Страницы: 1

Автор	Сообщение
Виталик 500 000 000 000 000 RSG Группа: Администратор Сообщений: 13693	Добавлено: 01-02-2011 05:01
	http://lib.rus.ec/b/232264/read Александр Рудазов Властелин Глава 1 Человек, которого никто не знал, приплыл в деревню по реке. Плыл он не на лодке и не на плоту, а просто по течению, да еще и лицом вниз. Вначале его приняли за труп. Но когда этот «труп» вытащили на берег и перевернули, он открыл глаза и выплюнул целое ведро воды. Еще он выплюнул маленькую плотвичку, но это уже несущественно. В деревне Озерные Ключи подобные события происходили нечасто. Уже через полчаса у дома старосты собралась большая часть населения. Четыреста с небольшим жителей столпились на улице и во дворе, а отдельные счастливцы ухитрились пролезть даже внутрь, скромно рассевшись по лавкам. Удивительного человека рассматривали всем миром — ахали, перешептывались. Очень уж он отличался от всех, кого добрые жители Озерных Ключей когда-либо видели. Даже коробейник Морзюн никогда не встречал никого похожего — а уж он-то повидал мир. Бывал и в Дубках, и в Красной Сосне, и на Храмовой Горке, и в самой столице — громадном городе, до которого даже верхом ехать больше трех дней. Что же такого необычного было в этом человеке? Внешность. Прежде всего — внешность. Широкоплечий, с неохватными бицепсами стальной твердости и кожей цвета старой бронзы. Лицо тоже запоминающееся — черты резкие, словно вырублены из гранита, надбровные дуги очень мощные, взгляд черных глаз острый и пронзительный, брови удивительно густые, подбородок тяжелый, сильно выдающийся вперед, а чернильно-черные волосы такие длинные, что похожи скорее на конскую гриву. Деревенские — почти сплошь русые, стригущиеся под горшок, — очень дивились таким волосам. Но особенно поражал рост незнакомца. Невероятный рост. Почти семь с половиной локтей[1] — ему пришлось даже пригнуться, чтобы войти в дом старосты. Даже деревенский кузнец Валюх уж на что редкий дылда, но и то оказался на полголовы ниже. Вдобавок на груди спасенного из реки обнаружился обширный застарелый рубец, похожий на след от ожога. Такое могло получиться, если на кожу щедро плеснули кипящего масла. Все хорошо рассмотрели этот рубец, поскольку одежды на незнакомце не было вообще. Однако внешность оказалась не самым удивительным в этом человеке. Он, как выяснилось, еще и ничего о себе не помнил! Совершенно ничего — не помнил, кто он такой, откуда взялся, как его зовут, чем он занимается. — Но неужели ты совсем ничего не помнишь? — упорно допытывался староста Бурзюк. — Совсем-совсем ничего? — Совсем ничего, — виновато улыбался незнакомец. — Но хотя бы имя? — Нет, не помню даже имени. Простите. — Что должно случиться, чтобы человек забыл свое имя? — проворчала старостиха Халка. — И то, и то! — покивал дед Лобрюх. — Вот меня хоть среди ночи разбуди, спроси — как тебя зовут! Отвечу же в тот же миг, да верно отвечу, без запинки! А тут… — Нехорошее дело, видно, с тобой случилось, — посочувствовал незнакомцу староста. — Но раз уж ты не помнишь даже имени, мы пока что будем тебя называть… э-э-э… Никто. Ты не возражаешь? — Пожалуйста, — развел руками новонареченный Никто. В деревне Озерные Ключи жили добрые, приветливые люди. Едва они убедились, что по реке к ним приплыл не разбойник, не злобный тать, а повредившийся головой бедняга, как сразу же принялись о нем заботиться. Старостиха усадила гостя за стол, налила огромную миску борща и сунула в руку деревянную ложку. Тем временем другие сердобольные тетки натащили тряпок и сварганили здоровенному Никто какую-никакую одежку. Кузнец Валюх тоже поделился ненужными вещами — он оказался в деревне единственным, чья безрукавка и порты пришлись Никто почти впору. Их лишь самую малость пришлось расширить. Пока Никто деликатно хлебал наваристый борщ старостихи, ее муж и другие старики рассказали, что он находится на северо-западе королевства Ривения, которым правит добрый король Кайнаретралий Одиннадцатый. Ривения — самое лучшее место на свете. Здесь уже сто лет не было ни одной войны, разбойники — огромная редкость, урожаи каждый год обильные, а налоги взимают совсем маленькие. — Ривения?