[ На главную ] -- [ Список участников ] -- [ Правила форума ] -- [ Зарегистрироваться ]

На сон грядущчий...

  Вход на форум   логин       пароль   Забыли пароль? Регистрация
On-line:  

Раздел: 
Дом Забытых Теней / Сундук со Сказками / На сон грядущчий...

Страницы: 1  новая тема

Автор Сообщение

Just Spring
Группа: Во власти Сумерек
Сообщений: 5003
 Добавлено: 03-09-2004 19:37
Расскажити страаашную историюю!А то я больно много сплю

Любимый Дедушка
Группа: Дети Ветра
Сообщений: 41
 Добавлено: 16-09-2004 09:37
Спит убитая лисичка,
Спит задушенная птичка,
Обезглавленный хомяк
посмотри-ка, как обмяк.

Утонув в зловонной жиже,
Спят в аквариуме мыши,
А на высохшем полу
рыбки кучкой спят в углу.

Спит десантник на камнях,
Парашют с собой не взяв,
Ошибившись только раз,
Спят саперы в этот час.

Спят в пробирках эмбрионы,
спят в музее фараоны
И в уютном мавзолее
Ленин спит,
Блаженно млея.

Сторож спит с ножом в спине
Спят пожарники в огне
И, придавленный бревном,
спит строитель мертвым сном..
Не печалься, не грусти,
спит малыш, и ты усни...

вотЪъъЪъЪъъЪъъъ

Иолайа по кличке СофА
Группа: Дети Ветра
Сообщений: 6
 Добавлено: 19-09-2004 15:35
Хм... и я те тоже такое присылала... Тока у мя малясь по-другому было...

Спит убитая лисичка,
Спит задушенная птичка,
Посмотрите как обмяк
Обезглавленный хомяк.

Утонув в зловонной жиже,
Спят в аквариуме мыши,
А на высохшем полу
Рыбки кучкой спят в углу.

Спят в пробирке эмбрионы,
Спят в Египте фараоны,
А в московском мавзолее
Ленин спит, блаженно млея.

Ошибившись только раз,
Спят саперы в этот час,
В паутинке дремлет мушка.
СПИ! Ато убъю подушкой!!!

Just Spring
Группа: Во власти Сумерек
Сообщений: 5003
 Добавлено: 10-10-2004 00:35
Взгляд на мужчину из танка(жаль не моё творчество)
Танка – японские пятистишия, в которых при помощи намёков, каламбуров, тончайших оттенков смысла воссоздаётся мир.

Почему мужчина в упор не видит грязи?

Тот, кто рождён метать копьё, разгоняя
Тьмы неопрятных врагов, раздирать руками добычу,
Спать на земле, прикрывать свои раны клочьями тины,
Тот не рождён, соответственно с даром (полезным, никто не спорит)
Видеть брызги на кафеле и пятно на обоях.

Почему он любит скучные игры, в которых 20 мужчин уныло бегают за мячиком, не произнося и не делая ровным счётом ничего интересного?

Когда же, когда!? Зидан идёт на ворота,
Но подкачали с пасом; задняя линия вовсе
Спит на ходу!.. С тех пор, как дружною стаей
Мужчины ходили ловить на обед скалозубых тварей,
В них неизменен восторг перед чёткой работой команды.

Почему он смотрит на грудь, а не в глаза?

Что всех фигур совершеннее в мире? Что есть вершина формы?
Правильно, круг. А тем более два. Вот на них и смотрят.
Можно даже поставить опыт вполне корректный:
Круглые сделать глаза – собеседник изменит тут же
Траекторию взгляда. Это легко проверить.

Почему он боится старости?

Такова мужская природа: всё происходит вмиг.
Только что было, исчезло и не вернётся
Более никогда. У женщин иначе всё.
В старости мудрость приходит к нам,
А импотенция не приходит. Вот хорошо-то.

Почему ему так тяжело даются слова «я люблю тебя»?

Два варианта на выбор: либо он честно боится
Высокое чувство своё осквернить банальщиной,
Фразой, в зубах навязшей.
Либо он просто не хочет идти на сближенье,
А оставляет себе пути отходные…мерзавец…

Почему ему так обидно, когда женщина его начальница?

Муж не может рожать детей. Понимая неполноценность
Своего организма, мужчины всегда пытались
Успокоиться тем, что зато они вроде как лучше
Во всём остальном. (Глупо. Но утешает.)
Потому им так тяжко смириться с любым превосходством дамы.

Почему он стесняется плакать?

Потому что он твёрдо уверен: горькие слёзы лить
Положено только маленьким детям, женщинам,
Загнанным в угол оленям и педерастам.
(Ну на оленя он мог бы ещё согласиться -
Теоретически.)

Почему он не любит целовать маленьких детей?

Потому что природа диктует самцу от чужого потомства держаться подальше.
А отцовский инстинкт… Он в нём дремлет настолько надёжно,
Что разбудить его можно лишь громко орущим младенцем,
Которого сам он будет нянчить хотя бы полгода.
(да и то не факт, что хитрый инстинкт непременно проснётся.)

Почему он не любит стоматологов?

Он согласен страдать, он умеет сражаться с болью.
Но сражаться. Точнее лупить, рубить, подниматься и падать,
Левой работать, крушить апперкотом, стрелять с колена,
Размазывать тонким слоем обидчика по асфальту.
Но смирно сидеть и терпеть, рот открыв… Нет, это невыносимо!

Почему он не читает любовных романов?

Потому что не может(не хочет!) представить себя героиней –
Некрасивой, но милой девушкой Мери, доброе сердце которой
И фигурка пришлись по вкусу красавцу, бабнику, лорду,
Миллионеру, немного садисту Эдварду Дадли.
(Лично он пристрелил бы гада в самой первой главе)

Почему он ест холодные отбивные, хотя разогреть их в микроволновке – дело одной минуты?

Если мужчина желает чего-то, он делает это сразу.
Чем короче его дорога до цели – тем лучше.
А словно кошка играть со своею добычей,
Отпускать понарошку, чтоб вновь вонзить в неё когти?
Нет, это как-то слишком по-женски.

Гырцогыня ВандербильдскаЯ
Группа: Армия Кох
Сообщений: 211
 Добавлено: 26-10-2004 00:42
anarchy, чмоки-чмоки, сю-сю-сю...)))))
Стаканчик молочка на ночь и песенку

ГроЗЗЗная Белька
Группа: Армия Белак
Сообщений: 218
 Добавлено: 29-10-2004 17:29
Где сражались с тобою плечом мы к плечу?
Ты не помнишь? И я позабыл.
Помню я - ты ударил клинком по мечу,
Что нацелен мне в голову был.

Да, осталась зарубка тогда на клинке...
Помню, битва была горяча,
И закат отражался в широкой реке,
Алым блеском играл на мечах.

Помню - не было вражьему войску числа,
Плыл над полем клубящийся дым.
Помню я - когда в щит твой вонзилась стрела,
Ты сказал: "Ничего, устоим!"

Длился бой, и закатный тускнеющий свет
Утонул в наступившей ночи...
Мы погибли в той битве? А может быть, нет?
Нет ответа, и память молчит.

Как же звали тогда и тебя, и меня?
Кем мы были в те давние дни?
В старых песнях, в легендах звучат имена -
Может, нашими были они?

Что за битва была? - Битва Света и Тьмы.
А когда это было? - Давно.
Вспомнить все не сумеем, наверное, мы,
Но и все нам забыть не дано.

Снова память о прошлом всплывает из снов.
Век иной, но я верить хочу:
Если грянет сражение грозное вновь,
Будем биться плечом мы к плечу.

Шаг вперёд, и подковы сапог
Высекут искры из камней дорог.
Нет, мы не ангелы и мы не черти,
Но если надо, обрубим Иггдрассиля ветви!

Шаг вперёд, и тяжёлый клинок
На чью-то жизнь возложит погребальный венок.
Наши руки от крови уже не отмыть.
Мы такими были и такими нам быть!

Шаг вперёд, и огонь расцветёт
На костях, на руинах, кто был слабым - умрёт!
Мы не ищем войну, но война ищет нас.
Смерти глядя в лицо не отводим мы глаз!

Шаг вперёд, и железный поток
В прах раздавит любого, кто нам встал поперёк!
И под пепельным солнцем нашего торжества
Враг в могилу сойдёт раз и навсегда!

Кто-то идёт воевать,
Мы же идём побеждать!
Когда мы идём убивать,
Кто-то идёт умирать!

Кто-то идёт воевать,
Мы же идём побеждать!
Когда мы идём убивать,
Все мы идём умирать!

