выше, чем знаменитый Нотр-Дам де Пари!..Что в переводе означает – Собор Парижской Богоматери. - Какой-какой матери?.. - Парижской… БОГОматери…» к/ф «Напарник» из трилогии Л. Гайдая «Операция «Ы» и другие приключения Шурика» Итак, дамы и господа, в своём небольшом труде я решила поделиться своими впечатлениями после просмотра мюзикла «Собор парижской Богоматери», французской версии с оригинальным составом, про официальную видеозапись которого знают все. Не стоит сразу клеймить меня позором, ибо посмотреть раньше я не могла, т.к. в моём глупом городе эту запись днём с огнём не сыщешь. И вот совершенно недавно мне представилась возможность скачать сие произведение с локального сайта. Само собой посмотрела я сразу же (отельное спасибо Катрин за терпение и понимание, ибо я закидала её кучей вопросов))). Как говориться, лучше поздно, чем никогда. Сразу оговорюсь. Уважаемые ревностные поклонники Нотр-Дама! Не кидайтесь в меня медными тазами, ибо повествование моё будет идти в юморном, а под час и стёбном тоне. Поймите меня правильно, я сама обожаю книгу Гюго ровно, как и сам мюзикл. И люблю я Фролло (а с недавних пор Лавуа-Фролло) ничуть не меньше Эрика – Призрака Оперы. Ну-с, приступим)). (Да, повествование будет вестись в форме пересказа. Просто мне так удобнее;)) Небольшое вступление. Как известно мюзикл поставлен в лучших традициях минимализма. Т.е. минимум декораций, спецэффектов и прочих наворочек, навязанных миру мюзиклами Уэббера. Основной упор делался на музыку и исполнение партий. На голоса жаловаться – стопроцентный по десять раз грех. Как я выражалась про некоторые голоса, знает Катрин, но здесь я об этом говорить не буду – мне голову свою жалко. В общем, ориентируясь по своей обычной привычке на книгу, где события, как все знают, происходили в 15 веке, я приступила к просмотру. И вот, что из этого вышло. Акт I. «Первое впечатление или Держите меня семеро» Пока играет увертюра, интересующемуся зрителю показывают главных действующих лиц с подписями имён и фамилий актёров, их играющих. Особо ничего интересного; кроме того, увертюра коротенькая. Но вот на сцену выходит Пеллетье-Гренгуар в штанах, похожих на камуфляжные, в серой потрепанной «майке», поверх которой накинут синий сюртук, всем своим видом показывающий, что он старенький, и, не успевает затянуть первые слова «Эпохи Соборов», как зал пронзает одиночный девичий крик восхищения, сразу же находящий себе множество единомышленников. Выражение лица поэта такое, будто он начинает рассказывать какую-то легенду – «…может, быль, а может сказка…может, сказка среди нас?». Боевой раскрас Гренги замечателен. Ну, такой театральный ход понятен, надо же людям и на галёрке всё видеть. Что мы видим дальше? После пары куплетов Гренги делает взмах рукой, часть занавеса-сеточки поднимается и на сцене мы видим то, что в этом мюзикле будет называться Собором парижской Богоматери. А именно – здоровенная стена в глубине сцены, вся истыканная штырями (чтоб Квазе и прочим страждущим лазить удобно было), два окна на втором этаже (где будут происходить почти все события, имеющие место в самом соборе), одно на третьем, а также дверь вход/выход на первом. Пока Гренги продолжает петь, по сцене разъезжают три столбика, на которые опускают статуи – знаменитые химеры с крыши Нотр-Дама. В этом эпизоде камера удачно выхватила нищего, который, сидя на одном из столбиков, еле успел вылезти из-под опускавшейся статуи, коя уже готова была благополучно приземлиться ему на голову. Сказать по правде эти столбики (со статуями или без) меня изрядно позабавили тем, что сами по себе отлично выписывают подобие балета на сцене во время некоторых сцен. Ну, и всю эту живописную картину дополняют нищие, мирно спящие, завернувшись в свои ватные одеяла. Впрочем, долго им спать не придётся. Сразу после того, как смолкли последние аккорды «Эпохи Соборов», камера обращается к собору, и мы видим, как тень человека в капюшоне бродит в окне на втором этаже. Не трудно догадаться, что это архидьякон Клод Фролло. В такой цветовой гамме он мне напомнил сектанта (Ааа! Сатанисты в церкви?!). Как я уже говорила, нищие мирно спят. Но тут появляется Мервиль-Клопен – их местный король, затягивает «Мы народ без паспорта», и все нищие тут же начинают беспокойно метаться во сне и кувыркаться с места на место. Наконец, они все просыпаются и начинают ползать. В итоге вовсе вскакивают, хватают свои одеяла и под звуки голоса Клопена, полного народного гнева, кидают их к широченной лестнице у края сцены. Просят лишённые крова всего-то ничего – пустить их в Нотр-Дам. Хм, если припомнить, сколько в то время нищих и бродяг слонялось по улицам Парижа, то количество современных ханыжных рож, выпрашивающих милостыню на наших улицах покажется сущим пустяком. И все эти несчастливцы просятся в собор. Да, не спорю, Нотр-Дам не маленький, но и отнюдь не резиновый… Клопен. Если судить по актёру, исполнявшему сию роль, то король нищих был явно потомком эмигрантов откуда-нибудь из средней Азии. Наверное, поэтому «нормально» в Париже так и не устроился. Однако если взглянуть на его габариты, то жирует Клопен, находясь на своей должности, не хуже короля Франции. Иной раз физиономия в экран не влезает. А ещё король нищих - иллюзионист. Ну да, в конце «Народа без паспорта» он выделывает руками такие «фиги», будто собирает невидимый кубик-рубик. (Наглядное доказательство того, что в руках у Клопена могут находиться невидимые предметы, можно увидеть во втором акте). Ещё из этого эпизода можно сделать вывод, из которого следует, что фирмы по производству кроссовок существуют со средних веков. Всё нищенское сообщество таскает на своих ногах эту спортивную обувь, изрядно, правда, потёртую. Не спорю, что в них танцевать очень удобно (да, видел бы Гюго, КАК отплясывают нищие в 15-м веке). Но у Клопена, как у представителя местного самоуправления, скорее всего самая дорогая пара кроссовок, прихваченная где-нибудь с королевской помойки, и он рассекал по сцене в поношенных адидасах (ну, или рибоках…или найках). И последнее, ещё Клопен очень любит давать пинка всем, кто оказывается на его дороге. Когда все нищие от слов перешли к действиям и своими нищенскими ладонями прикладываются к стенам собора, терпению Лавуа-Фролло приходит конец. Поскольку весь этот сброд своим шумом и гамом мешает скромному священнослужителю любоваться танцем Сегара-Эсмеральды, Фролло с безопасного расстояния (т.е. с высоты третьего этажа) начинает грозить пальцем капитану Фьори-Фебу, так как тот, видимо, тоже залюбовавшись танцем Эсмеральды, не выполнял своих служебных обязанностей. Так падре всем своим видом показывает Фебу: «Месье Феб! Как не стыдно! Вы – капитан стрелков, и ошиваетесь с бомжами!». На что Феб с пылом отвечает: «Дык, месье архидьякон! Я их и разгоняю! (а то марают своими грязными руками стены собора)». И капитан, преисполненный чувством долга, начинает гонять нищих по сцене, пока они не разбежались за кулисы. При этом процессе Феб не забывает прихватить с собой за руку Эсмеральду. Когда все разбежались, Феб смотрит на Эсми глазами человека, который не может понять, глюки у него или нет, и вопрошает: «Ты хто, красавица?». Эсми, поугрожав капитану своим складным перочинным ножиком (кой она хранила в чехольчике, подвязанном к бедру) и поломавшись для виду, так скромненько отвечает, что она самая обыкновенная цыганка без роду, без племени. Надо сказать, что предки у Эсми были откуда-нибудь из Индии, так как меня смутила красная точечка у неё на лбу промеж глаз. Тут Феб естественно нахально придвигается к ней поближе с явными намёками на откровенную близость. Но Эсми, девочка не низкого пошиба, почти мгновенно вскакивает и начинает отплясывать «цыганочку». В это же время на сцену выходит Клопен и заставляет зрителей в зале хлопать в такт, те, впрочем, не дураки, сами всё поняли. Попутно нищие на заднем плане выделывают откровенные танцы, сильно смахивающие на некое подобие оргии. И Феб смотрит на всё это дело с видом «Куда это я попал?». Под конец танца Эсми подходит к Клопену, который сидя на непонятной конструкции, будто сложенной из трёх (или четырёх) поломанных широких деревянных ящиках, и выделывает руками вращательные движения, кои вытворяют на готик-пати на танцполе готы (некоторые ещё называют это дело «а-ля Тило Вольф на концерте»). Наконец, делая вид, что гадает ей по ладошке, тоном отца-настоятеля говорит: «Девочка, ты в зеркало смотрелась? Пора бы и самой догадаться, что не дитя уже. Вон как мужики-то заглядываться стали! Ты смотри! Им воли не давай!». Сразу ясно, что, если должность приёмного отца Клопена вполне устраивала, то перспектива приобретения должности приёмного деда его не радовала вовсе… Эсми смотрит куда-то в пустоту совершенно отсутствующим взглядом. Теперь нам показывают Феба с его невестой Зенатти-Флёр-де-Лис. К этому времени я уже успела догадаться (позже догадки подтвердились поверхностным изучением биографии актёра), что капитан был наполовину лицом кавказской национальности (точнее армянин). М-да… Флёр – премиленькая девушка. Только вот мне её платье почему-то всё время напоминало ночную сорочку. М-да, а я и не знала, что в 15 веке носили босоножки на офигенном каблуке и современного покроя... Не трудно понять, о чём они поют вдвоём. В двух словах: Флёр: «А ты меня любишь?» Феб: «Ага» Флёр: «А ты со мной будешь?» Феб: «Ага» И оба: «Так будем же вместе, так будем же рядом…» В финале песни их осыпает конфетти Гренгуар. Прям как на свадьбе. Феб с Флёр убегают, так как на сцену влетают…кхм…видимо, нищие, под барабанные «бумсы» «Праздника шутов». Как нетрудно заметить, сей праздник голодранцы решили устроить перед Нотр-Дамом (наверное, всерьёз решили поиграть на нервах бедняги Фролло). Пляшут нищие с большим неистовством, периодически к ним даже и Гренги присоединяется. Если обратить внимание на внешний вид и (в особенности) на причёски людей без паспорта, то можно сделать вывод, что панк-культура насчитывает как минимум пять с лишнем столетий… Пока на сцене устраивали пляски с железными заборчиками на колёсах, я, честное слово, всё боялась, что кто-нибудь из танцоров приляжет слишком поздно и сей заборчик, под кой они ложились, не пролетит над ними, а, гордо гонимый напарником по танцу, от души вкатит вдруг зазевавшемуся по челюсти. Праздник привлекает Гаран(aka Гару)-Квазимодо, и он с большим интересом лицезреет весь этот сценичный бедлам с третьего этажа. Актёрскому мастерству Гару буду хлопать стоя и с остервенением. Ему, довольно симпатичному мужчине, предстояло сыграть урода лицом и телом. Исходя из того, какие он корчил гримасы окружающему его народу (когда Гренги доводил до всеобщей известности факт под названием «Ба! Да вы гляньте! Это чудо, кажись, втюрилось в Эсмеральду!»), то изобразить физического инвалида и человека по интеллекту недалёкого у него получилось вполне натурально. Как видно из конца эпизода, Квазю торжественно короновала не кто-нибудь, а сама Эсми на шутовской трон, в честь чего его и прокатали на деревянной платформе по сцене. Чему Квазя был несказанно рад. На исполнение партии «Король шутов», при которой Квазю на той же деревянной платформе поднимают метра на три верх, я без смеха смотреть не могу. Виной тому Катрин, т.