[ На главную ] -- [ Список участников ] -- [ Правила форума ] -- [ Зарегистрироваться ]

Русалочка

On-line:

Форум. Сайт Александра Ефимова / Творчество посетителей / Русалочка

Страницы: 1

Автор

Сообщение

magda7
гуру
Группа: Участники
Сообщений: 3598

Добавлено: 11-09-2007 06:02

Русалочка (почти по Андресену)

Я сидела у почтового ящика и плакала, сложенный вдвое белый лист с несколькими строками, написанными знакомым почерком вернули из небытия то, что я так безуспешно старалась похоронить в своей душе.
«Воробышек, чем я могу тебе помочь?» - так написать мог только Он, ОН так называл меня иногда, когда еще выздоравливал, а еще русалочкой – хотя ничего русалочьего во мне никогда не было…
Мы раньше жили в одном доме, в одном подъезде только на разных этажах: Он надо мной, я под ним, тогда наши мамы обе были еще живы. Моя ушла первой ранним сентябрьским утром. Кружил листопад, к окнам больничных палат лепились цветные листья, как будто прощальный салют. Мама долго болела и когда уходила так светло и безмятежно, что я даже не смела плакать, хотя всегда была плаксой. Для нее и для меня это было освобождением, она благословила меня на жизнь, жалея лишь об одном, что я остаюсь совсем одна. У меня не было ни мужа ни детей, ни перспективы их завести, кто-то из бывших подруг старался меня знакомить, но все мне казались какими то «не теми» - все говорили, что я принца жду, а я никого не ждала, привыкла рассчитывать только на себя. Не лучшая привычка для женщин, скажу я вам.
Его мама умерла внезапно, примерно через пол года после моей. Она никогда и ничем не болела, всегда была приветлива и мила со всеми соседями, приятельствовала с моей мамой, у них были совместные планы на нас с Сашей, но мы оба были не в восторге от этого, даже подшучивали над ними. Он так же не был женат, но стать женой актера…одна мысль о его бесконечных романах угнетала меня. А я была явно не в его вкусе, маленькая, полненькая, как нахохлившийся на морозе воробышек – он так и звал меня: «воробышек», я едва доставала ему до плеча. Вобщем - метр с кепкой в прыжке!
Я наблюдала его подружек – они были ничего себе! Выглядели вполне - на его уровне, только что-то не очень задерживались? С некоторыми, по его просьбе помогала расправиться: пока его мама уезжала к родственникам или когда он отправлял ее отдыхать, зазывал меня к себе и когда звонили и просили его к телефону я, строгим голосом, говорила очередной пассии, что его нет дома. Когда интересовались, кто я, сообщала, что его законная невеста или супруга, в зависимости от прилипчивости подружки.
Хотя чаще всего его не было дома, а Мария Степановна с моей мамой раскладывали долгие пасьянсы, пили чаи, смотрели сериалы или фильмы с Сашиным участием, пытаясь пристрастить к этому делу меня, но я всегда отнекивалась, ссылаясь на занятость.
После маминой кончины я серьезно заболела во время бессонницы начала смотреть какую-то ерундистику, как мне показалось, когда Саша появился на экране телика, я уже была захвачена сюжетом и смотрела не отрываясь. Когда через несколько дней, фильм закончился, - я поняла, что сошла с ума, потому что влюбилась в своего соседа! Как назло, он с мамой, регулярно навещал меня, приносили продукты и лекарства. По мере выздоровления я постаралась, как можно меньше встречаться с ними обоими, хотя Мария Степановна недоумевала по началу, почему я так редко стала заходить к ним, я что-то наспех сочинила, а она вдруг, как-то странно посмотрела на меня, наверное, поняв все.
С той поры прошло, как я говорила, уже более полугода, соседку мою увезли в больницу, а через три дня поздно ночью внезапный звонок в дверь разбудил меня. Я пошла открывать – на пороге стоял совершенно пьяный сосед Сашка с бутылкой водки!
- Саша, что случилось?
- Воробышек, мамуля умерла…- сказал он и упал прямо ко мне в квартиру.
Я его сгребла, дотащила до дивана, сняла пальто и ботинки, подумав попутно, что он еще и алкашом так станет. А ведь он не пил никогда! Мария Степановна не могла на него нарадоваться: актерский хлеб трудный, надо все время быть на плаву, стараться не упустить возможность «засветиться», сейчас актеров много, работы не так уж, так что Саша молодец, добывал на хлебушек с маслом. Он старался срывов не допускать, не расслабляться с помощью «зеленого змия» - ему стоит только попасться, не слезет с человека! Сам так говорил, а что же теперь? Ясно, что беда, смерть близкого человека, но это же не выход? Все это я хотела сказать ему утром, когда он проснется и придет в себя, но утром он ушел раньше, чем я проснулась: стало стыдно, подумала я, обнаружив забытую им бутылку водки стоящей на столе.
С похоронами я ему, конечно, помогла, были еще какие-то друзья его, тоже актеры, по-моему, я не особенно помнила, так как готовила и подавала на стол, потом мыла посуду. Когда гости ушли, Саша был совершенно неадекватный все это время – он, по-моему, плохо понимал, что вокруг происходит. Мне пришлось остаться ночевать у них, боясь, что он опять выкинет что-нибудь, в его состоянии это ничего не стоило. Ночью я проснулась от того, что он пришел ко мне, сел рядом и стал гладить мою руку:
- Воробышек, ты слышишь, мамы нет…- я только вздохнула в ответ, но поворачиваться к нему лицом не стала. Заснула я нескоро, так как слышала рядом его дыхание – он лежал рядом со мной и его руки обнимали меня.
После этого он исчез, куда – не знаю, могла только догадываться, что на очередные съемки, раньше о его разъездах информировала Мария Степановна, теперь, когда её не стало, информировать было некого, да и незачем, кто я ему? – соседка. Потому очень удивилась, когда раздался междугородний звонок:
- Привет, воробышек, не обижайся, что уехал, ничего не сказав тебе.
- Саш, привет, я и не рассчитывала, приятно, что помнишь номер телефона!
- Не прибедняйся, ты очень мне помогла…согрела, когда… - я услышала как он вздохнул в трубку – что тебе привезти с самостийной?