ГроЗЗЗная Белька
Группа: Армия Белак
Сообщений: 218
 Добавлено: 29-10-2004 17:30
Возле стены Цитадели,
Где камни покрыты столетним мхом,
Орки-стражники сидели,
Галдели, играя с мечом.
Среди них был один орк-шаман,
Он по-иному время каратал,
Грустно сидя на камне,
Мохнатое ухо чесал.
Отстегнул он от пояса некий мешочек
И странные руны достал.
Великие руны, тайные знаки,
«…сильнейшие знаки, крепчайшие знаки…», -
Так говорили, -
«Хрофт их окрасил, а создали Боги
И Один их вырезал…»(1).
Орк-шаман их в лапы взял,
Словно кости потряс,
Вошёл в транс
И на белую ткань разбросал.
Орки-стражники вмиг подскочили,
С интересом смотря на него,
Тихо вокруг обступили и один лишь
Спросил: «Ну, чего?
Что ты видишь, Читающий руны?
Объясни же ты братьям своим,
Что нас ждёт? Исход будет каким?..»
И ответил им орк-шаман:
«Вижу я руну победы – тейваз,
Руну великой силы,
Что защитит всех нас
И принесёт удачу отныне…».
Возликовали воины-орки,
Подняв в воздух секиры,
Крича шаману: «БА ГЫР!».
Когда же они от работы устанут,
Пинать и калечить людей перестанут?
Где были недавно желища людские (гномьи, хоббитовские и эльфийские),
Сегодня одни пепелиша пустые,
И стрелы свистят и кольчуги трещат,
Пинают толпу куча смелых орчат!

ПервосортнаЯ ГынеальнОсть}
Группа: Дети Ветра
Сообщений: 5 		Добавлено: 01-11-2004 03:58
ну я знаю одну тока сказку..на все случаи жизни...щас вот и за страшную историю сойдет...если рассказать чудовишшшным голосом...
жила-была одна мааааалькая водяная крыса...
и она очень очень просто нараспреочень боялась
гРРРРРРРРРРррррррРРррРРррроЗЗЗы!!!!!!!!!
{на слове гроза желаиельно ударить в литавры над ухом слушателя} ...кажеца пугаит иногда ...насчет возможности поспать после этого не наю....

Милай Катенак
Группа: Дети Ветра
Сообщений: 35
 Добавлено: 01-11-2004 20:10
мдаам

Живущая во Мгле
Группа: Дети Ветра
Сообщений: 118
 Добавлено: 02-11-2004 23:12
Боль бывает двух видов: настоящая и ненастоящая. Первая -- относится к Настоящему. Вторая -- к оскорбленному эгоизму, уму, чувствам, и т.д. Первая происходит от прикосновения к Настоящему, и тому, что имеет отношение к Настоящему. Вторая -- это когда тебя обижают в лучших чувствах, обманывают надежды, оскорбляют, и т.д., т.е. задевают материальные чувства и ум.

Первая приходит, когда разрушаются иллюзии, и ты открываешь глаза. Она приходит тогда, когда ты прикасаешься к Настоящему. Когда приходит милость.

Вторая -- когда происходит не так, как этого хочется тебе. Когда не исполняются твои желания. Когда не удовлетворяется твой ненасытный эгоизм. Когда кто-то не таков, каким ты хотел бы его видеть.

Первая, на самом деле, сладостна. Как сладостна самоотдача. Эта боль очищает сердце. Вторая -- так же имеет свою сладость. Но это сладость подобна яду змеи. Она отравляет ум и сердце.

Это боль. И даже по ней можно судить, есть ли ложь. Какая боль пришла... Если я обижена на тебя, значит, это вторая боль. Эта -- та самая ложь. Если мне больно оттого, что ты не веришь моим "откровениям" и я оскорбляюсь от этого, это та же самая ложь. Тонкая и незаметная, покрытая чадаром собственного величия.

Если я сделала шаг, и мне больно оттого, что тяжело оставить все, и почти невыносимо отдать Богу свое и себя, невыносимо больно, это боль от прикосновения к Настоящему. Потому что Настоящее сжигает всю ложь одним своим присутствием. И агония лжи и эгоизма выжимает все силы. Это -- первая боль.

Если мне больно оттого, что ты не понимаешь меня, и я надув губы говорю себе: "Все, я не буду больше ничего говорить ему. Он все равно ничего не поймет! А мне больно от его непонимания!" -- это вторая боль, боль лжи.

Если я мне больно до слез, но я все равно пытаюсь говорить Ему: "Господь, пожалуйста, прими меня". Если мне больно от сознания того, что я и вправду могу лишиться всего, и я должна принять любую Его волю, это не боль лжи. Это боль от вскрытия нарыва. Это крик боли от того, что я прикасаюсь в Свету, и не могу вынести этот свет. Я кричу, потому что я так грязна, что Свет и Любовь доставляют мне боль, невыносимую боль.

Невыносимая боль только оттого, что я пытаюсь сказать: "Господь, возьми мое счастье и делай с ним все, что хочешь". И эта боль не обманывает никогда.

Вторая боль: "О Господь, возьми меня. Я -- Твоя". Ох, какая я возвышенная вайшнави. Но они не оценили меня. Они думают, что я вру и я не предалась Ему. Ну и пусть так считают. Главное -- я-то знаю, что я отдала себя Ему!"

Но первая боль такова, что в ее присутствии ложь исчезает. При ней нельзя врать даже себе. Ты кричишь в агонии лжи о помощи. Срываются все маски лжи. Все толстые шкуры лжи. Тогда остается только молиться Ему. Такова первая боль.

Я не хочу второй боли, боли лжи. И я сейчас кричу от боли, которая срывает с меня приросшую ко мне шкуру лжи. Мне невыносим свет. Я говорю : "Господь, возьми меня!", а сама при этом кричу от боли. Но я буду говорить Ему это, и буду пытаться отдать себя хоть немного. И я знаю, что это будет невыносимо больно. Страшно и больно.

Just Spring
Группа: Во власти Сумерек
Сообщений: 5003
 Добавлено: 12-11-2004 19:37
Идет дождь.
Это плачут ангелы.
Так говорила моя бабушка.
Я ей не верила. В моем правильно-пионерском детстве никаких ангелов не было. Они появились позже.Вместе с постижением жизни, ошибками, которых уже не исправить, с болью, стеклянными осколками прорезающуюся по венам, с сединой, старательно запрятанной под краску. Когда слезы чаще бывают в душе, чем на глазах. Вот тогда они и появляются. Ангелы, которые плачут.

- Дождь- это круговорот воды в природе. Она нагревается на земле, испаряется, поднимается в виде пара вверх, в холодных слоях атмосферы охлаждается, конденсируется и выпадает обратно на землю в виде осадков.

Просто и понятно. Даже я, своими интересами слишком далекая от физики, понимала происходящий процесс. Самый понятный параграф в ненавистном учебнике физики.
Бабушка учебник физики не читала. Она вообще ничего не читала. Бабушка была неграмотной. Когда приносили пенсию напротив своей фамилии она ставила крестик и морщинистыми пальцами пересчитывала рубли. Копейки она всегда отдавала мне.

- А почему ангелы плачут? Им что, плохо, там наверху?
- Нет, им там хорошо. Так хорошо, что они плачут о нас, живущих на земле, не способных видеть той красоты и доброты, что окружает их.Плачут о том, что нам трудно живется.

Мне жилось хорошо и я не совсем понимала, о чем говорит бабушка.Наивно-детско-праздничное восприятие мира не допускало никаких плачущих ангелов.

У бабушки были теплые мягкие руки и больное сердце.

- Ангелов не бывает.Это все предрассудки.
- А чьи-же это слезы?
- Это просто дождь.
- Тогда почему он горько-соленый?

Дождь не бывает соленым.Это слезы в детстве соленые От разбитых коленок и обиды на родителей, не купивших велосипед. Горькими они станут позже. Уже от других обид, взрослых и совсем не интересных детям.

- Если ангелы существуют, то почему же их никто не видел?
- Почему же, видели. И ты увидишь. Когда придет твой черед.
- Какой черед?
- Уйти к ним.

Бабушка умирала тяжело и долго. В последний свой вечер она попросила у меня прощения.Я не понимала за что. Я многого тогда не понимала. Я была влюблена и смерть бабушки только портила картину безоблачно-яркого счастья.

Потом... Все пришло потом. Мокрыми извилистыми дорожками по окну. Дорожками предательств, одиночества, перегоревших надежд и плевков в душу.
Каждая дорожка - отметина, рубец на сердце.
Дождинки - слезинки, скользящие по запотевшему стеклу.
За окном идет дождь.
Это плачут ангелы.

Just Spring
Группа: Во власти Сумерек
Сообщений: 5003
 Добавлено: 12-11-2004 19:40
Однажды, через много - много лет, мы встретимся. Случайно. На улицах многолюдно-одинокого города.
- Это ты?
- Я.
- Я так рад тебя видеть.
- И я.
- Ты совсем не изменилась.
- Ты тоже.
- А помнишь?
- А помнишь?
И я забыла. Два чужих человека. Две потерянные половинки.
Но это будет потом, через много - много лет.

А сейчас от одного ощущения, что ты рядом, от одного взмаха ресниц, от случайного соприкосновения сердце падает вниз. И хочется обнять весь мир и улыбаться этому миру, в котором есть ты.
Умирать и возрождаться от одной мысли о тебе. Любить тебя и принимать твою любовь.
Отдавать себя всю и брать взамен тебя.
Быть сейчас такой счастливой.
Чтобы однажды, через много - много лет...

Пуфыстый Солнц
Группа: Армия Белак
Сообщений: 492
 Добавлено: 12-11-2004 19:41
.

Just Spring
Группа: Во власти Сумерек
Сообщений: 5003
 Добавлено: 12-11-2004 19:47
Скоро придут Драконы. Потом наступит Зима. А может быть наоборот. Вначале мы спорили об этом. Сейчас уже нет. Осталось нас очень мало, чтобы спорить.