… — наморщил лоб Никто. — Никогда не слышал. Где она находится? — На северо-востоке Кармингара, — ответил Мурюз, самый умный человек в деревне, совмещающий обязанности жреца, лекаря и учителя. — Кармингара?… — Это такой континент, — пояснил Мурюз. — Ты знаешь, что такое «континент»? Никто кивнул. Это он действительно знал. — А читать ты умеешь? — Точно не знаю. Надо попробовать. Старостиха тут же достала с полки пухленькую книжку, заляпанную жирными пятнами, — зачитанную до дыр «Домохозяйку». Никто раскрыл ее на первой странице и стал уверенно читать — это получалось у него легко и быстро. — А счет знаешь? — продолжал любопытствовать жрец. — Сколько будет двенадцать помножить на пятнадцать? — Сто восемьдесят, — чуть промедлив, ответил Никто. — Молодец, правильно, — похвалил Мурюз, как если бы перед ним был один из детей, отвечающих урок. — Значит, что есть «континент», ты знаешь. А какие в мире есть континенты, знаешь? Здесь Никто помотал головой. Он не помнил ни одного имени, ни одного названия — только обычные слова, которые пишутся с маленькой буквы. Да и то не все. — А как называется сам мир, помнишь? — Не помню. Как? — Парифат. Мир называется Парифатом. А какой сегодня день, знаешь? — Не знаю. — Луна?… Год?… — Не знаю. Какой? — Сегодня день Глиняного Вепря тысяча пятьсот десятого года, — наставительно произнес Мурюз. — Ты вообще календарь знаешь? Какой день будет завтра? — Ну все, все, оставь бедняжку! — замахала на жреца старостиха. — Пристал тут! Дай поесть спокойно! — Думаю, я уже сыт, — утер губы Никто. — Благодарю вас, тетушка. — Ну и иди тогда спать! И вы все расходитесь, поздно уже! Что вам мой дом — двор проходной?! Идите в харчевню, там языками чешите! Гостю постелили на сеновале — ни на одной кровати в доме он попросту не поместился. Впрочем, Никто не возражал. На лежанке из прошлогоднего сена спалось мягко и уютно, а погода стояла такая теплая, что ночевать можно было хоть на улице. Утром Никто проснулся раньше всех. Даже солнце еще не встало — лишь над горизонтом виднелось слабое мерцание, возвещающее о грядущем рассвете. Стараясь не разбудить хозяев, их огромный гость на цыпочках прошел по двору и принялся умываться возле кадки. В темной воде отражался все тот же великан с могучими ручищами, чеканным лицом и копной черных волос. Расстегнув рубаху, он задумчиво уставился на кляксообразный рубец, занимающий добрую половину груди. Никто понятия не имел, откуда у него это взялось. В голове смутно что-то брезжило — какой-то страшный грохот, вспышка… потом вроде бы падение… Никто наморщил лоб — ему казалось, что он вот-вот вспомнит… — Уже проснулся, гость дорогой? — окликнул сзади староста. — Молодец, ранняя птаха. Тоже, видать, деревенский. Вот о прошлом годе гостил у нас один халат из большого города, так этот дрых каждый день чуть не до третьего рассветного! Вот ты представляешь, чтоб человек мог столько спать? Никто молча помотал головой. Он не представлял. — А как сам-то? — не унимался словоохотливый староста. — Хорошо спалось? Ты уж извини, что сенца мало было — весна все-таки, скотина за зиму все