- Сало и мешок семечек! - как он хохотал! – а если без шуток, то … и я назвала ему марку духов, которые производились только в Польше и только поляками, когда империя распалась, только один раз подруга привезла мне из самой Ржечи Посполитой флакончик синего стекла с незабываемым запахом.
Через месяц он появился у дверей моей квартиры весь обвешенный подарками, в том числе с сувенирным мешком семечек, шматом розового сала в банке и склянкой духов синего стекла – теперь хохотала я! Он рассмеялся в ответ и мы пили чай с баранками и бубликами, которые он прихватил по дороге с вокзала. Он вытащил меня на улицу, луна струила на нас и на Москву призрачный свет, который таял в свете желтоглазых фонарей. Мы бродили долго, я что-то напевала, он или слушал или подхватывал, декламировал стихи, некоторых из них я не слышала никогда, было хорошо и волшебно, совершенно не хотелось расставаться, не смотря на поздний час. Саша заметил, что я замерзла и мы побежали до дома, что бы согреться, влетели в подъезд, хлопнув дверью, разбудив консьержку и опять пили чай у меня на кухне. В самый интригующий момент, когда смолкают разговоры и глаза заволакивает дремотной поволокой, я выставила его, а сама, сходя с ума от тайного желания, залезла в ванну, чтобы принять холодный душ. Вода освежила тело, но не душу, тем более, что могла прочесть в его взгляде обоюдное желание, но зная все про себя, и про него я не никак не хотела стать игрушкой на час. Знала, что многие, окажись они на моем месте, воспользовались бы моментом, я не хотела этого и хотела одновременно и знала, что пока не разберусь в себе - нечего распускаться.
На работе следующая неделя выдалась горячей и я было забыла и о своем соседе и обо всем, приползая домой к полуночи ближе. Только раз удивилась, увидев снизу, от подъезда свет в окне моей кухне, распахнула дверь – Саша кашеварил стоя у плиты:
- Как ты попал сюда?
- Забыла? Когда болела, кто тебе продукты носил? С тех пор ключи и остались. Сегодня нашел, думал отдать, звонил-звонил время 11 вечера, а тебя нет! Что так работы много? Иди руки мой, я тут легкий ужин приготовил, не хватай, не хватай… - он развернул меня в сторону ванной комнаты, подтолкнув к ней
- Справился со слабой женщиной – буркнула я.
Потом мы ели вкуснющий омлет с сыром и зеленью, пили белое вино, задержавшееся у меня в холодильнике, болтали, а потом настал момент «х», когда он сказал:
- А сегодня ты меня не выставишь, - наклонился ко мне и целовал мои губы, я сначала сопротивлялась, но видимо не слишком активно, потому что он обнял меня, преодолевая мое слабое сопротивление и, вот тогда я растаяла. Мои «капли» устилали дорожку от кухни до спальни и я не помнила, как это все было, очнувшись под утро в его объятиях.
- Привет! – сказал он, глядя мне в глаза, - проснулась?
- Ты что, совсем не спал?
- Нет, смотрел на тебя!
- Врун! Сколько времени?
- На работу ты уже опоздала, половина одиннадцатого, тебе звонили, я сказал, что к тебе приехали родственники, и ты просишь один день за свой счет! – одинокая непослушная женщина готова была взбунтоваться, но ей не дали, закрыв ей рот страстным поцелуем. Опять все провалилось куда-то, был только он, его тепло, его дыхание и чувство необыкновенной защищенности, которого я так боялась.
- Воробышек, а теперь скажи мне, почему ты меня так боишься? – этот разговор состоялся на следующий вечер, когда я опять застала его у себя на кухне.
- Саш, во- первых, я в этой жизни привыкла рассчитывать только на себя…
-Значит, будет и во-вторых? – грустно усмехнулся он.
- Да, и не придумывай себе ничего, пожалуйста, просто на сей момент ни у тебя, ни у меня нет никого, я тебе помогла, ты мне помог, давай закончим на этом и останемся соседями и друзьями? – говорила я пряча лицо, меня несло, я так хотела, чтобы он остался, всегда был рядом – от него веяло такой надежностью и силой!
- Правильно говорила твоя мама, что ты отталкиваешь тех, кого любишь, но я ведь чувствовал, тебе хорошо со мной! – он взял меня за подбородок, чтобы посмотреть в мои глаза, но я отвела его руку.
- Уходи! – я опять выгнала его и тут же заплакала, он услышал из-за двери, вернулся и стал звонить, но я не пустила его.
Тогда он запил, страшно запил, - это было нечто ужасное, он каждый вечер в подпитии приходил и ломился ко мне, я жила как в осаде, потом он пропал куда-то и я поднялась нему – дверь была нараспашку, он лежал в состоянии тяжелейшего опьянения, не зная что делать я вызвала «скорую». Хорошо, бригада попалась нормальная, понимающий доктор, они сделали ему какие-то уколы, поставили капельницу, выписали рецепты и уехали. Я осталась с ним, вот тогда он и назвал меня русалкой, когда пришел в себя.
Потом опять сорвался из-за неудачной репетиции и опять повторилось тоже самое, опять скорая, опять уколы и капельницы. Он как будто не хотел, чтобы я его видела таким, мучился стыдом, но ничего не мог с собой поделать. Мне приходилось мириться и ждать, когда это все закончится
Так продолжалось недолго, звонили из театра, приезжали его друзья пару раз, один из них милый, высокий, как Саша, черноглазый (Паша, кажется), оставил мне номер телефона.
Когда он вышел из штопора, мы с ним даже здороваться перестали, я занялась разменом нашей с мамой трехкомнатной квартиры, да все как-то варианты попадались не те, я увидела его с новой женщиной и узнала ее: она снималась в каком-то сериале вместе с ним. Она была высокая – с Сашу ростом, хорошенькая, стройненькая, с длинными светлыми волосами и синими глазами – они так подходили друг другу, они выглядели настоящей королевской четой. Со страниц желтой прессы я узнала, что эта очаровательная пара скоро станут супругами, тогда я с удвоенной энергией стала искать обмен и, чтобы не встречаться с ними переехала на время к подруге.
Уехав на другой конец Москвы, я обрадовалась, что наша история закончилась, начинается только моя и моей малышки, которую я носила под сердцем. И вот теперь это письмо…
На улице шел снег, большими хлопьями, тая на ходу, он позвонил мне в тот же вечер…