Вчера ушли еще две девочки. Проснулись, встали и ушли. Молча. К Башне все уходят молча. И никто еще оттуда не вернулся.

Мы знаем, что завтра опять кто-то уйдет. Двое. Туда всегда уходят по двое. Но не знаем кто. Мы просто ждем своей очереди. И уже не боимся. Устали бояться.

Вначале было страшно. Когда проснулись в пустых квартирах и шли по безлюдному городу, чтобы собраться здесь, у Башни.
Нас было много, наверное, около ста девчонок. Все мы испугано жались в тесную кучку. Боялись остаться одни.
Кто-то плакал, кто-то старался выяснить, что произошло. Но большинство из нас молчало. Никто ничего не знал и не понимал.

Мы и сейчас ничего не знаем. Мы сами выдумываем истории. Про Драконов и Зиму тоже сами выдумали. Так легче жить, когда есть какое-то объяснение происходящему. Нет ничего хуже неизвестности.

Про Драконов оказалось интересно. В сказках Драконы похищают Принцесс. А потом их всегда спасают Принцы. В этом есть капелька надежды. Вначале мы тоже верили, что за нами придут Принцы. Но никто не пришел. Сейчас этой веры уже не осталось.

Не осталось ничего. Только тупое ожидание своей очереди. Очереди идти к Башне. И больше не вернуться.

Мы не можем уйти отсюда. Что-то держит нас в этом месте. Мы не знаем, что с остальным миром. Страшно думать, что мы остались одни на белом свете.

Вначале мы считали дни. Потом перестали. Мы знаем, что прошло уже много времени. Ночи стали холоднее. Приближается осень. А за нею зима. Хотя зимы мы, скорее всего, не дождемся. До конца лета все закончится.
Просто мы все уйдем в Башню.

Каждый вечер открывается дверь Башни и оттуда выкатывается тележка с едой. Безвкусной пресной кашей. Каждый день своя порция каши. Вначале ее было много, как и нас. Сейчас мало. Только на оставшихся. Мы ее съедаем. Вначале мы ее есть не хотели. Но сейчас привыкли. Каша сытная, хоть и невкусная. Так что голодом мы не мучаемся.

Мы пытались прорваться в Башню. Стучали в двери, кричали. Но никто нам не открыл. Мы даже пробовали попасть туда в момент, когда выкатывалась тележка с едой. Но у нас ничего не получилось. Больше мы не пробуем.

Мы даже не знаем, есть ли кто в Башне. Из нее не доносится ни одного звука. Да и башня ли это мы тоже не знаем. Просто привыкли ее так называть. Откуда она взялась, мы тоже не знаем. Раньше ее в городе не было. А потом она появилась. Высокая каменная башня. И мы пришли к ней. Сейчас мы одно целое, неотрывное друг от друга. Мы и Башня. А потом останется одна Башня. Безлюдный город и Башня.

Мы почти не разговариваем. Не хотим привязываться к друг другу. Потому что завтра кого-то не станет. Друзей терять тяжелее. Это в прошлой жизни мы были почти все знакомы. Сейчас стараемся об этом забыть. Просто смотрим, как двое молча идут к Башне.

Вначале мы пытались удержать уходящих. Не пустить их в Башню. Но они нас уже не видели.

Выбор Башни необъясним. Нет никакой системы. Уходят и старшие, и младшие, и сильные, и совсем потерявшие надежду. Сейчас мы даже не пытаемся угадать, кто уйдет завтра. Об этом лучше не думать. Мы уже ни о чем не думаем.

***
Когда они уходили, я даже не подняла головы. Так и сидела, обхватив коленки руками и склонив на них голову. Грязная, лохматая испуганная девчонка. Последняя.
А потом двери Башни открылись...

А где-то в это же время такой же одинокий мальчишка смотрел на открывшиеся двери совсем другой Башни...

Пуфыстый Солнц
Группа: Армия Белак
Сообщений: 492
 Добавлено: 12-11-2004 19:48
солнц... ты меня седня добьешь...

Just Spring
Группа: Во власти Сумерек
Сообщений: 5003
 Добавлено: 12-11-2004 19:50
Хм..под настроение...ща ченить веселенькое у сябя откапаю

Just Spring
Группа: Во власти Сумерек
Сообщений: 5003
 Добавлено: 12-11-2004 19:52
Не мое,но жуть,как весело

Тут на литературном сайте объявили первоапрельский конкурс юмористических рассказов. Так один чудак прислал такую бодягу:

«Я вчера видел раков. По пять рублей. Но больших. А сегодня маленькие. Но по три рубля. Но маленькие. Те, вчера, были большие! Но по пять. А сегодня – маленькие. Но по три рубля. Потому и по три, что маленькие… Те, вчера, были большие – звери! Но по пять. А сегодня – маленькие. Зато по три… Если бы у меня вчера были пять рублей… Но у меня и сегодня нет трёх… Недавно один идиот мне за рубль жабу предлагал. Но большую! За рубль!..»

Смех один! И этот, прости господи, автор считает, что написал смешно, коль уж выставил подобную чушь не всеобщей суд! Он ВСЕРЬЁЗ полагает, что это смешно!!! Выставить бы его самого с этим текстом на сцену, пусть читает. Может быть, поймёт тогда, наконец, какую ахинею несёт.

Один из критиков сайта ему так и написал: «Уссаться! Укататься! Я смеюсь и держусь за чрево! Скучно, девушки…» И высокомерно посоветовал незадачливому горе-писаке побольше читать Ильфа и Петрова. (Кстати, спасибо за комплимент!).

…Неприятности у организаторов конкурса начались сразу, с первого же дня. В середине марта они вдруг вспомнили, что скоро День Смеха, и объявили конкурс. И зачем-то ввели драконовские ограничения: чтобы рассказ нигде и никогда до этого не печатался! И чтобы не больше 6000 знаков! А вдобавок объявили с ума сойти какую премию: 200 баксов на всех. Усса… простите! обалдеть можно. 200 долларов! Приличному бизнесмену целый час работать надо за такие деньги!

Да ещё представительное жюри назвали. Их, якобы, все должны знать и чтить. А на всякий случай, чтобы никто не вякал, рядом с некоторыми фамилиями зачем-то страну указали. Кеша, допустим, Сыротёс, а рядом приписочка из трёх букв – «США». Не скажу ничего плохого о Кеше, но о США вряд ли кто-нибудь скажет сегодня что-нибудь хорошее. (Но Кеша тут не виноват, конечно.) Или, скажем, Филя Сидоров, Занзибар. Или, наконец, Otеts Hamleta из какой-то там Страны Черепашьих Панцирей. То есть эти люди лучше нас знают, над чем мы тут смеяться должны. В России своих арбитров не нашлось. Вернее, нашлось, но мало. Не хватило. Просто смех!

Всё бы хорошо, да некоторые из этих членов в жизни и мизинца не приложили к юмористическому жанру, пишут совсем о другом. Так зачем же их притащили на конкурс, хочется спросить? Юмор – это нечто специфическое, тут надобно особый слух иметь, опыт (хотя бы читательский) и глаз зоркий. А они, члены то есть, прочитавшие, может быть, за всю жизнь разве что пару мелочишек Арканова, теперь вот вынуждены мучаться и корчить из себя знатоков… Юморески пишут одни, а в жюри сидят другие.

Держимордовские окрики начались сразу же, на этапе подготовки и обсуждения условий конкурса. «А если мой рассказ уже напечатан на никому не известном сайте «Молочный коктейль»?» – скромно спрашивает какой-нибудь Вася Кузнецов из Задрючинска. А ему грозно отвечают: «А это что, по-твоему – не публикация?». Н-да… «публикация», спаси и помилуй… А Петя Смирнов из Волчехренска интересуется: «А может быть, увеличить объём рассказа хотя бы до восьми тысяч знаков?» И тут же из недр сайта следует могучий рык: «Слышь, ты, Смирнов! Сказано тебе – шесть тысяч, так не хрен выёживаться!» Ну, думаю, началось: литературная интеллигенция взялась за дело.

Меня это условие конкурса (о том, что можно предлагать только новое) поставило перед сложной проблемой: где найти свеженькое? Знать бы раньше, что будет такой конкурс – придержал бы что-нибудь поприличнее. Но нет, поторопился, вывесил на сайте то, что теперь очень даже кстати было бы. Всем авторам ведь хочется немедленно, только напишут, поделиться с читателем своими самыми лучшими (как они думают) опусами … Что делают авторы в подобной ситуации? Одни, наверно, срочно удаляют со всех далёких сайтов какие-то свои нетленки. Другие просто садятся и пишут новенькое. Написал и я. Специально для конкурса. Но не приняли. Без указания причин. Два рассказика (те, что оказались вовсе уж на безрыбье) приняли, а этот, получше, пожалуй, – нет. Я сократил рассказ на треть и снова отправил на конкурс. Оттуда пришёл сердитый (и загадочный одновременно) совет: «Внимательно читай условия конкурса!» Всё. Так я и не понял, какое условие не выполнил.