подъела… Ничего о себе не вспомнил? — Нет, ничего. Ни имени, ничего. Не помню даже, кем я был… — Ну, рост у тебя великанский, ручищи широченные, да еще ожог этот… Может, ты кузнецом был? Никто попытался представить себя в кузнечном фартуке, у наковальни, с молотом и клещами в руках. Не получилось. Если до потери памяти он что-то и ковал, то сейчас этого упорно не вспоминалось. — Может, ты тогда был пахарем? — предположил староста. Никто попытался представить себя идущим за плугом по свежей борозде. Снова ничего не получилось. Крестьянская жизнь вообще не находила в памяти никаких откликов. — А может, ты был пастухом? Никто попытался представить себя с кнутом, погоняющим отару… и вот тут в голове забрезжило что-то знакомое. Ладонь сама собой сомкнулась, как будто сжимая невидимое кнутовище. — Вот и ладненько, — удовлетворенно кивнул староста. — Раз уж так получилось, будешь пока что овечек пасти. Чего зря хлебушек-то есть, верно? У нас пастуха сейчас как раз нету — дедко Музюх этой зимой помер, так что пока кое-как перебиваемся… да и волки что-то расшалились, житья от них нет. Подсобишь, парень? Никто пожал плечами. Он все равно не знал, чем заняться и куда пойти. Брести в случайном направлении и надеяться, что память вдруг вернется, не очень хотелось — ну так почему бы не остаться пока в деревне Озерные Ключи, среди этих гостеприимных людей? А жить нахлебником, староста верно говорит, не очень-то хорошо. Работать Никто отправился уже в этот день, сразу после завтрака. Собрал по дворам овец и баранов, заткнул за пояс тяжелый кнут, которым раньше орудовал старый Музюх, расспросил, как лучше добраться до пастбища, прихватил краюху хлеба, да и двинулся. Добрые жители Озерных Ключей ничуть не побеспокоились, что отпускают драгоценный скот с человеком без имени, которого знают меньше суток. А и скажи им кто, что неосторожно вот так доверять первому встречному — поди возмутились бы, обиделись за облыжно обвиненного Никто. Да и чего зря тревожиться — видно же, что хороший человек. Вечером Никто вернулся с мирно блеющей отарой. За столом старосты его уже ждал дымящийся ужин, а старостиха принялась ворчать, чтобы Никто не бродил по чистым полам в грязных земледавах. Казалось, что он здесь родился и вырос, а не приплыл вчера по реке лицом вниз. На следующее утро Никто снова отправился пасти овец. И на следующее. Очень скоро он стал частью деревни, и его перестали спрашивать, не вспомнил ли он чего-нибудь из прежней жизни. Староста поначалу еще подумывал послать в большой город за мозгоправом или волшебником, но потом махнул на это рукой. Живет человек — ну и пускай себе живет. Никто быстро подружился чуть не с каждым в деревне. Его исполинская фигура стала чем-то вроде местной достопримечательности, а дети бегали за ним гурьбой и катались по очереди на плечах. Никто оказался невероятно сильным — он с легкостью поднимал на вытянутых руках бревна и таскал под мышками огромных баранов-вожаков. Те от этого пребывали в расстройстве всех чувств — ривенские бараны отличаются сварливым вздорным нравом, обожают бодаться и весят втрое больше человека. Особенно Никто подружился с Мералкой, дочкой деревенского жреца. Будучи очень начитанной и любознательной девицей, она сразу заинтересовалась Никто и его загадкой. Мералка сама вызвалась носить новому пастуху обед на пастбище и подолгу вела с ним задушевные беседы. — У тебя такие густые волосы… — дивилась Мералка, расчесывая их частым гребнем. — Никогда таких не видела… И этот рубец на груди… Откуда он у тебя? — Если бы я помнил… — вздохнул Никто, уминая хлеб с салом и луком. — Не болит? — любопытствовала