к. она поведала мне занимательную историю о том, как в российской постановке г-н Петкун-Квазя рухнул, будучи в подпитии, со своей платформы, уже находящейся в воздухе, прямо к ничего не подозревавшей Светиковой-Эсми. (кто не верит – вот ссылка: http://nov-volna.sitecity.ru/ltext_3107014320.phtml?p_ident=ltext_3107014320.p_2501115415). Представляю, как Гару парился в своих одёжах. Так напрягаться, будучи в некоем подобии ватных штанов и фуфайке, щедро вымазанных в ржавчине, согласитесь, дело не из лёгких. Да, не забудем про нечто под фуфайкой, являющееся горбом. Но что, собственно, у Квази на лице? Точнее, на правой половине лица? С первого раза непонятно, то ли звонарь шаманством увлекается, то ли спит мордой в золе каминной. Наконец, здравый смысл мне подсказал, что сии расписные узоры символизируют тот факт, что Квазя внешней красотой отнюдь не отличался… Итак, пока Квазя с трёхметровой высоты вопрошает, путём раздирания глотки, у Эсми смогла бы она его полюбить, та сидит от него в нескольких шагах и упорно делает вид, что ничего не слышит и не замечает. Надо сказать, дамочка сама нарывалась на приставания со стороны мужчин, поскольку её излюбленная сидячая на полу позу являет собой выставление на всеобщие взоры своей красивой ножки, оголённой до бедра. Да-да, той самой, у которой на бедре пристёгнут ножик. В общем, как бы Квазя не просил, оперируя даже тем фактом, что он – король (не важно, что шутов, важно, что КОРОЛЬ), его возлюбленная цыганка не соизволила даже повернуть свое распрекрасное личико в его сторону. Впрочем, под конец всё же соизволила глянуть на коронованного звонаря… Далее Квазю спускают обратно на сцену и почти тут же раздаются тревожные аккорды, от которых Квазя вскакивает с выражением лица любовника у чужой жены, чей муж припалил негодника на месте морального, этического и нравственного преступления. Это, как все поняли, верный принципу «если хочешь что-то сделать нормально, сделай это сам» (в данном случае, разогнать толпу богохульников), из собора выходит архидьякон Фролло. Тыкая перстом в Эсми, его грозные очи выражают упрёк: «И как не стыдно! Грешно же смеяться над больными людьми!». Клод Фролло. Тут я уже машинально вспомнила книгу и живо представила, как описал внешность архидьякона Гюго. Читавшие книгу помнят, что Фролло рановато облысел, не полностью, конечно, но всё же. Глядя на шевелюру Лавуа-Фролло (а так же других исполнителей этой роли), невольно озадачивает мысль о том, что фирма, владеющая технологией по пересадке волос для предотвращения облысения, Реал Транс Хайер, в то время уже во всю развернула свою трудовую деятельность. Месье архидьякон, вы были одним из их клиентов? Ладно, как бы там ни было, но у мюзикловского Фролло дурной волос наотрез отказался покидать умную голову. Сильно штукатурить лицо Лавуа, слава Богу, не стали, только брови от души накрасили и чуть-чуть затенили верхние веки. Не то, что как у того же Маракулина и некоторых других исполнителей роли Фролло, щедро мазали глаза ярко-синими тенями. Катрин сказала, что это для большей мрачности. Тоже мне, мрачность. Такое впечатление создалось, что Фролка с Квазей играли в кости на щелбаны, и когда Фролка проиграл Квазе два щелбана, тот по своему природному косоглазию влепил своему приёмному папаше щелбаны не в лоб, а аккурат под обе брови... И вообще, сказать по правде, Лавуа-Фролло произвёл на меня самое большое впечатление во всём мюзикле. Иногда так и подмывает мысль задать вслух вопрос – «А Эсми дальнозоркостью не страдала?». Это я по поводу того, что тут Фролло мне понравился гораздо больше Феба. Но…я и не Эсмеральда… Интересно, что, когда Фролло отвёл Квазю в сторону, убеждая в том, как это грешно, водиться со всем этим отребьем, у Эсми был такой напыщенно-высокемерный вид - аж смешно стало. А уж когда архидьякон подошёл к ней, дабы выразить всё то, что он думает об их празднике вообще и о «цыганской колдунье» в частности, Эсми сделала такой выпад в его сторону, будто захотела плюнуть в лицо, но, по всей вероятности, вовремя одумалась, чем ей такая выходка грозит. Квазе священнослужитель посоветовал сгрести при удобном случае Эсми в охапку и посадить в башню, чтоб грехи замаливала. (Замаливание грехов – это для отвода глаз, в частности Квазиных). Квазя, естественно, безропотно соглашается. Мол, как вы, падре, скажете, так и будет.
FroSen Гость	Добавлено: 27-10-2007 22:25
	Далее особо ничего интересного. Гренги распевает о том, как он любит Париж на фоне нищенского притона. Притон, как притон, кроме того, что нищие там оказались очень продвинутые – греются у огня, кой горит в жестяных пустых бочках (неизменный атрибут трущоб больших современных городов) и ходят на современных костылях из титанового сплава. Ещё у многих нищих (видимо оттого, что голову помыть некогда или негде) были в моде дреды. Попытка умыкнуть Эсми в башню успехом не увенчалась – Квазю схватили солдаты под началом Феба и, чтоб не думал смотаться, наваляли люлей дубинками. Хм…судя по виду, резиновыми дубинками. Сам же Феб за спасение Эсми (хотя, этого спасения, в общем-то, никто и не просил) требует «догадайся-с-трёх-раз-какую» плату. А именно, просит её прийти в местный публичный дом на рандеву. Та без колебаний соглашается. Вслед за этим зрителю показывают, как бесится знаменитый «Двор чудес» во главе с Клопеном, который восседает на чём-то похожем на строительную балку, висящую в нескольких метрах над сценой. Сам же он, на пару с балкой, выпорхал откуда-то сверху. (Кстати, нехилые у Клопена были перстеньки на пальцах). Распевает он вместе со своими корешами о том, как им весело живётся. А коль так весело, зачем же в начале мюзикла в Нотр-Дам просились?.. Во время танца нищих сам собой напрашивается вывод – все они были беглыми циркачами, при том все – акробаты. В начале танца все вообще дёргаются так, будто у них групповое помешательство, либо все дружно ЛСД облопались… Насчёт ЛСД можно было подумать и на Клопена – он такие обезьяньи трюки на своей балке выделывал под конец партии! Непонятно как оказавшегося на этой закрытой по всем правилам вечеринке Гренги хватают под руки, с ходу обвиняют в шпионаже, сажают в мусорный мешок (при этом Гренги сам так торопливо его на себя натягивает), подвешивают к крюку строительного крана (мешок подвешивают) и раскачивают в воздухе, получая при этом массу удовольствия. Сие безобразие прекращает Эсмеральда, согласившись, во спасение бедного поэта, взять его в мужья. При одном, правда, условии – супружество без выполнения основного брачного обязательства. Следом идёт обычная болтовня между Гренги и Эсми, из которой цыганка извлекает для себя пользу – узнаёт, что Феб означает солнце (а теперь посмотрите, как пишется имя «Феб» на французском и прочитайте по буквам, вот ведь сразу и не скажешь, что такое имя имеет хоть какое-то отношение к солнцу). После того, как Эсми и Флёр, стоя в паре метров друг от друга, но, само собой, не подозревая о присутствии друг друга, помечтают о Фебе (причём мысли у обеих оказываются совершенно одинаковые), нам покажут, как предмет воздыхания двух красавиц будет метаться между двумя огнями. Своеобразная оказалась манера у художественного режиссёра изобразить визуально разрывание между «двух Любовей» Феба в виде нескольких танцоров-мужчин, выделывающих пируэты в круге света в одних трусах в обтяжку. В итоге Феб сам с собою так и не договорился… Кто-то на стене (не то около собора, не то где-то ещё) намалевал корявое граффити в виде слова «Анаркия». Фролло, делая вид, что этой надписи не замечает, рьяно выпытывает у Гренги все подробности про цыганку. Тот и не скрывает, что она – его (Гренги) жена, по цыганским, правда, обычаям. Архидьякон, умело прикрыв ревность божьим словом, неистово вопрошает: «И ты с ней того?!», на что Гренги обиженно ответил: «Помилуйте, падре, как я мог?», и как бы между прочим: «А просветите, святой отец, шо це таке «Анаркия» - «По-гречески, неуч» - отвечает гордо Фролло, - «Означает рука судьбы». (Однако ж, и это слово всего-навсего одной буквой отличается от слова «Анархия»?). Гренги: «О! Рука судьбы лупит звонаря бедного?!», Фролло (гордо отходя в сторону): «Сам виноват»… Итак, мы видим, как на сцену выкатывают колесо, к которому прикован Квазя. По…ладно, лицу которого видно, что замучили, гады, звонаря изрядно. Быть центром внимания Фролло не любил, по сему с позорного места быстро ретировался. Ай, нехорошо! Пока колесо вместе с Квазей качают из стороны в сторону, тот жалостливо хрипит: «Пить хотца! Пить хотца!», но все, естественно, ноль внимания и кило презрения. И только Эсми, добрая душа, подносит несчастному звонарю чеплашку с водой и, утерев пот с его лица платочком (за что актёр ей был, наверное, в душе несказанно благодарен), поит (спасибо, что не поливает) Квазю. После чего колесо кладут на сцену, Квазю отстёгивают, при этом он говорит кодовое слово «Belle» и на сцену выходят двое других мужчин, имевших неосторожность влюбиться по уши в Эсми… Вот она и знаменитая «Belle». Народ в зале вдохновенно похлопал и приготовился также вдохновенно слушать и смотреть. Квазя, Фролло и Феб по очереди (а потом и все вместе) признаются в любви Эсми. Но та этого, естественно, не слышит, потому, как ей это по сценарию ещё знать не положено. Смысл пения одного сводится к тому, что «я урод – мне ничего не светит», второго – «я священник – я не могу», третьего «у меня невеста (с большим приданым) – мне нельзя». Как ведёт себя Эсми. При куплете Квази они сидит на лесенке с откровенным видом «как мне всё надоело», когда поёт Фролло – прогуливается к некоему каменному бассейну и, видимо любуясь на своё отражение, прихорашивается (ну, не мучает ли мужика?), когда голосит Феб – садится на сцену и опять выставляет свою ножку (не смотря на то, что Флёр стоит около капитана). Обращу ваше внимание, что, когда к Эсми пристаёт Феб, Клопен находиться где угодно, но только не рядом; однако, стоит в радиусе трёх метров от Эсми появиться Фролло, Клопик тут же выскакивает, как чёртик из табакерки. Вот и тут, в тот момент, когда архидьякон поёт Эсми – только сел на колено в её сторону, как тут же Клопен и остальные мышки-побирушки (т.е. нищие) дёргаются, как на бой, а король нищих недвусмысленно показывает Фролло кулак. Где, спрашивается, справедливость и равные шансы? Но самое интересное начинается, когда вступают в пение все трое. Эсми ложиться у лестницы ногами вперёд к своим воздыхателям, принимает позу Христа и томно закрывает глаза. Не могу не выразить здесь того, что я думала по поводу её позы. Эсми видом показывает, мол, «Ну, месье! Кто первый добежит, того и приз!». Фролло, как самый умный в компании звонаря и солдафона, моментально догадался встать посередине, т.