Тогда я написал ещё одну эпохалку. Её не приняли тоже. Я стал теряться в догадках. А когда до окончания конкурса оставалось 10 (десять!) минут, ко мне пришло «мыло» от организаторов: «Слишком много знаков. Условия конкурса для всех одинаковы». Я решил не суетиться и не стал исправлять ошибку за десять минут. Мой компьютер написал, что в рассказе 5700 знаков. Организаторам, видимо, показалось, что больше. Интересно, как они считали? На счётах, наверное. У нас ведь не Занзибар. У нас у всех компьютеры показывают разную цифирь…

И после всего этого организаторы удивляются, что в нашем литературном кружке никто не умеет писать так, как Задорнов, Трушкин или, на худой конец, Франсуа Рабле. Ну, смех! «Сделайте нам смешно», – попросили организаторы, а когда вдруг обнаружили, что присланные сочинения не вызывают приступ гомерического хохота через каждые пять-шесть секунд – рассердились. Похоже, их интересовал только один жанр литературной юмористики: эстрадно-цирковой. Пародии, сатира, лирический юмор, рассказики-обманки в манере Антоши Чехонте, весёлый наив для детей, ироническая проза, мрачно-оптимистические монологи в стиле Жванецкого, Даниил-Хармсовский гротеск, социальные памфлеты, ирония, скепсис и проч., по всему видать, здесь не катят. (Тут я подумал: может быть, им лучше было бы включить телевизор и посмотреть какую-нибудь «Смехопанораму» или «Аншлаг»? Это проще. Только вот Хазанов – Хазанов! – почему-то не далее как позавчера заявил в телепередаче «Школа злословия», что такие тексты, какие пишут нынешние наши «писатели-сатирики», не есть литература…)

И вот конкурс закончен, и дружным журавлиным клином потянулись обзоры, написанные умелыми руками маститых. Только двое, кажется, отнеслись к своей роли серьёзно: честно признались, что не успели прочитать всё, что выставлено на конкурс, да и не понимают они, зачем их позвали в жюри. Остальные же кривлялись и ёрничали, навязчиво выставляя на всеобщее обосрение в первую очередь себя, любимого. Кто-то ненароком вспомнил своих родных и домашних и рассказал, как те незаметно подсовывают под Него диктофон, чтобы записывать весь Его поток сознания. Кто-то явно морщился, вспоминая кое-что из прочитанного. (Ну, это понятно: поди прочитай 135 рассказов – даже если они размером с куплет блатной песенки, – когда настроение ни к чёрту, погода дрянь, да и в карманах давно не шуршит… Не смешно написано, и всё тут!)

А ещё один «литературный критик» вдруг стал материть первого попавшегося под горячую руку автора, ругая того за фамилию героя рассказа и ещё за то, что автор вообще взялся за перо. «Материть» – это не фигура речи. В речи этого критика вообще не было никаких фигур, одни «устоявшиеся лексические формы». «Зачем ты, козззёл, вообще это написал?! Какого, спрашивается, хрена?!!!» Это я довольно сдержанно перевёл открывшийся нам подстрочник. Читал я и думал: это что – национальный (!) литературный (!) сервер или разборка у параши? Так и чудится: пахан осерчал и обкладывает херами своих шестёрок… Почему он (я имею в виду «критика») всё время ругается? Что ещё, бля, за моветон? Иных за подобную эскападу вообще «отключили» бы от сайта, и ему пришлось бы минут пятнадцать изобретать имя для своего нового клона. Но этого – низзя! Поскольку он редактор, номинатор, модератор и прочий «-тор».

Жаль. Ожидалось, что получится неплохой День Смеха – если бы, к примеру, «обозреватели» написали свои рецензии с юмором и выдумкой. А вышло чёрт знает что. Переругались, перегрызлись…

Но я не в обиде на вас, ребята! Честное слово! Я понимаю, что вы о своём, наболевшем, думаете. Вас волнуют свои нетленки и эпохалки, а тут вам подсовывают какую-то – тьфу! – лабуду. Вас читает и знает весь мир, а членство в жюри – это всего лишь досадная помеха на вашем пути в Вечность.

Но и это не главное. А главное вот что. Ребята! Вы же для меня просто кладезь! Неисчерпаемый источник вдохновения. Я ведь на эту тему уже третий рассказ за неделю накропал! И ещё, наверно, напишу. А до этого целый месяц не писалось, «поля мои лежали в глуши, и были погашены мои заводы»… или как там выразился поэт Вознесенский?

Кто-то, возможно, теперь обидится и уйдёт на Хи-Хи.Ру. Там хоть и не дают за каждый чих 200 баксов, зато тусня весёлая. А я не в обиде. Давайте писать дальше. Писать и смеяться – над собой, над другими… День Смеха ведь всё-таки!

P.S. Вы позволите мне, господа, поместить этот рассказик на мою страничку? Я ведь его написал только потому, что вам скучно было…

Весёлый доктор Лёха.

Пуфыстый Солнц
Группа: Армия Белак
Сообщений: 492
 Добавлено: 12-11-2004 19:54
гыыыыыыыыыыы!!!!!!!!

Just Spring
Группа: Во власти Сумерек
Сообщений: 5003
 Добавлено: 12-11-2004 19:55
Знакомство

Порой между нами возникают тонкие, серебрянные нити.
О существовании, которых мы догадываемся по их легкому серебрянному звону.
Но от наших взглядов- нити моментально сгорают,
А от слов рассыпаются.
И мы ничего не можем сделать.
Так проходят дни, недели, месяцы.
Но это прекрасно!


2 Тоска

Я стою у окна и смотрю на небо.
Звезды мерцают вдалеке, они лишь для нас с тобой.
Я зову тебя во тьме.
Я иду к тебе по золотым нитям, связывающим наши сердца.
Я вспоминаю твои глаза.
Они всегда со мной в мыслях, в моем сердце.
Их глубина отражаетсся в моей душе.
Они всегда живут,
Живут вместе с тобой и собственной жизнью.
В них отражается море, в них отражается небо,
И всегда-всегда в них отражается моя любовь к тебе.
Мне трудно и тяжело без тебя,
Мгновение кажеться вечностью,
Ты нужен мне, чтобы жить, дышать, я завишу от тебя.
Но, как это прекрасно!


3 Для тебя

Я распахнула широко глаза
И взмахнула ресницами,
В сегодняшний день, с улыбкой,
От того, что я любима тобой.
Для тебя я одену шикарное платье,
Обворожительно подведу глаза,
Брови изогнуться, как два крыла.
Головокружительные шпильки
Вознесут меня к облакам.
Но твоя светлая улыбка и взгляд- скажут:
" Все это струящийся между пальцами песок.
Главное для меня это ты.
Нет ничего прекраснее твоей
НЕЖНОСТИ, ЛЕГКОСТИ и ЧИСТОТЫ.
Ты мое солнышко.
А все остальное, лишь лучики-
Недолговечное отражение от настоящей красоты".

Пуфыстый Солнц
Группа: Армия Белак
Сообщений: 492
 Добавлено: 12-11-2004 19:56
ехххх... не дождешси... клещами вытаскивать нада...

ГроЗЗЗная Белька
Группа: Армия Белак
Сообщений: 218
 Добавлено: 13-11-2004 02:41

классно нархя..

Just Spring
Группа: Во власти Сумерек
Сообщений: 5003
 Добавлено: 13-11-2004 02:55
предыдущее бы кинуть в телеграф..
етот стиль называецца приам...
отличаецца от прозы в стихах лишь те,что тама даже намека на рифму нема..
ну воть...почему то решила кинуть сюда...