девушка. — Не чешется? — Вроде бы нет. — Наверное, страшная была рана… Может, это из-за нее ты потерял память? — Вряд ли. Рубец выглядит очень старым. Закончив нехитрую трапезу, Никто уселся в тенек, внимательно глядя на пасущихся овец, а Мералка принялась собирать в узелок объедки. Пойдут на корм поросятам. — Так ты совсем-совсем ничего не помнишь? — в который раз спросила девушка. Она единственная в деревне все еще задавала этот вопрос — очень уж терзало ее любопытство. — Ничего, — в который раз ответил Никто. — Даже имени. — А сколько тебе лет, помнишь? — Не помню. — А откуда ты родом? — Не помню. — Но ты точно откуда-то издалека… — задумчиво произнесла Мералка. — У нас в Ривении таких нет. — Расскажи мне что-нибудь о вашей Ривении, — попросил Никто, жуя травинку. — А что о ней можно рассказать? — пожала плечами дочка жреца. — Это наша страна. Довольно большая. Говорят, нужно целых восемь дней скакать на лошади, чтобы пересечь ее из конца в конец. Хотя, конечно, бывают и побольше страны. Вот к западу расположена великая Гарийская Империя — наша Ривения поместится в ней шесть раз, и еще место останется. — А еще какие есть страны? — проявил интерес Никто. — Может, я что-нибудь вспомню… — Ну, на юге с нами граничит Гримрайя. Там все пудрят волосы, даже маленькие дети. Еще на юге есть королевство Люкин — но оно совсем крохотное. К юго-востоку — Хетавия, горное царство. К северо-востоку — Музку, страна больших городов и умелых мастеров. К северо-западу — Шембрузия. Там живут лучшие в мире музыканты. А на севере — океан. К западу еще есть Солипсика, но это не страна, это… даже не знаю, как описать. Солипсика, вот и все. Диковинная штука… хотя сама я ее не видела. Так ты что-нибудь вспомнил? — Ничего не вспомнил, — виновато ответил Никто. — А какие еще страны есть вокруг? — Да много всяких… Например, к северо-востоку от Музку будет Яшмовый Мост, а за ним — Реликтаун. Далеко на юге — Вапорария, а за ней — Явукарагони… — А дальше? — Еще дальше я не знаю… — смутилась Мералка. — Спроси у батюшки, у него есть книжка про то, где какие страны. Или у коробейника, когда он в деревню вернется. Я-то дальше Белого Лебедя нигде не была… Так Никто и Мералка проговорили, пока солнце не начало клониться к закату. Тут дочка жреца спохватилась, что батюшка велел ей отнести обед и сразу возвращаться, нигде не задерживаться. Матушка сегодня печет куличи, а нужно еще сходить к бортнику Рытхюну за свежим медом. — Ну, я пошла, до свидания! — торопливо вскочила Мералка. — До свида… И тут Никто тоже вскочил — да так быстро, что девушка даже не заметила, как он это делает. Мигом ранее полулежал в тени развесистой ивы, а сейчас уже стоит… да нет, бежит со всех ног! Увидев, куда мчится пастух, Мералка невольно вскрикнула. Там, на самом краю леса, неслась серая тень. Волк! Да такой здоровенный, каких Мералка раньше и не видала! Зверь гнался за истошно блеющим ягненком. Вот еще секунда, и страшная пасть вопьется в белоснежное руно, оросит траву кровью… Но он не успел. Прямо перед носом волка со страшной силой ударил кончик кнута — подлетевший Никто хлестнул так, что пропахал в земле глубокую борозду. Зверь яростно рыкнул и прыгнул уже на пастуха — мгновенно, без колебаний. Этот волчара уже много лет жил бирюком, поскольку даже сородичи не могли снести его бешеного нрава. Мералка в ужасе закричала — страшная челюсть сомкнулась на предплечье Никто. Клыки впились со всей волчьей мочи — вот сейчас рука упадет наземь, а искалеченный человек станет поживой для лесного зверя… Однако ничего такого не произошло. Мералка поражение замолкла, глядя, как огромный