к. так шансов больше, ибо путь по прямой неизменно короче, чем по диагонали справа или слева... Следом идёт балет в исполнении двух столбиков со статуями, во время которого Квазя задушевно рассказывает Эсми про свой дом, то бишь Нотр-Дам. Сердечно её уверяет, что, в случае чего, она там может беспрепятственно «схорониться». Эсми рада; говорит, конечно, что особо ничего не боится, но про себя отмечает, что, на всякий пожарный, путями к отступлению всё-таки пренебрегать не стоит. Эпизод ещё в меру интересен тем, что во время него Квазя ходит рядом со столбиками, кои, как мы знаем, исполняют балет. Именно тогда и можно заметить, что Квазя может прихрамывать на разные ноги, наверное, в зависимости от того, какая устала. Так же могу сказать, что исполнять роль звонаря актёрам слишком долго и часто категорически не рекомендуется – при таком хождении, согнувшись в три погибели, можно заработать хандроз или сколиоз. Наконец, Квазя тяжко вздыхает, ещё раз говорит (в скрытой форме), что его любовь – самая любовная из всех любовей на свете, и оставляет Эсми в гордом одиночестве. Та тут же начинает молиться пресвятой деве Марии, точнее не молиться, а уверять (непонятно только кого, саму себя или же мать Христову), что она полюбила. И не просто легкомысленно «вляпалась», а полюбила глубоко и крепко. И не кого-нибудь, а (как все уже поняли) капитана стрелков Феба. Эх, вот она юность! Всё воспринимается по внешним признакам! Красивый и смелый – чего надо, да? А то, что вся его любовь ограничивается элементарным зовом природы, который, смею заверить, находится гораздо ниже сердца, это Эсми не волнует. Впрочем, если допустить, что дело только во внешности, то, если бы у Гюго Фролло был такой, как в этом мюзикле, Эсми, может, ещё бы и подумала раз пятьдесят. Наступает очередная ночь и на сцену выходит Фролло. Видно, что он снял тяготившую его (в переносном смысле) сутану и остался в одной рубашке и штанах. Штаны мне показались коротковатыми, будто он из них вырос. Как сказала мне Катрин, это он просто запустил себя…да, вот до чего доводит людей любовная горячка. Описывать эпизод «Ты меня погубишь» в юморном тоне я…не могу. Слишком выразительно показано душевное метание человека, и посмеиваться над этим, право же, кощунство. Противные столбики (что они теперь символизировали?) несколько раз пытались задавить бедного архидьякона, но он их расталкивал. Когда в момент первого расталкивания его лицо показали крупным планом, я на полном серьёзе думала, что актёр сейчас натурально расплачется. А сколько истерии в голосе? Мама-мия! Эсми при этом находится на сцене, и сидит с откровенно скучающим видом. Но, как я уже говорила, по сценарию ей не положено ещё знать о мыслях Фролло, по сему она, как ни в чём не бывало, подходит к тому же каменному бассейну, из коего наливала воду в чеплашку для Квази, и начинает омывать свои ножки, задрав при этом юбку на непозволительную высоту…в это время по сцене ходит Фролло. Это, друзья мои, называется моральное издевательство над священником. Когда Эсми омывала свои милые ножки, Фролло чуть подглядел, но потом сразу же отвернулся за столбик. Боже! Какая борьба с собой! Правда, потом всё же выглянул снова, но только потому, что петь надо было дальше. Пока Эсми устраивается спать (надо сказать, оригинальный способ устраиваться на ночлег на краю бассейна, рискуя во сне плюхнуться в воду), Фролло подходит к ней (столбики движутся вслед за ним). О! Сколько эмоций в голосе! В движениях, когда он гладит воздух над телом Эсми и, не решаясь дотронуться до неё, в порыве отдёргивает руки к себе! Охватывает сам себя, будто это может помочь ему удержаться! О, друзья мои! Тут я сама прослезилась… Однако в конце партии он всё же прикасается к руке Эсми, издавая при этом такой тяжкий вздох, что описать словами невозможно, и мне показалось, что он отвернулся. Показалось потому, что голову он начал поворачивать как раз в тот момент, когда противная камера показывала стоп-кадром лицо спящей Эсми… Что мы видим далее? Далее «час свиданья настал, весь в огне я горю…» (с). Феб собирается на свидание с Эсми в местный бордель с лаконичным названием «Приют любви». По дороге он, видимо, присел передохнуть, т.к. эпизод начинается с того, что капитан сидит на лестнице у края сцены. Сделав тревожное лицо (очень, кстати, забавно выглядит), Феб вопрошает, что за дух (в образе тени) за ним идёт? При этом у Феба что-то не то с ориентацией в пространстве (набрался что ли для смелости?), ибо тыкает он при своём вопросе куда-то в зал, но мы ясно видим, что тень находится у Феба за спиной. Но вот он соображает (мож, зрители из зала подсказали?), что нужно повернуться на 180 градусов и тыкать пальцем с аналогичным вопросом в огромную тень на стене. Фролло, как известно, был далеко не глупым человеком. Более того, он был учёным. Тот факт, что он прекрасно знал, куда и к кому намылился в столь поздний час Феб, можно даже не ставить под сомнение. А судя по тому, как он ухитрился спроецировать свою тень на стену рядом с Фебом так, что она оказалась высотой в три человеческих роста, говорит о том, что архидьякон был в вопросах оптики и света явно не подмастерьем. Итак, грозно поднимая руки, тень-Фролло предупреждает капитана, мол, «ты туда не ходи, ты сюда ходи...», а то, мало ли чего, «совсем мёртвый будешь». Беря во внимание то, что Феб в тени (и по голосу) архидьякона не признал и принял за некий дух, можно сделать неутешительный вывод об интеллектуальных способностях капитана стрелков. Само собой, Феб предостережениям не внемлет (как же, самоуверенность плещет через край) и с пылом-жаром заявляет, что Эсми в эту ночь всё равно будет принадлежать ему. Как говориться, за язык никто не тянул, но сказал он это зря, ибо тут же подписал себе смертный приговор… Кабаре «Приют любви». Обычный бордель, каких полно во всём мире, во Франции тем более, т.к. эта страна издревле знаменита своим лояльным отношением к продажной любви. Правда, глядя на цветные большие окна (видимо, изображающие витрину), в которых тени пар занимаются понятно чем (ну, не обольщайтесь, они ЭТО САМОЕ танцами выражают), можно подумать, что все участники сей драмы в одно мгновение перенеслись в современный Амстердам на улицу «красных фонарей» или в Лос-Анджелес в район с аналогичным названием. Ну, да ладно. Танцовщицы, прикрытые сверху занавесом-ширмочкой так, что видно пока только ноги, отплясывают свои танцы совращения в босоножках на огромных каблуках. Гренги подглядывает за этими ножками, заигрывая бровями, и радостно распевает о тот, что сей бордель - чуть ли не самое (хотя, наверное, всё-таки без «чуть ли не») популярное заведение Парижа. Танцовщицы в колготках телесного цвета и каких-то «висюльках», едва прикрывающих так называемую наготу, мужчины-танцоры – в одних брюках. Итак, всеобщее веселье налицо. «Женатый» поэт Гренгуар вовсю зажигает с девицами, да те и не против. Вот при просмотре таких эпизодов невинные души и постигают азы разврата… В разгар всеобщей оргии влетает на всех парах Феб. Одновременно нащупывая и поглаживая представительниц древнейшей профессии, утверждает всем, что он пришёл к своей возлюбленной. Да, мне вот всегда казалось, что на свидание девушек приглашают куда-нибудь в парк, в ресторан, в кафе…в кино на худой конец. Но в публичный дом!!! Однако, вкусы у вас, месье Феб де Шатопер… Эпизод этот в целом – настоящий гимн разврату. Танцы более чем откровенны и вызывают позорные ассоциации. Некоторые телодвижения танцоров откровенно недвусмысленны. К слову, лицо Пеллетье-Гренги при всём этом прямо-таки светилось, как радиационная лужа ночью, от умиления. Представляю, что чувствовал Фролло, когда шёл туда, дабы засесть в засаду. Переносимся в комнату «для уединений». Посреди сцены стоит расстеленная кровать (очень похожая на панцирную), помогая особо тормозным зрителям понять, ЧТО же здесь сейчас должно произойти. В полумраке стоит Феб и распевает о том, как любит (ага, как же, поверили) свою Эсми, та, в свою очередь, на другом конце сцены ходит с видом заблудившегося впотьмах, обнажив свой обожаемый ножик. Наконец, она садиться на кровать и поёт своему ненаглядному, что она готова «понятно-какому» единению. Голоса ей в этом старании показалось мало, и Эсми начинает томно обнимать саму себя. Феб идёт к ней. Вот-вот… Ещё чуть-чуть!!.. А! Не тут-то было! (тут автор злорадно посмеивается). На стене возникает ТА САМАЯ тень, теперь, правда, с ножом в руке. Интересно, а как Фролло тут умудрился «пристроить» проекцию своей тени? Неважно. Факт то, что, когда Феб по своей природной самоуверенности думал, что у него всё в руках, сцену озаряет молния, рука тени резко опускается и капитан падает на кровать. Пока Эсми старательно изображает, что проливает горькие (наверно, величиной с яблоко) слёзы над телом Феба, на передний план выскакивает затычка во все дырки по имени Гренги и чувственно поёт нам о воле судьбы, и что никому от неё не увернуться. При повторении слова «Fatalite» последних три раза, к Гренги присоединяются Фролло, Клопен, Флёр и Квазя и все дружно заливаются хором. Откуда здесь вдруг взялся Фролло, я понять ещё могу, но вот как тут оказались Клопен, Флёр и Квазя? Ну, хорошо, появление Клопика тоже объяснить можно – около Эсми появился Фролло, а, как мы поняли из предыдущих эпизодов (и как ещё убедимся в последующих), где появляется один, неизменно возникает и второй. Флёр, скорее всего, пошла следить за Фебом. Но каким образом Квазя прошмыгнул в бордель, для меня так и осталось загадкой… Попытка к уединению Феба и Эсми не увенчалась бы успехом в любом случае, если там столько народу подглядывало… На сём, дамы и господа, первый акт заканчивается.
Lightgestalt EisStachel Группа: Полтергейсты Сообщений: 2369	Добавлено: 27-10-2007 22:28
	Фроз , ты умничка, как здорово, что в голову тебе такая идея пришла!! Она поднимала нам настроение не один день))) А что впереди ещё...
Йоганн Вайс Без права быть собой... Группа: Полтергейсты Сообщений: 493	Добавлено: 28-10-2007 00:52
	FroSen, вы даже не представляете себе, какой эффект вы произвели. Я честно смеялся, пока читал. Спасибо огромное. Давно не хватало позитивных эмоций. Да, и как-то захотелось Нотр найти. Правда, подозреваю, что серьёзно я его смотреть не смогу. Кроссовки из 15го века прям-таки проделали дырку в моём мировоззрении Жду от вас второго акта причём с нетерпением
FroSen Гость	Добавлено: 28-10-2007 12:49
	Lichtgestalt, а то! Вайс, ну на самом деле смотреть серьёзно можно, и даже нужно. Это у меня, так сказать, подшучивание любя Честно, я так с любым мюзиклом могу.
Рада Солнечное создание Группа: Полтергейсты Сообщений: 2133	Добавлено: 29-10-2007 22:19
	Больная тема.. Но как же я его люблю Фроз, а твой опус я пока не осилила, потому как некогда, но я обязательно! Честное пионерское!
Личность в штатском Подозрительный тип... Группа: Фантомы Сообщений: 1254	Добавлено: 30-10-2007 13:04
	Неплохо. Хотя я не совсем согласен с шутками относительно одежды, причёсок и т.п., к конце концов, в этом мюзикле декорации образные и все остально - тоже, оформление страрались осовременить и сделать этакую авангардную постановку. Зато полностью поддерживаю Фрозен в отношении Лавуа. Играл он просто великолепно.
Ksenya Мастер Группа: Фантомы Сообщений: 1363	Добавлено: 30-10-2007 17:40
	Ох, только неделю назад дошли руки до французского мюзикла)) Пасиб, заставило посмеяться от души.
FroSen Гость	Добавлено: 30-10-2007 18:02
	Рада, у меня загон по этой больной теме идёт уже вторую (или третью? - Катрин, напомни ) неделю. Личность, да я ничего)) Это не ироничные или злые шутки. Я знаю, что это просто авангардизм. Ну, просто подколола я Исключительно любя Да, ещё потому, что у меня патологическая тяга к сравнению с первоисточником (так бывало не только в случае с этим мюзиклом)...ну, вот такая слабость - не бить же меня теперь за это))) Лавуа - суууупер! Ксень, не за что. Я ща второй акт дописываю. Скоро выложу.
Рада Солнечное создание Группа: Полтергейсты Сообщений: 2133	Добавлено: 30-10-2007 18:52
	Фроз, ха.. вторую неделю.. у меня вот 4й или 5й год)
FroSen Гость	Добавлено: 30-10-2007 19:02
	Рада, а у меня на то веская причина есть Ещё не известно, насколько у меня всё это дело в голове зависло
Ksenya Мастер Группа: Фантомы Сообщений: 1363	Добавлено: 03-11-2007 10:27
	Лавуа... Блин, я, прочитаф, ещё раз пересмотрела и всё... опять зависла. Теперь думаю, как бы уговорить родителей по совершеннолетий отправить меня во Францию.