Just Spring
Группа: Во власти Сумерек
Сообщений: 5003
 Добавлено: 13-11-2004 03:01
Складываю рубашку – из кармашка выпадает голубенький листочек. Надо же, пахнет как вкусно. Разворачиваю - гладким, гадким каллиграфическим почерком выщипано: «Позвони. Алла». И циферки. Абсолютно не запоминающийся номер. Та-а-ак. Складываю листочек в потную ладонь, иду – крадусь в гостиную. Муж, высокий красавец, в прошлом – брюнет, а ныне седеющий князь, сидит возле бегающего по экрану мяча. Сажусь рядом. Проходит минуты две – реакция – ноль. Кашляю. Муж горящими глазами скользит по моему бледному лицу и возвращается обратно, в Португалию. Дрожащей рукой разворачиваю бумажку - вот ведь стерва, старалась, писала… Красиво, конечно, только все равно бесполезно, потому что вот она – правда, сейчас наружу выйдет. Машу перед глазами мужа голубым знаменем и ору:
- Ты ей звонил??
Мой клич сливается с возмущенным ревом толпы и стонами мужа. Наконец рев стихает. Муж, глядя на катающегося по полю футболиста, ругается, долго, витиевато и непонятно. Потом переводит на меня страдающий взгляд и переспрашивает. Я медленно повторяю вопрос:
- Ты ей звонил?
- …Кому ей?
Я молча протягиваю бумажку, внимательно следя за его реакцией. Муж прозрачным взором скользит по голубой поверхности и отвечает. Я приподнимаю брови, встаю и ухожу обратно на кухню. Стою возле мойки, мою кастрюлю – синюю, ужасно старую, ужасно любимую - подарок моей мамы на свадьбу. За одно плачу, долго, молча, бесполезно.
Он даже не помнит! Он даже не помнит, звонил ли он ей или нет!!! Этой… подруге с каллиграфическим почерком. Уж лучше бы он отпирался, уж лучше бы придумывал какую-нибудь несусветную ложь. Нет ведь, он просто сказал, что не помнит. Он просто не помнит, звонил ли он своей… подруге. Стоп! А вдруг она ему не подруга. А так… одноразовая знакомая? Ну, подумаешь, подвез там кого-нибудь на своей шикарной машине. Ну, познакомился, пере…говорил за чашкой кофе. Один раз ведь не считается. Или считается? Да нет, не может быть. И потом она ведь не написала «Люблю, целую, навеки твоя Алла». Значит все не так уж и страшно. Домыв кастрюлю, я возвращаюсь к глажке. Опять у Машки колготки поехали. Надо бы зашить. Или уж новые купить? Так и быть, куплю новые. И себе тоже. А то совсем обносилась. Туфли бы не помешали. На шпильке с завязочками на полщиколотки. Красотища. Только как ходить буду? Вот если бы была машина… тогда можно было бы и сумочку крохотную купить, чтобы только мобильник влезал. Ага, мобильник… его ведь тоже надо купить. Или ждать, пока кто-нибудь подарит? Особенно муж. Да уж, дождешься тут. «Любимая, давай ты у нас на права сдашь, и будешь ездить на моей старой «Волге»? Сейчас, сдаа-ам. И сразу на «Волгу». А что не на «Запорожец»? За этой советской машиной столько ухаживать надо. Не то, что за какой-нибудь иномаркой. «Эта», с каллиграфией своей, поди, на какой-нибудь «Ауди» шныряет. Из салонов-спортзалов не вылезает. Вся в укладках-маникюрах и прочих излишествах. А вдруг… вдруг она родить захочет? Ну, чтобы муж меня бросил? Меня, с детьми? И оставил одну. Совсем одну?
От надвигающейся паники я включаю телевизор и тупо смотрю на какого-то певца. Или певицу. На каблуках, в юбке, без передних зубов и в нелепой малиновой шляпе на лысой голове. Несмотря на весь свой «костюм», ЭТО действительно поет. Причем так чисто, высоко и… грустно. А я ведь тоже могла бы стать певицей. Придумала бы какой-нибудь себе псевдоним. Отрастила бы волосы и пела бы про несчастную любовь и прочие погодные невзгоды. Про то, как плохо, когда муж после двадцати лет супружеского счастья берет и бросает тебя одну, с детьми. Одну…Толстую и противную. Боже, что же я наделала? Ведь я могла бы стать знаменитой! У меня бы были поклонники. Нет, правда. Я бы перестала есть жареную картошку, белый хлеб и пить пиво по пятницам. Ходила бы на аэробику, в солярий. И не жила бы в спальном районе, а в каких-нибудь «Парусах». И был бы у меня водитель и большая черная машина. И самое главное – меня бы любили! Ценили и уважали. И приглашали бы на всякие концерты, ток-шоу и презентации. А мой бывший сидел бы возле экрана телевизора, смотрел на меня – улыбающуюся и счастливую. И горько плакал! От обиды и досады на самого себя. Что вовремя не оценил меня, такую красивую, талантливую и способную. И он тогда звонил бы, писал бы мне письма, просил бы у меня прощенье за мою загубленную жизнь, а я бы стояла и смеялась. И было бы так замечательно. Так хорошо и свободно. Бы.
…Хлопнула входная дверь – наверное, Женька с подготовительных курсов вернулся. Так и есть. В кухню влетает запыхавшийся сын, садится за стол, рядом с тарелкой кладет блестящий мобильник - наш с мужем подарок на успешное окончание школы. Я быстро поворачиваюсь к плите. Но поздно – Женька замечает мои красные глаза и щеки.
- Мам, ты чего реветь вздумала?
Я фальшиво отнекиваюсь:
- Ничего не вздумала, просто лук чистила.
Сынишка смотрит на девственно чистый стол и недоверчиво замечает:
- Понятно-о-о.
Ничего тебе не понятно, мой родной. Ты еще такой молодой, такой юный, хоть уже и отцовские свитера-рубашки надеваешь. Женька ест картошку с мясом, не отрывая взгляда от мобильника. Я сажусь рядом.
- Что не звонит твоя любовь?
Женька отодвигает тарелку и краснеет:
- Мам, я ей свой номер давал, а она сказала, что первой звонить ни за что не будет. Сунула мне какую-то бумажку со своим телефоном и убежала. А я пока в гардеробе Машку ждал, пока то, да се. Короче она исчезла.
- Ну так позвони сам.
Женька сопит:
- Не могу. Я бумажку с номером потерял. Понимаешь? Голубенькую такую.
Мне вдруг резко захотелось пить. Встаю, подхожу к чайнику и начинаю пить прямо из носика. Женька, затаив дыхание, смотрит на меня несколько секунд и потом спрашивает шепотом:
- Мам, ты чего?
Я в ответ достаю из кармана бумажку, протягиваю ее сыну и говорю:
- Иди - звони своей Алле, Ромео.
Женька смотрит на бумажку, потом начинает кричать, тоненько и протяжно. На крик прибегает Машка. А потом входит и муж. Усаживаясь за стол, супруг намазывает варенье на ломоть белого хлеба и с интересом глядит на обезумевших от счастья детей, прыгающих вокруг своей матери, как стадо сайгаков. Я пытаюсь перекричать орущих детей, и смотрю, смотрю на мужа, который смотрит, смотрит на свою жену. На свою глупую и счастливую жену.

Just Spring
Группа: Во власти Сумерек
Сообщений: 5003
 Добавлено: 13-11-2004 03:04
Улица Надежд





Маленький тихий городок Алмонте… Мы переехали туда, когда мне было восемь лет. Переехали не потому, что так было нужно. А потому, что так захотела мама. Местечко, которое мама назвала городом осени, казалось ничего особенного из себя не представляет. Но когда мы впервые посетили Алмонте проездом, мама всё время вертела головой, как ребёнок, и восторгалась то старенькой заброшенной электростанцией, то ржавым металическим флажком с потускневшей надписью "Добро пожаловать", поскрипывая болтавшемся на цепи у въезда в город, то узкими какими-то уж совсем несовременными улицами…

Помню, - ещё отец долго возмущался, приводя всевозможные весомые с его точки зрения аргументы: далеко добираться до работы, бензин, километраж - время и деньги; да и скучно жить в таком захолустье. А мама настаивала:
- Это мой город. Я хочу здесь жить.

По своей натуре, мама у нас упрямая. Сам я точно тогда не знал, упряма ли мама на самом деле, но отец часто любил повторять:
- Приходиться констатировать факт, - мама так упряма, что меня следует наградить медалью "За многотерпение".
Мама отшучивалась:
- У тебя и так уже места, свободного от медалей, на груди не осталось, - и добавляла, - но если мы переедем в Алмонте, я награжу тебя ещё одной, "За многопонимание".

И мы переехали.

Довольно скоро отец и мы с братом привыкли к тамошней жизни. Привыкли к столетним домам, к причудливым старомодным вывескам у входа в магазины, к крутым, покрытым сплошь яблоневыми садами, берегам реки. Привыкли и постепенно перестали замечать. Мама тоже по-своему привыкла. Она любила бродить по узким улочкам города или сидеть подолгу у реки, глядя в никуда. А по вечерам мы пили чай и играли в лото. Я очень любил играть в лото, особенно, как и все дети, выигрывать. Отец время от времени поглядывал на телевизор, нервно подёргивая ногой под столом. Ещё бы, - в это время шёл футбол или хоккей. Мама почти всегда проигрывала и говорила, что всё в жизни уже выиграла, поэтому ей больше не положено.

Так мы и жили. Летом по воскресеньям рано утром мама ездила на местный рынок за овощами и фруктами. Мы с нетерпением её поджидали в сладком предвкушении отведать свежей клубники или земляники со сметаной. В один из таких воскресных дней мама, по своему обыкновению, отправилась на рынок. Её почему-то долго не было в тот день, и мы уже начали волноваться. Отец волновался молча. Он всегда волновался молча. Только часто смотрел на часы и сдвигал брови так, будто у него болела голова. Но вот хлопнула входная дверь, послышалась знакомая возня в прихожей, и мы поспешили навстречу. Мама казалась немного взволнованной. Она суетливо раскладывала покупки по полкам холодильника и кухонных стелажей, снова и снова ныряя руками в корзинки и пакеты. В ней чувствовалось напряжённое ожидание вопроса.

- Ну что наконец?, - не выдержал отец, - Ты чего так долго? Мы волновались. Санька плакал.

Санька - это мой младший брат. Тогда он был совсем крохой и всегда плакал, если родители где-нибудь задерживались.

Осчастливленная долгожданным вопросом, мама бросилась отцу на шею, - он немного даже оторопел от неожиданности.
- Сейчас мы поедем! Я покажу! Это секрет!, - тарахтела она быстро и бессвязно.
- Куда? Зачем? Лично я никуда не поеду. Я пылесосить собирался…
- А я поеду! И я! И я! Поехали, мама!, - наперебой кричали мы с Санькой.