волк сдавленно рычит и сжимает челюсти, но не может даже проткнуть бронзовую кожу пастуха. В глазах зверя засветилось недоумение. — Ярыть… — присвистнул Никто. Он и сам не ожидал подобного. — Это… как это… — прошептала дочка жреца. Оправившись от удивления, Никто повел рукой вместе с висящим на ней волком и легонько ударил кулаком. Из носа зверя брызнула кровь, тот совершенно по-щенячьи взвизгнул, разжимая зубы, — Никто тут же схватил его за шкирку и поднял над головой. Глядя человеку в глаза, волк попытался сжаться в комочек. В желтых глазах зверя проступил ужас — он не понимал, что происходит. Немного подумав, Никто медленно опустил пленника на землю и разжал хватку. Волк медленно попятился, не отрывая взгляда от страшного человека. — Больше не приходи, — негромко произнес пастух. Волк как будто его понял — он резко развернулся и задал стрекача. Через пару секунд серый хвост исчез за деревьями. Мералка, все еще не веря своим глазам, подошла и ощупала руку Никто. На ней не осталось никаких следов — ни кровоподтеков, ни даже отметин от зубов. Как будто волк грыз железную балку, а не живого человека. И в то же время кожа на ощупь самая обычная — грубая, жесткая, но все же обычная человеческая кожа. — По… почему ты его отпустил? — с трудом выговорила девушка. — Не знаю, — задумчиво ответил Никто. — Мне показалось, что так будет правильно. — А… ну ладно… только дома об этом не рассказывай. Старосте это может не понравиться — он волков шибко не любит… — Хорошо, не буду. А кроме волков в вашем лесу еще кто-нибудь водится? — Медведи есть и рыси. Так что ты уж того… поосторожнее будь. — Медведи и рыси?… А драконов случайно нету? — Драконы?! — прыснула Мералка. — Какие еще драконы, что ты! Они давно вымерли! Глава 2 Весна сменилась летом, лето осенью, а осень зимой. Так и не вспомнивший даже своего имени Никто по-прежнему пас овец в деревне Озерные Ключи. За минувшие десять лун он стал здесь совсем своим. Местные не могли нарадоваться на нового пастуха — овцы под его присмотром чувствовали себя превосходно, а волки стали обходить пастбище десятой дорогой. Пожалуй, еще никогда в деревне не было столь умелого и ответственного работника. Вообще деревня Озерные Ключи оказалась приятнейшим местечком. Климат необычайно мягкий, зима короткая и теплая, а лето нежаркое. Дожди идут не редко и не часто, а точно в самый раз. Земля-кормилица родит так, что хоть иголку еловую посади — взойдет и заколосится. Неподалеку протекает небольшая речка, а чуть дальше раскинулось удивительно чистое озерцо, за которое деревня и получила название. К югу простираются заливные луга, а на западе стеной стоит лес, богатый грибами и ягодами. Хватает и дичи — тут тебе и кабан, и олень, и бобер, и лисица, и куница, и заяц. В реке водится карась, щука, сазан, судак, лещ и сом, а озеро кишмя кишит раками. Жители деревни охотятся, рыбачат, бортничают, разводят овец, свиней, лошадей и домашнюю птицу, растят на полях пшеницу, рожь, овес и ячмень, а в огородах — фасоль, горох, репу, редьку, брюкву, лук, чеснок и капусту. Единственный недостаток Озерных Ключей — жизнь здесь на редкость тихая, сонная и скучная. Ривения вообще одна из самых мирных и спокойных стран, а эта деревня — одно из самых мирных и спокойных поселений в Ривении. Кроме рождений, свадеб, похорон и большой ежегодной ярмарки, в округе никогда ничего не происходит. За десять лун, что Никто здесь прожил, самым крупным событием стала потеря уха деревенским кожевником. Тот напился вдрызг с соседом, деревенским пекарем, и во хмелю провозгласил, что ради друга готов на все. Последнюю рубашку отдаст, последним