Камилла Прекрасная дама Группа: Призраки Сообщений: 1676	Добавлено: 06-11-2007 10:12
	Ы-ы-ы! Фроз, здорово!
Ksenya Мастер Группа: Фантомы Сообщений: 1363	Добавлено: 06-11-2007 11:41
	Кстати, Камилла, а ты французский мюзикл-то смотрела? А то, помнится, когда кое-кто хотел у меня его забрать, этот кто-то его забыл. Люди... Господа, подскажите, где можно найти фотки исполнителей. А то у нас с мамой спор: ей нравится Гренгуар, а я защищаю Фролло. Нужны аргументы))
Камилла Прекрасная дама Группа: Призраки Сообщений: 1676	Добавлено: 06-11-2007 11:53
	Не-а(( Не смотрела((( Возьму)) У тебя
FroSen Гость	Добавлено: 07-11-2007 16:39
	Ксень, йеееей!))) Я за Фролло - обеими руками и ногами!))) а вотки тута можно посмотреть
Камилла Прекрасная дама Группа: Призраки Сообщений: 1676	Добавлено: 07-11-2007 17:07
	о! групповая фоточка на память?))
Ksenya Мастер Группа: Фантомы Сообщений: 1363	Добавлено: 08-11-2007 11:26
	Как только приедешь, быстро ко мне. С каких это пор я одна с ума схожу? *подсадила всю семью из-за тебя*))) Фроз, мерси, я знала, что ты поддержишь. Фоток его у мя уже целая куча)) И биография почти наизусть. Где обещанный второй акт? Я в предвкушении!
FroSen Гость	Добавлено: 09-11-2007 15:45
	Ксень, та же история. Я уже успела сеть обрыскать в поисках фоток Дани Второй акт в процессе написания. Стараюсь, дорогие мои, стараюсь
Камилла Прекрасная дама Группа: Призраки Сообщений: 1676	Добавлено: 09-11-2007 15:49
	Ждём-с)) Ксения, а ты, сестра моя любимая, не расслабляйся... Тебе придётся мне его предоставить... (второй акт в смысле))) Фроз, желаю тебе поймать свою музу))
FroSen Гость	Добавлено: 10-11-2007 00:52
	Продолжение откладывается на неопределённый срок. Миль пардон. Надеюсь, что когда-нибудь всё же допишу.
Йоганн Вайс Без права быть собой... Группа: Полтергейсты Сообщений: 493	Добавлено: 12-11-2007 17:38
	мы люди терпеливые. дождёмся
Lightgestalt EisStachel Группа: Полтергейсты Сообщений: 2369	Добавлено: 08-12-2007 00:41
	Новый фик от Madeline . Почему она не выложила его сама - спрашивайте лично. Мы ждём от вас оценок.
Lightgestalt EisStachel Группа: Полтергейсты Сообщений: 2369	Добавлено: 08-12-2007 00:42
	Тайны следствия Тристан Отшельник честно нёс ночное дежурство в караулке городской стражи со всей присущей ответственностью представителя общественного порядка – он сладко спал. Этому чёрствому и строгому человеку, повидавшему немало гнусных преступлений на своём веку, снился, тем не менее, прекрасный вечнозелёный лес с поющими в нём райскими птичками. Однако, насладиться в полной мере грёзами Тристану не дали. Посреди ночи прискакал кто-то из его подчинённых с сообщением о покушении на жизнь некоего Феба де какого-то в знаменитом на весь Париж борделе «Валь дамур» (Тристан так же прекрасно знал это заведение не понаслышке, на мгновение перед ним даже пронеслась его бурная молодость). В качестве основной подозреваемой взяли какую-то цыганку. И как назло сразу же успели найти пять свидетелей по делу, которые, по словам солдата, нарушавшего своим известием сон Тристана, были взяты также на месте преступления. Солдат даже задумывался о том, чтобы вызвать монахов из дома скорби при Нотр-даме, так как все пятеро горлопанили на весь «Валь дамур» одно слово - «Fatalite». Однако, решив не самовольничать, солдат не придумал ничего лучше, чем доставить всех пятерых в караулку. Тристан был слишком разозлён так некстати свершившимся преступлением, которое имело наглость прервать его прекрасный сон, приказал посадить всех пятерых в КПЗ, честно пообещав самому себе и солдатам, что обязательно допросит всех утром. Утром Тристан об этом чуть не пожалел, ибо, войдя в КПЗ, он узрел свидетелей по этому делу. С трудом подобрав челюсть с пола, Отшельник на всякий случай потряс головой и потёр глаза, дабы быть полностью уверенным в том, что находящиеся в «обезьяннике» и вынужденные по его прихоти провести там полночи, являются реальностью, а не вымыслом. Слева в углу стоял, скрестив руки на груди и надменно глядя на своих сокамерников, святой отец, в котором Тристан сразу же узнал архидьякона Жозасского, что крайне удивило следователя (Отшельник сразу понял, что теперь от ведения дела ему не отмазаться никакими коврижками). Взгляд мэтра Фролло красноречивее слов поведал Тристану, что он думает относительно своего положения. Рядом с архидьяконом свернулось, подобно верной собаке, калачом (калачиком или клубочком назвать такую массу было бы просто наглым преувеличением) нечто огненно-рыжее, в чём Тристан не без труда признал звонаря Собора Парижской Богоматери Квазимодо, что удивило Отшельника не меньше, чем присутствие за решёткой мэтра Фролло. На единственной каменной кровати развалился какой-то санпапьер, с виду похожий на эмигранта из жарких южных стран, и издавал храп, мощностью в несколько сотен Дб, которая, благодаря замечательной акустике каменного «обезьянника», увеличивалась раз в десять. Рядом то ли спал, то ли мечтал, сидя на полу и прислонившись спиной к стене, патлатый, как и санпапьер, оборвыш в задрипанном синем пальто. Приглядевшись получше, Тристан признал в нём Гренгуара – местного поэта, который досаждал своими стихами всем и вся в округе. Окончательно убило Отшельника видение молоденькой аристократки, вжавшейся в противоположный углу мэтра Фролло угол, и насуплено оглядывавшей своих ночных «спутников». По её глазам было ясно, что проведённые несколько ночных часов в копании четырёх мужчин в мрачной и холодной камере, её не радовали вовсе. Мужчины, впрочем, никакого интереса к ней не проявляли. В душе Тристан уже давно бился головой об стенку и заливался в истерике. ТАКОГО за всю его карьеру королевского опера ещё не случалось. С аристократами дела плохи, поэтов не поймёшь, санпапьеры будут качать права о гражданских свободах, что будет делать звонарь, Тристан не знал, но меньше всего он хотел иметь дело с архидьяконом, который в народе пользовался неоднозначной репутацией… Однако, как уже было сказано выше, деваться Тристану было некуда… Королевский прокурор духовного лица – мэтр Жак Шармолю – сидел за столом в кабинете в своей резиденции и просматривал бумаги, только что поступившие в его распоряжение, по делу о покушении на жизнь капитана королевских стрелков Феба де Шатопера. Обвинялась некая цыганка Эсмеральда и, в общем-то, ничего незаурядного мэтр Шармолю в этом деле не видел – обычная ведьма с дьявольскими фокусами, но стоило ему пробежать глазами свидетельские показания, прокурор понял, - это дело войдёт в историю, как эталон максимально иррационального человеческого поведения. Ибо, будучи донельзя рациональным человеком, королевский прокурор ну никак не мог понять, КАК могли оказаться в одно и то же время в одном и том же месте, а именно не где-нибудь, а в борделе: архидьякон Жозасский(слово «архидьякон» и слово «бордель» в понимании прокурора абсолютно не укладывались в одну параллель), его уродливый звонарь (даже не являясь женщиной, Шармолю понимал, что ни одна жрица любви, как бы сильно она не нуждалась, не посмотрит в сторону звонаря и за все богатства мира), санпапьер (у которого в силу социального положения быть не может грошей на развлечения такого рода), поэт (высоко-духовная личность искусства) и девушка-аристократка (богатая и счастливая, поэтому мысль о том, что она пошла искать работу в это заведение – а зачем ещё туда девушкам ходить? – казалась просто абсурдной). Шармолю доверял профессионализму Тристана Отшельника, так как тот был исключительно умным и проницательным человеком. Но в силу явных, мягко говоря, необычных особенностей этого дела, королевский прокурор понял, что и с такими людьми могут случаться припадки редкостного тугодумства. Жак Шармолю перечитал документ ещё раз, пытаясь отыскать хоть какой-то намёк на смысл произошедшего. «Дело № 1482. Следователь – королевский оперуполномоченный офицер Тристан Отшельник. Протокол допроса свидетелей по делу о покушении на жизнь капитана королевских стрелков Феба де Шатопера. Свидетель №1 – архидьякон Жозасский, мэтр Клод Фролло. Свидетель №2 – санпапьер Клопен, фамилия отсутствует (или не называет) Свидетель №3 – Флёр-де-Лис де Гонде…(несколько раз перечёркнуто и исправлено)лорье. Свидетель №4 – звонарь Собора Парижской Богоматери Квазимодо. Свидетель №5 – поэт Гренгуар, имя отсутствует (или не называет). Допрос свидетеля №1: «Вопрос следствия: - Святой отец, поскольку я к вам отношусь очень уважительно, обойдёмся без формальностей…скажите…святой отец, а вы-то ЧТО там забыли?? Фролло: - Ох, не искушайте, сын мой…у каждого есть свои маленькие слабости… Следствие: - …. Фролло: - Я только подглядывал!!! Следствие: - Были знакомы с жертвой? Фролло (с плохо прикрываемым отвращением): - Исключительно на официальном уровне. Следствие: - А с обвиняемой? Фролло (резко покраснев до ушей): - Помилуйте!!! Следствие (задумчиво): - А зачем вы это слово кричали наравне с остальными? Фролло: - Fatalite? А…я услышал, как его кричал Гренгуар, и решил вторить ему…*философски* Знаете, а ведь что-то в этом слове есть, вы не находите?..» Допрос свидетеля №2: «Вопрос следствия: - Уважаемый ме…эээ…санпапьер Клопен, а что ВЫ делали в месте, известном под названием «Валь дамур»? Клопен: - Я шёл туда за архидьяконом. Следствие: - ???!!! Клопен: - Извращенцы!!! Я Эсми искал! Следствие: - Были знакомы с жертвой? Клопен (со злорадной ухмылкой): - Было дело. Следствие: - А с обвиняемой? Клопен (молитвенно сложив руки): - Так дочь же ведь!..