Та снежная морозная зима стала весной для меня. Он разбудил во мне чувства, дремавшие доселе, влюбившись в его киношный образ, я не сумела разочароваться в нем, как человеке. Он, я не знаю даже как сказать…не старался казаться, а был тем мужчиной, с которым любая женщина была бы счастлива пройти жизненный путь. Во время своего затяжного «московского» периода он так заботился обо мне и еще не рожденной малышке, что у меня холодели ноги от такой заботы и глаза все время были на мокром месте. Как он терпел меня такую? Так обо мне не заботился никто и никогда…даже покойная мама. Когда я сказала ему об этом, он привлек меня к себе и зашептал
- Маленький мой, я люблю тебя и нашу дочку, как ты не поймешь, что теперь ближе и дороже тебя у меня никогда и никого не будет…
Что после ТАКИХ слов может еще желать женщина? Я засыпала только в его объятиях, потому что маленькое существо, росшее во мне, уже буянило во всю и не давало покоя ни днем, ни ночью и только папино присутствие усмиряло бузатерку. Когда мы с ним ходили «выгуливаться», именно так – он буквально вытаскивал меня на улицу, потому что видя КАК я ревностно драю полы, перемываю по сотому разу плошки, вилки и ложки, чашки, ножи и стаканы и уже собиралась переходить к окнам, он неожиданно нагрянул с полными авоськами и буквально сгреб меня с подоконника. Я выслушала зануднейшую лекцию о вреде подобных занятий, окончилось тем, что он начал таскать меня на дневные репетиции и я спала в зрительном зале. Еще бы! наша хитрюга слышала голос папы со сцены и спала, вместе с ней спала и я, потом меня коллективно будили, поили чаем и везли в какой-нибудь парк со свежим воздухом и кустами(что для беременной женщины на седьмом месяце было очччень немаловажно!) Тогда это существо устраивало концерты для мамы, папы и сопровождающих их лиц: Санька принимал ставки когда наша мася выкинет колено, повернется попкой и какую конфигурацию в следующий момент примет мой живот. Они –то веселились а я не знала куда деваться от этого безумства – веселье жило во мне и окружало меня. Так продолжалось до той поры, пока я не грохнулась в обморок при всей честной компании. Наша малютка саданула мне так под сердце, что отдышаться я не смогла и напугала всех.
Надо было видеть лицо моего мужа, когда я пришла в себя в больнице…оно было белее полотна, только милые внимательные глаза ставшие черными, видимо от испуга за меня. Он только прошептал:
- Прости меня?
- За что, родной мой? За любовь? – он целовал мои руки, а я опять плакала от любви и нежности. «Московский» период закончился – они выпустили спектакль, я пропустила премьеру, хотя цветы все достались нам – они стояли во всех коридорах клиники. Саше надо было ехать на съемки очень хорошего фильма, он никак не мог решиться оставить меня, мы с малышкой приняли гордый и независимый вид и отпустили папу на работу. Как только он уехал, силы оставили меня и я лежала целыми днями уставившись в потолок – так было трудно пережить разлуку! Чего я боялась - произошло: актерам нельзя жениться на девушках не их профессии, самые длительные и гармоничные отношения только у тех, кто связан общими интересами. Сейчас его держит малышка, а что будет потом? Как сдерживать волны поклонниц мне, не блещущей красотой? Только после наших медовых недель я почти в первый раз взглянула на себя посторонним взглядом и …осталась довольна собой! Что с женщиной делает любовь, как она украшает ее! Он не раз мне говорил, что я на кого-то похожа и приволок однажды репродукцию картины известного старого мастера – как я хохотала тогда! а он закрыл мне рот поцелуем.
Он звонил каждый день мне, наблюдавшему меня врачу, ночью постовой медсестре. Я сердилась и говорила, что он сошел с ума, что тратить немыслимые деньги на переговоры безумие! Но когда я почувствовала, что скоро мой срок я почти закричала в динамик телефона, что не смогу без него больше, что плачу каждый день после его звонка, он так спокойно сказал: « Я знаю, любимая!»
Дверь палаты открылась, на пороге стоял он с огромным букетом палевых роз. Через двенадцать часов он держал на руках нашу малышку…