Под напором нашего несного верещания и маминых уговоров отец быстро сдался, и мы, погрузишись в машину, которую отец любовно называл "невестушкой" за её белый цвет, тронулись в путь. Путь наш оказался совсем недлинным. На одной из уже знакомых нам улочек города мы припарковались и дальше двинулись пешком. Мама с важным видом знатока шла впереди, указывая нам дорогу. Мы с братом в припрыжку бежали за ней, а отец лениво плёлся следом.

- Мы пришли! - торжественно объявила мама, остановившись на углу заброшенного деревянного дома.
- Ну и что? Куда пришли? - оглядывался вокруг отец.
- Протри глаза. Читай.

У дороги стоял указатель с короткой надписью "ул. Надежд". В первый момент ни отец, ни мы с Санькой не поняли, - при чём здесь эта надпись. Потом отец сказал:
- Хм, странно. Улица Надежд. Первый раз встречаю такое название улицы.

Тогда, еще ребёнком, я не раз замечал, что взрослые всегда говорят "странно", если им что-то непонятно. Вот и маму отец называл странной. Он просто не знал, что она - волшебница. А я это знал. Санька, наверное, тоже знал. Но тогда, совершенно не понимая, зачем мы остановились, он сделал серьёзное лицо, сморщил лобик, подражая отцу, и картаво повторил:
- Хм, стлянно.
Впрочем, ему и так было хорошо, - папа и мама рядом, и все мы куда-то целенапрвленно идём. А я стал приставать к родителям с распросами, - что эта надпись означает, и зачем мы здесь.

- Сейчас мы пойдём по этой улице, - разъясняла мама, - и когда дойдём до конца, произойдёт чудо.
- Какое чудо? - не отставал я.
- Увидишь.

Улочка была длинной и извилистой. От нетерпения увидеть обещанное чудо я всё время забегал вперёд, а потом останавливался и ждал всех остальных. Поглощённый стремлением как можно скорее добраться до того самого места, где должно произойти чудо, и потому не питая большого интереса ко всему остальному, располагавшемуся на пути к моему главному пункту, я только бессознательно выхватывал детским любопытным и жадным взглядом то какое-нибудь особенно широкое и ветвистое дерево, на которое было бы здорово взобраться и ощутить себя сильным и смелым, то большой черный с блестяшками мотоцикл, то роскошную гроздь ранних черешень, казалось, так и просившуюся , чтобы её кто-то сорвал… Знак "Проезда нет"… Что это? Как выяснилось, улица вела в тупик. В конце показался высокий дом из крупного камня с большим количеством окон и широким балконом на подпорках. Помню, что моё внимание привлёк навесной замок на огромной тяжелой двери дома. Я тогда ещё подумал, что теперь таких дверей и замков уже не бывает. А ещё о том, что ключ от такого большого замка, наверное, очень неудобно носить, и в карман он не поместился бы.

- Ну что, всё? Погуляли и домой? - засуетился, обрадованный концу путешествия, отец, - Да и ветер подымается. Прохладно что-то.

Отец был прав. Нежное безоблачное утро незаметно перешло в пасмурный полдень. Подымался, всё больше усиливаясь, порывистый ветер.

- Смотрите! Смотрите! - почти зaтерялся в оглушительном порыве ветра мамин голос.

Всё произошло так быстро, что трудно было разобрать, - отчего вдруг распахнулись окна и балконные двери дома. Оттуда вылетело множество голубых мотыльков. Среди них - большие (казалось это именно они делают ветер воздушными и, как-будто, слегка замедленными, взмахами своих крылышек) и совсем маленькие. Сказочное нежно-голубое мотыльковое облако всё больше приближалось к нам и вот уже парило над нашими головами, теряя свои очертания и делаясь полупрозрачным.

- Что это, мама? - с замиранием духа прошептал я.
- Это наши надежды. Они вселяются в наши души и делают нас сильными.

Облако становилось всё более прозрачным и наконец совсем растворилось.

- Теперь я сильный? Скажи, мама, - я сильный?
- Ты сильный, сынок. Теперь никакие беды и невзгоды тебе не страшны. Ты - сильный.
- И Санька сильный? И папа? И ты?
- Да, сына. И Санька, и папа, и я.



Много лет прошло с тех пор. Родители и сейчас живут в Алмонте. Мы с Санькой изредка навещаем их. Каждый раз, когда мне приходиться бывать у родителей, я стараюсь специально проехать мимо странного указателя "ул. Надежд". И снова, в который раз, вспоминаю шумную и непоседливую маму и степенного немного медлительного отца, от которого всегда исходило чувство силы и молчаливой уверенности, тогда ещё совсем молодыми; вижу изумлённые широко открытые глаза белокурого курносого Саньки, распахнутые окна старого дома и парящее над нами нежно-голубое облако наших надежд.

Just Spring
Группа: Во власти Сумерек
Сообщений: 5003
 Добавлено: 13-11-2004 03:06
То,что повлияло...

And again we are the same
We are young and lost and so afraid
There's no cure for the pain
No shelter from the rain
Oh and we're so to fame...

In joy and sorrow I am holding your arms
In world so hollow it is breaking my heart
In joy and sorrow I am holding your arms
In world so hollow, it is breaking my heart...

And again we are the same
We are strong and blessed and so brave
Oh we are so steady safe and fade the pain
All our tears wipe away...

In joy and sorrow I am holding your arms
In world so hollow, it is breaking my heart
In joy and sorrow I am holding your arms
In world so hollow it is breaking my heart...

In joy and sorrow I am holding your arms
In world so hollow, it is breaking my heart
In joy and sorrow I am holding your arms
In world so hollow it is breaking my heart...

And I am holding your arms
And it is breaking my heart
I am holding your arms
And it is breaking my heart....

Just Spring
Группа: Во власти Сумерек
Сообщений: 5003
 Добавлено: 13-11-2004 03:07
Strange Life Story


После очередного длинного поцелуя он отошел к окну, долго молчал, потом спросил:
- Ты любишь меня?
Он никогда не спрашивал этого раньше, хотя и задумывался над этим. Она растерялась.
- Зачем вам знать это?
- Мне важно.
- Важно?.. - она едва заметно улыбнулась. - Если важно, то… нет, я вас не люблю.
Он резко повернулся. Его привели в ярость ее слова, но он почти сумел совладать с собой.
- Тогда зачем все это?
Она не стала отвечать, а спросила:
- Зачем вам моя любовь? Чтобы потом бросить меня, влюбленную, и уйти снова к жене? Нет, уж лучше я не буду испытывать к вам ничего кроме глубокой симпатии и удовлетворения от общения.
- С чего ты решила, что я собираюсь бросить тебя?
- А что мне еще ждать от нашего общения?! Меня не устраивает быть вечно вашей любовницей! Не женитесь же вы на мне! Мне, впрочем, это и не нужно.
- А что тебе нужно?
Она промолчала.
- Познакомь меня со своим другом.
- Вы с ума сошли! Зачем вам это?
- Мне важно. - Повторил он. - Должен же я знать, с кем ты мне изменяешь.
- Я не просила у вас встреч с вашей супругой, чтобы узнать с кем вы мне изменяете.
- Но ты и так ее хорошо знаешь.
- Вы его тоже.
- Да? Это уже интересно, кто он?
- Это полное безумие. Хорошо, я устрою эту встречу. Только совести у нас нет совсем.
- Конечно нет. - Он отошел от окна и приблизился к ней. - Сделай милость, соври, что любишь меня.
Он обнял ее за плечи.
- Зачем? - В который раз за эту встречу спросила она.
- Мне важно. Поверь. - Он улыбнулся той улыбкой, которая привлекла ее когда-то.
- Раз важно, я совру. - Она тяжело вздохнула, - Я люблю вас.
- Я тебя тоже люблю.
- Вы тоже соврали.
Он промолчал. Он сам не знал, соврал он или нет. Просто сказал. Просто поцеловал. Все просто? Нет.



Неделю спустя.
Кафе.