приёмная… Следствие (после небольшой паузы): - А зачем кричали слово Fatalite вместе с остальными свидетелями? Клопен: - Я услышал, как его стал кричать архидьякон…» Допрос свидетеля №3: «Вопрос следствия: - Мадемуазель Флёр-де-Лис де Гонде… Флёр: - Можно без фамилии!!!.. и титулов! Следствие: - Что вы делали в месте, известном под названием «Валь дамур»? Флёр: - Я шла туда за Эсми. Следствие (несколько тупо): - ???!!!. Флёр: - Извращенцы!!! Я Феба искала! Следствие: - Были знакомы с жертвой? Флёр (всхлипывая): - Дык жених же ведь! ЫЫЫЫЫЫ!! *сморкается в платок* Следствие: - А с обвиняемой? Флёр (с дикой злостью): - Знать не знаю и знать не желаю!!! *в сторону* уж повесили бы скорее… Следствие (после длительной паузы): - А зачем кричали слово Fatalite вместе с остальными свидетелями? Флёр: - Я услышала, как его стал кричать тот санпапьер…» Допрос свидетеля №4: «Вопрос следствия: - Звонарь Квазимодо, что вы делали в месте, известном под названием «Валь дамур»? Квазя: - … Следствие: - !!!!!!!! Квазя: - …………. Следствие (грохая кулаком по столу): - ЗВОНАРЬ КВАЗИМОДО!!! Квазя (ощутив вибрацию стола, поднял свой единственный глаз на следователя и понял, что от него что-то хотят): - Э??? Следствие: - Что вы делали в месте, известном под названием «Валь дамур»? Квазя (прочитав слова по губам следователя): - А…ээ…ыыы…*чешет башку* Я шёл туда за архидьяконом! Следствие (окончательно выпав в осадок): - ????!!!! Квазя: - Мне просто стало интересно, куда он пошёл… Следствие: - Были знакомы с жертвой. Квазя (насуплено): - Приходилось… Следствие: - А с обвиняемой? Квазя (умильно): - Дааа…*вернувшись с небес на землю* ну, здоровались разок… Следствие (после продолжительной паузы): - А зачем кричали слово Fatalite вместе с остальными свидетелями? Квазя (почёсывая за ухом): - Я прочёл это слово по губам архидьякона…подумал, что если он его кричит, значит и я должен покричать…» Допрос свидетеля №5: «Вопрос следствия: - Поэт Гренгуар, что вы делали в месте, известном под названием «Валь дамур»? Гренги (смущённо): - Мы там с Фебом договорились… Следствие (уже громко офигевая): - ?????????!!!!!!!!!!! Гренги (раздражённо) - МАЛЬЧИШНИК УСТРОИТЬ!!! Следствие: - Значит, с жертвой знакомы были? Гренги (мечтательно): - Было дело. Выпивали пару раз. Следствие: - А с обвиняемой. Гренги (нехотя): - Ну…жена типа…*поняв, что сказал лишнего* ФИКТИВНАЯ!! Следствие (после очень долгой паузы): - А зачем кричали слово Fatalite вместе с остальными свидетелями? Гренги (обрадовано): - А! Дык, когда я увидел Феба, лежащего на кровати вместе с цыганкой, которую все ведьмой называли…я же не знал, что его уже успели ударить ножом!.. Так вот, я увидел, и мне сразу пришли на ум строчки: «Fatalite! Связаться с ведьмой! Fatalite! В постели с ведьмой!..» *раздосадовано* Но мне так и не дали закончить…» Постановление следствия. Отчёт о допросе свидетелей по делу о покушении на жизнь капитана королевских стрелков Феба де Шатопера. «Свидетель №1 – Архидьякон Жозасский. Мэтр Клод Фролло. Показания взяты. Случайная жертва обстоятельств. Постановление – Отпустить. PS: "Не суди, да не судим будешь"...все мы не безгрешные.» «Свидетель №2 - Санпапьер Клопен...фамилия отсутствует (или не называет), как и документы. Показания взяты. Жертва обстоятельств, но не случайная. Постановление - на 15 суток, с учётом трудового перевоспитания в виде подметания Соборной площади. Плюс штрафная санкция. Плюс денежный штраф в размере 100 франков за отсутствие документов, удостоверяющих личность» «Свидетель №3 - Мадемуазель Флёр-де-Лис де Гонде...(несколько раз перечёркнуто и исправлено)лорье. Показания взяты. Жертва обстоятельств, но тоже не случайная. Постановление - отпустить ввиду щедрого денежного пожертвования в помощь следствию» «Свидетель №4 - Звонарь Квазимодо. Фамилия отсутствует. Ввиду того, что является приёмным сыном архидьякона Жозасского (однако без соответствующе оформленных документов) для протокола будет записан, как Квазимодо Фролло. Показания взяты с большим трудом. Случайная жертва не обстоятельств, а любопытства. Постановление - отпустить ввиду полной несостоятельности здраво мыслить о чём либо, кроме колоколов. PS Вызвать как можно скорее в городской департамент архидьякона Жоасского для оформления соответствующих документов на опекунство звонаря Квазимодо. PSS В противном случае опекунство оформит дом скорби при Соборе Парижской Богоматери!» «Свидетель №5 - Поэт Гренгуар. Имя отсутствует, как и документы. Также известен, как "принц парижских улиц". Показания взяты. Жертва обстоятельств. Предполагается, что не случайных, т.к. именно он первый обнаружил место преступления. Постановление - ввиду временного отсутствия постоянного места жительства приравнять к санпапьеру. Назначить 15 суток, с учётом трудового перевоспитания в виде подметания Соборной площади. Плюс штрафная санкция. Плюс денежный штраф за отсутствие документов, удостоверяющих личность, в виде 100 франков. PS денежный штраф считать уплаченным...проникновенно поэт пишет!» Все свидетели с протоколом ознакомлены и согласны. Показания записаны со слов свидетелей, выслушанных лично королевским оперуполномоченным Тристаном Отшельником, находившимся в здравом уме и трезвом состоянии. *ниже присутствует размашистая подпись Тристана* Приписка: Направить для дальнейшего рассмотрения дела королевскому прокурору духовного лица – мэтру Жаку Шармолю» Прокурор обречённо вздохнул. Допрашивать обвиняемую придётся самому…
Йоганн Вайс Без права быть собой... Группа: Полтергейсты Сообщений: 493	Добавлено: 08-12-2007 01:41
	Со словами у меня как обычно сплошные проблемы Главное, что я всё-таки скажу, так это то, что мне очень понравилось! очень позитивная, энергичная вещь. вообще, классно написано. здорово читается и оставляет после себя очень лёгкое, хорошее чувство. Товарищ автор, послушай меня,зря сомневаешься...От меня тебе огромное спасибо. . Это талант и, никуда заныкать его от нашего бдительного ока не получится Здорово ведь!!! К тому же, такому человеку как я, который не очень-то знаком с этой темой, становится всё яснее и яснее.
Ksenya Мастер Группа: Фантомы Сообщений: 1363	Добавлено: 10-12-2007 18:19
	Фроз (простите, я ещё долго буду отвыкать), как всегда, отожгла. Захотелось пойти мюзикл пересмотреть и книгу перечитать =)) Здорово!
Madeline Bara no Wa Группа: Полтергейсты Сообщений: 3067	Добавлено: 12-12-2007 22:35
	Вот так, можно сказать, не спросят и всё выставят Да чего там здоровсокого. Так, небольшое хулиганство...
Sehmeth Дракоша Группа: Полтергейсты Сообщений: 1316	Добавлено: 12-12-2007 23:50
	Мама, тетушка - спасибо, порадовали А второй акт будет?
Madeline Bara no Wa Группа: Полтергейсты Сообщений: 3067	Добавлено: 13-12-2007 00:11
	"Будет, будет...шашлык из тебя будет!" (с) Усё скоро появиться. Надо только перестать мне лениться и написать А то совсем что-то расслабилась
Йоганн Вайс Без права быть собой... Группа: Полтергейсты Сообщений: 493	Добавлено: 13-12-2007 00:51
	так, ну-ка не расслаблятся! рота подъём!!!
Madeline Bara no Wa Группа: Полтергейсты Сообщений: 3067	Добавлено: 13-12-2007 22:11
	Какая ещё рота??? Я к военным не отношусь никаким боком
Madeline Bara no Wa Группа: Полтергейсты Сообщений: 3067	Добавлено: 21-12-2007 22:50
	Раз уж тут пошла такая "пьянка" у меня на эту тему выкладываю свои работы - иллюстрации)) Рисунки не уменьшала, так что весят довольно много...и все детали видны на максимальном увеличении Дамы и господа, прошу))) Clopin Esmeralda Fluer-de-lys Frollo Gringoire Phoebus Quasimodo И ещё раз горячо любимый Claude
Йоганн Вайс Без права быть собой... Группа: Полтергейсты Сообщений: 493	Добавлено: 22-12-2007 00:59
	это я про то, что лень))не мучай народ))а тож полопаются от любопытстваю
Личность в штатском Подозрительный тип... Группа: Фантомы Сообщений: 1254	Добавлено: 28-12-2007 21:17
	Я скачиваю итальянский Нотр. Если интересно, могу выложить своё мнение и фотки. Пока посмотрел только первый акт, второй качается.
Личность в штатском Подозрительный тип... Группа: Фантомы Сообщений: 1254	Добавлено: 28-12-2007 21:20
	Madeline, я от зависти всю клаву слюной залил! Всю жизнь хотел уметь рисовать... Только один вопрос. Кажется в необходимый времменой период священники не носили современных воротничков, по-мему, это пришло в Век Просвещения. И потом все католические священники дают монашеский обет, так что одежда у Фролло должна быть монашеская.
Madeline Bara no Wa Группа: Полтергейсты Сообщений: 3067	Добавлено: 29-12-2007 01:23
	Личность, не смущайте Я в курсе, в какой одежде священники ходили в 15 веке А это - авангард остаточное явление после мюзикла))) На последнем вот он в классическом на то время подряснике изображён
Личность в штатском Подозрительный тип... Группа: Фантомы Сообщений: 1254	Добавлено: 29-12-2007 21:39
	Вообще, я бы хотел познакомиться с хорошим художником (и быт ьс ним в хороших отношениях), чтобы он изобразил героем моего "сериального" проекта...
Madeline Bara no Wa Группа: Полтергейсты Сообщений: 3067	Добавлено: 29-12-2007 22:20
	А есть у вас такие художники на примете? И можете ли вы изложить поконкретнее, что вам нужно?
Личность в штатском Подозрительный тип... Группа: Фантомы Сообщений: 1254	Добавлено: 30-12-2007 22:24
	Нет, никого не нашёл пока. Мне нужны портреты основных героев и групповой портрет. Правда, я определился с внешностью только одного из них...
Madeline Bara no Wa Группа: Полтергейсты Сообщений: 3067	Добавлено: 03-01-2008 16:13
	Личность, если хотите, можете мне прислать описание своих героев, а так же описание их характеров На мыло)) Быть может, я смогу вам помочь?
Madeline Bara no Wa Группа: Полтергейсты Сообщений: 3067	Добавлено: 09-01-2008 01:57
	Вайс, не хило у тебя с техникой либо так прокосило удачно, что ты моё сообщение в тему Личности закинул Сообщение Вайса с вопросом о "сериальном" проекте перенесено в тему "Сверхсекретная лаборатория". Ненужные сообщения удалены.
Йоганн Вайс Без права быть собой... Группа: Полтергейсты Сообщений: 493	Добавлено: 09-01-2008 17:23
	у...я олух)))) пркосило конкретно...и меня и мой комп
Личность в штатском Подозрительный тип... Группа: Фантомы Сообщений: 1254	Добавлено: 10-01-2008 21:14
	Madeline, ок, но сказать что-то конкретное относительно внешности могу только про одного... Итальянская постановка. Сделана, как и наша, по обновлённому либретто 2001 года. главные отличия, для тех кто не в курсе - вместо слов Фролло перед Ты моя погибель идут слова Квазимодо, во втором акте поменены местами Феб и Быть священником и любить женщину, а также Всаднтк и Я возвращаюсь к тебе (если я правильно помню перевод названия). Также грима да лицах Фролло и Клопена больше, есть кое-что другое в движениях. Запись была сделана во время представления на открытой площадке, сцена кажется больше, чем у французов, зрительный зал - огромный амфитеатр. съёмка в основсном со средней дистанции, подмечены некоторые интересные мелочи.
Madeline Bara no Wa Группа: Полтергейсты Сообщений: 3067	Добавлено: 17-03-2008 19:32
	Личность, как и наша - это как и модагорская (так вроде она называется). Но мне лично перестановка песен непонравилась вовсе По-моему, так смысл последовательности сюжета теряется немного. Мне собссно модагоская итак не нравится. Там голоса какие-то...ну, не особо впечатляющие. А ещё грим этот...вот реально говорю, падре как фингалы наставили
Личность в штатском Подозрительный тип... Группа: Фантомы Сообщений: 1254	Добавлено: 18-03-2008 23:11
	Я специально сделаю фотку итальянского Клопена и Фролло, для сравнения) Их Клопен смахивает на Ван Дамма отдалённо так. Лицом, в смысле.
Madeline Bara no Wa Группа: Полтергейсты Сообщений: 3067	Добавлено: 19-03-2008 20:12
	Да я видела по-моему. Но если вам удасться сделать качественно и крупным планом, не откажусь глянуть
Madeline Bara no Wa Группа: Полтергейсты Сообщений: 3067	Добавлено: 20-03-2008 20:07
	Ну, в общем-то, народ, не прошло и года, как я дописала 2-ой акт Выложу так же в двух постах.