куском хлеба поделится. Жену — и ту забирай, не жалко! На грязную рубашку пекарь не позарился. Хлеба у него хватало своего. А соседскую жену он отказался брать даже с доплатой. Однако к тому моменту пекарь выпил ничуть не меньше кожевника, поэтому и сказал, что рубашка, хлеб, жена — это все ерунда, мелочи. Если хочешь и в самом деле доказать дружбу — подари что-нибудь действительно драгоценное. Собственное ухо, скажем. В пьяном угаре кожевник не колебался ни секунды. Мгновенно достал нож для шкур, отхватил себе правое ухо и вручил его пекарю. Тот восхитился самоотверженностью приятеля, помог перевязать рану и предложил обмыть это дело. Правда, наутро кожевник раскаялся в своей щедрости и даже набил пекарю морду. Но забирать подарок все же не стал. Больше ничего интересного за десять лун не произошло. В день Бриллиантового Ворона Никто, как обычно, привел отару с пастбища. Как обычно, поужинал в доме старосты — эти добрые люди его практически усыновили. Как обычно, после ужина заглянул в харчевню — покалякать с мужиками, обсудить последние известия из столицы, перемыть косточки королевскому казначею, зачем-то придумавшему налог на виноделие, побороться на руках с кузнецом Валюхом. Кузнец каждый раз проигрывал, но надежды все не терял. Харчевня «У башни» стоит на этом месте уже семьдесят лет. Здесь удивительно уютно — с кухни всегда пахнет жареным мясом и свежеиспеченными пирогами, а тяжелые дубовые стулья помнят еще прадедов нынешних посетителей. Закопченные балки впитали столько ароматов, что от них можно отпиливать кусочки и есть вместо хлеба. На засиженной мухами вывеске изображен медведь, задумчиво читающий газету в тени крепостной башни. Толстый усатый харчевник бухнул перед Никто огромную кружку пива. Своего пива в Озерных Ключах не варят — привозят из Владыкино. Там оно отменное — духмяное, янтарно-медового оттенка, с непревзойденным вкусом. Сделаешь глоток, размажешь пенные усы по губе и вздохнешь счастливо — точно в Сальван живьем попал. Правда, на эт Цитировать
Виталик 500 000 000 000 000 RSG Группа: Администратор Сообщений: 13693	Добавлено: 01-02-2011 05:06
	— Понимаете, Властелин, тут есть еще один нюанс. Титаны бессмертны, вместо крови в их жилах струится нетленный ихор. Но со временем, с годами, ихор меняется. Если титан ведет жизнь инертную и вялую, ни о чем не думая и не беспокоясь, ток ихора постепенно замедляется. Тогда титан впадает в оцепенение, перестает шевелиться, хотя по-прежнему все видит и чувствует, может говорить. Со временем этот ленивец засыпает вечным сном, каменеет или врастает в землю, превращаясь в подобие дерева. Если титан изменяет титановой правде и обращает свою мощь во зло, его ихор постепенно мутнеет и темнеет. Со временем этот несчастный теряет разум и внешний облик, превращаясь в кошмарное чудовище. Этих из Алмазного Бастиона изгоняют — и обитатели внешнего мира отнюдь не радуются таким подарочкам. Если же титан отыскал свой жребий и верно ему следует, его ихор приобретает удивительную быстроту и прозрачность. Такой титан становится невероятно могучим. Цитировать
Виталик 500 000 000 000 000 RSG Группа: Администратор Сообщений: 13693	Добавлено: 01-02-2011 05:12