- Это мерзкое ощущение я никогда не забуду.
- О чем ты?
- О Максе.
- Что случилось?
- Я - почти самый подлый человек в мире.
- Может, уже расскажешь, в чем дело?
- Представь себя в такой ситуации: ты стоишь между двумя мужчинами.
- Представляю. - С улыбкой протянула ее подруга.
Она не обратила на это внимание:
- Справа от тебя твой молодой человек, которого ты безумно любишь, а слева - твой любовник, с которым тебя связывают несколько другие, очень странные отношения. И, что самое противное, эти двое знакомы между собой, причем твой молодой человек знает твоего любовника даже лучше, чем ты сама! Твой любовник старше тебя, женат, тебе с ним ничего не светит, да ты и не любишь его, но он - твоя привычка.
Вот почему я почти самый подлый человек на земле. Подлый, потому что эту встречу устроила я, а почти самый подлый, так как я устроила ее по настойчивому желанию любовника, который на тот момент еще не знал, с кем я встречаюсь. Увидев рядом со мной Макса, он, честно говоря, приоткрыл челюсть, так как не знал, что мы вообще знакомы.
- Любовник? Поделись тайной, скажи, кто этот человек и откуда его знает Макс.
Она несколько замялась, так как понимала, что если скажет, откуда Макс знает его, то сразу станет ясно, кто он. Ее подруга в течение уже полутора лет, что она встречается с ним, ничего не знала. Подруге вряд ли понравится этот человек в качестве ее любовника.
- Может, я лучше не буду говорить?
- Неужели я его знаю?
- Да.
- Кто он???
- Я не хочу говорить... - Жалобно протянула она, чуть не плача.
- Я ведь могу спросить у Макса, с кем вы встречались.
- Ты шантажировать меня собралась? Я тебе, как подруге, все рассказала.
- Не все.
- Да я не хочу подставлять ни себя, ни его. Я вообще не знаю, зачем мы все это затеяли.
- Порви с ним.
- Я не смогу. Я боюсь. Я боюсь, что он меня полюбил. Это не кокетство. Это правда. Он спросил, люблю ли я его, я ответила - нет. Честно. Он едва не прибил меня на месте, взглядом. Если бы мог распустить руки - прибил бы точно.
- А что Макс?
- Что Макс, он стоял, ничего не понимая, наивный, как ребенок.
Лицо подруги вдруг резко изменилось. Она нервно закурила и, не дав договорить ей произнесла:
- Я знаю, кто это.
Она побледнела. Ее подруга схватила салфетку и дрожащей рукой написала на ней два слова: имя и фамилию. И протянула ей.
Она порвала салфетку в мелкие клочья:
- Никому ни слова.
- Бог мой, все это время… я ни о чем и не подозревала. Я бы никогда не подумала. Расскажи о ваших отношениях.
- Нечего рассказывать. Я не люблю его.
- Но ведь раньше-то что-то было? Из-за чего-то же у вас возникли отношения. Когда все это началось?
- Сама знаешь, что раньше он мне очень нравился. Полтора года назад у нас завязались отношения, несколько отличные от тех, что были до этого, совершенно случайно. Мы как-то встретились на улице, он заговаривал мне зубы до тех пор, пока я не согласилась на встречу с ним. Эта встреча и несколько последующих были настолько невинными, что я потеряла бдительность. Протрезвела, когда поняла, что беременна.
- Что?!? Ты была беременна?.
- Как мне тогда хотелось все тебе рассказать. Я не посмела. Об этом не знал никто.
- Когда это было?
- Точно? Десять месяцев назад. Позже, когда я встретила Макса, я должна была порвать с ним. Я ему сказала, что встречаюсь с молодым человеком, что у нас все серьезно. Я надеялась, он скажет что-то вроде: “Ладно, это должно было когда-то произойти, прощай.” Но он сказал: “Ну и что? Мы же не перестанем из-за этого дружить как раньше”. У нас больше не было секса, но каждый раз, когда мы целуемся, я чувствую, что изменяю Максу. Я не знаю, сколько он еще выдержит встреч с простыми поцелуями, но терпит он уже полгода.
- Может, действительно - любит? - Не дождавшись ответа она спросила, - А что, неужели он ни разу за эти полгода не пытался…
- Пытался. Еще как. Он ругался, метался в ярости: как это так, ему и не дают. Смирился. Хотя до сих пор смотрит на меня так, словно боится упустить момент. Я раньше думала, что нас объединяет только секс. Но после… Нет... Наверняка, я для него - такая же привычка, как и он для меня.
- Довольствоваться одними поцелуями, после всего, что было… Я думаю, это уже не привычка.
- Не знаю...- Она помолчала, и задумчиво произнесла, - Я до сих пор обращаюсь к нему на “вы”.
- Почему? - Это явно удивило ее подругу.
- Я боюсь, что если назову на "ты", это будет значить, что я сдалась... Странно, что ты ничего не спрашиваешь про Максима. Ведь главный пострадавший здесь - он.
- Что ты собираешься теперь делать?
- Либо это будет продолжаться до бесконечности (что просто невозможно), либо мне придется расстаться с обоими (что тоже невозможно).
- Ты бы вышла за него замуж, будь он с самого начала свободен?
Она снова задумалась.
- Думаю, да. И если бы я не влюбилась, как сумасшедшая в Макса, то и сейчас бы вышла. И ребенка бы оставила.



На следующий день.
Ее квартира.

- Теперь, когда вы посмотрели на моего друга, вы довольны? Чего вы добиваетесь этим? Зачем вам нужна была эта встреча?
- Я удивлен вашими отношениями. Не ожидал. Я ничего этим не добивался, просто хотел узнать, кто отнимает у меня тебя.
- Я никогда не была и не буду вашей. Поэтому Максим никого не отнимает… Вы спрашивали в прошлый раз люблю ли я вас. Зачем?
- Затем, чтобы знать, что от тебя ожидать.
- Узнали?
- Нет, не узнал. Я не рассчитывал, что ты так прямо скажешь.
- Мне нечего от вас скрывать. А вам от меня?
- Мне тоже - нечего.
- Тогда скажите мне прямо, что вы чувствуете ко мне? Вы меня любите? - Она произнесла эти слова с акцентом на каждом, так, что по его спине побежали мурашки.
Он вздохнул. После той встречи втроем, когда он посмотрел в глаза своему сопернику, он каждый вечер задавал себе один и тот же вопрос: чего ради он терпит это воздержание уже полгода? Ведь только подходя к ней его начинало трясти мелкой дрожью от непреодолимого желания и вечной злобы на того, кто отобрал у него ее, злобы на ее верность. Он дрожал каждый раз целуя ее - единственное, что было ему дозволено делать, его разум мутнел, он еле себя сдерживал. Он со злостью вымещал все на других женщинах, пытаясь представить ее - все заканчивалось неудачами. Он пытался уговорить ее, но как бы он ни старался, как бы ни уговаривал, даже пытался применить силу, будучи не в очень трезвом состоянии - ничего не вышло.
- Да, я люблю тебя. Тяжело это говорить после полутора лет встреч встреч и твоего ответа. Но я люблю тебя. И сказав это в последний раз как шутку, потом я понял, что не шутил. Я люблю и хочу тебя.
На ее глазах навернулись слезы. Она не знала, как выходить из создавшейся ситуации.
- Я не знаю, что мне делать! - Она совсем разрыдалась. - Я настолько зашла в тупик после этой встречи, что сама не знаю своих чувств. Я возненавидела Максима за то, что он ничего не замечает. Вчера, объясняясь с подругой, я не смогла убедить ни ее, ни себя в том, что не люблю тебя. Все вроде логично: я влюблена в Макса и должна хранить ему верность, что я и делаю. Тогда какого черта я целуюсь с тобой и почему только целуюсь, будто это не считается изменой! Почему не ухожу от тебя? Очевидно, потому, что не могу. Что меня к тебе привязывает? Секс? В эти полгода - очень вряд ли. Привычка? Возможно, но очень глупо. Моя беременность десятимесячной давности? Вот это более или менее связывает меня с тобой, хотя умом я это не…
Сквозь пелену, обрушившихся на него "ты", которых он пытался добиться от нее все это время, до него, наконец, дошли слова о беременности.
- Что?!? Ты была беременна??? От меня? И ничего не сказала?
- А что я сказала бы? Что бы ты тогда сделал со мной? Стер бы в порошок, подумав, что я посягаю на ваш семейный союз.
Он притих.
- Я дал бы ему свое имя.
- Не смеши меня. Во-первых, имени бы ты не дал, во-вторых, имя не заменит ребенку отца.
Он совсем замолчал, переваривая только что случившееся. Потом, подняв голову, спросил:
- Так ты любишь меня?
- Я не знаю. - Ответила она почти честно, глядя в его мокрые от скупых мужских слез синие глаза и снова заплакала.
Он обнял ее крепко, она уткнулась носом в его плечо, повсхлипывая чуть-чуть, поцеловала его в шею. Он не замедлил утешить ее.