Madeline Bara no Wa Группа: Полтергейсты Сообщений: 3067	Добавлено: 20-03-2008 20:10
	Акт II. «Комедия трагедий или просто Fatalite» Начало акта ничем особо непримечательное. Партия «Флоренция» - задушевная беседа между Гренги и Фролло. Архидьякон вежливо просит поэта рассказать, что нового твориться в мире; а то, мол, сижу в своём соборе, голова мыслями посторонними (понятно, о ком) забита, не знаю ничего. Гренги скрывать нечего и он с большой охотой рассказывает Фролло о всяких открытиях и технических нововведениях (типа печатного станка). Всё это у падре естественно ассоциируется с богохульством. Поохав-поахав в духе «бывали дни весёлые» не то, что сейчас, Гренги и Фролло поднимают очи и руки к небу (забавно, когда архидьякон поднимает руки, его «крылышки» на рукавах так слегка развеваются, что он издалека на Бэтмена похож). Наконец Гренги с видом ужасно обиженного ребёнка, у которого отобрали любимого плюшевого мишку или просто ириску, говорит плаксивым голосом, что колокола в соборе не звонят – Квази в любовном беспамятстве. У Фролло своя версия происходящего, по его мнению Квазя раздружился со своей и без того не особо умной головой. И затем оба: «Любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждёшь…» На сцену спускают три колокола, в которых вверх ногами висят непонятно кто. И пока Квазя с неописуемой радостью поёт нам о том, как он любит свои колокола, «непонятно кто» (судя по лохмотьям – предназначены для изображения Квази) раскачивается на этих самых колоколах, а балет в лохмотьях выделывает свои замысловатые танцы. В этой же песне проявляется вся безграничность фантазии Квази – все три колокола зовут…Мари! Маленькая Мари, большая Мари и супер-большая Мари (и все поют о разном и по-разному) – эка, прямо, как матрёшки! Под всеобщую бесиловку с колоколами и без на сцене, звонарь просит, чтобы его колокола растрезвонили на весь мир о его любви к Эсмеральде. Да, звонарь оглох, ему пофиг, теперь пусть глохнет весь собор… Троица в виде «Фролло, Гренги, Клопик» восседает на лестнице. Напоминает «три девицы под окном...» за одним исключением, что присутствуют здесь отнюдь не девицы. Интересует всех злободневная тема – куда подевалась Эсми. Фролло само собой спрашивает у Гренги, куда, мол, пропала «жена» поэта; падре ужасно соскучился по её танцам. Тот невозмутимо заявляет, что он, дескать, поэт и его, кроме собственной поэзии, ничего, в том числе и цыганки, не интересует (ага, а кто в кабаре со жрицами любви зажигал?). Священник не унимается, и Гренги так пространно отвечает, что Эсми «за горами, за лесами, за широкими полями…». Впрочем, когда местоположением своей приёмной дочери интересуется король нищих (двор чудес без неё совсем посерел и захирел), поэт (украдкой поглядывая на Фролло) вроде как шепчет ему на ухо, что Эсми загремела тюрьму. При том шепчет так, чтобы слышал весь зал, но не слышал ничего, сидящий в пяти шагах от него, архидьякон. И будто никто ни у кого ничего не спрашивал и никто никому ничего не отвечал, все трое затягивают: «Где ж ты, Эсмеральда?» (Тут автору вспомнился Борис Моисеев со своим творением: «Где же ты, где, звёздочка алая? Где же ты, где, искорка малая?», но она вовремя себя одёрнула). Играет тоскливая мелодия и нам показывают Эсми за решёткой. Сначала камера показывает нам её внутри камеры – дааа, вот это габариты были у КПЗ того времени. Но самое большое внимание здесь следует обратить на прутья решётки, точнее, на ширину пространства между ними. Решётку, видимо, делали с расчётом на то, что там будет сидеть кто-то вроде Обеликса (из мульта «Астерикс и Обеликс), а вовсе не для таких, как Эсми, коя могла бы с лёгкостью проскочить между прутьев, даже не задев их. Вот вам, дамы и господа, первое доказательство того, что Эсми сама не хотела бежать из тюрьмы (второе доказательство мы найдём чуть позже). Итак, Эсми в тюремном халате жалуется на судьбу о том, что она теперь как птица в клетке, и некому отпустить её на волю. В процессе пения «Сижу за решёткой в темнице сырой», Эсми просить подарить ей свободу вовсе не Феба, как могли бы многие страдающие логическим мышлением подумать, (и уж тем более не Фролло, как могли бы подумать самые упёртые оптимисты), а Квазю. В это время Квазя «проплывает» мимо по сцене на столбике со статуей. Тут советую обратить внимание на саму статую – изображение химеры подобрано так «удачно», что возникает ощущение, будто её, миль пардон, вот-вот стошнит прямо на квазину голову… Звонарь же в свою очередь тоже вопрошает, куда делась Эсми? Первая мысль, которая приходит ему в голову, это то, что Эсми сбежала куда-нибудь со своим смазливым капитаном, вторая – то, что она умерла в где-то в подворотне. Поскольку надежда умирает последней, звонарь отказывается верить и как в первое, так и во второе. Оба с тоской вспоминают день знакомства друг с другом, затем (не то Квазя голос своей возлюбленной сквозь толщи стен тюрьмы услышал, не то ясновидением обладал) звонаря осеняет – Эсми за решёткой и, по всей вероятности, её надо оттуда как-то вытаскивать, ибо тюремное заключение в те времена абсолютно ничем хорошим не сулило. Следом за этим эпизодом мы становимся свидетелями того, как Клопен и компания пошли устраивать беспорядки в знак протеста. В какое время суток нищие решили реализовать сию затею, непонятно, но обычно принято незаконные дела совершать под покровом ночи. Допустим была ночь…и король и его подчинённые одеты во всё белое. Это чтоб все сразу заметили, кто идёт, и ужаснулись при виде народного гнева? И вообще свита Клопена напоминает куклуксклановцев. Пока Клопик поёт о том, что закон в их обществе вершится одним способом – кастетом по морде, остальные нищие воюют с некими чёрными ниндзя, коих мы условились называть «королевским спецназом». При ближайшем рассмотрении «битвы» выясняется, что секретами кун-фу в то время во Франции владели, как сторонники правоохранительных органов, так и голодранцев, причём в мастерской форме. Поразили нищенки, которые при нападении норовили запрыгнуть на какого-нибудь спецназовца, будто они представительницы труппы балета «Трёх тонн» и таким образом хотели задавить противника массой. Хотя, может, и чем другим отвлечь пытались. Ещё у нищих была группа поддержки, танцевавшая брейк-данс… Наконец, Клопена берут под руки два спецназовца и тащат к решётке. Собратья по оружию Клопена, в отличие от Эсми, сразу же поняли, что между прутьями тюремной решётки можно без труда пролезть. Хотя королю нищих осознание сего факта всё равно бы не помогло, ибо мы помним, какими габаритами он обладал… Таким образом вся «честная компания» двора чудес оказалась за решёткой. Настало время суда над Эсми. Вполне возможно, кто-то таки подслушал песню цыганки, в которой она себя сравнивала с птицей в клетке, так как теперь Эсми сидит в одиночной маленькой камере отдалённо напоминающей современную голубятню. По всей вероятности, как ни старался Гренги шептать о местонахождении Эсми так, чтобы было слышно только залу и Клопену, архидьякон Фролло уловил слова поэта «от и до», ибо на процессе над Эсми судьёй является он собственной персоной. Обвинение не шуточное – покушение на убийство Феба. Эсми, как любой несправедливо обвиняемый, начинает вовсю оправдываться (правда, предварительно она успела порадоваться, что его ненаглядный жив, хотя и не совсем здоров), мол, «Не виноватая я! Он (Феб) сам пришёл!»(с). Суровый инквизитор в лице Фролло, конечно, таким ответом не доволен, и начинает давить: «Не вешай мне лапшу на уши! Признавайся!». Надо отметить, что при этой милой беседе Эсми бегает вдоль стен своей «кутузки» и ощупывает руками стены, - так делают хомячки в зоомагазинах при своих безнадёжных попытках выбраться на волю. В последней попытке оправдаться Эсми выдаёт что-то вроде: «Да мы и не одни были! Там ещё монах какой-то был… На вас, кстати, падре, похож здорово…». Вот это у Эсмеральды глаз-алмаз! Лично мне все монахи, когда они в своих рясах и капюшонах, из-под которых только носы торчат, казались «на одно лицо». Дабы не развивать эту щекотливую во всех для Фролло отношениях тему, он грозно заявляет о необходимости применения пытки, дабы ведьма созналась во всех грехах. В одиночку к Эсми заходят три спецназовца и приступают к пытке. Пыточная «утварь» находилась прямо в камере, видимо, для удобства, чтобы не таскать каждый раз туда-сюда. Автор и по сей день очень хочет поинтересоваться, из каких закромов декораторы вытащили сей пыточный агрегат, ибо, будучи до недавнего времени представителем рабочего класса, не раз видела подобную вещь среди станков на приборостроительном заводе… Но я отвлеклась. В общем, пытка возымела своё воздействие и Эсми созналась во всём. Это, друзья мои, называется признание на добровольно-принудительной основе. Обвинив таким образом цыганку в разврате, колдовстве, покушении на убийство и т.п., Фролло уходит (нет, вовсе не со спокойной) душой прочь. Эсми, рявкнув всем спецназовцам вообще и Фролло в частности, что они убийцы, начинает умильно мечтать о своём Фебе. Да, когда просила на помощь Квазю, была в шоке, теперь, как более менее пришла в себя, стала звать Феба. Ага, так и хочется сказать: «Плевал твой дорогой Феб на тебя с высокой колокольни Нотр-дама!». Отведя таким образом душу, Эсми приваливается спиной к стенке своей голубятни и…наверное, засыпает. А теперь, дамы и господа, момент под номером два, когда я буду говорить серьёзно, так как на сцену вновь выходит Фролло – смеяться над «Быть священником и любить женщину» просто, на мой взгляд, бесчеловечно. Ну, разве что самую малость… Что можно сказать в общем? Лавуа бесподобен, Лавуа неповторим, Лавуа просто чудо. Красивый голос и наряду с этим великолепная игра актёра сделали своё дело. Эпизод впечатывается в память надолго. Повествуя о том, как тяжело быть падре и любить женщину, Лавуа-Фролло прекрасно передал душевные метания человека, застрявшего между молотом и наковальней – между Богом и Эсми (оставляю на размышление читателю вопрос, кто из них молот, а кто наковальня). Кстати в этом эпизоде Фролло снова без сутаны, а в (еле удержалась от употребления определения «нижнее бельё») рубашке с белым падревским воротничком и штанах (всё время забываю сказать, что ещё у Фролло тут были самые модные ботинки). Забавно, что при словах «Ласкай меня одной рукой, пытай другой» нам показывают Эсми, которую…так нехило «колбасит». Понятно, что по сценарию это её так от холода, но какой удачный момент выловила камера! Ай, да оператор! Хлопаю стоя!.. Эмоций Фролло предал ровно столько, сколько было нужно. По крайней мере, через край они у него не плескали, как у нашего Маракулина-Фролло, и рубашку на себе он распахивать не стал (хотя я бы дорого заплатила за подобное зрелище в исполнении Лавуа). Зато очень выразительно сжимал руки. О, эти руки! Какие руки! Хочется упасть на колени и целовать их, целовать…на этом моменте автор мысленно влепила себе крепкий подзатыльник, чтобы не увлекаться. В итоге исповедь священника Эсми опять не услышала. Почему? Верно, ей опять ещё не положено по сценарию знать о чувствах Фролло. Но этот момент не за горами, а пока же перенесёмся… А куда мы собственно перенесёмся? Неважно. На некий пустырь, где всеми позабытая Флёр-де-лис выразительно споёт нам о том, как ей плохо без Феба и о том, что она думает о цыганке. Исполняла она, конечно, замечательно. И телодвижениями всю свою скорбь-злость-обиду выражала лихо. Только вот иногда мне казалось, что у неё начинались предродовые схватки. Ещё Флёр очень любила подбирать своё платье (чтоб не путалось под ногами) на пятой точке. Выглядит довольно забавно. Потрудитесь