	— И кто у них главный? — поинтересовался Бельзедор. — Официального главы у титанов нет и быть не может — ни один титан не позволит другому над собой властвовать. Однако у них есть неофициальный лидер — древний титан Аэтернус. Он же Алмазный Страж, он же Неразрушимый. Старейший из ныне живущих титанов и невероятно могущественный. До потери памяти вы говаривали, что в этом мире есть лишь двое таких, с кем вы никогда не осмелитесь сражаться. И один из них — титан Аэтернус. — А кто второй? — Святой Машибухер. Но сейчас речь не о нем. Я пришел спросить, не желаете ли вы заняться чем-нибудь более плодотворным, нежели игра в шахматы? — Не имею ничего против, — ответил Бельзедор, — Чем я здесь обычно развлекаюсь? — Когда чем, Властелин. Можно наслать на королевство Миртания очередную орду Темных Сил… — А это весело? — Иногда бывает весело. Раньше вы частенько так развлекались. — А разве мы не можем просто уничтожить это королевство? — В любой момент. Но вы предпочитаете держать их в качестве мальчиков для битья. А лет тридцать назад, когда регентство Резалия пыталось завоевать Миртанию, вы даже отправили Легионы Страха на их защиту. — Почему? — Вы не позволяете никому обижать Миртанию. Никому, кроме вас, я имею в виду. — Это весьма благородно с моей стороны. — Жаль, Миртания так не считает, — вздохнул управляющий. — Они там вас страшно ненавидят и постоянно ищут средство вас уничтожить. Неблагодарные скоты, если вы спросите меня… однако мы отвлеклись. Я имел в виду вовсе не развлечения, Властелин. Вас не было целых десять лун — предстоит разобраться с делами. — Например? — Если не возражаете, сегодня у нас по плану заседание Совета Зла. Ваши верные приспешники представят ежелунный отчет о своих злодеяниях, Властелин. — О, вот как… а лорд Кромбах там будет? — Конечно. Он один из самых верных ваших приспешников. — Приятно слышать. Кстати, а чем приспешники отличаются от прихвостней? — Приспешники — элита. У них больше привилегий, но и обязанностей тоже больше. Если хотите, можете считать их своей аристократией… хотя приспешником невозможно родиться, им можно только стать. — А ты приспешник или прихвостень? — полюбопытствовал Бельзедор. — Я ваш управляющий, Властелин. И ничего более. Глава 10 Заседание Совета Зла состоялось там же, где обычно, — в длинном-предлинном зале за длинным-предлинным столом, накрытым шелковой скатертью и уставленным множеством блюд и напитков. Во главе восседал сам Бельзедор, держащий на руках белого кота, рядом почтительно склонился управляющий, а слева и справа тянулись ряды преданно взирающих приспешников. Выглядели они на диво разнообразно, одеты были кто во что горазд, и мало с кем из них хотелось повстречаться темной ночью. — Тишина в зале! — воскликнул управляющий, ударяя в гонг. — Сегодня, вдень Стеклянного Дельфина четыре тысячи пятидесятого года, очередное заседание Совета Зла официально объявляется открытым! — Подождите-ка, господин управляющий, — повернулся к нему Бельзедор. — Какой, ты сказал, сейчас год? — Четыре тысячи пятидесятый. А что? — Еще вчера я думал, что сейчас тысяча пятьсот десятый. — Все правильно. Властелин. В Ривении, в которой Вы прожили последние десять лун, используется астучианская хронология, принятая в большинстве стран. Но у нас в Империи Зла хронология своя, и она отличается от астучианской на два с половиной тысячелетия. — Ах вот оно что… В таком случае продолжайте, господин управляющий. Извините, что перебил. — Благодарю вас, Властелин, — поклонился управляющий, — Дорогие леди и лорды! Прежде чем мы начнем, у меня есть маленькое объявление! В результате непредвиденных обстоятельств наш любимый Властелин слегка запамятовал некоторые незначительные детали… например, ваши имена. Прошу отнестись с пониманием — это временное явление. Властелин очень скоро все вспомнит. Приспешники почтительно закивали, явно не имея ничего против. Цитировать
Виталик 500 000 000 000 000 RSG Группа: Администратор Сообщений: 13693	Добавлено: 01-02-2011 05:18