Just Spring
Группа: Во власти Сумерек
Сообщений: 5003
 Добавлено: 16-11-2004 00:14
Город, в котором жил Иван, не располагает к тому, чтобы говорить о нем слишком много, так же, как и сама личность Ивана, не случись с ней того, что все-таки стоит поведать.
Наружность у Ивана была серой, невнятной. Часто встречаются по свету такие, как он, но и у тех, бывало, вдруг вспыхнет на лице особенный взгляд или затронет легкий румянец щеки, в Иване же редко что-нибудь пробуждалось, и глаза его, когда слезились от ветра или от соринки, не начинали блестеть, как у иных людей, а мутнели, словно бы обрастали бельмами. Это, впрочем, ничуть не мешало жизни Ивана, а, напротив, даже способствовало в некоторой мере его ремеслу. Потому как Иван был вором.
В особенно серый день Иван возвращался домой после нехитрого ночного происшествия, которое разве что обляпает когда-нибудь страницы местных газет под масляным заголовком, а так вряд ли чего иного удостоится. За пазухой у Ивана покоилась толстая пачка денег, потому одну руку он сгибал в локте, прижимая нагрудный карман, а другой бодро размахивал – настроение у него было хорошее.
У порога своего дома он остановился, будто его кольнуло что-то, и, повернувшись, пошел совсем в другом направлении. И шел по разбитой дороге довольно долго, пока не приблизился к зданию с запыленными витринами в нижнем этаже с надписью «Пельменная». Последняя буква почти уж стерлась и превратилась в перевернутое «Р», но и это Ивана не смутило. Он вошел внутрь и приблизился к кассе; заказал суп с фрикадельками и двойную порцию пельменей с говядиной. Обслуживали здесь не слишком любезно, но посуду выдавали чистую, а пельмени украшали пышным листом петрушки.
Сделав заказ, Иван обернулся по сторонам, подозревая, что хороший день требует хорошего собеседника. Однако зал с кривыми столами, обтянутыми клеенкой, кое-где прорванной ножом, почти пустовал. По углам над мутными стаканами ютились два-три обывателя. Все они были субъекты помятые и жалкие, но один все же превосходил всех. То был мужичонка неизвестного возраста, щуплого сложения с лицом маленьким, острым, на котором странно повисли два больших одиноких и робких глаза. Голова его была давно нечесана, из худого пальто торчали какие-то перья, а на коленях сидела белая собачонка и, поскуливая, слизывала с грязной ладони сливочное масло. Едва ли кто мог догадаться, что человек этот был сам собачий король.
Иван, конечно, этого тоже знать не мог, но чем-то расположил его к себе незнакомец. Попросил Иван графин с двумя стаканами и к нему подсел. Стал своего собеседника потчевать, за душу они разговорились и уж не один стакан пропустили, а незнакомец все не пьянел. Ивана это не сильно смущало, слушатель ему попался хороший, он ему за небольшое время всю жизнь и поведал, кое-что, конечно скрыв за ненадобностью. Незнакомец принимал все близко к сердцу и твердил в ответ, что сам он городской жизни не любит, только, когда нужда сюда приходит, а тянет его сейчас в поля и леса.
- К осени дикая во мне кровь просыпается, - говорил он, - гляжу, бывало в небе и не кричать – выть тянет. А что, брат, ты, когда на станции был, не глянул: часто ли отсюда поезда ходят.
Иван оторопел:
- А ты почем знаешь, что я сегодня мимо станции проходил?
- Так ведь ты с собой ее запах принес, впрочем, наверное, в окно увидел, что ты с той стороны идешь.
- Ишь ты, может, чего еще про меня подсмотрел, - Иван сощурился, как будто читал мелкие буквы.
Но незнакомец только улыбнулся.
- Послушай, - сказал он ласково, - парень ты, я вижу, добрый и щедрый, а мне такие ох как нравятся! Встречу – и сразу навек привяжусь. По мне рука вора да мошенника, а пусть только по шерсти гладит.
Говорил он как будто искренне, да Иван почуял недоброе – шутка ли: его вором прямо в глаза назвали.
- Будь же со мной и дальше так добр, а я уж тебе за все сполна отплачу.
- Да чего с тебя взять-то? Собачонку разве что, да и той от меня что-нибудь понадобится.
- Брось, Иван. Много ты в людях понимаешь. Вот что: коли возьмешь меня на содержание, я тебе таким выгодным помощником стану, что никакого горя знать не будешь.
- Ха! Это чем же ты мне помочь сможешь?
- Дар у меня особый: очень я все подмечаю, ни одно движение незамеченным не оставлю, медь, серебро, золото под землей чую. Да и про тебя знаю больше, чем думаешь.
- Вот еще фокусы! Да чего ж ты обо мне можешь знать?!
- А вот то, что не спроста у тебя карман на груди оттопырен.
Ивану аж жарко стало. Схватился он за грудь и уж бежать хотел.
- Да ты не бойся, - остановил его незнакомец, - я ж говорил, что привязался к тебе и во всем помогать стану. Многое расскажу.
- Ну, болтать ты любишь, а докажи-ка на деле, - не мог Иван ему поверить.
- Что ж, изволь.

Незнакомец встал и пошел к выходу, поманив за собой Ивана. Вместе оказались они на улице. Вечерело уже, тускло светила на небе ранняя луна.
Незнакомец встал посреди двора.
- Говори: медь, серебро или золото, - предложил он.
- Ну, золото.
Незнакомец прошелся немного, спустил на землю свою собачку и она, принюхавшись, побежала вперед. Где-то с час шли они молча, пока собачонка не уткнулась носом в старое дерево. У него она присела и стала ждать.
- Копай, - сказал незнакомец Ивану, - благо, земля еще не промерзла.
Иван склонился и стал разрывать руками землю, пока не наткнулся на что-то холодное и не вынул из-под корней три золотые ложки.
- Ну, дела, - протянул он, - а может, впрочем, что ты их и раньше здесь припрятал.
- Да я тебе сотню таких мест найду! – горячо возразил незнакомец.
- Так зачем же тебе с таким даром я нужен?
- Не понимаешь ты, Иван, что не золото главное. Был бы рядом человек добрый, который от души и накормит и про твою беду выслушает.
- Чудак ты, однако, но да ладно: живи со мной.

Всего в какой-то месяц стал Иван до того богат, что во всем городишке ему сделалось тесно, и решил он выехать в столицу. Одно только ему мешало: никогда не мог он быть один – всюду его тот мужичонка сопровождал и до смерти ему надоел. Бывало, начнет по ночам тосковать, дойдет до двери, а выйти не может, обратно к Ивану вернется и все свою тоску по лесам расписывает. Как его Иван не одевал, как не кормил, а все вид у него был какой-то поношенный и бездомный. Стыдно было за него Ивану, так как вышел он со своим богатством совсем в иные круги, люди гостили у него солидные – такие не поймут его странной дружбы. Начал он подумывать, как бы ему от своего приживальца избавиться. Решил он, что отберет у него драгоценную собачонку и потихоньку в столицу уедет. Поздним вечером вышел он из дому, будто бы дать охране какие-то указания, а сам сел в машину и был таков.
В столице зажил он славно. Был принимаем во многих домах, сделки проворачивал крупные. Купил квартиру с двенадцатью комнатами и видом на реку, обставился по последней моде и о друге своем ни разу не вспомнил. Собачонка, правда, оказалась никудышной: не слушалась его и все. Пришлось ее на рынок снести и за копейки продать. Она же раза два обратно дорогу находила и садилась по-хозяйски у двери. Иван осерчал, да и отдал ее живодерам.
Только стало после этого ему ничуть не спокойней. Стоило ему только показаться на улице, как тут же отыскивалась какая-то бездомная дворняга, терлась об него боком и как-то странно приглядывалась. По вечерам садились у его дверей мохнатые и грязные псы и смотрели печально, но с некоторой гордостью. И в каждом взгляде видел Иван укор и не переставал вспоминать своего покинутого друга. Наконец, решил он навести о нем справки в родном городе, и пришло оттуда известие, что он уж год, как в тех местах не показывался и ходили слухи, что он дом Ивана поджег и сам с ним сгорел.
Не мог Иван побороть уколы совести, начал с горя попивать, часто видели его шаткую фигуру в столичных заведениях и всюду сопровождали ее странные нечесаные псы. Скоро появилась у него кличка среди населения: стали звать его собачьим королем; прежние приятели насмехались над ним и презирали. Решил тогда Иван уехать из города и уехал довольно скоро.
На прежние сбережения купил он маленький домик в глухой лесной стороне у широкого темного озера. Приехал он туда поздней осенью, вдохнул лесную туманную прохладу, пальнул пару раз в воздух новым ружьем, и на душе у него полегчало. Но от привычки дурной и здесь отделаться не мог, да и не хотел, наверное. Часто над тихим озером разносились по вечерам его пьяные песни.
Как-то раз приснился Ивану тяжелый сон: видел он своего брошенного друга. Смотрел он на него жалобно и все ласково улыбался, а потом вдруг обернулся большим рыжим псом и помчался по лесу, дико нюхая воздух. Всю ту ночь лил дождь, и Иван проснулся от раската грома. Почудилось ему, будто в дверь что-то скребет, а под окном – воет. От страха схватил он ружье, распахнул дверь и выстрелил в темноту.

На утро ударил мороз. Иван вышел на улицу за дровами, с усмешкой вспоминая ночное происшествие. На пороге огляделся: ни одно деревце листвой не шевельнуло, молчало темное озеро. Вдруг померещилось ему что-то шагах в дести от дома, трава там была примята. Присмотрелся Иван и в ужасе отпрянул: на земле явственно виднелись человеческие следы, и каждый след был забрызган кровью. В ужасе сбежал он по следам к воде и нашел у берега окоченевшего рыжего пса с открытой в странной улыбке пастью.

Не стало на земле собачьего короля, разнеслась незаметно по свету печальная весть. Всюду, всюду неслышно впорхнула она и лишила поддержки, разбила на одинокие стаи бродячих собак. До сей поры ходят они и принюхиваются ко всякому, особенно много их трется у кабаков, и чуть заслышат они знакомый запах, начинают звонко и отчаянно лаять.

Магистра ЦырЬка
Группа: Дети Ветра
Сообщений: 508
 Добавлено: 22-11-2004 18:12
кроватно-подушно-сонная тема????
мда...
к тебе я тихо подойду,
Раздену как всегда,
и ночь с тобою проведу,
в блаженстве, до утра.
Ты так прекрасна, так нежна, ты добрая как мать!
нет, не забуду никогда солдатскую кровать)))))

Страницы: 1  новая тема
Раздел: 
Дом Забытых Теней / Сундук со Сказками / На сон грядущчий...

KXK.RU