досмотреть эпизод до конца, и вы увидите великолепный стоп-кадр, где «поймана» невеста Феба за процессом подбирания своей юбки. Не знаю, как вам, а мне сей кадр подарил как минимум пару минут здорового смеха. Да и, пустырь – это, наверное, был дом Флёр. Ибо она босиком. А поскольку она у нас не цыганка, а девушка приличная, то по улицам разгуливать и марать пятки никак не могла. Дома можно и без туфель походить. И вполне возможно, у девушки просто устали ноги от каблуков – не лёгкое это дело бегать, искать своего жениха по притонам… В конце песни нам покажут, наконец, поправившегося после ранения, Феба. Пока он в тени, но вот Флёр заканчивает свой монолог словами верности любви к своему ненаглядному (при условии, что Эсми повесят – иначе никак), и капитан тут же выскакивает из своего временного укрытия, начинает с энтузиазмом доказывать, что цыганкой был просто околдован, а теперь всё понял и…можно сказать раскаялся. Почему «можно сказать»? Потому, что всем доподлинно известно – капитан де Шатопер раскаиваться в чём-либо ужасно не любил. Тем более что терять невесту с приданым (и не маленьким) как-то не хотелось. Итак, напевая песню прощения, Феб идёт…хм…видимо по улице, вдоль которой стоят известные нам жрицы любви. Направляясь к своей будущей жене, он не брезгает погладить ладонями проституток, наверное, для того, чтобы напоследок вкусить крохи былой разгульной жизни. И вот путь проделан, Феб смиренно преклоняет колени перед Флёр, берёт её за талию, та с прытью опытной гимнастки прогибается назад и всё это заканчивается пылким признанием капитана в любви к Флёр, только к Флёр, и ни к кому, кроме Флёр. Ах! Вот теперь самый мой любимый момент! Визит Фролло к Эсми! Мы помним, что наступило утро перед казнью. Священник направляется к цыганке, дабы сообщить ей пренеприятнейшее известие. Эсми строит дурочку, я, мол, не понимаю, за что меня и как… Фролло малясь издевается – «Потанцуешь ещё перед виселицей…». Уставшая от этого Эсми на повышенных тонах вопрошает – «Да за что вы меня, падре, так ненавидите?». Тут Фролло понял, что момент настал и другого такого может уже не представиться, признаётся ей в любви. О! Ещё как признается! Какой крик души! (Целый букет воздушных поцелуев Лавуа за такой номер). Огорошенная внезапно раскрывшейся тайной, Эсми не находит ничего лучше, чем поинтересоваться, как это священник (!), да не откуда-нибудь, а из Нотр-дама, умудрился втрескаться в цыганку? Однако странная логика у Эсми. А что, простите, священник не человек что ли? Пока Фролло в подробностях описывает то замечательное событие из своей жизни, когда он увидел танцующую Эсми и «ты прости меня, милая мамочка, я весной потерял покой»(с), Эсми всё твердит, что её ненаглядный Феб придёт и спасёт её, попутно обещает покусать священника, и ходит кругами по своей клетке-голубятне. Вот тут, дамы и господа, мы видим второе доказательство того, что Эсми сама не хотела бежать из тюрьмы. Когда падре дал ей ультиматум – «постель или могила» - он преспокойно открыл дверь клетки. Т.е. просто повернул дверную ручку, никаких замков или на худой конец засовов не было и в помине. И вот тут гормоны Фролло сказали разуму "Пошёл нафиг - ждать боле не можем, и мы пошли в атаку - хочешь ты того или нет", ибо при попытке послать падре куда подальше, Эсми толкнула его в грудь, а это, сами понимаете, какой-никакой, а телесный контакт…причём с её стороны. Только начинается вовсю разворачиваться вариант, начатый в «Belle» - «Месье, кто первый добежит, того и приз», как всё портит Квазя… Он отпирает дверь той самой гигантской решётки, чтобы выпустить нищих на свободу, которые, как мы помним сами влезли через прутья внутрь, но выходить таким же способом обратно почему-то не решились… Клопен, не долго думая, огрел бедного священника неким предметом по голове (ну, или по шее). Что это был за предмет - история умалчивает, ибо Клопен решил не проверять череп Фролло на прочность крепкой дубовой табуреткой (коих на сцене - хоть и в теньке у кулис вполне хватало). Наверное, король нищих решил, что священники - это не простые смертные, следовательно действовать надо по-другому. Т.о. НЕЧТО, сделанное из воздуха (воистину, Клопен – великий иллюзионист! Гудини отдыхает), подействовало на священника, как кулак Божий (прости меня, Господи, грешную), моментально отправив Фролло в прострацию... Безграничное воображение автора сработало ещё дальше. В этой ситуации Клопену ещё не хватало держать в руках чугунную сковородку, а при ударе ею же по черепной коробке Фролло не доставало характерного «БОМ!», примерно, как если вы хоть раз имели неосторожность удариться головой об ванную.
Madeline Bara no Wa Группа: Полтергейсты Сообщений: 3067	Добавлено: 20-03-2008 20:12
	Далее идёт особо ничем не примечательный эпизод побега из тюрьмы. Сплошные радостные вопли «Свободны! Свободны!», в начале которых Квазик не помедлил прокричать «Это я их освободил! Я!!!», надеясь выбить хоть какую-то благодарность, хотя всем известно, что ни за это спасение, ни за предоставление Эсми убежища в Соборе, звонаря никто так и не осчастливил хотя бы простым «мерси». Впрочем нет, разок Эсми его руку так по-дружески «помяла», ну, да Квазику много и не надо… При побеге также появился и вездесущий Гренги; появился надо сказать вовремя, когда все уже сбежали и голосили об этом на всю округу. Забавный момент наблюдался в процессе самого побега – та здоровенная решётка просто…убралась вверх. Хитроумное приспособление или наверняка где-то в комнате охраны был пульт управления сим агрегатом. Впрочем, это и не удивляет, в процессе просмотра мюзикла мы уже достаточно убедились, как далеко шагнул прогресс в Париже 15 века. Итак, встав во всю ширину сцены и взявшись за руки, Клопик, Эсми, Квазя и толпа нищих на весь Париж усердно пели, как это хорошо быть свободным…хотя, кто бы сомневался. В это время на стене на заднем плане (стена тюрьмы, она же Собор, она же – трущобы Парижа) часть нищих изображает весьма профессиональный спуск в духе «Миссия невыполнима» на тросах, успев где-то раздобыть альпинистское снаряжение, при этом выделывая замысловатые трюки. Что ж, пока нищие на стене играют в Человека-паука, троица героев никак не выйдет из экстаза, впавшего по поводу освобождения, и повторяет одно и то же слово «Свободны». Нет, всё-таки Клопик явно принимает либо ЛСД, либо что-то наподобие, ибо в сцене побега вид у него ошалевший до невозможности, а бешеные глаза напоминают Чингачгука «Большого Змея», выражающего немое «Мой народ обижают!», а самому королю нищих для полноты картины нужно было всучить в руки томагавк. В конце-концов кричать всем надоело, и нищие во главе с Клопиком разошлись по домам (на самом деле они в Нотр-дам попёрлись, но об этом позже). На пустой сцене мы видим Гренги, настроенного явно на лирический тон. Песня про Луну (она так и называется…в смысле просто «Луна») соответствует тону поэта. Душещипательная история о том, как страдает от любви бедный «человек-зверь» (в народе более известный как просто Квазя), спета, конечно, с большим чувством на фоне месяца из фольги (знаю, что это проекция, но похоже ужасно), приляпанного где-то у потолка сцены. (Тут почему-то вспомнилась строчка из песни группы «Фабрика» - «И приклеены на скотч все кусочки от Луны…»; что ж, по крайней мере, теперь я знаю, откуда в их песне появилась такая глупая метафора). Но вот в сей истории опять никто не подумал о бедном священнике, который страдает на сей момент не только душевно (любит он так же, как и Квазя, если не больше), но ещё и физически – после огрева «Божьим кулаком» по шее (или по затылку). Т.е. как обычно, душевные недуги Фролло беспокоят только самого Фролло…что ж, в принципе так и подобает вести себя священнику. В целом могу сказать, что «Луна» - одна из прекраснейших песен в мюзикле. При том Пеллетье-Гренгуар умудрился спеть её так, что я не слышала больше ни одного Гренгуара в других постановках, который смог бы сравняться (потому, как лучше спеть просто невозможно) с великолепием исполнения Брюно. Вот уж, как говориться, талант есть талант. Что мы видим далее? Далее мы вновь попадаем в Собор, где в окошке на втором этаже под звёздами (ЗА окошком их видно, на верху – почему-то нет) мило беседуют Эсми и Квазя. По сюжету мюзикла мне не совсем ясно, зачем Эсми потащилась за Квазей в Нотр-дам, а не ушла бы с Клопеном и остальными нищими, которые, в общем-то, тоже теперь в федеральном розыске, куда подальше. Ладно Квазик, не знавший о тайной страсти архидьякона, хотя, это насколько надо быть, простите, тупым, чтобы, открывая тюремную клетку, коя находилась в непосредственной близости к голубятне Эсми, не понять, чем там надумал Фролло заняться с Эсми в это время. Но Эсми, которая теперь о доводах падре всё знала?! И зачем надо было идти в Собор, прекрасно зная, что фактически это территория не столько звонаря, сколько священника, от которого она пыталась быть как можно подальше?.. Или наоборот? *автор в полном недоумении по сей день* Снова и снова нахваливая «свой» Собор, как неприступное убежище, Квазик вручает Эсми свисток…Тоже до сих пор не пойму – зачем? Да, в книге свисток сыграл далеко не последнюю роль, но в мюзикле он, кажется, остался лишь инструментом декора. Вроде как, дань книге, так как практического применения сего предмета я так и не узрела. Как видно из слов звонаря, дал он цыганке свисток так, на всякий пожарный…типа глухой, а посвистишь, услышу и прибегу. Тут, кстати, тоже непонятно, ибо на протяжении всего спектакля я не нашла ни одного намёка на то, что Квазя абсолютно ничего не слышит. Хотите сказать, читает по губам? Возможно, но в сцене в первом акте, где Фролло запрещает ему глазеть на Эсми и делится планом её похищения, Квазя стоит к падре спиной и прекрасно понимает, о чём идёт речь. Ну, да ладно. Эсми принимает символичный подарок в виде свистка и…ту же засыпает. То ли от переутомления, то ли от полного отсутствия интереса выслушивать Квазины жалобы на жизнь, потому, как звонарь следом именно за это и принимается, спустившись на сцену и в гордом одиночестве раздирая глотку. Впрочем, довольно скоро Квазя понимает, что его вопли не возымели на Эсми воздействия – она преспокойно продолжает почивать сном суслика, - и уходит в неизвестном направлении. И – о, чудо! – Эсми тут же просыпается и заводит чувственную песню о том, как она хочет жить. Ловко ступая на маленький столбик, услужливо подкативший к её окошку, Эсмеральда катается на нём по сцене и, как ни странно, поёт. В процессе пения видно, что актриса настолько увлеклась пением, что практически ничего не замечает вокруг. Закончив петь, цыганка ложиться, вновь демонстрируя зрителям свою необыкновенную особенность мгновенно засыпать. Далее идёт очередной эпизод в стиле «экшн» - штурм Собора. Нищие во главе с Клопиком, не дававшие Собору покоя в начале спектакля, теперь исполнили свою давнюю мечту – оккупировали Нотр-дам. Местной власти в лице архидьякона это пришлось явно не по нраву, по сему он вызвал королевский спецназ, которые захватили с собой так же стальные заборчики (да-да, те самые, коими баловались те же нищие на празднике шутов), дабы те вернули имение своему законному владельцу, т.