Мне ее не показали, сказали что я очень слаба, потеряла много крови, а я хотела видеть только их, моих дорогих, родных людей, но туман плыл перед глазами, я как будто оглохла и ослепла, иногда слышала мягкий голос мужа, он был рядом, но я не слышала слов. Я кричала сквозь эту пелену, но меня не слышали…провал…я не помню, что было дальше.
Я знаю по рассказам других, как это бывает – я вдруг ясно услышала его слова, он говорил с человеком в белом халате, склонившемуся над чем-то, укрытым белой простыней:
- Но этого не может быть, она же только что дышала, ее руки еще теплые!
- Понимаете, так бывает, остановка сердца, у нее была острая сердечная недостаточность, мне очень жаль…
- Саша, я здесь! – крикнула я, и вдруг поняла, что вишу под самым потолком, а там внизу – я, вернее мое тело. Я увидела как зарыдал мой муж, а потом, подняв голову кверху крикнул:
- Нет, я не верю, что ты бросишь нас, воробышек! Не улетай!
Сразу стало холодно и больно, с трудом разлепив тяжелые веки я увидела близко серые любимые глаза, ощутила тепло его рук
- Саша!..
- Воробышек, как ты нас напугала!
- Ты позвал, и я вернулась…

Русалочка

Отвечать на темы могут только зарегистрированные пользователи