	Место по правую руку от Бельзедора оставалось свободным. А вот полевую сидел… сидела… сидело… трудно сказать, что именно, но совсем крохотное, размером едва с ладонь. Выглядит девочкой-подростком, однако с фиолетовой кожей, черными глазами насекомого и двумя парами стрекозиных крылышек. Облачена в тончайшую черную тунику, в руке держит черную же палочку, губы накрашены черной помадой, в волосы вплетена черная лента. В отличие от всех прочих приспешников, крохотное создание сидело не за столом, а на столе. Стулом ей служила перевернутая чашка, а вместо стакана она использовала наперсток. Кувшинчик, из которого это существо временами подливало себе напиток, был размером с фалангу большого пальца, но запах оттуда все же доносился сильный — запах сирени и жасмина. — Чего пялишься, орясина? — тоненько пискнула крохотулька, заметив любопытный взгляд Бельзедора. Прозвучало это довольно непочтительно. Бельзедор, успевший привыкнуть к своему новому (или старому?) статусу, недоуменно приподнял бровь. — Это леди Даздравелла, — прошептал ему на ухо управляющий, — Она фея. — Фея? — удивился Бельзедор. — В самом деле? О феях он уже слышал. Все слышали о сказочном Царстве Фей, находящемся где-то на другом конце радуги. Все слышали о Фиолорен, прекрасной царице фей. — Хм. Раньше я думал, что феи… мм… бесконечно добры и прелестны, — задумчиво произнес Бельзедор. — Я бесконечно прелестна, — зло проворчала Даздравелла. — Этого что, недостаточно? — Понимаете, Властелин, изредка рождаются и вот такие феи, — объяснил управляющий, — Злые. Очень-очень редко — примерно одна на десять тысяч. Для Царства Фей это всегда великая трагедия. Они бы, наверное, убивали подобных крошек при рождении, если бы это не противоречило самой их природе. Феи физически не способны совершить никакого зла — им становится плохо при одной только мысли о насилии. — Да-да, просто окиреть как интересно, — хмыкнула Даздравелла. — Мне можно начинать доклад? — Конечно, — кивнул Бельзедор, машинально протягивая крошечной фее леденец. — Слушай, ты!.. — вспылила та. — Мне четыреста пятьдесят лет! То, что я такая миниатюрная, еще не делает меня маленькой девочкой! — Извините, леди Даздравелла, — забрал леденец Бельзедор, — Не хотел обидеть. — Стой. — Что? — Конфету дай сюда. Крошечная фея взяла леденец обеими руками и с нескрываемым удовольствием принялась облизывать его нечеловечески длинным языком, больше похожим на пчелиный хоботок. — Мм, клубничный… — забывшись, произнесла она. — Мы ждем вашего доклада, леди Даздравелла, — вежливо напомнил управляющий. — Дай мне пожрать, тупица! — окрысилась фея, — Я что, по-твоему, цветочной росой питаюсь?! — Вообще-то да. — Но не только же! Совсем окирели, уроды! И вообще, какой вам, на кир, доклад?! Я десять лун летала кир знает где, искала вот эту самую орясину! Хоть бы поблагодарили, носки неблагодарные! Бельзедор неожиданно вспомнил. Крошечная черная фигурка выкрикивает непонятные слова и осыпает сверху искрами, после чего он слабеет и засыпает… так вот кто это был! — Впрочем, кое-что я все же успела, — ворчливо произнесла Даздравелла. — Не все же тут такие бездельники, как некоторые. Так, ничего особенного — землетрясение там, наводнение сям… Все как всегда, даже рассказывать не о чем. — Еще что-нибудь? — вежливо спросил Бельзедор. Цитировать
Виталик 500 000 000 000 000 RSG Группа: Администратор Сообщений: 13693	Добавлено: 11-01-2018 05:31
	http://flibusta.is/b/381557/read#t32 Цитировать
Виталик 500 000 000 000 000 RSG Группа: Администратор Сообщений: 13693	Добавлено: 12-01-2018 22:17
	https://fantasy-worlds.org Цитировать

Страницы: 1

Отвечать на темы могут только зарегистрированные пользователи