е. Фролло. Конечно, падре приказал штурмовать Собор ещё и по другой причине, имя которой Эсмеральда, но об никто не догадывается. Сначала в центре внимания возникает Клопик – стоя в героической позе на втором этаже он кричит неизменное «Пусти!». Кого куда пускать не совсем ясно – вроде и так там, куда рвались. На стене Собора в это время красуются три здоровенных красных креста, хотелось бы знать, для чего…для того, чтобы лучше целиться солдатам?.. Сразу навеяло мысли о закидывании гнилыми помидорами или тухлыми яйцами… Постепенно вся толкучка на сцене сформировалась в окружение спецназовцами одного-единственного Клопена, которому не замедлили отомстить за «Божий кулак» вполне осязаемыми резиновыми дубинками, от души накостыляв ему по патлатой башке. Немного правда перестарались, ибо король нищих скончался от полученных тумаков, не забыв перед этим в предсмертной судороге передать «революционный флаг» подбежавшей Эсмеральде. Как следствие этого, ведущую роль во всеобщей потасовке занимает Эсми…к явному удивлению Фролло. На сём моменте автор долго угорала, глядя на Эсми-революционерку (ага, «Юная революционерка Утена»), наблюдая ТАКУЮ Эсмеральду и Гюго бы в гробу перевернулся. В это время, следуя принципу «свято место пусто не бывает», место Клопика на втором этаже стены Собора занимает…кто? Правильно! И снова Гренги! И вместе с Эсми и толпой нищих продолжает распевать гимн санпапьеров. Впрочем, ребята зря старались, вскоре нищих «оцепили», и Феб, который тут больше напоминал не королевского солдата, а сотрудника эмиграционной полиции, с надменным видом повелел их всех депортировать в страны предыдущего проживания. При этом месье Шатопер вошёл во вкус и начал пинаться вслед нищим, также орал о необходимости депортации до той степени, пока его не увела Флёр-де-лис. Ну, а весь основной вес правосудия благополучно приземлился на голову Эсми – её отправили на виселицу. Лирическое отступление для особо наблюдательных: во время Эсминого «боевого марша», когда она по очереди обращается сначала к Фролло потом к Фебу, видно, как архидьякон так как-то непонятно разводит руками; да и потом, когда нищих пихают прочь со сцены, а Эсми собираются вести на плаху, у падре ужасно потерянный вид – вроде бы и помочь бы ей хотел, но теперь, как говориться, «батенька, поздняк метаться»… Сцена казни. Эсми с петлёй на шее и страховочными тросами за спиной покорно ожидает своей участи. На стене Собора подобно орангутангу (такой же рыжий) висит Квазик (и тоже со страховочным тросом за спиной), не замечающий происходящего прямо под собой. В этот раз звонарь со спасением явно припоздал, мало того, он ещё и не в курсе последних событий. По сему он ни с того ни с сего заводит разговор с Фролло о том, что оказывается (!!!) у священника тоже есть сердце. (Ага, опять вариант типа, священники – не простые смертные). Что же сам архидьякон? А он нам, уважаемые, демонстрирует полное съезжание с катушек в самые короткие сроки – не то от сложившейся ситуации (Эсми на смертном одре), не от удара по кумполу…скорее и от того и от другого. В ходе сей содержательной беседы выясняется, что Фролло отправил любимую и ненаглядную цыганку на виселицу (хотя, в этом случае Эсми туда отправил Феб, но падре, видимо, решил взять всю вину на себя одного) – причина проста - «она мне отказала», и Квазик наконец обращает свой взор на площадь. Теперь снова пару слов о Лавуа, как об актёре. К слову сказать, не единожды я читала, как Даню «пинали» за посредственную актёрскую игру. Буду не согласна с этим до гроба и даже после. При том условии, что Лавуа вовсе не актёр и актёрской карьеры у него не было никакой (роль в фильме «Сказочное путешествие ангела», сыгранная в 1990 году – не в счёт), сыграл он роль в корне запутавшегося архидьякона просто великолепно. Людям, хоть немного знакомым с актёрским мастерством, прекрасно известно, насколько это сложно правдоподобно сыграть «двинутого» человека. В последнем эпизоде Лавуа прекрасно изобразил помешавшегося священника – движения, эти руки, которые он то прижимал к сердцу, то разводил в стороны, опираясь о стены Собора, а уж выражение лица одно чего стоит. Но что меня больше всего поразило, это действительно истерично-психованный смех. Тот самый, который выдал Фролло, когда показал Квазику Эсми на виселице. Выдал и сразу ушёл внутрь Собора...видимо, чтобы не смотреть. То, как у Лавуа получилось ТАК захохотать, я право больше ни у одного актёра не слышала. Получилось натурально, а не наигранно, чем грешат некоторые исполнители сей роли. При самом процессе вешания Эсмеральды мне всерьёз стало страшно за Сегару... Петля на шее вполне реальная (пусть и не натянута и видно, что болтается свободно), поднимают на тросах, но...конечно, не думаю, что к подъёмной технике там относились «так себе», но от технических курьёзов, знаете ли, застрахован никто не бывает, ибо нельзя быть никогда уверенным на 100%, как эта самая техника себя поведёт в тот или иной момент. Всё, конечно, прошло гладко, однако, будь я на месте Сегары, у меня бы на голове прибавилось седых волос. Итак, Квазя, видя, что любовь всей его жизни теперь болтается над площадью на ветру, приходит в свирепое негодование. За такое преступление кто-то должен быть наказан, и виновного ему долго искать не приходится, благо сам его приёмный отец только что во всём сознался. С диким воплем «Фролло!!!» звонарь кидается вслед за архидьяконом и...как известно по сценарию, сбрасывает его с башни Собора. Однако само посмертное падение Фролло с 69-метровой высоты в мюзикле выглядит весьма оригинально. Два окошечка на втором этаже в стене «окрашивают» в кроваво-красный цвет и в них по очереди – то справа, то слева – «пролетает» кубарем по лестнице несчастный архидьякон. Видно, что по ступенькам катился не Лавуа, а дублёр-каскадёр. На мой взгляд, кувырки получались слишком профессиональные, от чего невольно создавалось впечатление, что архидьякон Жозасский каждый день так шваркался по ступенькам для быстроты перемещения, когда держал путь из своей рабочей кельи (коя, как известно, располагалась в одной из башен Нотр-дама). В этом случае, знаете ли, в смерть Фролло, пережившего нехилый удар по черепной коробке, от свёртывания шеи посредством такого профессионального падения с лестницы, верится слабо. Говорю так потому, что автор сама грохалась с лестниц и подлиннее и покруче (при том не раз), и катилась далеко не так мастерски, как Фролло-дублёр, но, как видите, до сих пор жива-здорова.)) Хотя, как бы там ни было, другой альтернативы изображения «полёта» архидьякона я так и не придумала. Ну, не спускать же его на тросах откуда-то сверху в самом деле! Медленно – это уже не падение, а, миль пардон, «сошествие»; быстро – ещё хуже, тормознут рано, перед самой сценой – будет сильный динамический удар, поздно – со всей дури об сцену. Ну, а вид скачущего на «тарзанке» Фролло сами знаете, что вызовет... Есть ещё вариант падения на матрасы...но это уж вообще – воистину жестокая смерть – смерть от падения на матрасы. Впрочем, можно было бы и показать летящую тень на стене, тогда матрасы никто бы не увидел, а потом уж показать на сцене «мёртвого» священника. Но выглядело бы это не так эффектно. Так что, как ни забавно выглядит кувыркание в окошках, лучше, пожалуй, придумать было бы нельзя... Кстати говоря, катился Фролло в нахлобученном капюшоне, когда же он (теперь уже Лавуа) пулей вылетел в дверь на первом этаже (вылетел кстати правдоподобно, будто ему и правда кто-то скорости добавил), капюшона на голове уже не было... Кто его снял? Наверное, тот же, кто и, после стремительного вылета архидьякона, заботливо притворил за ним дверь. Пока Фролло дёргался на последнем издыхании, к нему подошёл Квазик, по всей вероятности для того, чтобы добить, ежели надо, но, убедившись, что архидьякон отправился в мир иной без ещё одной помощи звонаря, убитый горем Квазимодо рвётся к лежащей на другом конце сцены Эсми. По пути его пытаются остановить два спецназовца, но безуспешно. С криком «Отдайте её мне!», Квазя подбегает к хладному трупу цыганки, который, как ни странно, дышит, словно после 100-метровки (это, наверное, нервное у Сегары...после «повешения»). Самая последняя сцена – посмертная песнь Квазика Эсми под названием «Танцуй, моя Эсмеральда». Решив умереть рядом с ней, звонарь последний раз обращается к своей возлюбленной, сначала стоя рядом с ней на коленях, потом у края сцены. Во время песни девушки из балета на тросах изображают танец (видимо Эсмеральды) в воздухе. И, наконец, в последнем крике Квазя грохается на колени рядом Эсми, наклоняется над её телом и...тоже умирает. В этом эпизоде мне второй раз стало страшно за Сегару, ибо Квазя-Гару упал на колени ОЧЕНЬ близко к ней, да так, что у неё аж всё тело от толчка дёрнулось. Серьёзно, ещё немного и коленка звонаря опустилась бы аккурат Эсми на лоб. Слава Богу, обошлось, но интересно, а на репитициях у них курьёзы случались?.. Ну, вот, как говориться, и сказочке конец. И жили они недолго и несчастливо и умерли в один день – и речь идёт не только о Квазе и Эсми, но и Фролло. Что ж, дамы и господа! Занавес! * * * После спектакля следовала череда поклонов – главные герои и массовка показывали зрителям, что во время представления никто не пострадал. Все счастливые, довольные, улыбаются. Также была исполнена «Пора Соборов» на бис. К чести Пеллетье, который затянул первый куплет (остальные присоединились позже), следует сказать, что его талант петь – велик, ибо крайне сложно петь без музыкального сопровождения. Финальный поклон и...эх...как жаль, что всё закончилось. Что могу сказать о мюзикле в целом. Конечно, это не тот Нотр-дам, который я прочла несколько лет назад и который завладел частью моей души. Это не тот Нотр-дам, который заставлял меня переживать в такт главным героям снова и снова, заставляя сердце обливаться кровью. Идейно-сюжетная линия мюзикла настолько различна с книжной, что, вполне вероятно, я её попросту не воспринимаю. Собственно весь мюзикл вышел вроде, как и совершенно «не о том». Хотя, я могу понять, что мюзикл – это не тот жанр, в который можно перенести всю суть романа Гюго. Действительно, кому нужен седой и лысый параноик в чёрной рясе на сцене со своими заморочками? Если даже, прочитав книгу, для многих остаётся непонятным, что книга в общем-то об архидьяконе – яркой и неординарной личности, а не о «Красавице и чудовище». И уж тем более не об угнетаемых классах, о чём прямо говорится на протяжении всего мюзикла. Да, всё прочее – любовь и ненависть – там на втором плане, от чего у автора сих строк создалось впечатление, что месье Пламондон в своё время почитал советских критиков (как раз на тему Нотр-дама). Впрочем, это скорее объясняется наболевшей мировой проблемой, на которой удачно сыграли авторы мюзикла. Да и сам по себе мюзикл – это всё-таки лёгкий жанр, рассчитанный на широкий круг зрителей и слушателей. Тяжёлые внутренние переживания и противоречия такой сложной личности, как Клод Фролло, вряд ли бы удалось передать полностью. И уж тем более совершенно не представляю, как можно было бы передать красоту самого Собора или прекрасный вид, который открывается с «высоты птичьего полёта» на сцене театра. Таким образом, нужно было что-то менять, и Пламондон успешно вышел из положения, пусть даже при этом переврал основной сюжет оригинала. Всё же мюзикл действительно «цепляет». Поэтому мне и не надоедает пересматривать и переслушивать его снова и снова! Да! И не забудем, что в этом году мюзиклу «стукает» 10 лет, и ходят слухи о том, что в Париже собираются делать юбилейную постановку с оригинальным составом. Если таковое случиться, будем иметь возможность наблюдать этакий «Нотр-дам де Пари. 10 лет спустя». PS: За "грамотность" сильно тапками не кидаться

Страницы: 1 2 Next>>

Раздел:  --== Все разделы ==-- ------------------------------------------------------------- Призрачный мир Обитатели Подвалов Оперы Здесь и сейчас Архив Подвалы Оперы / Архив / Подсматривая и подслушивая или Круговорот страстей в Нотре и около